Три няньки

Владислава Бурносова

Три няньки

Предисловие от автора, которое можно не читать

По традиции, я должна написать здесь о том, какой долгий и тернистый путь я прошла, пока писала этот рассказ. Как страдали окружающие, как я не спала ночами, придумывая сюжетный поворот, и как увидела во сне тот самый финал, о котором мечтала. Спешу вас расстроить, но этого … не будет.

Я написала этот рассказ в свои неполные 17 лет. Это тот возраст, когда мысли приходят сами, пишется легко, а всевозможные жанровые ограничения тебя совершенно не волнуют. Моим первым читателем стала учительница русского языка, Елена Николаевна. Помню, прочитав, она принесла назад мою рукопись и спросила: «А продолжение будет? Очень хочется знать, что будет дальше!»

Рассказ пылился на полке, а точнее, в папке на компьютере, целых 6 лет. Потом я вспомнила про него и решила дать ему шанс.

Знаменитые авторы посвящают свои тексты не менее знаменитым людям, а я хочу этот рассказ посвятить своей учительнице, Захаровой Елене Николаевне, которая мужественно читала все мои пробы пера и помогала поверить в себя, и двум девушкам, без которых этого рассказа бы просто не было. Каким? Догадаетесь сами, прочитав текст.

Глава 1

Кружок шитья в Доме Творчества подходил к концу. Последний день июня. В открытое окно с любопытством заглядывало лето, пахнущее горячим асфальтом, сухой травой и бесконечным голубым небом.

Родители постепенно разбирали моих маленьких рукодельниц. Вот осталась последняя девочка, Танюша. Девчонка эта очень интересная. Скромная и немного застенчивая, она обычно полностью погружалась в работу и не слышала, если я звала её по имени.

– Танюш, тебе мама говорила, что сегодня задержится? – спросила я у девочки, присаживаясь рядом.

Она посмотрела на меня и отрицательно покачала головой. Пушистые светлые хвостики с яркими резинками весело подпрыгнули.

– Нет. Я не знаю, где она.

– А ты телефон брала с собой?

– Да. У неё номер недоступен.

Что же мне делать? Кружок уже 20 минут как закончился, мне пора домой. Да и остальные преподаватели будут меня ждать, чтобы закрыть здание.

– Я сейчас приду. Не скучай, – сказала я и ушла в педагогический кабинет.

Минуту спустя…

– Ты её с собой возьми, она ведь в одном доме с тобой живёт. Посидит у тебя, а там и мама с работы придёт. Может быть, она просто забыла, что у ребёнка кружок сегодня, – сказали коллеги.

– А если просто на работе задержалась и про кружок помнит? Придёт, а ребёнка нет, – заметила я.

Повисла пауза. Я задумчиво пожала плечами и пошла к Танюше. Она сидела и листала журнал по рукоделию. Завидев меня, девочка подняла голову и робко спросила:

– Владислава Юрьевна, а когда моя мама придёт?

Я помялась, подбирая слова:

– Танюш, она, наверное, на работе задержалась. Давай ты сейчас пойдёшь ко мне домой, посидишь там. А потом и мама твоя придёт. Может, она уже дома. Договорились?

Таня кивнула и стала одеваться. Вот и хорошо. Надеюсь, её мама дома.

Мы сели в машину. Я помогла Танюшке застегнуть ремень безопасности. Хорошо, что она высокая, и уже сейчас ремень её отлично фиксирует без детского кресла.

– Ну что, поехали? – как можно веселее спросила я, желая подбодрить девочку. Она грустно смотрела в боковое стекло и ничего мне не ответила. Переживает.

Я осторожно вела машину. За окном проносились высокие дома, деревья, билборды. Чем дальше мы отъезжали от проспекта, тем глуше становились звуки. Они словно растворялись в зелёных деревьях и улыбках детей, которые, смеясь, пили лимонад в парке. Вот и двор. Я с трудом нашла место для парковки и, поставив машину, помогла Танюшке выбраться наружу.

Мы поднялись на 6 этаж, к квартире девочки, и постучали. Тишина. Мы постучали ещё раз. То же самое.

– Танюш, а ты ключи с собой не брала?

Девочка покачала головой.

– Ладно, пошли тогда ко мне в гости. А там и твоя мама отыщется.

Глава 2

-Ну, заходи.

Мою небольшую квартиру трудно было назвать дворцом. Комната поменьше была моим царством: стол, компьютер, небольшая стеночка с самодельными куклами и вышивками, окно, рядом с которым была кровать, и ночник на тумбочке. А в зале я разместила 2 небольших диванчика, несколько полочек с рукоделием и телевизор. Комната была обставлена так на случай, когда ко мне приходили подружки детства. Особенно Ирка, уже успевшая выйти замуж, регулярно сбегала ко мне от своего благоверного под предлогом того, что у меня плохое здоровье, и без медсестры (то есть без Ирки) я не выживу. Что-то мне подсказывало, что её муж представляет меня как безнадёжно больного человека.

Я всегда была рада Иркиным визитам. Она по характеру очень напоминала разрушительное цунами. Мы с ней были совершенно разными людьми, но, как известно, плюс и минус имеют свойство притягиваться, и потому наши вечера долго не забывались.

Иногда к нам присоединялась Света. Она работала в отделе по связям с общественностью и подолгу просиживала в офисе, готовя какие-то бумаги. Иркин муж, зная, что мы куда-то идём втроём, всегда со смирением уточнял, до скольки мы будем заседать и откуда нас забирать. Нет, мы не пили. Мы просто чудили. Бились подушками, играли в фанты. Или искали в интернете какие-нибудь рецепты (например, светящейся воды) и пытались изготовить. Хорошо, что додумались мы тогда на балконе эти опыты ставить. Уксуса Ирка чуть перебавила, и её муж мне потом балкон стеклил.

Таня вошла, испуганно озираясь по сторонам. Как-то несмело стянула курточку и замерла, не зная, куда её деть. Я взяла у девочки вещи, повесила на крючок.

– Проходи в зал, не стесняйся. Тебе мультики включить?

Таня кивнула и послушно пошла в зал. Там она присела на диван, поджала под себя ноги и, подумав, прильнула к диванной подушке.

– Я пойду, ужин приготовлю. Не скучай, договорились? – сказала я и добавила, подумав. – Я дверь прикрою, а то мне надо позвонить.

Таня снова кивнула.

Я прикрыла дверь в зал и, надев фартук, стала замешивать тесто для оладий. Надо же чем-то ребёнка кормить. Я взяла телефон и, придерживая его ухом, продолжила работать венчиком.

– Свет, мне нужна твоя помощь, – без вступлений начала я.

– А что случилось? – голос у подруги был усталый. Ничего, я её с собой на дачу возьму, и она там отдохнёт.

– Скажи, людей из моего района в какую больницу кладут?

– Вы опять с Иркой что-то учудили? Кости целы? Все живы? – забеспокоилась подруга.

Я кратко обрисовала ей ситуацию.

– А почему у тебя сразу такие плохие мысли? Может, она на работе задержалась? – Света зашуршала бумагами. – В больницу номер 5, где наша Ирка работает.

Я покачала головой. Вот так совпадение.

– Спасибо. Значит, надо звонить Ирке.

– Да, забыла сказать. У неё сегодня вечернее дежурство. И ночевать она собиралась у тебя.

Я улыбнулась:

– Только вот я об этом не знаю. Хорошо, что предупредила.

– Я, вообще-то, тоже к тебе. Вас ведь одних оставлять нельзя.

– Приходи, – кивнула я и добавила в тесто ещё пол-литра кефира.

Припоминая, что ещё надо добавить, я набрала номер Ирки, предварительно оценив количество продуктов в холодильнике.

– Алло! – раздалось на том конце. – Владочка, солнышко, что случилось?

– Скажи, к вам не поступала Свиридова Ольга Алексеевна?

– Да, вроде была такая. Ей на работе плохо стало: у неё сердце больное. Теперь месяц будет восстанавливаться.

Я на секунду перестала работать венчиком:

– Месяц?

– А что такое?

Я рассказала.

– Кстати, отца у ребёнка нет. А бабушка за границей живёт. То есть у девочки нет родственников в России.

– А ты откуда это все знаешь?

– Так любопытство – не порок! – засмеялась подруга.

– Ничего, разберёмся. Ты в магазин заскочи по дороге. Я ужин приготовлю, но мы ночью ведь опять будем сидеть и болтать. И, как и положено, что-то жевать.

– Ладно. Я как раз с работы иду. Жди.

Я положила мобильный и достала сковородку. Дверь в зале скрипнула, и на пороге появилась Танюшка.

– Владислава Юрьевна?

– Давай ты меня будешь просто тётей Владой называть, ладно? Что такое?

– А можно… можно я куколку с полки поиграть возьму?– и добавила, чуть смутившись. – Вы же все равно ими не играете.

Я улыбнулась. Все куклы, которые сидели в зале на полках, были самодельные и предназначались исключительно для украшения комнаты. Но, тем не менее, шились они мною так, что все одёжки снимались и были почти как настоящие. И всё-таки я дура. Могла бы догадаться, что ребёнку надо с чем-то играть.

– Конечно, бери.

– А вы мне поможете её достать? А то она высоко сидит…

Я оставила оладьи и пошла вслед за девочкой в зал.

– Ну, какая на тебя смотрит?

– Вон та! – Таня пальчиком указала на самую верхнюю полку.

Вязанная крючком кукла, в синем платьице, таких же панталончиках, в шляпке и с двумя косичками. А ещё в носочках и тапочках. Я тоже её обожала.

– Держи! – я слезла со стула и протянула девочке куклу.

– Спасибо! – Таня прижала новую подружку к себе. – А как её зовут?

– Сама придумай, хорошо? – улыбнулась я и развернулась, собираясь идти жарить оладьи.

– Тётя Влада, а где моя мама? – догнал меня вопрос.

– Она в больнице, Танюш. Ей на работе плохо стало, и её врачи в больницу положили. Но ей уже лучше. Ты пока у меня побудешь, а завтра мы с тобой сходим её проведать. Не волнуйся, с ней все будет хорошо, – как можно спокойнее произнесла я. А у самой голос дрожит.

– Тогда я с куклой пока поиграю… – сказала Таня и села на диван.

Девочка расстроилась и успокоилась одновременно. С одной стороны, мама нашлась. А с другой – она в больнице, и придётся ночевать у незнакомой, пусть и ведущей у неё кружок, Владиславы Юрьевны.

Я отскребла от сковородки успевшую пригореть первую партию оладий и продолжила возиться с ужином.

В дверь позвонили, и, когда я открыла, на пороге стояла Ирка с пакетом из супермаркета. Он был таких размеров, что у меня закралось подозрение, не ограбила подруга местный магазин.

– Зачем так много? – мои брови поползли вверх.

– Надо! – махнула рукой Ирка, вешая свою куртку поверх моей. – И вообще, это не все нам. Где ребёнок?

– В зале, – ответила я и, принюхавшись, побежала спасать ужин.

А Ирка, достав из пакета пушистого медведя, пошла в комнату.

В дверь снова позвонили. На пороге стояла Света с игрушечным зайцем.

– Пахнет у тебя вкусно! – сказала подруга, поведя носом. – Оладьи?

– Будут, если ты как можно скорее войдёшь. А то сгорят.

Светка разулась и безошибочно отправилась в зал, где Ирка пыталась разговорить Танюшку.

Глава 3

Вот все люди что едят? Правильно, оладьи со сметаной. А Ирка – сметану с оладьями.

Танюшку мы накормили, как только были готовы первые две партии оладий. Она покушала, и глазки у неё стали закрываться. Спать мы её положили в моей комнате. Ирка догадалась купить детскую пасту и зубную щётку. И ещё – ночную рубашку с каким-то кривым мышем. Как она размер угадывала – не знаю. Но попала в самую точку. Танюшка уснула, рассадив на подоконнике зайку с мишкой и обняв куклу. А мы, закрыв дверь, стали ужинать.

– То есть, пока мама в больнице, ребёнка могут отправить в интернат, если я не возьму её к себе. Так?

– Угу, – кивнула Света, запивая оладьи чаем.

– Да, весёлая у меня, однако, жизнь, – заметила я, помешивая ложечкой чай. – Не знала, не гадала – и нянькой стала. Кстати, на дачу поедем? Отпуск всем дали?

– Ага. Ты нас всех повезешь, или мне свою машину взять? – спросила Светка, отставляя пустую кружку, куда Ирка под гневные вопли подруги тут же долила ещё чаю.

– Я всех отвезу. Пошли укладываться, – я встала и сгрузила посуду в раковину. Потом помою.

– Маленький вопрос. Диванов только два, а нас трое. Кто спит на потолке? – поинтересовалась Ирка, доставая из пакета пачки с чипсами и кукурузными палочками.

– Я. Только не на потолке, а на надувном спальном матрасе. Ир, ты же мне его надуешь?

– Конечно. Где это чудо китайской промышленности?

– На балконе, рядом с поломанным велосипедом, маленькими коньками и аптечкой, которую мне кто-то подарил и даже не задумался, зачем мне столько шприцев, жгутов, тканевых повязок и какой-то ещё непонятной ерунды.

– Так я же от души. Ой, тяжёлый какой… – Ирка тащила с балкона матрас. – Я же не знала, что там внутри. Вот и взяла то, что побольше.

– А какого она размера? – проявила любопытство Светка.

– Огромная. Кстати, вон она, в углу лежит, – ответила я, доставая с антресоли ножной насос и протягивая его Ирке.

Я вытащила постельное и стала готовить девчонкам спальные места. Ирка, кряхтя, надувала мне матрас, а Светка, решив заняться чем-нибудь полезным, мыла посуду.

…Утро началось с того, что меня, сову, кто-то начал легонько тормошить за руку и тихонько звать по имени – отчеству. Я, уставшая за этот год и за вчерашний день в частности, долго не могла прийти в себя. В чувство меня привела Светка, запустив в голову подушкой. Я, со сна походившая на очень лохматую и злую ведьму, села и открыла один глаз. На Светкином диване сидела Танюшка, окружённая ореолом светлых волос, и что-то ей тихо говорила. Понимание того, что в нашей сумасшедшей компании делает ребёнок, приходило долго. Но потом я всё вспомнила и повалилась назад, за что и получила теперь уже Иркиной подушкой.

– Владка, вставай, пора ребёнка кормить! – сказали мне девчонки хором.

– Да – да, конечно, – я на ощупь нашла расчёску и собрала волосы в некое подобие хвоста. – Ребёнок, а чем тебя мама дома кормит на завтрак?

– А можно я вам скажу, но вы мне это готовить не будете? – спросила Танюшка.

–Кашами? – спросила я и, получив одобрительный кивок, улыбнулась. – Хорошо. Не буду.

Оставив подруг просыпаться, я забросила полотенце на плечо и отправилась в ванную, на ходу запустив в девчонок их же подушками. Прикрыв дверь, я посмотрела на себя в зеркало. Какой ужас! Отпуск точно меня ждал. Круги под глазами огромные, синие. Лицо бледное, сонное. А волосы, собранные наскоро в хвост, так и кричат о том, что есть шампунь, бальзам и утюжок…

Из ванной я вышла вполне довольная собой и окончательно проснувшаяся. И, повязав передник, отправилась на кухню – сочинять завтрак.

Так, что там есть в хлебнице? Чёрствый батон. Ладно, не беда. А вот чай успел закончиться, это да. Даже зелёного нет. Эх, забыла вчера Ирке сказать, чтоб купила. Ну, ничего, бывало и похуже.

– Ир, мне твоя помощь нужна, – ставя кастрюлю с водой на огонь и одновременно разрезая батон на неровные кубики, крикнула я.

– Какая? – лохматая голова Ирки тут же показалась в дверях кухни.

– Ну, во-первых, передай девчонкам, что я немытых за стол не пускаю, а во – вторых, будь добра, достань ягоды из заморозки, которая на балконе стоит.

– Угу, – Ирка исчезла на балконе.

Раздался грохот, а затем – Иркин болевой писк. Через минуту подруга появилась в дверях кухни, потрясая пакетом замороженных груш. Я с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться.

–Нет там никаких ягод. Там одни, – она бросила на стол пакет, – груши. На первой полке – груши. На второй – груши. И на третьей – тоже груши. Да ещё и тяжёлые, – она потёрла ушибленную ногу.

Я не выдержала и рассмеялась. Урожай груш в том году был знатный. Мы их и в компоты клали, и варенье варили, и сушили, и замораживали. А они всё зрели и зрели. И мы, глядя на их количество, всё зверели и зверели.

– Ты в кухонной морозилке посмотри, – сказала я, замачивая батон в молоке.

Ирка открыла морозилку и достала пакеты с ягодами, попутно замахнувшись на меня грушами.

– Ты их не убирай, в запеканку положу.

Ирка бегом забросила груши в морозилку и, захлопнув дверь, закрыла собой холодильник.

– Нет, Владочка, у меня на твои груши после того лета – аллергия. Я их ни то, что есть – видеть не могу!

– Раз такая умная, иди в подвал за вареньем. Ключи под зеркалом, – сказала я, выстилая форму бумагой.

Ирка вздохнула и, подумав, извлекла из пакета шоколадку.

– Держи, это вместо варенья.

– Да, я теперь понимаю, почему лень – двигатель прогресса. Если бы варенье было на балконе, ты бы до такого в жизни не додумалась, – заметила я, растопив шоколадку в микроволновке и полив ей запеканку.

…– Итак, какой план на сегодня? – спросила Ирка, жуя запеканку и запивая её киселём.

Танюшка была довольна таким не совсем полезным завтраком. Глаза блестели, да и аппетит не уменьшался.

– Ну, мы идём навещать Танюшкину маму. Потом нам надо кое-что купить. Вы вроде как собирались разобраться с документами. А вечером поедем на дачу. Татьяна, поедешь с нами?

Девочка кивнула. С Иркой они вчера бесились до ужина так, что я испугалась за сохранность целостности ребёнка. Но обычно тихая Танюшка сейчас косила в сторону Ирки озорно блестящие глаза, а та ей подмигивала. Ну всё. Спелись.

Пока я гладила одежду, девчонки помыли посуду и обсудили список дел. Я поставила в прихожей перед зеркалом табурет и, отловив ребёнка, стала делать причёску.

– Влад, где мои носки? – спросила Ирка, наводя макияж перед зеркалом.

– Не видела,– попыталась как можно чётче сказать я, в то время как в зубах у меня была Танюшкина резинка.

– В зале, под диваном, – ответила высунувшаяся из ванны Светка, перепачканная зубной пастой.

– Владка, а серёжки мои не видела? – это уже Света.

– Их Луиза мерила. Наверное, они у неё, – откликнулась Танюшка, доставая из ушей куклы серьги.

– Влад, а шлепки мои где? – снова Ирка.

–На балконе. На тебя вчера в темноте там велик упал, и ты оттуда без тапок вышла, – ответила я, закончив первый хвост.

На балконе раздался грохот. Я отдала расчёску вышедшей из ванной Светке и выскочила на балкон. Ирка лежала лицом вниз. Положив переднее колесо на Иркину спину, прилёг велосипед. А на филейной части туловища подруги возлежала аптечка. Я стала помогать Ирке подняться, безудержно смеясь.

– Вот что ты ржёшь, а? Человеку больно, а она смеётся, – потирая ушибленное место, пробурчала подруга.

Второй хвост Танюшке завязывала Светка, в то время как я выуживала из-под велосипеда Иркины тапки.

Войдя в зал, я не обнаружила на диване поглаженных вещей.

– Ир, а где вещи?

– Какие?

– Которые я гладила.

– А, вещи… Я подумала, что ты их с балкона сняла, и в шкаф стопочкой положила…

Я вздохнула и снова взялась за утюг.

В ванной раздался треск. Запахло палёной пластмассой. Затем засмеялась Ирка, а Светка, со стоящими дыбом волосами и со сгоревшим утюжком, погналась за подругой. Ну, нельзя пользоваться розеткой в ванной и одновременно включать воду. Током может ударить…

Танюшка стояла посреди коридора и округлившимися глазами наблюдала за нами.

– Танечка, я в комнате, где ты спала, твоё платьишко на кровать положила, – девочка кивнула и пошла одеваться. – Одна ты у меня тут умница… – вздохнула я и открыла окно.

– А кто на моих документах Лунтика нарисовал? – поинтересовалась Светка, потрясая листком, на котором фломастерами было что-то начиркано.

– А ты угадай,– улыбнулась я, причёсываясь перед зеркалом. – Она его хотела маме показать.

– Ладно, я заново распечатаю.

– А можно я Луизу с собой возьму? – спросила Таня.

– Можно, – я была согласна на все, только бы мы скорее собрались.

Ура! Мы погрузились в машину, и я, доставив Свету на работу, повезла нас на встречу с Таниной мамой.

Получив всевозможные наставления по воспитанию Танюшки, мы отправились за покупками.

Первым в списке был швейный магазин. Там мы с Танюшкой купили хлопка ей на платье (я решила немного пошить). После чего отправились в магазин садовода, затем зашли в продуктовый, магазин с одеждой тоже не пропустили. Плюс ещё Ирка чуть ли ни весь торговый центр скупила. К курам же в майке и шортах идти нельзя. Для встречи с ними обязательно костюм нужен.

Загрузив все это в машину, мы отправились за Светкой.

Подруга сидела, обложившись листами и папками, и лихорадочно что-то писала. По кабинету летали бумаги. Сотрудники, у которых она была главой отдела, обходили её кабинет десятой дорогой.

– Тётя Света, мы тебе мороженое принесли, – сказала Танюшка, протягивая Свете пломбир.

– Спасибо, солнышко, сейчас я управлюсь, – вздохнула подруга, ставя очередную подпись.

– Поехали, я тебя до дома подброшу. И Ирку тоже. Вы вещи на дачу собирайте, а мы часа в четыре за вами заедем…

А нам с ребёнком предстоял уборочный рейд. Танина мама дала нам ключи от квартиры, и мы решили разобрать холодильник, полить цветы и взять для девочки игрушки и одежду. В итоге мы так устали, что, войдя в мою квартиру, упали на диваны в гостиной и уснули. Разбудил нас телефонный звонок.

– Да.

– Влад, ты где? – это была Ирка.

– Дома, а что?

– Ничего. Просто время уже движется к четырём.

– Ах, да. Мы собираемся. Да не ворчи, скоро будем. Танюшка, вставай, мы проспали.

Всклокоченная голова поднялась над диванной подушкой. Девочка была заспанная, с помятой щекой. Но глаза блестели. По-видимому, ей была интересна предстоящая поездка.

Следующие 20 минут мы бегали по квартире, собирая наши вещи и перекусывая на ходу бутербродами.

Глава 4

В комнате было сумрачно и прохладно. Я открыла глаза и сладко потянулась. Как же хорошо. Над тобой никто не топочет. Под тобой никто музыку на всю громкость не слушает. Уши соседки бабы Поли в окне не торчат. Красота!

Я села на постели и, подумав, повалилась назад. Девчонки спят. Танюшка тоже. Значит, и я могу понежиться в постели. Моя комната была проходной. Прямо пойдёшь – к девчонкам попадёшь. Налево – к Танюшке. В другую сторону развернёшься – там прихожая. А чуть дальше – кухня, ванная.

Я потянула на себя ночную штору. За окном только-только встало солнце. Его мягкий золотистый свет проникал в каждое деревенское окошко. Благодаря открытой форточке было слышно, как поют птицы. Я встала, набросила халат и, стараясь не скрипеть половицами, вышла на крыльцо.

Было прохладно, в воздухе витал запах мокрой травы и спелых ягод. Я выпустила кур, которые, квохча, принялись клевать траву, и, взяв кружку, пошла в огород за вишнями. Влажная трава приветливо встретила меня, обдав ноги приятной прохладой. Вишни же обрызгали меня, стоило только мне потянуть за веточку. Я дышала запахом мокрой земли и готова была расплакаться. Как же здесь хорошо!

Наскоро приняв душ, я взяла деньги и пошла по влажной тропинке за молоком к соседке тете Ане. Ей было около 50. Она работала учителем начальных классов в местной школе, но при этом ещё и с хозяйством управлялась.

Во дворе тёти Ани уже во всю кипела жизнь. Мычала корова, квохтали куры, блеяла коза, норовя схватить меня за подол платья. Саму соседку я нашла в коровнике. Она разливала по банкам парное молоко.

– Егоза, ты уже проснулась? – завидев меня, поздоровалась тётя Аня.

– И вам не хворать, – улыбнулась я. – Я тут к вам за молочком с утра пораньше.

– Это дело хорошее. Сейчас разолью. Там у тебя курица цыпляток высидела, так мы их пока к себе забрали. Дед Игнат мой тебе тоже загончик сделал, видела?

Тётя Аня приглядывала за моим хозяйством, пока меня не было. Курочек кормила, ягоды собирала. Я ей за это регулярно всякие красивые штучки шила и гостинцы из города привозила.

Дверь в сарае, который находился в отдалении, распахнулась, и оттуда выскочил подросший поросёнок, за которым, размахивая ведром из-под корма, гнался дед Игнат. Я птичкой взлетела на высокий забор, оттолкнувшись от какого-то бревна. Тётя Аня же плотно захлопнула дверь коровника. Поросёнок удирал регулярно. Последний раз его ловила вся деревня. Характер у поросёнка был ужасный. Он громил все, что встречалось на его пути. Пробежав несколько кругов по огороду, снеся будку с сердечком на дверце и удостоверившись, что хозяин давным-давно отстал, Кеша (а именно так звали поросёнка) замедлил темп, подошёл к большой луже, которая, по-видимому, осталась после дождя, и улёгся в ней, закрыв глаза от удовольствия.

Я слезла с забора и постучала в дверь коровника.

– Что, убежал? – спросила соседка из сарая. Дверь открывать она не спешила.

– Нет, в луже лежит. Но, судя по его довольной мордочке, это надолго.

Расплатившись за продукты и пообещав тёте Ане обязательно зайти на чай с её фирменными плюшками, я пошла домой. Надо было кормить девчонок. А то Света в последнее время сильно похудела. Будем исправлять.

Дед Игнат помог мне донести до дома цыплят, усадив их в лукошко. Я выпустила молодое поколение в загон, передала соседу гостинцы и отправилась на кухню.

Примерно через час на запах кексов стал подтягиваться народ. Света, пискнувшая что-то насчёт диеты, очень быстро была приговорена к поеданию мучного. Ирка лично проследила, чтобы 3 кекса оказались у подруги в животе.