скачать книгу бесплатно
– Я, Мифландия, не министр, вы обознались, я канализацию чиню здесь…
– Понятно. А вот вы?
– Я, Мифландия, тоже не министр – я электрик…
– А вы? Уж ваша-то рожа мне хорошо знакома! Я помню, вас показывали по телевизору и вы ещё стояли за моей спиной…
– А я, Мифландия, ваш охранник!
– Вот и попался, козлик. Какой ты мне охранник, если моя охранница – Карин Пинк?! Сознавайся, гад, а то хуже будет… Укушу.
– Я, Президент, сам забыл… вроде и министр, а чего министр не помню.
– Н-е-е-е… Ну вы видали? Вот затейник. Забыл. А как зовут тебя помнишь. Я вот сейчас по спискам посмотрю, за что ты у нас в державе отвечаешь…
– Э-э-э… Я, Мифландия, тоже забыл… не помню.
– Будешь у меня премьер-министром, если немедля не покажешь пальцем на министра образования.
– А премьер-министр за что отвечает?..
– За всё. Он прокладка власти. Нельзя же, чтобы за всё отвечала я, то есть Президент. Вот он и проложен между мной и всеми остальными. Ну что, гнойный прыщ на теле государства, покажешь мне министра образования или премьер-министром назначить?!
– Вон он! За занавеской прячется!
– Выходи, мертвец, тебя сдали сослуживцы.
– Я…
– Ты. Ты министр образования. Вот объясни мне, что такое государство?.. Да не трясись ты так, правильно ответишь – награжу.
– Государство… это когда…
– Это не когда, это всегда…
– Государство – это я. То есть – вы. Государство это вы, Мифландия.
– Дурак. Как есть дурак. Ни одного проблеска мысли – начитался книжек, старый хрыч, и пытается меня ими лизнуть. Нет, нет и нет – говорю я вам. Государство – это такая система уравновешивания. Всегда в мире есть волки и есть бараны. А государство – это то, что следит, чтобы волки не съели всех баранов, а бараны не забодали бы волков. Их ещё иногда называют по ошибке быками и медведями. В разных моделях по-разному… Вот либералы хотят, чтобы бараны контролировали действия волков, а волки прислушивались к мнению баранов. Коммунисты хотят, чтобы волки мудро управляли баранами и учили их выть на Луну, не забывая, впрочем, иногда отстреливать барашков пожирнее. Фашисты хотят, чтобы все волки перебили всех баранов, сплотились в крепкую стаю и пошли есть баранов в чужих странах. В общем, сплошной зоопарк! А люди следят, голосуют, возмущаются… И только я создала государство баранов. Полное правительство баранов. А внизу, на улице, у нас народ, и они – волки. Понятно вам теперь, как вы несладко попали, дорогие мои. Когда народ захочет кушать, я отдам им вас. Поэтому вам лучше поработать, сильно поработать, чтобы за вами не пришли, мои кудрявые барашки!..
Ж
Жизнь в этот день не заладилась с самого утра. Мифлуха проснулась от оглушительного грохота, как будто кто-то надел ей на голову ведро, а потом ударил по нему со всей силы молотком. Продрав глаза, она ошарашено огляделась по сторонам. Никакого ведра не было, и тем более не было молотка. Это Президентская золотая корона, которая и без того постоянно сползала на нос, во время сна окончательно съехала и грохнулась о мраморный пол. Мифлуха было нагнулась за ней, чтобы нахлобучить на место, но передумала, потянулась на мягком бархатном покрывале, закрывавшем тронное кресло, и лениво почесала задней лапой за ухом. На лице её отобразилась тоска, граничащая с отчаяньем. Вокруг стояла тишина, которая бывает только в старых пустых замках. Мифлуха осмотрелась в поисках людей, но никого не заметила. «Все меня бросили» – с горечью подумала она, и протянула лапу к подносу, стоявшему на изящном столике. Там с вечера остался только чуть подпорченный персик. Покрутив подгнивший плод в лапах, Мифлуха бросила его обратно. Звонкий металлический звук сбитого подноса снова наполнил тишину зала.
– Куда вы все подевались?! – удивленно поинтересовалась Мифлуха. – Где еда?.. Почему нет вина?..
Она аккуратно спустила лапы вниз, в инкрустированные брильянтами туфли, которые с натугой растянулись, приняв её жирные ноги. Мифлуха поправила пятку и тяжело зашагала по залу.
В зеркалах плясали тысячи и сотни тысяч таких же усталых, так же обремененных заботами о народе и стране. Обычно Мифлуху окружали люди, не было ещё такого момента, чтобы они все ушли или исчезли. Мифлуха жила для людей в своём дворце, в центре страны, и страна жаждала её решений. Мифлуха отлично знала из донесений министров, что народ любит её, что она и именно она создаёт в стране те колоссальные богатства, ту радость, тот национальный дух, который так нравится её подданным. Она – заботливая мать, они – её маленькие дети.
– Чёртовы дети, куда они все запропастились?! – пробурчала себе под нос Мифлуха.
Мифлуха открыла за ручку большую деревянную дверь, украшенную золотыми завитками и ангелочками, и практически ввалилась в длинный слабоосвещённый коридор. Узкий проход, в стены которого были врезаны обитые дерматином двери, был застелен линолеумом. На каждой двери имелась табличка, и Мифлуха, собравшись с силами, начала их читать вслух.
– Министр церемоний, – дверь оказалась заперта, и Мифлуха вспомнила вертлявого старичка, который должен был бы, судя по табличке, сидеть за этой дверью.
– На виселицу, – констатировала она и, осторожно перебирая ногами, прошла дальше, брезгливо ставя туфли на носочек.
– Министр развлечений, – в его комнате было пусто, стоял грубый дубовый стол, на котором валялись в беспорядке несколько колод карт и, кажется, какие-то денежные купюры.
– На виселицу, – вздохнула Мифлуха и пошла дальше. И когда до двери министра фейерверков оставался шаг, она вдруг заметила дверь без таблички.
Это было странно, потому что все двери украшали или, вернее сказать, дополняли таблички, так как украшать там было решительно нечего. А на этой двери таблички не было, остался только серый пыльный след её существования. Мифлуха пошла напрямик к ней и, оттянув проволочную перетяжку обивки, вынула записку: «Ушла на 15 минут».
Повертев её и так и сяк, Мифлуха дёрнула дверь. Дверь не поддалась – оказалось, что её держал большой висячий замок, какому место было бы на конюшне или ферме, который был уродлив и угрюм даже для этой уродливой и угрюмой дерматиновой двери.
– Что ещё за секреты?.. – проворчала Мифлуха и, нагнувшись, пошарила под половиком, лежавшим перед дверью на грязном линолеуме.
Конечно же, ключ был там. Большой – под стать замку, но, вопреки ожиданиям, вовсе не ржавый, наоборот – блестящий, с солидным медным отливом. Мифлуха осмотрела ключ, полюбовалась в нём своим отражением, затем вставила в замок и провернула. Замок щёлкнул и подался вниз, отпуская дужку. Мифлуха удовлетворенно стянула его и навалилась на тяжёлую (ах, что ж они все такие тяжёлые!) дверь. В странном сером помещении не было даже окна. Там вообще ничего не было, кроме огромного серого шкафа, серого пола, серых стен… посреди комнаты на четырех ножках стоял телевизор. Напротив шкафа – деревянная табуретка, в углу красовались швабра и ведро, из которого украдкой выглядывал кусок тряпки. Мифлуха хотела уже закрыть дверь, но её заинтересовал шкаф.
Это был огромный железный шкаф, каких ей нигде ещё не доводилось видеть. Большая его часть была усеяна какими-то огоньками и кнопками, напротив табуретки красовалась красными огнями «бегущая строка», имелся также лоток для рулонов бумаги, а в небольшой нише располагались рычаги, тумблеры и другие странные устройства. Мифлуха затворила дверь и подошла к табуретке. Её взгляд упал на ручку, заляпанную какой-то жижей, как будто кто-то за неё хватался, не вымыв руки. Ручка была чёрного цвета, а внизу на алюминиевой табличке полустертыми буквами было написано «рычаг управления государством». Мифлухе понравилась эта надпись, ей захотелось, чтобы точно такая же висела на троне. Она осмотрелась в поисках чего-либо, чем можно было бы сорвать заманчивую табличку. Не найдя ничего подходящего, попыталась выломать рычаг, чтобы поддеть табличку, но у неё не вышло и этого. Она начала скрести по кнопкам, чтобы проверить, нельзя ли выломать их, но стройная система не поддавалась таким атакам. Утомлённая ходьбой и этим неповиновением техники, Мифлуха села на табуретку.
На бегущей строке, прямо напротив неё, проплыла странная надпись: «Запущена процедура повышения рождаемости». И лоток, в котором находился рулон бумаги, загрохотал. Через пару секунд из него вылезла длинная белая лента. Мифлуха инстинктивно потянулась к ней, вынула и прочитала: «Её Высокопревосходительство Мифландия Вторая… в целях улучшения демографической ситуации… всякая гражданка обязана добровольно… запретить аборты как безнравственные акты… нам, богобоязненным людям…». От чтения её отвлек телевизор, который вдруг заговорил отчетливо, даже как-то слишком громко: «В рамках борьбы с абортами были арестованы врачи-вредители, которые использовали своё знание против государства и Её Высокопревосходительства Мифландии Второй. Вредители сознались в желании подорвать устои государства путём нарочитого снижения численности граждан…»
Мифлуха потянулась к рычагу и чуть-чуть потянула на себя. Печатающая машинка загрохотала. Телевизор продолжал свою монотонную тираду: «…Однако наш милостивый Президент согласилась даровать им их жалкие жизни, если впредь они не будут совершать своих преступлений против государства, коими является не всякий аборт, а только совершенный по истечении 5 недель беременности…» Мифлуха уставилась на пульт, прочитала таблички и быстро нажав кнопку «расходы на образование», потянула рычаг вниз. Из печатного лотка выпала лента с заголовком «Секвестр бюджета», а телевизор в благожелательном тоне начал рассказывать о реформе образования, «затеянной мудрой Мифландией Второй по велению самого Бога».
«Внимание! Снижение образованности граждан ведёт к падению производительности труда!», – сообщила бегущая строка и через мгновение ожила снова, чтобы изречь новую бессмыслицу: «Осторожно! Падает производительность труда!». Справа в верхнем углу красным замигала надпись «Дефицит бюджета», а под ней начали быстро меняться какие-то цифры. Мифлуха дернула рычаг наверх. Бегущая строка снова ожила: «Внимание! Повышение уровня образования ведёт к снижению рождаемости и завышенным социальным амбициям!». Мифлуха нажала кнопку «Оборона» и потянула рычаг вверх. Сразу несколько надписей замигало, а печатающий аппарат изверг из себя целую пачку бумаги. «Изменение доктрины национальной безопасности в условиях агрессивных выпадов сопредельной…», – заверещал сзади телевизор. Мифлуха нажала пару кнопок наугад и потянула рычаг, – «…вызвало дефицит хлеба в южных областях страны». На бегущей строке появилась новая надпись: «Внимание! Низы не хотят жить по-старому!».
Мифлуха чертыхнулась, трижды пожалев, что вообще поднялась сегодня с трона. Она осмотрела пульт ещё раз и тут заметила небольшой тумблер «Реальные доходы населения». Она перевела его в крайнее верхнее положение и зафиксировала там медным ключом от входной двери. На строке пробежала надпись «Внимание! Верхи не могут управлять по-старому!». Мифлуха нажала кнопки расходов на внутреннюю безопасность и начала двигать рычаг управления государством, наблюдая краем глаза за ключом. Тумблер реальных доходов начал ползти вниз, но уперся в медную железяку и застыл. Мифлуха поднажала на безопасность, и тут замигали сразу десятки других табло, диаграмм, цифр. А в самом верху начала с пугающей быстротой меняться надпись, выведенная чёрной краской на корпусе шкафа «3,1415926535»… Сначала начали меняться цифры, стоявшие далеко от запятой, потом все ближе, ближе… из аппарата со звоном вылетел ключ. Кажется, он просто сломался. Но Мифлухе было уже не до этого, потому что со всех сторон загудела какая-то сирена, а бегущая строка сообщила: «Общий кризис управления! Внимание! Общий кризис управления!
Внимание!». Пошарив взглядом по пульту, Мифлуха нашла жирную красную кнопку, запрятанную на самом видном месте, под ней было написано: «Общий сброс. Восстановить параметры по умолчанию».
Мифлуха отшатнулась от пульта и уставилась на телевизор. Там передавали балет. В коридоре и где-то за стеной раздались пьяные крики матросов и топот кирзовых сапог по мраморному полу.
З
– Зайка, хочешь, я прижмусь к твоей щёчке своей попкой?.. – Мифлуха задумалась, подбирая более сочное продолжение.
Она уже второй час сидела в чате со своим министром молодёжной политики, прикидываясь созревшей раньше времени восьмиклассницей. Сомнений не было – министр оказался заскорузлым педофилом, но время «рубить концы», по мнению Президента Первого Измерения, ещё не настало.
– Я сижу дома одна, совсем голенькая… – наконец решилась на продолжение Мифлуха, когда у неё замигало соседнее окошко чата.
Писал её старый знакомый – Голубой Джонни – он же Герман Джонс, министр финансов. Он регулярно выходил в чат вечером, после работы – с ним следовало обсуждать фаллоимитаторы и смазку. Мифлуха недолюбливала этого пассивного человека с большим ртом на невыразительном лице, но ценила его профессионализм. К тому же он, как никто другой, умел договариваться о списании долгов с инопланетными партнёрами Первого Измерения.
– Привет, Джонни! – напечатала Мифлуха одной рукой, вторая была занята бутербродом.
Пришёл ответ от министра молодежной политики, пришлось переключиться: он, как и ожидалось, звал её покататься на своей супермашине.
«Какой предсказуемый!», – вздохнула Мифлуха и набрала ответ: «Мама скоро вернётся». Отправив сообщение, Мифландия почувствовала, что на том конце тоже вздохнули.
Требовательно замигало третье окошко.
– У меня в правительстве двадцать три человека одних только министров, – сообщила Мифлуха монитору и открыла сообщение.
Из недлинного неграмотного текста, набранного сплошь, без всяких пробелов и знаков препинания, можно было понять, что её министр экологии любил природу прямо в этот самый момент. Он был в зоопарке и набирал сообщение через планшет. Президент всегда удивлялась тому, как точно министр знал особенности ареалов обитания всевозможных экзотических видов… До тех пор, пока не познакомилась с ним в чате и не поняла, откуда брали своё начало его обширные познания. Ей даже пришлось спешно распорядиться, чтобы посла Ирриании, запертого в одном из вольеров зоопарка, переместили в закрытое на ключ помещение – иначе Третьей Иррианской было бы не избежать. Мифлуха подыскала смайлик, который, по её мнению, наиболее точно отражал гамму чувств, посетивших её при известии о близости министра с утконосом, когда ответил финансист.
Через некоторое время отписался и министр обороны. «Плётки и шарики», – прочитала Президент.
– И бенгальские огни, – тут же написала она по ассоциации и отправила, не задумываясь.
На том конце пришли в полный восторг.
Через некоторое время, когда Мифлуха уже сочла, что все министры созрели, она объединила чаты в единый поток, сменив имя на Мифландию Вторую.
– А теперь перейдём к повестке дня завтрашнего заседания правительства, – рубанула она. – Предлагаю полностью посвятить его борьбе за нравственность. Возражения есть?..
Возражений не было.
И
И, если уж честно, то картина, развернувшаяся на столе, совершенно точно была послебатальным полотном: остались одни объедки, а рыбина, общипанная до состояния скелетированной головы, пыталась показать несуществующий язык; пудинга не существовало, от вина же осталось только мокрое место на роскошной скатерти. Мифлуха грустно моргнула, закатила глаза и, вспомнив предбатальное убранство стола, сладко икнула. Слева от стола на сдвинутых стульях дрыхла личная телохранительница Мифлухи, героиня Первой Иррианской, Карин Пинк. Заметив, что Карин по-детски зажала в кулачке гранату, Мифлуха ещё раз икнула и решила не беспокоить защитницу понапрасну. Собственно, из-за этого своего решения Мифлуха попала в затруднение: ей всё же очень хотелось узнать, что здесь было вчера и по какому поводу был накрыт такой пышный стол.
– Какого ж чёрта мы тут… – шёпотом поинтересовалась Мифлуха у самой себя и постаралась как можно тише вылезти из-за стола. Но, разумеется, раритетное кресло заскрипело, а скатерть поехала за ним на пол вместе со всеми блюдами, с грохотом засыпавшими пол остатками вчерашних яств.
Карин не шелохнулась, продолжая сладко посапывать.
– Эх… Если бы все работали так, как она спит, – сказала Мифлуха в голос, уже ничего не страшась, – у нас было бы передовое государство!
Мифлуха, тяжело ступая по полу, обошла длинный стол и достала из массивного дубового шкафа свой ежедневник. Эта пухлая книга в жёстком переплёте, подарок Бумажного комбината № 1, ещё ни разу не требовалась Мифлухе. Но она вспомнила тучного вечно улыбающегося директора предприятия и его рекомендацию: «Чтобы ничего не забывать!», с которой он вручил в начале года эту книженцию, и прониклась к нему какой-то странной теплотой. Открыв наугад и пролистав несколько страниц, Мифлуха наткнулась на надпись, сделанную чьим-то незнакомым почерком. Восьмого октября в ежедневнике чьей-то нетвёрдой рукой поперёк страницы в «важные дела» был записан «Конец света». Не зная точно ни текущего числа, ни, тем более, дня недели – сомневаясь даже в месяце, Мифлуха вдруг твёрдо поняла, что восьмое октября было вчера и праздновали все именно его.
– Святые… – Мифлуха запнулась и с интересом перелистала ещё несколько страниц, – Затейники. Это что ж выходит? Выходит, вот ты какой, ад для дураков – всё уже было, причём вчера, причём уже вроде бы и не с тобой?..
Массивная дверь скрипнула, и в зал торопливой походкой зашла какая-то бабушка с ведром и шваброй. Всплеснув руками, она что-то буркнула себе под нос и принялась собирать раскатившиеся по залу столовые приборы. Деловито пройдясь по залу, она быстро начала приводить его в порядок – рыбные кости собрала в ведро, отобрала у Карин гранату, уложила посуду в скатерть и, завязав её в узел, собралась было уйти, но Мифлуха окликнула её:
– Бабушка, – её властный обычно голос в этот раз дрогнул, и вопрос вышел как-то просительно, – мы живы?
– Што ж с вами, с окаянными, сделается! – в сердцах крикнула бабуля и плюнула себе в ведро.
От хлопка закрывшейся двери Карин вскочила. И, быстро оценив оперативную обстановку, прямо спросила Мифлуху:
– Почему мы живы?!
Мифлуха лениво пожала плечами – медали, как грозди винограда, навешанные на её пышный наряд, весело зазвенели. Карин обратилась с тем же вопросом к кому-то под столом. Оттуда вылезли сразу несколько человек, которых Мифлуха сперва даже не заметила.
– Последнее, что я помню, – это пожарники, – твёрдо сказала Мария, счищая со своего элегантного платья следы салата. – Я помню, как они забежали сюда, никем не званные, доложить текущую обстановку, и ты, – Мария ткнула пальцем Мифлухе в грудь, – сказала им: «Вот вы пожарники, вы и разбирайтесь!». После этого они, по-моему, сразу ушли. Но, судя по всему, идея переложить ответственность с нас на них была вовсе не глупой – как ни странно, но мы живы.
Мария подошла к ржавому рукомойнику, вмонтированному в мраморную нишу, и открыла оба вентиля. Издав душераздирающий свист, кран расстарался только одной каплей и замолк.
– Вы только посмотрите – воду отключили, – Мария нахмурилась. – Слышь, ты, сокол, воды опять нет!
Мария в упор посмотрела на премьер-министра.
– А что я? – возмутился премьер. – Обратитесь к водопроводчикам…
– А лучше сразу к пожарникам, – предложила Карин. – Кстати, неплохо бы, в плане обмена опытом, узнать у этих сукиных детей, как они остановили конец света…
– Надо им позвонить и вызвать сюда с докладом, – решила наконец Мифлуха. – А ну, помогите мне привести в порядок кабинет. И сбегайте уже кто-нибудь за рассолом!
– Мне помидорный, – крикнула Карин вслед побежавшему к дверям премьеру.
Уже через полчаса ситуация устаканилась – на покрытый тёмно-красной бархатной скатертью стол поставили пластиковые цветы в графине, а под стол – две опустевшие трехлитровые банки из-под рассола. Ждать начальника пожарной охраны Первого Измерения тоже пришлось недолго. Этот хмурый, спешно выбритый человек очень хотел спать и пить. Поэтому Комиссия по анализу работы экстренных служб в день конца света заставила его докладывать стоя.
– Итак, господин Статски, вы говорите, что вчера явились сюда на доклад, – начала Мифлуха бархатным голосом, – однако собравшиеся здесь люди, которых вы вчера, без сомнения, видели, не могут припомнить, чтобы вы нам о чём-то доложили… Как вы это объясните?!
– Я… мы… Вам я сказал… – начал мямлить начальник пожарников.
– Не мямлите! – закричала с места Мария. – Вам поставили вопрос, ответьте на него. Неужели не понимаете, как это важно?!
– Ну что вы, Влад, себе же вредите… Говорите чётко, вы же ни в чём не виноваты, и нам просто хочется это доказать, – ласково проговорила Карин.
– Я прибыл сюда… Доложил. Госпожа Президент мне сказала, чтобы мы разбирались сами… – сумел выговорить пожарник, глядя на пол.
– То есть ты хочешь сказать, что Президент просто переложила на тебя ответственность! – заорал премьер.
– Я… – протянул Статски и быстро заморгал.
– Правильно говоришь, – подхватила Карин, – так ведь и было!
– Молодец, – поддержал премьер и подмигнул.
– Все вы, сволочи, меня оклеветать хотите, – лениво сообщила собравшимся Мифлуха. – Родной, расскажи нам лучше, что ты дальше делал?
– Я приехал в часть, вызвал заместителя… и сказал ему разбираться, потом я… – пожарник замялся.
– Достали бутылку водки и выпили?.. – спросила Карин.
– Не водки… коньяку… Я же начальник, – Статски улыбнулся и исподлобья посмотрел на Карин. – Потом не помню.
Заместитель начальника пил вино, причем дешёвое – поэтому у него сильно болела голова. Начальник отдела неожиданных бедствий пил водку, а прораб участка – палёную водку. В итоге комиссия выяснила, что разбираться с концом света послали свежеприбывшего стажёра. Он-то всё и сделал, а потом, к сожалению, погиб – но где и как никто к утру вспомнить уже не мог.
– Я думаю, этих всех следует наградить, – начала подводить итог Мифлуха. – Если бы не они, мы бы вряд ли отыскали и отправили в дело того парня… Стажёра этого я усыновляю посмертно – хоть из одного моего чада выйдет толк. То, что мы там трубили про конец света по телевизору, объявим шуткой – все ещё порадуются нашему остроумию. По мне лично, такая шутка куда лучше настоящего конца света… В следующий раз отдуваться за всех будут водопроводчики. Не думаю, что у пожарников ещё найдутся такие люди. Голосуем?..
Комиссия единогласно проголосовала.
Й
– Йокогама.
– Анадырь! На мягкий знак городов нет, я выиграла! – счастливо рассмеялась Мифлуха.
