скачать книгу бесплатно
Как в реликтовом анекдоте про Брежнева. Бог мой, кто сейчас помнит, кто такой Брежнев? Это уже что-то из области знаний об Александре Македонском, например, хотя и Македонского никто сейчас не знает…
– Владимир Владимирович, журналисты, – сказал селектор после вкрадчивого звяканья.
Вот еще напасть… Корреспондентов Путин не слишком любил в основном потому, что они спрашивали его о вещах малопонятных и скучных, на его взгляд: кибертехнологнях, спутниковых системах слежения, новых разработках КОРов и НЕКов… Всей этой ерундой Владимир Владимирович не пользовался и пользоваться не собирался, хотя конечно же ходили слухи, что он давно уже напичкан хитроумными приспособлениями, потому и держится молодцом.
Это было правдой.
Нет, не приспособления, а то, что экс-президент держался молодцом. В его годы – а на планете людей подобного возраста имелось не столь и много – Путин плавал, бегал, катался на лыжах и регулярно появлялся на людях, не пропуская ни одного события, которое считал значительным. Он, правда, не любил улетать из Новой Москвы, что журналисты тут же обозвали стратофобией. Какая, к черту, фобия… Просто лень и все, но им-то не скажешь…
– Владимир Владимирович, – с легкой укоризной напомнил селектор. Задумался. Ч-черт…
– Пусть войдут. Принесите что-нибудь прохладительное, – распорядился Путин.
На сей раз он сделал исключение, потому что журналисты были из «Асахи» и «Ю. С. Ньюс энд Уорлд Рипорт» – изданий, которые Владимир Владимирович ценил и регулярно читал. К тому же они клятвенно обещали не спрашивать ничего о кибернетике.
Тяжелая дверь из натурального дуба отворилась, и в кабинет вошли двое журналистов в сопровождении секретаря. Оба оказались японцами в одинаковых белых костюмах, в одинаковых очках.
«Только японцы и носят сейчас очки», – подумал Владимир Владимирович, жестом приглашая сесть. Японцы коротко поклонились, синхронно вынули микродиктофоны и положили на стол. Секретарь поставил поднос с разноцветными баллончиками и удалился.
– Кэйдзо Мураяма, «Асахи», – представился первый японец.
– Масаси Нода, «Ю. С. Ньюс энд Уорлд Рипорт», – представился второй.
– Очень приятно, – кивнул Путин. – Как вам удобнее вести беседу?
– Если вы не возражаете, мы будем задавать вопросы по очереди, – мягко предложил первый. Он говорил по-русски очень хорошо, даже без свойственного японцам «эр» вместо «эл».
– Как вам угодно.
Японец наклонил голову, давая понять коллеге, что теперь его очередь.
– Для начала позвольте передать вам привет и наилучшие пожелания от господина Идзумо, председателя Кунасири томино кай, общества изучения Камчатки, – церемонно сказал представитель «Асахи».
Владимир Владимирович понятия не имел, кто такой господин Идзумо и что их связывает или связывало в прошлом, но сердечно поблагодарил.
– Мой первый вопрос таков: что вы, господин Путин, думаете об африканской войне? – Мураяма сделал едва заметное движение рукой, включив диктофон.
– Предвижу ваш второй вопрос, проистекающий из первого: как я расцениваю участие в конфликтах десятков тысяч российских наемников, – улыбнулся Владимир Владимирович.
Мураяма развел руками: угадали, мол.
– Так вот, я не могу сказать, что мне это нравится. Я неоднократно выступал в наших средствах массовой информации, и вы знаете мою позицию. Однако я не в силах влиять на решения нашего правительства и тем более на желания граждан зарабатывать на жизнь таким образом. К тому же в качестве наемников в Африке воюют не только русские, но и итальянцы, американцы, немцы, поляки, армяне, казахи, испанцы, датчане…
– Но японцы, к примеру, не воюют, – тишайше вставил Нода.
– Согласен с вами. – Владимир Владимирович улыбнулся своими тонкими губами. – Не воюют. Только поставляют оружие и технологии… Но вернемся к наемникам из России. Я полагаю, сегодняшняя политическая и экономическая ситуация в стране толкает определенную часть молодых людей на поиски приключений и дополнительных заработков. Африканские вербовщики работают на очень высоком уровне, достаточно посмотреть рекламные ролики… А какие-либо запреты попросту невозможны. Ситуация, конечно, малоприятная, но ничего сделать нельзя.
– Как вы думаете, правдивы ли слухи об участии в войне так называемых искусственных интеллектов? – осведомился Нода.
– Вопрос из области кибернетики, – шутливо погрозил пальцем Путин. – Пока это только слухи, я никак не могу комментировать. Скажу только, что не хотелось бы в это верить. Иначе мы придем… Страшно даже подумать, к чему мы придем.
Мураяма:
– Владимир Владимирович, вас называют «главным консультантом российских спецслужб». Это соответствует действительности?
– Без лишней скромности скажу, что обладаю большим опытом. И в том, что ко мне иногда обращаются за консультациями наши спецслужбы, ничего необычного не вижу.
– Вы можете привести пример?
– Не могу. – Владимир Владимирович снова улыбнулся. Японцы помолчали, потом Нода спросил:
– Как вы расцениваете последние шаги кабинета министров России?
– Никак, – все так же улыбаясь, сказал Владимир Владимирович. – Это трудно назвать шагами. Это топтание на месте. Я давно уже перестал давать оценки деяниям российского руководства. Обидно, что все построенное нами так быстро разрушили.
– Многие склонны называть это не разрушением, а перестройкой.
– Был такой термин в конце прошлого века. – Теперь Путин не улыбался. – По счастью, он сейчас забылся. Еще лет тридцать назад он считался едва ли не ругательным.
Снова Нода:
– Что вы делаете на посту президента вашего фонда?
– Помогаю ветеранам войн. Для этого, собственно, и был создан фонд.
– Почему вы отказываетесь участвовать в молодежных программах?
– В каких? Виртуальное обучение? Так называемая «Имплантация библиотек»? Или «Новый олимпийский резерв»? Извините, но я не люблю, когда из людей, а тем более из детей, делают роботов.
– Киборгов, – уклончиво поправил Нода.
– Роботов, – жестко повторил Владимир Владимирович. – Я не собираюсь выделять на это средства. Пусть министерство образования подкупают кибернетические корпорации. Я же вижу перед собой и фондом другие цели.
– Следовательно, вас правильно называют консерватором?
– Называйте меня как угодно. В моем возрасте, поверьте, это не так уж важно.
– Во время попытки военного переворота в России вы поддерживали «чистых»? – Мураяма прищурил и без того узкие глаза за стеклами очков.
– Я никого не поддерживал. Я сидел вот здесь, на этом диване, и пил чай. С тортом. Замечательный шоколадный торт. Если честно, мне было все равно, потому что я не верил ни тем ни другим. Кстати, в мое окно стреляли из снайперской винтовки, судя по всему, из соседнего дома. У меня специальные стекла – японские, между прочим, – так что я не пострадал, но сам факт радует: с моим существованием все еще считаются.
– Вы так думаете? – В голосе Ноды смешались сомнение и интерес.
– Я в этом уверен.
ИЗ СЛУЖЕБНОЙ ЗАПИСКИ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КОМИССИИ ПО НАДЗОРУ, МАЙОРА СЛУЖБЫ ТЬЮРИНГА МОРИХЕЯ МУСАСИ
НАПРАВЛЕНИЕ – ГОЛОВНАЯ ШТАБ-КВАРТИРА СЛУЖБЫ ТЬЮРИНГА. ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ СИСТЕМАМИ КОСМИЧЕСКОЙ ОБОРОНЫ (ЦУКО).
Сегодня, 19 октября 2082 года, в орбитальной системе антиастероидной защиты (ОСААз) зафиксирован десятиминутный сбой, во время которого системы управления спутниками были полностью неуправляемы (зачеркнуто) неподконтрольны персоналу.
В ходе оперативных действий было выяснено, что неполадки связаны с контурами управляющего ИскИна.
Тестирование не выявило аномалий. Сам ИскИн не может дать точных ответов на вопросы, связанные с происшествием (зачеркнуто) инцидентом. В структуре его памяти обнаружена десятиминутная лакуна, соответствующая по параметрам времени сбоя.
Возможная причина неполадок – работы, проводимые бригадой электриков.
Прошу разрешения на служебное расследование в секторе А-97, раздел: персонал.
Последствий по классу «специал» не обнаружено. Прошу обязательного анализа «специал омега».
1. КОНСТАНТИН ТАМАНСКИЙ
Специальный военный корреспондент. 37 лет
Спецборт с новобранцами отправлялся с военного аэродрома под Можайском. Это был длинный реактивный Ил-944 с отвислым брюхом, похожий на беременную барракуду. Нас – меня и корреспондента «Рейтер» по имени Бертран Войт – подвезли к самолету на армейском микроавтобусе вместе с двумя мозамбикскими майорами. На груди у одного, который выглядел почернее коллеги, висел сложный многолучевой орден с профилем маршала Ауи. Как он называется? «Великий Слон, Попирающий Врагов»?
Майоры с нами не разговаривали, что-то бормотали вполголоса на своем наречии, даже не по-португальски. Водитель, напротив, болтал без умолку. Парень был откуда-то из Норильска и рассказывал о том, как у них террористы взорвали никелевый комбинат.
– Как бухнуло, три первых ряда домов как корова слизнула, – с восторгом говорил он, крутя руль. – Полторы тысячи убитых! Работать негде, вот я в армию и подался. Только в Африку меня не заманишь, я и тут послужу пока…
– А почему не захотели в Африку? – живо поинтересовался Войт.
– Обезьян боюсь, – захохотал водитель.
Майоры, явно понимавшие по-русски, недовольно покосились.
На бетоне вокруг самолета сидели, стояли и даже лежали новобранцы. Одинаково наголо подстриженные, в унифицированных серо-зеленых комбинезонах, которые потом сменят на мозамбикскую или ботсванскую военную форму. На груди у каждого значился номер.
Я шел мимо, неся свой рюкзак и посматривая без особого интереса на этих недоумков. Стоп. А этот что здесь делает?
На меня смотрел исподлобья давешний банковский стрелок, бритоголовый парень, убивший свихнувшегося клерка. Теперь – номер 703.
– Привет, семьсот три, – сказал я дружелюбно.
– Здоровей видали…
– Не узнал? Вчера в банке познакомились, при весьма пикантных обстоятельствах.
– Я с вами не знакомился.
– Да ладно тебе. – Я положил сумку на бетон и протянул руку. – Константин.
– Федор, – сказал он. Руку пожал, но вяло, тут же выпустив.
– Чего ж тебя в Мозамбик понесло, Федор?
– Твой друг капитан постарался. Привели, стали крутить по полной программе. Пистолет зарегистрирован был, да они глубже копнули.
– И вышли на Антона, – заключил я. – Так?
– Так, – кивнул он.
Все ясно. Как там было у Тройки: «Дрын из забора еще не вытащили»? А Федор, похоже, не обычный пехотинец, фигура не из последнего десятка.
– Пошел ва-банк? Отпустили по звонку адвоката, а ты в ближайший призывной участок?
– Угадал, – Он посматривал злобно, но злость эта относилась не ко мне. Вернее, не совсем ко мне.
– Ладно, вопрос разгрузим. На три года?
– На пять. Они там тоже не дураки, понимают, что мне надо удирать…
– Значит, так. Я – военный журналист. Мне нужен… э-э… ординарец. Или денщик, или телохранитель, называй как хочешь. Тебя я видел в деле, так что показывай, кто тут самый главный начальник, будем разговаривать.
– Тут не получится, – сказал он с надеждой в голосе, – Эти майоры – только сопровождающие. В Мапуту, когда прилетим.
– Хорошо. Тогда не теряйся, я тебя в Мапуту выловлю.
К Антону я относился хорошо. Положительно относился. После всей этой истории с НЕРвами ясно стало, что друзей надо беречь, какие бы они ни были. Шеп, Антон… Артем, Мартин. Список не длинный. Хотя Антон в нем стоит особняком, потому что он представляется мне не другом как таковым, а просто некой дружественной силой. И мощной силой. А сейчас я могу этой силе помочь, тем более парень и впрямь не промах, а я еду на войну.
Нас посадили в первый отсек, сразу за кабиной пилотов. Это было что-то вроде салона люкс – с удобными мягкими креслами, откидными столиками. Остальные разместились в грузовом отсеке на длинных скамьях. В середину загнали пять новеньких танков и укрепили тросами в специальных гнездах. Ил начал бесшумно разворачиваться и вырулил на взлетную полосу. Через минуту мы уже летели.
По моим подсчетам, в самолете находилось около девятисот новобранцев. На них приходилось несколько сержантов и два майора, которые уже мирно дремали в креслах. Войт читал маленькую потрепанную книжицу, а я задремал, наслаждаясь вынужденным покоем.
Проспал я три с лишним часа и проснулся над Ливией. Внизу проползал сияющий огнями Триполи. Майоры спали, а Войт тревожно смотрел в иллюминатор.
– Нас не собьют? – спросил он, увидев, что я уже бодрствую.
– Вроде не должны. Существует соглашение о транспортных самолетах из Европы… Впрочем, ливийцы ни с кем не воюют.
– При их нефти и уровне жизни еще и воевать…
– Не волнуйтесь, и до них доберутся, – заверил я. Покопавшись в выданном мне пакетике с сухим пайком, я обнаружил там обезвоженную ветчину и какие-то крекеры, а также сырный крем в тюбике. Из питья полагался баллончик пепси.
– Выпить не захватили? – справился я у Войта. Тот с сожалением покачан головой.
– Зря. И я забыл. Может, наши спутники озаботились? Я осторожно толкнул майора, того, что с орденом. Он тут же открыл глаза.
– У вас не найдется выпивки? – спросил я по-английски.
Майор осклабился и извлек из кармана куртки плоскую алюминиевую флягу, отвинтил колпачок, протянул мне.
Я осторожно понюхал.
– Русская водка, – одобрительно сказал майор.
Я отхлебнул – и впрямь она.
