Ликвидатор

Но говорить об этом как-то не хочется.

* * *

2031 г., Эль-Бурган, Кувейт

Я открыл глаза и уставился в грязный потолок. Простыня подо мной была мокрой от пота, дышал я тяжело и часто, будто только что вынырнул с глубины.

Воспоминания о Сирджанской Мясорубке преследовали меня с того самого дня, как я обнаружил убитого друга Винни, который лежал в луже собственной крови посреди улицы этого проклятого городка. Память – мой враг и союзник. Стоит воспоминаниям немного поблекнуть, и она следующей же ночью заставляет заново пережить этот кошмар. После таких снов я не сплю по три дня – боюсь, что, едва закрою веки, снова увижу заваленную телами улочку и ползущего ко мне капрала Банни.

Но, несмотря на этот ужас, я одновременно благодарен памяти за то, что до сих пор помню всех виновных в той бессмысленной, глупой бойне.

Будьте вы прокляты, мрази.

Поднявшись с кровати, я отправился в ванную комнату, где умылся и хлебнул воды прямо с крана (паршивая, но мне не привыкать). Когда я поднял голову и наткнулся взглядом на собственное отражение, захотелось плюнуть себе в лицо. Что это? Игры разума? Дурацкая привычка искать изъяны прежде всего в себе самом? Джон Тейлор, вероятно, прямо сейчас пасет коров на своем ранчо в Аризоне. Возможно, он даже напевает под нос любимую песенку и ждет вестей из Эль-Бургана. Что для него этот город? Готов спорить, он знает лишь, что здесь есть нефть и что Синдикат тоже хочет завладеть этим местом. Как это по-американски: вторгаться куда-то, прикрывая свое желание нажиться благими намерениями!.. И никого не волнует, что местные жители совершенно не рады вооруженным солдафонам, которые безжалостно разрушают дома и убивают друг друга, дабы водрузить флаг своей коалиции на вершину крупнейшей нефтяной вышки.

И я – один из этих «солдафонов». Ничем не лучше, а, пожалуй, даже и хуже – ведь я, в отличие от них, сначала воевал за одних, а теперь за других. Вежливо таких людей называют наемниками, грубо – проститутками.

Я вернулся в комнату, плюхнулся на кровать. Увы, сон не шел. И дело было не в том, что я снял самую дешевую комнату в самом дешевом мотеле, а от матраса воняло пивом и мочой: при необходимости я мог спать на голой земле. Проблема заключалась в том, что стоило мне смежить веки, и я снова видел Сирджан и лицо убитых Винни и Крола. Когда же открывал глаза, не мог не думать о Джоне Тейлоре. Ирония заключалась в том, что я не был за Синдикат – я всего лишь был не за Легион. Но в наши дни именно это желание быть не за кого-то конкретного привлекает к тебе куда больше внимания, чем банальная солидарность с одной из сторон.

Жук вышел на меня месяц назад. Тогда я еще не знал, когда и под каким соусом подам мою месть: Джон Тейлор был недоступен, да и убить легендарного старика у меня бы рука не поднялась. И Жук поначалу тоже не смог спровоцировать меня на решительные действия…

А потом я пришел домой, открыл почтовый клиент и обнаружил там письмо от связного с пометкой «Секрет». К сообщению были прикреплены три фотографии с симпатичной блондинкой. На первом снимке девушка обедала в закусочной, на втором выбиралась из машины, припаркованной у бутика, а на третьем нежилась в кровати, натянув одеяло до подбородка и «забыв» выключить ночник.

Она всегда «забывала» об этом, ибо с детства боялась засыпать в темноте.

Помню, я пролистывал эти фотографии снова и снова. Когда я делал это впервые, сердце мое сжалось в комок, а во рту пересохло. Она покрасила волосы, а на втором снимке у нее были темные очки, но я узнал бы ее из миллионов других девушек, даже если бы над ней полгода колдовали пластические хирурги, – ведь привычки человека куда сложнее изменить, чем его внешность.

Моя сводная сестра Джулия. На пять лет младше, в сто раз порядочнее, и я говорю так не просто на правах любящего брата – я действительно знаю, о чем толкую, ведь мы выросли с ней бок о бок. Притом Джулия еще и очень сильная, несгибаемая: если мать мы хоронили всем скопом, еще будучи детьми, то провожать отца ей пришлось в одиночку, ведь к тому времени я уже стал ликвидатором Легиона и приложил все усилия, чтобы никто никогда не смог связать меня с последним членом моей семьи. Когда ты специализируешься на убийстве людей, твое прошлое висит над тобой, словно мифический Дамоклов меч. Любая привязанность лишает тебя маневра. Именно поэтому я осознанно вычеркнул Джулию из жизни, решив, что так она будет в безопасности, а меня никто не сможет шантажировать.

И вот, спустя два дня, я снова смотрел на эти снимки и думал: черт побери, да как этот говнюк вообще умудрился ее найти? О том, что Сергей Мамонтов и Джулия Милтон – родственники, знал только я один, сестра же считала, что я погиб в Иране. Жестоко, но иначе было нельзя: то, во что посвящены двое, известно всем, и потому я был единственным хранителем нашего секрета… до того, как на меня вышел Жук и его треклятый шеф Гарри Гопкинс.

Правда, напрямик сказать мне, что моя сестра у них на мушке, связному не хватило духу – ведь я, разозлившись, мог свернуть ему шею прямо на месте. Нет, он поступил хитрее и коварнее: прислал мне письмо, уже растворившись в воздухе, и потребовал убить Харриса. А когда я сделал это для него, отправил меня спасать капитана Грина.

Я зажмурился и потер двумя пальцами переносицу.

И как работать с таким грузом на плечах?..

Я не жалел о том, что предал Тейлора. В конце концов, я давно собирался разорвать нашу связь и выйти из дела. Заказ Гопкинса показался мне не идеальным, но вполне уместным решением, чтобы удовлетворить мою жажду мести и, одновременно, спасти сестру.

Мы с Джулией не виделись более десяти лет. Последняя встреча состоялась аккурат накануне вылета в Иран. Помню, она пыталась отговорить меня, упирала на то, что я последняя родная душа у нее на всем белом свете… но я был ослеплен желанием воевать под началом легендарного генерала Тейлора и мечтал самолично поучаствовать в «казни экстремистского государства», коим в те дни именовали Иран все без исключения (кроме, разве что, самих иранцев). Кто знает, как сложилась бы моя жизнь, если бы я не заболел армией, если бы остался на гражданке и нашел для себя занятие куда более безобидное, чем стрельба по живым мишеням? Моя сестра вряд ли была бы сейчас в смертельной опасности, а сам бы я совершенно точно не стал марионеткой в руках некоего влиятельного типа, который, судя по всему, готов на любую подлость, лишь бы я помог треклятому Синдикату выдворить Легион из Эль-Бургана.

Я отшвырнул телефон в сторону, и он, плюхнувшись на пол, укатился к чулану. Закинув руки за голову, я уставился в потолок.

Мне нужно выбросить из головы Сирджан и Тейлора. Нужно забыть, что сестра в опасности, и сосредоточиться на успешном выполнении задания. Убедить себя, что этот заказ ничем не отличается от десятка предыдущих, иначе нервяк приведет в могилу и меня, и Джулию.

Итак, что мы имеем?

Я сполз с кровати и подхватил с пола отброшенный мобильник. Скрепя сердце, закрыл старое письмо со снимками Джулии и развернул сегодняшнее, с инструкциями к текущей миссии. Снова пробежал текст глазами. Если информация в письме достоверна, Грин должен находиться в Эль-Вафре – городе в ста километрах к югу от Эль-Бургана, куда после вторжения Синдиката прихвостни Тейлора свозят пленных, раненых и беженцев. Как попасть туда человеку пришлому, вроде меня, беглого дезертира, я пока что придумать не мог.

Ну не сдаваться же мне в плен, в самом деле?..

За обдумыванием грядущей операции я в итоге и заснул.

Плевок на зеркале в ванной к тому времени, наверное, уже высох.

* * *

2031 г., Вашингтон, США

– Ну, он подъехал, а шлагбаум не открылся, – вещал Гувер, глядя на офицера полиции с электронной записной книжкой в руках. – Ну я и потянул его вверх, чтобы, значит, мистер Джонсон мог проехать. И сработало…

На подземной парковке «Джеймисон Груп» хватало людей. Были тут и полицейские, и «скорая», и, разумеется, сотрудники корпорации, которые столпились возле заградительной ленты и, щурясь, пытались отыскать взглядами все части тела почившего водителя. Даже многоопытный детектив Ларри Тернер, который немало повидал за годы службы в местном управлении, невольно занялся этим странным, но до жути любопытным анатомическим пазлом.

Вот его правая. А это… кажется, левая. Ну а там у нас что, рядом с тучным мистером с пышными бакенбардами, не ухо ли? Отсюда и не разглядишь…

– Детектив, сэр!

Голос офицера отвлек Тернера от увлекательной игры. Он с неохотой оторвал взгляд от предполагаемого уха и повернулся к вновь прибывшему.

– Я допросил охранника, который обычно дежурит у въезда на парковку. – Офицер махнул записной книжкой в сторону Гувера, который с грустной миной прогуливался вдоль шлагбаума. – Говорит, этого погибшего сотрудника звали Аарон Джонсон. По словам охранника, он приехал на парковку около десяти, шлагбаум заело, и охранник вышел, чтобы открыть его вручную. Затем машина мистера Джонсона – белый «альфа-ромео» модели «тридцать два с» – заехала на парковку, остановилась на двадцать пятом месте ряда «А»… и взорвалась.

– Больше ничего интересного? – выгнул бровь Тернер.

– Увы, нет, сэр.

– Ты зря связался с этим шарообразным типом, – заметил детектив, кивнув в сторону Гувера. – Лучше пообщайся с кем-то из коллег этого… Аарона. Уверен, они знают куда больше обычного охранника.

– Я как раз собирался этим заняться, сэр. Просто нас вызвал именно охранник, он был единственным свидетелем взрыва.

– Я понял. – Ларри почесал щетинистый подбородок. – Ну, дерзай. Пройдись по коллегам этого типа. Как что узнаешь, сразу сообщай мне.

Офицер кивнул и устремился к сборищу «белых воротничков». Детектив проводил полицейского рассеянным взглядом и, развернувшись на каблуках туфель, неспешно побрел к обгоревшему кузову автомобиля.

Несмотря на солидный стаж, ничего подобного Тернер прежде не видел. Выгорело все, что только может гореть. По сути, от машины-то и остался один кузов да четыре оплавленных овала, некогда бывших дисками колес. Судя по характерным звукам, кого-то из зевак все-таки стошнило; Ларри улыбнулся самыми уголками рта, вспомнив свои первые дни в отделе убийств.

Вой сирен отвлек детектива от созерцания раскуроченного «альфа-ромео». Повернувшись на звук, он увидел, как на парковку въезжают один за другим два черных «доджа». Ларри нахмурился. Он уже знал, кто сидит внутри.

«Доджи» остановилась чуть в сторонке от места происшествия. Двери их открылись практически синхронно, и наружу показались…

«Клоны».

Да, пожалуй, их можно было так назвать – несмотря на различия в цвете волос, вновь прибывшие походили друг на друга, как братья: подтянутые, среднего роста, даже, скорее, высокие, гладко выбритые, в темных очках, черных костюмах-тройках и черных же туфлях. Ларри невольно вспомнил древний фильм «Матрица»; сотрудники ФБР всегда напоминали ему двойников агента Смита. Благо хотя бы двигались эти типы не синхронно, иначе Тернер бы определенно сошел с ума. Глядя, как «клоны» подныривают под заградительную ленту, как, выпрямившись, оправляют наряды и быстрым шагом приближаются к месту трагедии, он думал, что его участие в расследовании заканчивается, даже не успев толком начаться. Смешно, но слово «взрыв» в рапорте автоматически переводит дело в юрисдикцию «федералов» – будь то «взрыв торгового центра» или «взрыв фейерверка».

Впрочем, сегодняшний инцидент вряд ли можно было счесть несчастным случаем: без солидного количества пластида тут явно не обошлось.

– Здравствуйте, сэр, – сдвинув очки на лоб, поздоровался с детективом один из агентов. – С кем имею честь?

Глаза у него были небесно-голубого цвета, будто у героя очередного романтического фильма для подростков.

«Наверное, это их главный!» – решил полицейский, а вслух сказал:

– Детектив Ларри Тернер, убойный. И вам не хворать. Чем обязан, агент…

– Паттерсон. – Вновь прибывший постучал указательным пальцем по бейджу на груди и продемонстрировал Ларри удостоверение с позолоченной бляхой и заветной аббревиатурой. – Стэн Паттерсон, ФБР.

– Так что привело вас сюда, агент Паттерсон? – перефразировал вопрос детектив. – Неужели вы думаете, что это теракт?

– Да, именно так. – Уперев руки в боки, «федерал» повернулся к обгоревшему кузову. – Или, по-вашему, это мелкое хулиганство?

– Какие версии? Кто в этом замешан? Иранские экстремисты? – не в силах сдержать рвущийся наружу сарказм, поинтересовался Ларри.

Взгляд, которым его удостоил агент Паттерсон, казалось, мог обращать в пыль горы.

– На дворе две тысячи тридцать первый год, – презрительно процедил «федерал». – Кроме проблем стран третьего мира, у нас хватает агрессоров и внутри государства.

– Вы о ком?

– Убитый был банкиром, – принялся загибать пальцы «федерал». – Работал на одну из крупнейших столичных корпораций. Вдобавок ему благоволил сам Эдвард Уоррен. В одном из интервью, помнится, он называл Джонсона «гениальным финансистом». Соответственно, убийство можно рассматривать как теракт против Синдиката. А кто у нас терпеть не может мистера Уоррена и его детище?

– Вы что же, намекаете, что Джонсона подорвали люди Тейлора? – недоверчиво спросил детектив. – Не слишком ли для них… нетипично? В столице, на парковке одной из крупнейших корпораций…

– А вы так хорошо знаете, что на уме у лидера Легиона? – «Федерал» в упор посмотрел на собеседника. – Общеизвестно, что Джон Тейлор – крайне неуравновешенный субъект. В пользу этого говорит хотя бы его отстранение от командования прямо по ходу Иранской кампании, которую он начинал в статусе генерала ВВС.

– Там не все было так однозначно, – возразил детектив. – Правительству просто не понравились его методы…

– Вот именно – методы, – перебил его Паттерсон. – Слишком много необоснованной жестокости. Сколько солдат полегло? А колоссальные потери среди мирного населения? Был ли еще подобный прецедент в истории? И что же, по-вашему, этот человек не способен организовать взрыв в столице? Да он не побоялся стать настоящим мясником на глазах у всего мира. А это для него… – «Федерал» махнул рукой в сторону обгоревшего кузова. – Так, пустяк.

Детектив счел за лучшее промолчать. Паттерсон был явно из той породы людей, которые признают только одну точку зрения – свою собственную. Тех же, кто придерживается иного мнения, они готовы с пеной у рта переубеждать сутки напролет. А Ларри был слишком ленив, чтобы ввязываться в подобную перепалку, – тем более что беседовали они не за кружечкой пива в баре, а возле взорванного автомобиля и его водителя, конечности которого санитары разложат по трем пакетам, чтобы доставить покойного в морг.

– Детектив, сэр! – услышал Тернер знакомый голос офицера.

Обернувшись, он увидел, что полицейский со всех ног спешит к нему. Скосив глаза в сторону «федерала», который тоже повернулся на голос, детектив произнес:

– Узнал что-то?

– Да, сэр.

– Ну, выкладывай. Это, кстати, агент Паттерсон, ФБР. – Тернер кивком указал на «федерала». – Они забирают дело, поскольку считают, что это теракт.

– Теракт? – выгнул бровь полицейский.

– Просто примите это как должное, офицер. – В голосе Паттерсона послышались стальные нотки. – У меня нет времени объяснять всем и каждому, почему любой взрыв в столице потенциально является терактом. А теперь сообщите мне, что вам удалось выяснить?

– Ну… – Полицейский покосился на Тернера, и тот с обреченным видом кивнул: мол, говори уже, не тяни. – Его секретарша, мисс Лейк, упомянула, что погибший должен был с утра забрать свою машину из автомастерской. Вроде как, три дня назад у него что-то там поломалось – это я мисс Лейк цитирую, – на всякий случай уточнил офицер, – и он ее там оставил на диагностику, а потом и на ремонт.

Детектив и агент Паттерсон переглянулись.

– Что говорят эксперты насчет взрыва? – спросил «федерал». – Они уже исключили внешнее воздействие?

– Да, судя по всему, бомба находилась в салоне автомобиля, – кивнул детектив.

– Ладно, хорошо, – кивнул агент Паттерсон, задумчиво покусывая губу. – Теперь это наша головная боль. Офицер!

– Да, сэр? – отозвался полицейский.

– Эта секретарша, мисс… неважно. Она, случайно, не упомянула, в какую мастерскую обращался мистер Джонсон?

– Да, у нее в ежедневнике была пометка по этому поводу. – Офицер разблокировал экран записной книжки и, прищурившись, прочел:

– Угол Девятнадцатой и Мэрилэнд-авеню… миль двадцать к северо-востоку отсюда.

– Отличная работа, офицер, – поблагодарил юнца Паттерсон. – Детектив.

Он кивнул Тернеру и, моментально забыв о полицейских, направился к своим собратьям-«клонам», которые ошивались возле останков «альфа-ромео».

– Неужели мы так просто уедем, сэр? – вскинув брови, спросил офицер.

Детектив смерил его завистливым взглядом – сам был таким поначалу, все время рвался в бой – и сказал:

– Ну а что мы можем поделать? Эти ребята специализируются на взрывах, я их в подобных местах встречаю чаще, чем саперов. Поехали в управление. Мы свою работу сделали.

– Обидно, – заметил офицер.

– Ты просто еще слишком молод, – усмехнулся Ларри. – Не понимаешь, что чем меньше забот, тем лучше.

Подойдя к заградительной ленте, он задрал ее вверх и махнул рукой:

– Давай, помчали.

Офицер с тоской оглянулся на агентов ФБР, облепивших место преступления, словно пчелы соты. Вздохнул горестно, но спорить не стал. Пропустив юнца вперед, Ларри последовал за ним, на ходу оправляя растрепавшуюся куртку.

Уже подойдя к автомобилю и взявшись за дверную ручку, он снова обернулся к месту преступления.

«Неужели Легион действительно имеет отношение к этому взрыву?» – наблюдая за перемещениями агентов, невольно задался вопросом он.

Если люди Тейлора действительно причастны к взрыву, это вполне можно считать полноценным объявлением войны. Соперничество легендарного генерала и Эдварда Уоррена, лидера частной армии Синдиката, в странах третьего мира давно стало общеизвестным фактом, но правительство США закрывало на это глаза. Однако новая гражданская война Штатам была не нужна, и потому Ларри не сомневался: если «федералам» удастся доказать причастность Тейлора к случившемуся на подземной парковке, государство открыто поддержит мистера Уоррена и поможет ей в кратчайшие сроки стереть с лица Земли армию Легиона.

Правда, сама мысль о подобном развитии событий вызывала у Тернера неподдельную грусть.

Ведь втайне он симпатизировал не «защитнику банкиров», а прямому, как палка, Тейлору – старому вояке, у которого слова не расходятся с делом.

* * *

– Гляди-ка, еще один… – пробормотал Остин, глядя, как из черного «доджа» выбирается мужчина в черном деловом костюме.

Вытерев руки замызганной тряпкой, он швырнул ее на колченогий табурет у стены и шагнул навстречу незнакомцу.

– Чем могу… – начал было пожилой автомеханик, однако мигом умолк, едва мужчина продемонстрировал ему удостоверение агента ФБР.

«Федерал? – мелькнуло в седой голове. – Им-то тут что понадобилось?»

Он оглянулся назад, ища взглядом Джека, однако тот, видимо, свалил на обед, предоставив Остину возможность самолично заняться карбюратором старенького «опеля».

– Агент Паттерсон, ФБР, – представился нежданный гость. Его изучающий взгляд скользил по механику вверх-вниз, что немало нервировало старика.

– Остин Краст, – пробормотал он. – Чем… чем могу помочь, агент Паттерсон?

Почему-то, даже не имея за душой особых прегрешений, человек все равно начинает копаться в свалке памяти, когда перед ним вырастает такой вот мрачный и строгий тип с позолоченной бляхой. Полицейские в автосервис захаживали довольно часто – как правило, они разыскивали тачки, свалившие с места аварии до приезда патрульной машины. Это работало: только при Остине подобных безответственных гадов находили уже четырежды. Но «федералы»… Этих-то каким ветром сюда занесло?

– Мне известно, что сегодня утром из вашего сервиса забирали белоснежный «альфа-ромео», – сказал агент Паттерсон, продолжая рассматривать стоящего перед ним механика.

– Да, это так, – кивнул Остин. – А она, стало быть… в угоне числилась?

– Не имею ни малейшего представления, – признался «федерал».

– Если вы хотите знать, куда она поехала, так это вопрос не по адресу. Мы ключи отдали мужику, который за ней приехал, он ремонт оплатил в кассе, все законно…

– Куда она поехала, я и так знаю. Меня интересует, кто ею занимался?

Вопрос немного удивил Остина.

– А что, с ней что-то… не так? – осторожно спросил он.

– Так это вы ее ремонтировали? – нахмурился агент Паттерсон.

– Нет, не я, – поспешно выпалил Остин. – Курт ее курочил… но я просто не понимаю…

Паттерсон запустил руку в карман, и механик буквально оцепенел на пару мгновений, ожидая увидеть пистолет. Но «федерал» вытащил наружу самый обыкновенный диктофон и, поднеся его к губам, произнес:

– Курт… А фамилия у этого Курта имеется?

– Шервуд, стало быть, – припомнил автомеханик.

– Курт Шервуд, – продиктовал Паттерсон. – Автомеханик. Он сейчас здесь?

– Нет, он больным сказался, потому сегодня не вышел.

– Ну, конечно… Я бы на его месте тоже заболел! – недобро ухмыльнулся агент. – Где я могу найти адрес этого вашего Курта Шервуда?

– Это вам в кассу надо обратиться, я думаю. Мы с Куртом не особо близки, знаете ли, он тут всего недели три работает…

– А вы, Остин? – Снова этот треклятый пристальный взгляд, от которого по коже мурашки!..

– А что я? – хрипло уточнил автомеханик и закашлялся.

– Вы давно тут работаете?

– Да с год где-то. Может, чуть больше.

– Стало быть, тоже не старожил?

– Ну, нет… наверное. Автомеханик – он постоянно в поиске. Там поработаешь, сям поработаешь…

– Можете продиктовать номер вашего мобильного и адрес? – попросил Паттерсон и вытянул руку с диктофоном так, что микрофон оказался на уровне Остинского рта.

Механик вздрогнул, но подчинился.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул агент Паттерсон. – Покажете, где касса?

– Да… Да, конечно, пойдемте. – Остин спешно устремился к углу здания, обрадованный возможностью наконец сбагрить надоедливого «федерала».

Во что же, интересно, вляпался Курт, думал старик, спиной продолжая ощущать подозрительный взгляд гостя. Наверняка, во что-то крайне серьезное, раз по его душу приехали из самого федерального бюро.

– Ну вот, стало быть, сюда вам, – указав на окошко, сказал Остин. – Там девушка, зовут Мелисса. Она вам все расскажет.

– Благодарю, – кивнул агент.

Когда он уже подходил к окошку, Остин не сдержался.

– Так, а почему вы, стало быть, Курта разыскиваете? – облизав пересохшие губы, спросил он.

Агент Паттерсон оглянулся на него и внимательно посмотрел прямо в глаза.

– Потому что «альфа-ромео», который он чинил, взорвался, – ответил «федерал» после небольшой паузы, – причем вместе с сидящим внутри владельцем. И, мне кажется, это не просто трагическая случайность.

Сказав это, Паттерсон отвернулся к окошку, а Остин так и остался стоять с открытым ртом. Только огромным усилием воли он заставил себя вернуться в гараж. Уже там старый механик почувствовал небывалую усталость и без сил опустился на колченогий табурет. По счастью, на пол он не сверзился, хотя и мог, запросто. Впрочем, даже падение не отвлекло бы его от мрачных мыслей.

«Пожалуй, пора на пенсию, – подумал Остин, глядя на «опель» с открытым капотом. – Слишком я стар для всего этого дерьма!»

* * *

Сидя на балконе в удобном кресле, Джон Тейлор курил сигару и смотрел на экран ноутбука, стоящего на столе перед ним. Странно, но Ричард не спешил выходить на связь. Возможно, конечно, сейчас ему было просто не до этого: Тейлор не понаслышке знал, как стремительно может измениться ситуация в зоне боевых действий. Только что ты контролируешь южную часть города, стоишь с чашкой кофе у окна и обдумываешь грядущее наступление, а уже в следующий миг тебя накрывает свинцовым дождем. И хорошо, если в ход идет один только свинец…

Джон безумно хотел оказаться рядом со своими людьми, разделить с ними все тяготы и лишения, но он был уже слишком стар для подобных вылазок. Куда больше пользы генерал мог принести, руководя действиями войск с безопасного расстояния (допустим, как сейчас, – с ранчо в Аризоне). Однако убедить в этом легенду трех Афганских кампаний оказалось не так-то просто: ветеран рвался на поле боя, стремясь доказать всем и каждому, что он «вовсе не тыловая крыса» и что «в пороховницах еще предостаточно пороху». Только незаурядные дипломатические способности Ричарда Уайлдера и прочих членов командования помогли отговорить Тейлора от визита в Кувейт. Впрочем, даже находясь в Аризоне, генерал, по сути, влиял на каждое тактическое решение своих войск.