Приключения в стране тигров

Возможно, что по другую сторону есть вода. Он встал и храбро пошел. Отдохнувший мальчик мог теперь идти сам. Сцуск был легким и довольно быстрым.

Вскоре они очутились на неширокой поляне, ярко озаренной солнцем.

Фрикэ невольно рассмеялся, забыв свои мучения.

– В добрый час! Ловко! Шли целый день, думая, что на запад, а пришли как раз на восток. Стало быть, шлюпка позади нас. Если monsieur Андрэ пошел на поиски, то у него будет много хлопот. Вставай мальчуган! Если не хочешь больше идти, так побежим.

Два друга нашли на кустах несколько кислых ягод, которыми слегка утолили жажду, и стали спускаться – поневоле бегом – по крутому спуску, продираясь сквозь густую траву, хворост и всякую мелкую растительность.

Теки, по-видимому, кончились, к великой радости Фрикэ, которому они надоели. Появились другие лесные породы.

Пришлось пустить в ход тесак, прочищая дорогу. Фрикэ не терял энергии, забывая голод и жажду. У него теперь появилась надежда.

Вдруг раздался свист. Характерный. Фрикэ остановился.

– Змея? – вскричал он. – Я и то удивлялся, что их не видать. Бррр!.. Мурашки по спине. Надо идти осторожнее.

Через два шага он опять услыхал свист и остановился смертельно бледный. В двух шагах от него поднималась змея, готовая к атаке.

По широкой шее с темно-желтой чешуей он узнал ужасную «найю», или очковую, называемую так за два кружка на голове, напоминающие очки.

Эта змея, толщиной с руку и длиной не больше двух метров, очень опасна своим ядом и особой злобностью. По-португальски она называется кобра-капелла. Ее укус смертелен. Фрикэ понял, что он погиб, если допустит хоть малейшую оплошность.

Стрелять некогда. Надо защищаться иначе.

– Кобра!.. Очковая!.. – пробормотал он.

И в ту же минуту змеиная голова, точно подброшенная пружиной, кинулась к нему на грудь, грозя впустить в нее ядовитые зубы-крючки. Фрикэ взмахнул тесаком – и голова отделилась от туловища, но все-таки, по инерции, упала ему на грудь.

– Это не в счет, – сказал Фрикэ. – Она уже мертвая.

И снова он в пути. Вдруг до его слуха опять долетел шум…

– Вода!.. – воскликнул он. – Ручей!..

И бросился вперед, как сумасшедший.

Вскоре он у ключа. Вода чистая, свежая, холодная. Но пить ее сейчас, не остывши, безумие. Надобно подождать.

– Яса! – крикнул Фрикэ мальчику. – Беги скорей сюда!

Мальчик примчался со всех ног и прямо кинулся к водоему.

Фрикэ без церемоний ухватил его за штанишки со словами:

– Стойте, господин! Вы все утро сосали, как из рожка, воду с кофе, я вам ничего не говорил, а теперь погодите. Я не хочу вашей смерти. Ужо вместе напьемся.

Тяжко было ждать. Но вот прошли томительные минуты, и оба друга утолили жажду, от которой горело все их нутро.

Жажда прошла – начался голод.

Что бы такое съесть? Пойти поискать какой-нибудь дичи.

Фрикэ долго бродил по лесу, но ничего не попадалось. Вдруг взгляд его упал на лужайку, на которой паслось целое стадо слонов.

– Слоны! – вскричал он, вытирая платком потное лицо. – Чего же лучше! Я бы довольствовался и меньшим – например, косулей, зайцем, фазаном, и даже павлином. Слон весит четыре тысячи килограммов. На завтрак двоим этого чересчур много. Жаль убивать. Но с другой стороны, что же нам делать? Не умирать же с голоду. Вот там ходит большой серый самец. Подстрелим его.

Парижанин пополз по траве к стаду. Слоны не могли его почуять, потому что он был с подветренной стороны.

Вдруг все стадо, охваченное непонятной паникой, покинуло пастбище и галопом помчалось в лес, на опушке которого находились Фрикэ и Яса.

Оба спрятались за дерево, потому что стадо неслось подобно смерчу прямо на них.

Слоны пробежали всего шагах в двадцати от них, не больше. Фрикэ мог свободно прицелиться в того, которого себе наметил.

Он спустил курок как раз в тот момент, когда серый слон повернулся к нему плечевой впадиной. Стрелок видел, как вслед за выстрелом толстокожий великан тяжело рухнул наземь.

– Обед у нас есть, а слона все-таки жаль. Бедный! Даже не вскрикнул.

Глава XIII

Хороший выстрел. – Удивление чересчур счастливого охотника. – Окружен со всех сторон. – Французский бокс. – Арест из-за слона. – Отчаяние, вызванное смертью Белого Слона. – Фрикэ надменно третирует бирманского министра. – Англичан боятся и уважают. – «Голубая Антилопа» – военный корабль. – Фрикэ объявляет бирманскому императору войну. – Лестно бы получить выкуп. – В путь по реке. – Посадка на суда. – Внезапное появление Андрэ. – Не робей!

Сам Фрикэ, с тех пор как стал использовать ружья крупного калибра, еще ни разу не видал таких ужасных последствий выстрела.

Притом стрелял он не из винтовки калибра 8, выбрасывающей пулю «Экспресс» при семнадцати с половиной граммах пороха, а из гладкоствольного ружья. Правда, это ружье того же калибра, и хотя пуля у него круглая, но зато из твердого металла, весом в 65 граммов, при таком же, как у винтовки, заряде пороха, то есть в семнадцать с половиной граммов. При таких условиях сила выстрела должна быть громадна на небольшом расстоянии. При начальной скорости полета 440 метров в секунду живая сила удара равняется 2048 килограммам. Получив такой удар, слон, конечно, должен был погибнуть.

В несколько прыжков Фрикэ пробежал двадцать метров, отделявших его от убитого животного.

Слон, получив удар, свалился головою вперед, вероятно, потому, что его передние ноги подверглись параличу раньше задних. Длинные бивни, на которые всей тяжестью навалилось тело, глубоко вошли в землю, и один из них сломался у основания. Хобот пригнулся ко рту, наполненному кровью и землей. Глаза были открыты, веки не двигались. Бока не вздымались от дыхания, только по складкам кожи едва пробегали мелкие судороги. Позади левого плеча виднелась круглая дырочка, из которой струилась алая кровь.

– Пуля пробила сердце, – сказал Фрикэ. – Не хвастаясь, скажу: выстрел замечательный… Бедный слон! Не будь мы так голодны, я тебя убивать не стал бы. Но какой странный цвет! Я такого не видал никогда. Точно пеклеванное тесто с серым войлоком.

Фрикэ вынул тесак и приготовился вырезать из этой горы мяса себе кусок на обед, как вдруг послышалось лошадиное ржание, яростные крики скачущих людей и характерный топот бегущих слонов. Парижанин увидел, что окружен всадниками на конях и двенадцатью вьючными слонами. Из них лишь на двух были гауды, а на остальных седла.

Слоны остановились по знаку вожатых. Охотники проворно спрыгнули с седел, а важные персоны, сидевшие в гаудах, степенно спустились по выпущенным шелковым лесенкам.

Все бросились с криками горя и отчаяния к мертвому слону. Некоторые рвали на себе одежду, царапали себе грудь, даже лицо.

«Кажется, я совершил важный проступок, – подумал про себя Фрикэ. – Но отчего же было не выставить доски с надписью: „Охота запрещается“»…

– Эй, вы! Прочь лапы. Я не люблю, чтобы меня трогали. Вас ведь тут только два десятка.

Охотники справедливо предположили, что Фрикэ и есть убийца слона, хотя и совершивший преступление по неведению. Они приближались к нему, чтобы схватить.

Сунувшийся раньше других получил удар в живот ногой и упал навзничь.

Крики усилились. Один слоновожатый, проворный, как обезьяна, в свою очередь, бросился на Фрикэ, который прислонился к дереву и повернулся лицом к толпе. Француз вытянул левый кулак и хватил им слоновожатого прямо по лицу. Тот также свалился с разбитой физиономией.

– Вот и два, – проговорил насмешливо Фрикэ. – Из ружья стрелять в них я не могу – это только усилит мою вину!

Сунулись – третий, четвертый – всех постигла та же участь.

– Желтомордые дураки! Совсем тактики не знают! – насмехался Фрикэ. – Чтобы им всем сразу напасть, а не поодиночке?.. Ай, попался!

Бирманцы тихонько подвели к дереву одного из слонов, поставили его сзади Фрикэ, и по команде вожатого слон вытянул хобот, обхватил им парижанина и поднял в воздух, как мальчик поднимает мышь.

Несколько мгновений слон раскачивал его над землей метрах в четырех, как бы спрашивая: «Не хватить ли его о дерево?»

Вожатый сделал ласковый знак и что-то сказал. Слон тихо опустил Фрикэ на землю или, точнее, на дюжину протянутых рук. С удовольствием дал бы парижанин встряску этим людям, ухватившим его довольно грубо, но удержался. К чему?

Тесак свой он выронил, когда был схвачен слоном, а ружьем овладели бирманцы. К тому же мальчик Яса, быстро-быстро переговоривши о чем-то с начальником отряда, подошел к своему другу и стал уговаривать его не сопротивляться.

– Ну, хорошо. Я уступаю силе. Вас двадцать четыре человека, а я один.

Как только Фрикэ перестал брыкаться, ему тотчас же дали относительную свободу и даже не связали. Подошла вторая большая группа людей, и опять начались отчаянные, стенания при виде мертвого слона. На убийцу метали взгляды-молнии. Фрикэ долго не мог понять, за что же на него так сердятся, но потом догадался.

Задав тому, кого он принимал, за начальника, несколько вопросов на французском языке и не получив ответа, Фрикэ повторил вопросы по-английски и довольно-таки развязно. Министру, как всем бирманцам из высшего сословия, этот язык был знаком. Но он не ответил сам лично, а велел своему помощнику бооху сказать Фрикэ, чтобы тот держался поучтивее.

Фрикэ прыснул со смеху и возразил:

– А кто же он таков, этот господин? Старший повар при папе?

– Это министр его величества императора бирманского, – невозмутимо отвечал боох.

– Ах-с, очень приятно-с! Только передайте ему, что мне на его министерство наплевать и что я вовсе не желаю выслушивать его наставления, как мне держать себя.

Боох передал эти слова министру, который, видимо, оскорбился.

– Скажите ему, – продолжал Фрикэ, – что в моих глазах он такой же дикарь, как и все вы, и что если кто-нибудь здесь имеет право на уважение и почет, то только один я – как европеец и француз.

– Так вы не англичанин? – с живостью переспросил боох.

– Вам это не нравится?

– Нет, ничего… Но…

– Понимаю. Если я не англичанин, то со мной можно меньше церемониться. Королева британская не позволяет беспокоить своих подданных, а французского представительства в Бирме нет. Но вы, сударь-министр, хвост-то все-таки не очень распускайте. За меня будет кому заступиться. Ведь я приехал сюда на военном корабле.

– Правду ли вы говорите, иностранец? – спросил министр, испугавшись слов «на военном корабле».

– Вы скоро об этом корабле услышите. Попробуйте только тронуть хоть один волос на моей голове.

– Зачем вы убили Белого Слона? – горестно воскликнул министр.

– Что такое белый слон? Не все ли равно какого цвета? Я его убил потому, что мы оба умирали с голода – я и мальчик. Но все равно, вам заплатят за эту животинку, не бойтесь.

– За священного слона не берут никакой платы.

– Не хотите деньгами, получите пулями и картечью.

Министр окончательно растерялся и не знал, что ему делать. С одной стороны – рискуешь навлечь на страну репрессии, за которые сам же потом ответишь, с другой стороны – ведь француз совершил тяжкое преступление, святотатство. Оставлять это безнаказанным – нельзя. Нужно представить виновника императору, пусть тот решает сам. Может быть, он согласится взять хороший выкуп.

Министр, боох и пунги переговорили между собой на бирманском языке, и боох объявил Фрикэ, что его доставят в Мандалай.

Пришлось покориться.

Парижанина сытно накормили и разместили в гауде самого министра. Ясу поручили бооху. Караван тронулся.

На пристани произошла посадка на плоты. Гребцы осыпали убийцу Схен-Мхенга бранью и оскорблениями. Флотилия отчалила и поплыла.

Вдруг Фрикэ вскрикнул и попытался броситься с плота в воду, но десяток рук удержали его.

– Гром и молния! Я так и думал! Это Фрикэ, его захватили и теперь увозят!

На берегу виднелись два всадника на взмыленных конях – европеец и негр. Фрикэ узнал Андрэ и сенегальца.

– Monsieur Андрэ, – кричал он, – меня везут в Мандалай за то, что я убил белого слона. Меня обвиняют в святотатстве.

– А! Вот как!.. – отвечал насмешливым тоном Андрэ. – Не робей, мой мальчик. Старайся протянуть время, угрожай, хвастай… даже обратись за поддержкой к англичанам. А я сейчас поскачу к шлюпке, потом на всех парах помчусь на «Антилопу» и освобожу тебя, хотя бы пришлось для этого сжечь город. Не робей же!

– Берегитесь, monsieur Андрэ. В вас хотят стрелять.

– Где им! – презрительно отозвался Андрэ и пустил своего коня вскачь.

Сенегалец сделал то же.

Оба скрылись в густой чаще панданусов.

– Кто этот человек? – спросил у парижанина министр, стараясь скрыть свое беспокойство.

– Человек, который не убивал серого слона, но в которого вы собирались выстрелить за то, что он со мной говорил.

– Никто не стрелял.

– Не успели – вот почему. Но вы за это покушение поплатитесь.

– Вы решительно не хотите сказать, кто этот путешественник?

– Отчего же не сказать, раз вам это может доставить удовольствие?.. Это-начальник французских морских сил в Рангуне, и вы о нем скоро услышите…

Глава XIV

Бесполезные сигналы. – Следы Фрикэ. – Едкий сок моха. – Тигр и его шкура. – Встреча с четырьмя охотниками. – Бирманские лошади. – Андрэ и сенегалец из пехотинцев превращаются в кавалеристов. – Неопровержимый аргумент. – Цель оправдывает средства. – Слишком поздно. – Возвращение. – Уплата долга. – Великодушие. – Шлюпка. – К английской границе. – Топят дровами и спиртом. – На всех парах.

Все время, покуда Фрикэ гонялся за калао, Андрэ оставался в шлюпке. Через два часа он начал беспокоиться.

Сигналы, которые парижанин подавал выстрелами из ружья, не долетали до слуха Андрэ, они замирали в лесу.

Прошло часа три, четыре. Беспокойство Андрэ переросло в тревогу.

Наступила ночь. Андрэ решил, что определенно с его другом что-то случилось. Возможно, он заблудился. Завтра надобно будет непременно отправиться на его поиски.

Андрэ также сделал два выстрела. Ответа на них не последовало. Тогда он велел открыть пальбу всем экипажем. Но и это не привело ни к чему.

Тем временем на шлюпке развели пары и дали резкий протяжный свисток. Потом стреляли из картечницы. Ее характерные резко-трескучие выстрелы, когда она начинала метать ураганом свои пули, должны быть слышны далеко. Всю ночь до рассвета подавали сигналы, но без малейшего результата.

На другой день с утра Андрэ с Сами и сенегальцем отправился на поиски, как следует вооружившись и запасись провизией на два дня.

Определив по компасу положение шлюпки, Андрэ тщательно сориентировался, отыскал следы Фрикэ и углубился в лес.

Следы Фрикэ, обутого в тяжелые кованые сапоги, ясно отпечатались по мху. Из придавленного подошвами и каблуками мха вытекал очень едкий сок и окрашивал следы в темный цвет, вследствие чего они были видны довольно ясно.

Дорогой Андрэ старательно отмечал свой след, так что за ним теперь мог бы пройти и вернуться назад даже ребенок.

Так дошли они до того места, где был убит калао. Андрэ нашел и войлочный пыж калибра 8.

Калао завлекли Фрикэ по прямой линии на восток. Андрэ догадался:

– Бешеный мальчишка погнался за второй птицей. Хотел принести пару.

Андрэ взглянул на компас. Направление почти не изменилось. Они шли еще довольно долго. Андрэ пробормотал:

– Куда же это его понесло?

– Сударь, – сказал Сами. – Взгляните на компас. Господин Фрикэ заплутался, он ходит по кругу.

– Да это так, – подтвердил негр. Андрэ сверился с компасом.

– А ведь верно. Но как же он не нашел своих собственных следов? Ведь мы же видим их ясно.

– Сок, вытекающий из мха, окрашивает не сразу, а через несколько часов, – сказал Сами.

– Ты прав… Однако он кружит все больше и больше. Понял, что заблудился, и ищет солнце. Для того он устремился к этой поляне… Это что такое?

– Тигр! – вскричал Сами. – Сударь, это тигр без шкуры.

– И убитый дробью. Молодчина Фрикэ!

– А вот здесь он жарил мясо, вырезанное около почки. Здесь он спал на тигровой шкуре.

– Покуда все слава Богу, – сказал Андрэ. – Идемте дальше.

– Сударь, дорога все больше загибается.

Андрэ держал компас в руке и то и дело на него поглядывал.

– Да, он так упорно делает круг, что, кажется, скоро придет к тому месту, где ночевал.

И, действительно, – Андрэ и его спутники снова вышли к этому же месту.

Здесь они сытно позавтракали взятой с собой обильной провизией и неутомимо пошли дальше.

Вскоре они достигли цепи холмов, взобрались на них и внизу, на склоне, увидали четырех человек, сидящих у того самого источника, где изнывающий Фрикэ, умирая от жажды, пил воду.

Возле кучи маиса стояли четыре лошади бирманской породы и жадно уписывали вкусный корм. Всадники лежали на траве под панданусами и весело болтали.

Андрэ направился к ним. При виде белого они почтительно встали.

Сами стал расспрашивать их о Фрикэ, а Андрэ залюбовался лошадьми. В Верхней Бирме они вырастают на воле, их ловят, затем укрощают. Они невелики, но красивы, быстры и замечательно выносливы.

– Ну, что они говорят? – спросил Андрэ у подошедшего Сами.

– Они говорят удивительные вещи. Это честные бирманцы, охотники, сударь.

– Они видели Фрикэ?

– Да, сударь.

– Он жив?

– Да, сударь.

– Здоров.

– Да, сударь, но он арестован.

– Как? Кем же?

– Бирманцами, охотившимися за Белым Слоном, за священным, за Буддой… а господин Фрикэ его убил.

– Будду убил?

– Да, сударь.

– И за это его увезли?

– По-видимому.

– Куда же? И кто?

– Люди, посланные императором за Белым Слоном.

– А эти кто такие?

– Они мне все объяснили. Я вам сейчас расскажу.

– Поскорее, пожалуйста. Я сгораю от нетерпения.

– В каждом округе, где водятся слоны, есть свой чиновник, при котором состоит его собственный отряд охотников.

– Знаю. Продолжайте.

– Начальник округа выслал этих людей секретно, чтобы они наблюдали за охотниками, посланными императором, и помешали бы им поймать слона. Господин Фрикэ одним выстрелом все спутал.

– Эти люди видели, как увозили Фрикэ?

– Да, сударь. На слоне, в числе отряда из двенадцати слонов и столько же всадников. Сейчас они, вероятно, уже грузятся на плоты и лодки, чтобы плыть по реке обратно в Мандалай.

– Спроси, далеко ли это?

– Пешком два часа пути.

– Стало быть, на конях полчаса.

Он резко обернулся к охотникам и спросил, словно те могли его понять:

– Хотите разбогатеть?

Сами поревел слово в слово.

– А что для этого сделать, господин?

– Продать мне этих лошадей.

– Нельзя, господин. Они казенные.

– Можно же сказать, что они пали.

– Невозможно.

– Хорошо. Я их все-таки беру. Сами и ты, лаптот, хватайте каждый по одному, а я двоих. Свяжите им руки и ноги. Цель оправдывает средства.

Негр и индус вскочили, как на пружинах, схватили каждый по бирманцу, повалили их и скрутили им руки и ноги.

Двое других сдались сами под направленным на них дулом револьвера Андрэ. Их тоже связали.

– На коня, лаптот! Ты поедешь со мной. А ты, Сами, стереги мне этих людей. Ты за них отвечаешь.

– Сударь, вы можете на меня положиться.

– Скажи им, что я не причиню им ни малейшего зла; лошади будут возвращены, я надеюсь, и во всяком случае они получат щедрое вознаграждение за невольную услугу. Жди меня обратно. Вперед, лаптот!

Андрэ вскочил на крепкого темно-гнедого коня, негр на другого, и оба помчались берегом ручья туда, где собирались садиться на плоты и лодки императорские охотники.

Как мы уже знаем, они опоздали: суда отплыли, и Фрикэ был увезен.

Это было их счастьем, потому что они, по всей вероятности, пошли бы до конца, и дело могло кончиться смертью обоих.

Андрэ вернулся в состоянии холодного бешенства. Бирманцы лежали на земле связанные. Сами их стерег. Они были совершенно спокойны, подчинившись силе, как умеют подчиняться ей только азиаты.

– Освободи их, Сами. Сядь на одну из двух свободных лошадей: пусть один из бирманцев садится на четвертую лошадь. Мы вернемся на шлюпку. Трое остальных пусть идут за нами пешком, как могут. След найти легко – по зарубкам на деревьях, – растолкуй им как. Объясни им также, что лошади им будут возвращены и что мы передадим их товарищу, который поедет с нами, и деньги в качестве вознаграждения. Да поторопись, дорога каждая минута.

Бирманцы охотно согласились. Обещание денежной награды сделало их кроткими и послушными.

Бирманские кони быстро домчали всадников до того места, где под парами стояла шлюпка.

Андрэ проявил обычную щедрость. Бирманец получил для себя и своих товарищей столько рупий, сколько не видел во всю свою жизнь, и, кроме того, Андрэ всем четырем охотникам подарил на память по ружью из запаса, предназначенного для обмена. Бирманец глазам не верил и благодарил, благодарил без устали.

Ему, как азиату, казалось невероятным, что человек исполняет обещание, когда мог бы свободно этого не делать.

Андрэ, лаптот и индус взошли на шлюпку. Громко и резко зазвучал свисток. Шлюпка понеслась по воде как чайка.

Винт буравил воду, из трубы летели искры.

– Поддайте жару, друзья! – командовал Андрэ. Через десять минут он спросил кочегара:

– Какова наша скороеть?

– Семь-семь с половиной миль в час.

– Нельзя ли прибавить милю?

– Будь уголь, можно бы. Но у меня только дрова.

– Хорошо.

Он подозвал лоцмана:

– Можешь вести шлюпку ночью?

– Могу.

– Сколько нам нужно времени, чтобы достичь с этой скоростью английской границы.

– Часов двадцать.

– Мы через пятнадцать часов должны быть в Мидае.

– Невозможно. До Мидая сто семьдесят миль.

– Знаю. Это одиннадцать с половиной узлов в час.

Кочегар и машинист переглянулись.

– Выдержит машина? – спросил Андрэ.

– Машина может выдержать какое угодно давление.

– Хорошо. Дров у вас на шесть часов?

– Да, сударь.

Андрэ подозвал Сами и лаптота и велел им принести из задней рубки бочонок в сто литров. Взяв кожаное ведро, которым черпали воду через борт, он подставил его к крану бочонка и наполнил на одну треть.

– Вот вам, машинист. Полейте этим дрова и делайте это до тех пор, пока скорость не достигнет одиннадцати с половиной узлов.

– Сударь, ведь это спирт.

– Превосходный, почти стоградусный. Если клапаны будут подниматься, наложите на них груз.

– Сударь, если вы дадите мне нужное количество спирта, я доведу скорость до двенадцати узлов, – сказал машинист, поливая дрова спиртом.

– В добрый час.

Машина сердито захрапела, винт завертелся с безумной быстротой, кузов шлюпки задрожал.

Из-под клапанов со свистом вырывался пар. Вскоре, однако, давление стало уменьшаться. Тогда на дрова вылили новую порцию спирта.

Андрэ вернулся в рубку, чтобы проследить за расходом спирта, который был для него дороже всех сокровищ мира.

Глава XV

Кочегар завидует своему паровику. – Спирт весь вышел. – Давление падает. – Ветчина может служить отличным топливом. – Английская граница. – Телеграммы. – Шлюпка опять в пути. – Фантастическая скорость. – Четырнадцать узлов в час. – В Рангуне. – Яхта. – У губернатора. – Английская политика. – Фрикэ приговорен к смертной казни за покушение на свободу отправления вероисповедания. – Через неделю! – Рекрутский набор.

В продолжение десяти часов шлюпка шла быстрым ходом, благодаря применению известного американского способа, употребляемого при безумных гонках речных пароходов соперничающих компаний. Впрочем, теперь эти гонки происходят в Америке реже, мода на них проходит.

Высокое давление поддерживалось поливанием дров спиртом, и винт работал необычно быстро. Но Андрэ как будто все еще был недоволен чем-то. Он упорно молчал, не спуская глаз с манометра. Если стрелка шла вверх, его нахмуренное чело несколько смягчалось. Если она ладала, он судорожно сдвигал брови, как будто она была виновата.

– Сударь, в бочонке пусто! – горестно объявил толмач.

– Malar D'oue! – вскричал кочегар. – Этакая счастливица эта машина: все выпила, мне, бедному, хоть бы капля досталась.

– Давление уменьшается, – объяснил машинист.

– Так и должно было случиться,-сказал Андрэ. – Лоцман, далеко ли до Мидая?

– Пятьдесят миль.

– Мы должны пройти это расстояние за четыре часа.

– Как прикажете, хозяин.

– Теперь течение быстрее, чем было раньше?