скачать книгу бесплатно
– А если есть, то было бы лучше, если бы их там не было. И знаете почему?
– Знаю. Тогда мы их просто грохнем. – Дверь открылась, и первой стояла могучая дама по уже местной криминальной кличке:
– Машинистка. – Вот так – значит, вот так. – Хотя ей бы подошла больше кличка:
– Башенный Кран. – Точнее: Без-башенный. Так как эта дама сразу сказала Лайзе: – Сейчас я тебе выпишу пропуск. На Тот Свет. – И двинула правой рукой вперед. Но Лайза уклонилась, и провела хорошую двойку. Хук слева, а удар правой попал прямо в лоб. Машинистка сделала несколько шагов назад, покачалась немного и упала на спину. Как Новогодняя ель. Только вместо снега в стороны разлетелись этапницы. Двое из них даже упали. И не понятно было: от ветра, поднятого падением Машинистки, или от ужаса. Ну, может, не от ужаса, но от страха это точно. Им показалось, что на медвежатницу, которой была этапница по кличке Машинистка, набросилась из берлоги злая взъерошенная медведица. Тем более, если она была там с медведем.
Алексей между тем тоже вышел, и сказал:
– Заходите, заходите, друзья мои, по очереди.
Этапницы оказались очень разборчивыми. Те, кому выдали оранжевые майки, кричали:
– Дайте мне синюю. Эта мне мала. – А другие, наоборот:
– Дайте мне оранжевую, или нет, лучше желтую, эта просто не нравится. Честно, я чувствую себя в этой чертовой футболке, как настоящее дерьмо. Более того, какое-то синтетическое говно.
– Дайте мне из чистой шерсти, – говорила другая. – Или хотя бы с десятью процентами синтетического волокна. Здесь сколько? Нет, я возьму, цвет мне нравится. Но чтобы не больше десяти. Здесь точно не больше?
– Я не проводил лабораторного анализа, – сказал Алексей, – но там написано, что десять. Как вы просили.
– Да мало ли, что там написано. Я, – сказала эта девушка, как Станиславский и Немирович – Данченко вместе взятые – не верю. Может быть, я не верю? Как вы считаете, доктор, я верю или нет?
– Ай доунт ноу, – сказал Алексей. И перевел: – Я не доктор.
– А кто? Докторша, что ли? И знаешь, я не против тебя проверить. Ты за? Ты согласен, доктор?
Пока эта девушка вела диспут сама с собой, ее футболку забрала другая. Она только что вошла в каптерку вместе с двумя подсобницами. Ее так и звали: Каменщик. Именно Каменщик, а не Каменщица. Да и с виду никто бы не поверил, что это женщина. Мужик волосатый в натуре. Говорят, до этого секретного закрытого поселения она была штангистом. Только женского рода. Но это вряд ли.
– С таким ростом только электриком работать. Лампочки удобно вкручивать. Лестница не нужна, – сказал кто-то.
Ее подручные так и сказали на Комиссии:
– Запишите нас Подсобницами.
– Подсобница один.
– И Подсобница два.
Председатель улыбнулся:
– Можно-то можно, – сказал он. И добавил, как когда-то Шукшин: – Да только нельзя. И знаете почему?
– У нас здесь другая система. Здесь не строятся коровники. Поэтому Каменщики, а тем более их Подсобницы нам не нужны. Допустим, одному Каменщику мы не можем отказать. И то только из-за того, что нет таких цветов в природе. Слишком уж волосата и высока ростом. Хотя бамбук тоже высокий, а в Южной Америке живут цветы людоеды. Теоретически можно бы подобрать и ей подходящее цветочное имя. Но если хочет – пусть будет Каменщиком. Тем более, потенциальные масоны будут ее бояться. Каменщик у них вроде архиепископа. Но Подсобники – это уже слишком. И да: ты будешь Лютик, а ты…
– Хочу быть Орхидеей! – воскликнула вторая девушка.
– Отлично. Так и запишем, – сказал Опер. И добавил: – Зайдешь потом ко мне.
– Потом суп с котом, – ответила смелая девушка. – Я хочу сейчас!
Но ее быстро успокоили и вывели из здания ПК, Приемной Комиссии. Она не поняла сути происходящего, поэтому всем радостно рассказывала, что не только стала первой Подсобницей Каменщика, но получила родовое имя. По-здешнему семейство. А именно:
– Орхидея Стучащая.
Некоторые тоже хотели вступить в это семейство. Но их почему-то не брали. И им приходилось хвалить себя, как зеков, свободных от этой плачевной зависимости:
– Стучать на других зеков.
– Стучать пошла, – говорили они, показывая на женщину, которая шлепала к Воспитательному Корпусу. – Хотя отлично понимали, что тоже хотели бы так жить, но… никто не предлагает. Почему спрашивается? Непонятно.
Кстати здесь не было такого слова:
– Зек, или зечка. – Всех называли просто, как я уже говорила:
– Рыбы. – И мужчин с соседней Зоны, и женщин здесь. Кстати не было и Воспитательного Корпуса. И дело даже не в том, что этот институт был признан лицемерным придатком прошлого. Просто это место называли:
– Аквариум. – Почему? Пока точно не знаю. Вероятно, потому, что здесь за хорошую информацию можно было получить пачку Индющки, или кофе. Тоже индийский. Так сказать:
Я в японских ботинках
Разрисована, как картинка.
В русской шляпе большой.
И… И с индийскою душой!
А – ба – ра – я! Русалка я!
Я – в носках американских,
В узких брюках я британских,
В русской шляпе большой!
И с индийскою душой!
Так-то вроде все понятно. Кроме души.
– Мы, что, йоги? – сказала как-то на комиссии одна девушка – блондэ. – Они же ж черные, как Дарданеллы! А мы-то совсем другие. Мы, как Мэрилин Монро. И тут же спела песню про сахар. Сахарок, точнее. Шугэ. Айм Шугэ. И попросила так и записать ее:
– Шугэ! – Сахарок.
– Скорее всего, – ответил Зам. по Ка, по культуре, имеется в виду, – дело было… дело было связано с Пушкиным. У него русская девушка описывается, как царевна не только чисто говорящая по-русски, но и со звездой во лбу. Так сказать:
– А во лбу? Звезда горит! – Ну, а у индийцев на лбу всегда родинка. Предполагается, что раньше, во времена Махабхараты, была звезда. Как у русских. У египтян Третий Глаз, у евреев и вавилонян – Крест, у немцев, естественно – Свастика, а у русских, как у индийцев – Звезда!
Звезда любви заветная.
Другой не будет никогда!
К тому же, мы долгое время перед Перестройкой пили именно Индийский кофе. Другого не было. Пили и радовались, ибо серьезно думали:
– И другого не будет никогда.
Вот теперь эти дамы стояли в проходе и улыбались. Точнее, улыбались только Подсобницы – как их все-таки и прозвали – Лютик и Орхидея. Каменщик села рядом с девушкой хорошо разбирающейся в процентном содержании шерсти и других лавсанов и полиэстеров в спецодежде рыб.
– Верните мне мою любимую майку, – сказала девушка, обратив внимание, что Каменщик стала натягивать на себя ее оранжевую одежду.
Далее, Русалка.
– Вы ее растянете! – схватилась за сердце девушка.
– Я вам выдам другую, – вступил в разговор Алексей. – Не надо ссориться, дорогие лэдис энд джентльмэн.
– Кто здесь жентельмен? – нахмурив брови, спросила Каменщик. И добавила: – Скройся с глаз, козлиное отродье.
– Кто козел? – спросил Алексей. – Я козел?! – И добавил: – Да за такие слова я тебя одену так, что Подсобники не узнают!
– Ну давай, иди сюда, каптерщик, – сказала Каменщик, – и встала. Она поманила его ладонью. – Давай, давай, ближе, малыш. Еще ближе.
– Это мой спор, – сказала девушка в оранжевой футболке. И добавила: – Можно, я сама разберусь.
– Можно, я сама разберусь! – передразнила ее Каменщик. – Мамочка, можно я сама ему дам? – Многие, особенно Подсобницы Каменщика, громко рассмеялись.
Каменщик взмахнула рукой, но промазала. Она не стала повторять удар по оранжевой этапнице, а, обойдя ее, так врезала Алексею, что парень быстро зашагал назад, но так и не смог удержаться на ногах. Он упал, едва не опрокинув себе на голову самовар. Да, друзья мои, новоприбывших здесь встречали самоваром с шоколадными конфетами. Несмотря на то, что шоколадные конфеты нынче дороги.
– Посмотри сюда. Посмотри сюда! – еще громче сказала девушка в оранжевой футболке.
Каменщик нехотя повернулась.
– Ну чего, Пуси? Ах ты мой, мягкий и пушистый зверек! – Она повернулась и закричала от ужаса. Перед ней был страшный зверь с хвостом. Острым, как гильотина.
– Русалка! – в ужасе закричали этапницы. Они не стали разбегаться по разным углам. Не бросились к выходу, чтобы спастись. Они стояли, как завороженные. И ждали, что будет дальше.
Русалка подошла вплотную к Каменщику, приподняла ей немного подбородок, и сказала:
– Стой так.
Каменщик, сглотнув слюну, все-таки спросила:
– Ждать, когда вылетит птичка?
– Это будет фото, – сказала облегченно Орхидея.
А Лютик добавила:
– Фотография на память. Называется:
– Этапницы перед самоваром. – В том смысле, что моются, причесываются перед тем, как сесть за большой общий стол, и выпить чаю с Красной Шапочкой и Мишкой на Севере.
– И бреются, – добавила Русалка в оранжевой майке. Она взмахнула острым, как лезвие бритвы хвостом, и быстрыми движениями обрезала всю одежду на Каменщике. И майка, и трусы – всё спало с огромной волосатой молотобойщицы. – Руки! – громко крикнула Русалка.
Каменщик подняла руки вверх, как будто долговязый немец, сдающийся на Омахе двум бойцам из отряда Райана.
Некоторые даже решили пошутить:
– Ты подмылся?
Хвост засвистел над головой волосатой дамы, и за несколько секунд обрил все ее тело. Даже голову. Далее, все удивились: Каменщик упала перед Русалкой на колени и попросила прощения. Потом сказала:
– Будь моим Крестным Отцом. Прошу прощения, я хотела сказать Матерью. Крестной Матерью. Дайте мне новое имя.
Русалка задумалась, и со всех сторон стали слышны подсказки:
– Роза, Лампочка, Электрик, Шнурок, Вилка, Батарея парового отопления, и так далее, и тому подобное, вплоть до Совковой Лопаты и Отбойного Молотка. Ничего другого в голову не лезло. В конце концов, назвали:
– Розетка. – Не от имени Розы Люксембург и имени Клары Цеткин, а от розовой ветки. Можно было подумать, что ветка ведет свое основание от венца. Как в песне:
– В белом венчике из роз впереди Иисус Христос. – А можно и от веника.
А ее подсобниц оставили в том же состоянии Орхидеи и Лютика.
Некоторые от радости тут же попытались называть бывшего Каменщика Розовым Веником. И действительно, она была похожа на розовую свинью, на розового поросеночка больших размеров. После бритья кожа ее была похожа на закатное солнце на Сопках Манчжурии. Правда, веника не было. Он лежал на полу, около ее ног, сбритым острым, как гильотина хвостом Русалки. Кто-то даже хотел успокоить Розетку. Мол, не плачь, до свадьбы отрастет. Но тут начали выдавать ласты. И началось.
– Что это еще за ласты?
– Кому они нужны!
– Зачем?
– Мы не будем надевать ласты.
– Прекратите балаган! – раздался резкий голос. Это вернулась Люда. Имя, как уже было сказано, никому неизвестное. Не только окружающему контингенту, но и ей самой. – Быстро получить всем ласты, надеть, и пойдете смотреть ваше будущее место работы. Бригадир уже ждет. – Тут она обратила внимание на Русалку.
– Кто это? – спросила она, ни к кому не обращаясь. Надо сказать, что у Русалки хвоста уже не было видно. И некоторые даже забыли, что видели его. Это была просто ничем не примечательная девушка, кроме разве того, что была красива, как мамочка. Даже подумать было нельзя, что она могла кого-то обрить хвостом. А уже тем более было не понятно, как она может заниматься сексом. С таким-то правильным, как у куклы лицом. Она и картошку не может почистить. Плакать будет, а не сможет. А картошку здесь, между прочим, посылали чистить. Всех по очереди. Как в пионерлагере. Лагерь – он и в Африке лагерь. – Мы знакомы?
– Нет, спасибо, – ответила Русалка.
– Что, простите?
– Я имею в виду, вряд ли знакомы.
– А-а! – И тут Лайза увидела бывшую Каменщицу. Точнее, Каменщика. Она даже подпрыгнула от испуга.
– Вы побрились? – только и могла спросить она.
Алексей уже начал пить чай, когда увидел, что все надели ласты на ноги, и в таком виде, как гуси, двинулись к выходу.
