скачать книгу бесплатно
Никто не решался бить пенальти второй раз. Слишком велика ответственность. Тренер бегал по бровке, размахивал руками и что-то кричал.
Подошел капитан и сказал, что бить опять будет Серега.
– Я не буду. Честно, мандраж пошел.
– Тренер сказал. Бей.
– Не буду. Сам бей.
– Ладно, – сказал капитан и пошел к стоящему уже на белой отметине мячу. Он подошел вплотную, внимательно посмотрел на мяч, потом на тренера у края поля, который продолжал изъясняться на непонятном языке, узорами рук. – Нэ буду, – капитан помотал головой. И добавил, глядя на тренера вдалеке: – Мне непонятны ваши надгробные узоры.
– А тренер – из-за шума трибун – писал рукой с вытянутым указательным пальцем номер игрока, который должен бить пенальти. Да, трибуны сначала молчали, а теперь шум стоял такой, что даже Паша не слышал Валю. Таня Галю, а Первый Секретарь Проверяющего из области. Хотя тот настойчиво повторял одно и то же чуть ли не на ухо Секретарю:
– Не забивать. Не забивать. Я вас трахну. Я вас трахну во все щели. Ваш траханный город не получит больше ни государственных, ни областных дотаций. Коров пасти будете. Нет, свиней, для которых вы до сих пор не построили свинарник. – И так далее, и тому подобное. – Дайте указание!
– Как? Как я его дам?! – расслышал последнее предупреждение Первый Секретарь.
– Послать гонца.
– Не послать ли нам гонца в магазин без продавца? – сказал Председатель исполкома, и так долго молчавший. – Проверяющий не понял, но погрозил пальцем. Мол, по лицу вижу, что готовите переворот в масштабах всей области. И еще раз постучал пальцем по крашеному в голубой цвет дереву трибуны.
– Бей ты, счастливчик, – сказал капитан, и даже протянул мяч Олегу. В уме. Так как мяч уже стоял, как известно, на месте.
Олег подошел к мячу, посмотрел на него внимательно и поправил рукой. Действительно, здесь у мяча, существовало какое-то отрицательное энергетическое поле. Шум трибун, тренер, все еще что-то желавший сказать узорами рук в воздухе, а казалось, ставит свою подпись на надгробной плите пенальтиста, игроки сзади, как будто гнали волны напряжения.
– Н-да, – Олег отошел подальше, шагов на десять, и посмотрел на трибуны. Ни одного знакомого лица. Он опять подошел к мячу, опять посмотрел на него, и, считая шаги пошел назад.
Шум стоял такой, что ничего нельзя было расслышать конкретно. Однако голос:
– Ты сделай пробежку метров на четыреста вокруг поля, – услышали почти все. Все, кроме проверяющего.
– Что он сказал? – спросил областной.
– Говорит, чтобы не торопился, – сказал Первый.
– Кто?
– Футболист.
– Я говорю, кто говорит? И почему так громко? Я его слышу.
– Так это местный Николай Озеров, комментатор.
– Комментатор, – рассмеялся Контролер. – Чего же ж он до сих пор молчал, как рыба?
– Наверное, как обычно, микрофон не работал. А может, забыл, засмотрелся на хороший футбол, и забыл, что… А что, собственно, он должен был говорить. У нас здесь всегда и так прямой эфир. Комментатор объявляет только начало и окончание матча.
– Да? Это очень правильно. Пусть люди сами думают, кто должен победить. Мы, или, – он поднял вверх руку, – они.
И Олег увидел эту поднятую руку. И недалеко лица двух прекрасных девушек.
– Он смотрит на нас, – сказала Галя. – Нет, точно.
– Он смотрит на меня, – сказала Таня.
– Не надо опережать события, – сказала Галя. – Мы же договорились, если забьет…
– Я помню.
Олег посмотрел на обе манящие взор девятки, и побежал. Собственно, о чем думать? Ведь мяч – это он сам. Он, свободная от притязаний Земли Комета Галлея. Полет… полет и прорвавшаяся к ушам зрителей раньше возгласа трибун, сакральная фраза комментатора:
– Гол-л-л! Гол, друзья мои. Гол – хуй – штанга!
Дима только в последний момент перед ударом понял:
– Мяч пойдет не в девятку, а в шестерку. – В нижний, а не в верхний угол. Он прыгнул и угадал сторону, куда полетит мяч. Вон он, уже близко, рукой подать в шершавой перчатке. Но мяч тоже, видимо, думал, и, увидев протянутый ему палец со знаменитой картины Микеланджело, нарисованной на потолке Сикстинской Капеллы, как ни странно испугался, и отодвинулся. Отодвинулся, мог поспорить Дима, к самой штанге.
– Не попал, – удивились все вслед за комментатором. У многих даже сердце защемило от такой неудачи новичка, забившего в этом матче уже три гола.
Но мяч, как многим показалось: подумал слегка, и закатился в ворота.
– Вот это удар, – сказал Владимир за воротами. – Не шесть, а все пять с половиной.
Судья показал на центр.
Тренер подошел к своему помощнику, и сказал, что не ошибся, доверив бить новичку.
– Это вы ему кричали, чтобы бил под верхнюю штангу прямо над головой вратаря?
– Нет, – признался тренер, – я бы не решился доверить новому игроку решающий пенальти. Если бы он не забил, меня бы распяли. Сам знаешь, каки у нас председатели. Чуть что – на кол. Кстати, как ты мог услышать то, чего я не говорил? Я рисовал ему картину боя жестами.
– Все просто.
– Че, уши с утра мыл с мылом?
– Нет, забыл.
– Почему?
– Я знал, что ничего нового вы не придумаете. Вы всегда так говорите:
– Бей прямо под штангу. – Действительно, кто поверит равномерному прямолинейному движению? Все же ж, чуть что, бросаются в разные стороны, как вороны при приближении кота, который бьет их лапой по голове.
Тем более, равномерное прямолинейное движение ничем не отличается от состояния покоя. А как можно, находясь в состоянии покоя, промазать? Ну, а если нет, то и цель всегда будет поражена.
Глава третья
1
– Королев!
– Капитан Королев, мать твою, где ты?
– Он там, проверяет рацию, – сказала девушка-лейтенант, снимая наушники.
– Королев!
– Вон он.
– Королев, че ты от меня прячешься?
– Я здесь.
– Бутерброды хаваешь?
– Рацию настраиваю.
– Ты думал, я тебя не найду под новой маскировочной сеткой? И да: дай мне тоже два. Один с красной рыбой, другой с сыром.
– С сыром уже нет. Если будешь, то только с американской тушенкой.
– Хорошо, один с тушенкой, другой с рыбой. Ты меня не узнаешь?
– Нет, товарищ майор. Вы из управления по поводу вылазки? – спросил капитан Королев.
– Не угадал. Вот честно, не угадал. Я еще говорят, что предсказатель.
– Ошибаются.
– Не думаю, что ошибаются. Скорее, преувеличивают. И знаешь почему? Я верю в предсказания. Не веришь? Нет, это честно. Даже иногда очен-но верю.
– Вы из Анэнербе, что ли?
– Почему из Анэнербе? Связного от немцев ждет-те? Нет, мой милай, я из нквд.
– А! Так я вас ждал еще час назад. И рад, что вижу.
– Дело в следующем. С вами, как вы говорите:
– На вылазку должна была идти группа нквд. Чисто для прикрытия.
– Чтобы не сбежали, что ли?
– Не только. На группу может быть совершено нападение с тыла. Есть данные, что против вас работают офицеры Анэнербе.
– Сказки, – ответил Борис, – чё им здесь надо?
– Думаю, ты прав, Боря, делать им здесь нечего. Мы, так сказать, не запускаем ракеты на Луну. Но, думаю, информация о твоем гранатомете до них дошла. И дошла в искаженном виде.
– Что это значит? Думают, что это магия, что ли?
– А нет? – спросил майор и взял еще один бутерброд с рыбой. – Кофе горячий?
– Что?
– Я говорю, кофе в термосе еще горячий?
– Разумеется.
– Китайский.
– Кто?
– Термос, балда! Кто, он спрашивает.
– А! Нет, конечно. Немецкий.
– Немецкий, – повторил майор нквд, наливая себе кофе. – Будешь?
– Да. Налей.
– Мы уже на ты?
– Прошу прощенья. Как вам будет угодно. Мне по барабану.
– Нет, ты не обижайся. Я так. Мы же с тобой старые друзья. Не помнишь?
– В школе, что ли, вместе учились? – спросил Борис. – Нет, ты не обижайся… Мы на ты? – Майор кивнул. Его рот был занят вкусным бутербродом с красной рыбой и сладким горячим кофе. Нет, а на самом деле это очень вкусно, когда соленое и сладкое сочетаются.
– Дальше бери. Выше, я бы сказал.
– Простите, товарищ майор, но выше земли я не летаю. Не летчик.
– Я тебя спас.
– Спас?! – изумился Бо, как звали его некоторые. – Че-то я не помню, чтобы меня кто-то спасал. Разве, что отец в детстве спас из реки. Я наступил в яму, и не знал, как из нее выбраться. Яма на дне реки. Вроде:
– А в чем проблема?
– Действительно, – сказал майор, – поднялся вверх и все. Только, как говорится в Библии, самому это сделать невозможно. Нужен помощник. И я тебе помог.
– Но когда?! я не помню.
– Ты в институте учился когда-нибудь?
– А-а-а!
– Б-б-б! Теперь вспомнил? Я был начальником оперотряда в том общежитии, где ты занимался блядством. Помнишь, как трахнул дочку академика Белинского, а я тебя поймал. Веселая была история. Но, благодаря мне ты остался в институте.
