Агент Джейн: плененная и свободная. Часть 1

Когда тот отворил дверь и увидел эту идиллическую картину моего общения с псами, у него челюсть в траве затерялась. Пока я ждала на кухне кружку горячего какао, Ринальд успел в красках раз десять живописать, как я приручила тех самых злобных псов, что не гнушались когда-то прокусывать руки плохим дядям. После этого случая мой рейтинг у военных в доме взлетел до небес, а Патрик с месяц замаливал грехи.

Очень даже забавно было наблюдать за его скорбной мордашкой и изощренно доводить до беспросветного отчаяния своей обидой. Можно сказать, в Дарахолле установилась моя тайная власть над людьми и собаками, хотя глава поместья уже давно был моим покорным слугой… только я сама прозевала возможность повернуть дело в свою сторону.

-12-

А дело было так… На втором году жизни в поместье я чуть было не убила своего напарника. Да-да! Я была настолько на него зла, что нагло стянула у Тикса пистолет… и страшно подумать, что бы было, если бы вездесущий Ринальд меня не засек. Сказать, что Холли был разъярен – это ничего не сказать! Не придумал ничего умнее, чем запереть меня на весь день в подвале, вместе с беднягой Тиксом. Подвал был холодный и жуткий, свет нам не оставили. Но, как потом часто посмеивалась я, Патрик сам себе подложил большую свинью: с этого дня мы с Тиксом стали друзьями не разлей вода. Знаете, совместное пребывание в жутко неуютной темноте, где нет-нет, да и свалится на плечо жирный паук (брр!), как-то сближает…

С тех пор Тикс перевелся в группу, возившую меня на занятия в колледж, чтобы иметь возможность видеться почаще. А я часто пыталась улизнуть к нему на пост по ночам – тогда мы крались в кухню пожевать чего-нибудь да поболтать вволю. Однажды нас застукал новичок Микки и тут же сдал Патрику, гад! И по новой пошли разборки.

Вообще, чем ближе был мой знаменательный день рождения (да, 21 год – это приятный возраст во всех отношениях, как ни крути), тем больше Патрик становился похож на нервную девицу с ПМС: цеплялся буквально ко всем и вся, мне доставалось особенно – практически ежедневно заводились какие-то ревнивые беседы о моих однокурсниках и вообще о моих многочисленных знакомых мужского пола. Я только плечами пожимала в недоумении. Но вскоре все стало ясно.

Через пару дней после отпразднованного совершеннолетия по-английски Патрик пришел ко мне в комнату с непонятным выражением лица. Я уютно свернулась калачиком в кресле у камина и, лениво грызя ручку, придумывала эссе по литературе на завтра – в колледже было полно заданий сочинительского плана. Бросив на Холли ленивый и отрешенный взгляд, я было снова погрузилась в размышления о трагедиях Шекспира, не подозревая, что меня совсем скоро ожидает похожая.

Немного помолчав, Патрик мягкими шагами подошел ко мне и опустился у кресла на колени, положив руки на перила. От такой внезапной близости я было запаниковала, но бежать было некуда – я была в плену своего любимого уголка и выскользнуть на свободу было невозможно – разве что впорхнуть в недвусмысленно распахнутые объятия мужчины, пожирающего меня взглядом.

– Джейн, уже прошло достаточно много времени…

– Наконец решил меня выгнать? – пытаясь пошутить, спросила я. Глаза его вспыхнули льдистым пламенем, в которое я уставилась как зачарованная. Красиво!

– А ты по-прежнему только об этом и мечтаешь? – с обманчивым укором произнес Патрик, в то же время взглядом показывая, что мой положительный ответ ему ой как не понравится! А он и так в последнее время нервный, а мне еще эссе дописать надо. Нет, спорить не нужно, но против воли я стала закипать.

– Патрик, ты торта переел на днях, что ли? Мои мечты озвучивать мне ни к чему, сделал подарок мне – спасибо! О чем еще ты хочешь узнать?

На мой праздник Патрик разрешил мне сесть за руль (наконец-то!!) и самой съездить на занятия в колледж. Я была вне себя от нахлынувших чувств: ветер в лицо, скорость, дорога… Моя мятежная душа получила незабываемые впечатления от ощущения руля в руках, послушно ревущего мотора, адреналина в крови при обгонах. Вернувшись домой, я с радостным визгом облапала моего напарника и искренне расцеловала в обе щеки, благодаря за его доброту и прекрасный сюрприз. По ходу, зря я так решила выразить свою благодарность… Вон как ест меня взглядом, альфа-самец, блин! И самое печальное, что у меня при виде этого начинается странное дрожание и притягательная слабость, тело так и просит о том, чтобы его скорее обняли. Брр, наваждение!

Решив, что пора делать ноги, я осторожно сказала:

– Патрик, я очень ценю твое отношение, но своего решения я не могу изменить. Прости, мне нужно готовиться к занятиям, давай вернемся к обсуждению позже.

– Нет, мы договорим сейчас, Джейн! Хватит уже пытаться сбежать от имеющихся вопросов, ты уже вполне самостоятельна и можешь их решить, – твердо и властно заявил Патрик, явно намекая на мое совершеннолетие. Черт, и ведь прав – теперь вообще ни на какой закон чуть что не сошлешься. С другой стороны – я что я должна, прыгать от счастья, что теперь официально могу выскочить замуж? Не-е-ет, мне учиться надо и работать, да и матримониальные планы свои мне прямо никто не озвучивал.

Поджав губы, я решила упрямо проигнорировать этого чрезмерно настойчивого капитана и принялась мрачно дописывать эссе. Патрик сидел рядом, порываясь продолжить беседу, но на все попытки я отвечала невразумительным мычанием, пока, наконец, не выдержала:

– Слушай, ты меня сам в колледж устроил? Сам! Пожелал, чтобы я самообразовывалась? Ну так не мешай мне! – прорычала я. Меня очень нервировала реакция моего тела на сидящего рядом мужчину, щеки пылали от гнева и смущения, голова шла кругом то ли от жара камина, то ли от запаха мужского парфюма, волнующие древесные нотки заставляли дышать неровно и жаждать… жаждать того, чего я еще никогда не испытывала.

Патрик изучающе посмотрел на меня, выдерживая напряженную паузу, потом вдруг резво вскочил:

– Извини, ты абсолютно права! Не буду мешать, – и быстро удалился.

Нет, и что это вообще было?! Пришел, мысли все сбил, взволновал и сбежал! В сердцах отбросив ручку и тетрадь с недописанным эссе, я быстро оделась и пошла на улицу. Морозный воздух быстро меня остудил, и я стала думать. Почему я так на него реагирую? Интересный мужчина, спортивный и накачанный, как все военные. Но их тут полно, почему же рядом с Патриком я постоянно себя чувствую дрожащим зверьком в лапах тигра? Прекрасного, но опасного хищника. А все опасное, как известно, манит без оглядки.

Вокруг меня было много и студентов на занятиях, странно, что Патрик стал в последнее время постоянно делать намеки, что ко мне многие испытывают совсем не дружеский интерес. Не знаю, для меня мои однокурсники были просто товарищами по учебе, никто меня не волновал… в этом смысле. Так, пошутить можно, слегка глазками пострелять для проформы. Но не более того. Дома тоже самое было со всеми охранниками. Я вообще очень легко сходилась с представителями мужского пола (пока не встретила этого невозможного Холли, ага).

Неужели я начинаю влюбляться? Да нет, быть того не может – я еще не настолько сошла с ума, чтобы попадать в лапы хищника. Взрывной темперамент Патрика меня больше нервировал, чем притягивал, хотя подоводить его порой было очень приятно. Но отношения? Чтобы он меня однажды придушил, заподозрив во флирте с молочником, к примеру? Ага, счас!

Так ничего толкового и не надумав, я вернулась в дом, медленно разделась и забралась под одеяло, рассеянно глядя на вспыхивающие алым угольки в камине. В таком дремотном состоянии я пролежала довольно долго, как вдруг сон мой как рукой сняло – дверь в комнату неслышно отворилась и вошел Патрик, смущенный, но явно на что-то решительно настроенный.

-13-

Заподозрив неладное, я быстро села на кровати, совершенно забыв, в каком виде нахожусь – как раз недавно приобрела совершенно невесомый пеньюар, так приятно облегавший тело. Беда только, что был он очень даже полупрозрачный. Патрик замер, гулко сглотнув, и прилип взглядом к моему одеянию и тому, что было под ним.

– Ты зачем пришел? Девушкам спать мешать по ночам? Буду злая и жестокая, учти! – попыталась я съязвить, но это не помогло.

Патрик очень ласково и предвкушающе улыбнулся и проговорил:

– Джейн, милая, ты не оставляешь мне иного выбора. Я вынужден…

Тут он одним прыжком преодолел расстояние между нами, подмяв меня под себя мощным броском тела, захватил в плен мои руки, завел их мне за голову и стал связывать поясом от… от моего же халата! И когда только выкрал, сволочь!

– Ты что делаешь, дурак? Отпусти немедленно! – брыкалась я как могла, но вес мужского тела мне было не побороть. Зато моя нога ощутила какое-то давление. На секунду замерев, я шокированно осмысливала, ЧТО это такое твердое упирается в мое бедро.

– Я же сказал, что ты не оставила мне выбора, – бархатным чувственным голосом проговорил Патрик, с усмешкой наблюдая за моими полыхающими от неловкости щеками. – Силе ты подчиняться не хочешь, с разумом дело обстоит получше, но голова твоя думает не в том направлении. Поэтому… придется сменить тактику на более эффективную.

Я зачарованно смотрела на разгорающийся в его глазах огонь и медленно тянущиеся к моему лицу красиво очерченные губы напарника. В голове моей эхом отдавались его слова, вдруг оформившиеся в жуткую догадку – и я отчаянно стала бороться! Решил меня обесчестить и еще привязал, чтобы не сопротивлялась, гад!

– Если ты меня тронешь, я тебя буду ненавидеть до самой смерти! – дрожащим против воли голосом предупредила я. Кричать было бесполезно, и я это знала. Охрана меня не спасет, ибо друзья друзьями, а служат они не мне.

Патрик бесцеремонно уселся на мои ноги, обездвижив их, и, не сводя с меня голодного взора, стал медленно раздеваться:

– Придется тогда тебе здесь точно задержаться, моя милая, на всю жизнь – мне так приятно, когда ты рядом, что даже ненависть я переживу, – лукаво подмигнул мне Патрик, решительно подцепив мой красивый пеньюар… да, красивый… был. Треск ткани был для меня как выстрел в упор. Лихорадочно дрожа от возмущения, я решила, что раз так – его проблемы, я предупредила о последствиях. Жить не буду, а отомщу!

Закрыв глаза и удерживая из последних сил злые слезы, я приготовилась к неизбежному насилию. А его не было… и не было… и… и совсем не было! Патрик, этот железный капитан, с благоговением стал касаться моего тела, разгоряченного недавней попыткой борьбы, касался кончиками пальцев кожи, выводя замысловатые узоры. Кровь прилила ко всем точкам, которые он исследовал, я широко распахнула глаза, наткнувшись на его вожделеющий и в то же время восхищенный взгляд.

Снова медленно наклонясь надо мной, Патрик почти невесомо прикоснулся губами к моей щеке, провел дорожку поцелуев и погрузился в изучение моей тоненькой шейки. Я еле сдержала стон – оказывается, кожа на шее такая чувствительная! Видимо, все-таки уловив от меня какой-то только ему одному видимый отклик, Патрик осмелел и стал изучать губами и руками каждый миллиметр моего тела. Кожа горела под его поцелуями, мозг плавился от волны новых ощущений, я чувствовала, что меня куда-то уносит.

– Джейн, ну скажи, что я тебе небезразличен, я же вижу это! Скажи, мне важно это услышать! – жарко шепнул Холли, лаская языком и нежно прикусывая зубами мою грудь, вызывая мое исступленное мычание. Я боролась сама с собой, боролась с тем головокружительным водоворотом страсти, в которую меня погружали. Помотав головой, я попыталась снова брыкнуться.

Патрик притворно вздохнул и удвоил свой напор. Честное слово, я забыла, кто я и на каком свете нахожусь! Конечно, я читала всяческую литературу, да и рассказы однокурсников мимо меня не проходили, но на своей шкурке испытать это… это нечто феерическое! Ни разу не проникнув в меня, Патрик своими изощренными ласками довел меня до такого исступленного состояния, что я напрочь потеряла голову от сплава страсти, нежности, чувственности и мужской силы. Наслаждаясь его искусными прикосновениями, заставлявшими бурлить мою кровь, а меня – лишь тихо постанывать от всепоглощающего удовольствия, я даже и помыслить не могла о том, чтобы ему воспротивиться.

Его мускулистое тело, надежно прижимавшее меня к кровати, впитывало в себя мельчайшее движение моего чувствительного тела, малейший отклик на его ласки не оставался утаенным, и мужчина изощренно направлял свои усилия именно туда, куда было нужно, чтобы сорвать мне крышу.

Он на самом деле уверенно и методично сводил меня с ума. Чуткие руки неустанно ласкали самые сокровенные уголки моего тела, губы нежно и дразняще щекотали мою пылавшую кожу. О, это и правда мучитель, опытный и такой любящий! Если бы Патрик не был настолько похож на хищника, заставляющего подчиниться, если бы его прекрасно сложенное тело не манило так, как будто это сладчайший мед…

В общем, позор мне и стыд – я сдалась… Я не выдержала этой самой жестокой и такой сладкой пытки. Я ничего не сказала Патрику, ибо голос мой оставил меня уже давно. Я просто сильнее вжалась в его тело и потянулась к его губам, как жаждущий путник приникает к благословенной прохладе ключевой воды. Патрик замер на миг, внимательно смотря мне в глаза. Его недоверие сменилось безудержной радостью, руки нежно обхватили мое лицо.

Наверное, в моих глазах плескались целые океаны страстей, потому что я чувствовала себя на пределе ощущений. С чувственным стоном Патрик быстро развязал мои руки. Тело его в этот момент напряглось, мышцы окаменели – я сообразила, что мужчина до последнего сомневался и думал, что сейчас я его ударю. Глупенький мой капитан, сейчас я задвинула все мои обиды подальше… по крайней мере до утра. Сейчас я нуждалась в его силе, в его страстных объятиях, в его опыте.

Я сама крепко обняла Пата, обхватила его бедра ногами, беззвучно показывая, что я подчиняюсь. Его язык пропутешествовал по моим губам, юрко проник мне в рот, затеяв игру под названием «Кто страстнее». Я с благодарностью растворилась в ощущениях, позволив Патрику обучать и направлять меня. Не знаю, через какой промежуток времени мужчина, дрожа, пробормотал: «Джейн, прости, я больше не могу сдерживаться!», подхватил меня под колени и резко проник в меня.

Ай! Черт, какая резкая боль! Я тихо зашипела сквозь зубы, а Патрик потрясенно уставился на меня. Ага, сюрприз! Хоть и круг моего общения в самом деле был переполнен представителями сильной половины человечества, но голову я никогда не теряла… до сегодняшнего дня! Застонав, он глухо проговорил, прижав свой лоб к моему: «Малышка моя, прости! Я не знал…» Черт, Холли, мне сейчас как-то не до сюрпризов – живот пылает от боли и, наверное, еще больше от неудовлетворенного желания.

Я поджала губы и решительно толкнулась пятками в его ягодицы, недвусмысленно намекая, что неплохо было бы оставить рефлексирование на потом. Патрик, несмотря на свое потрясение, не сдержал самодовольной мальчишеской ухмылки, поймал мои губы и стал потихоньку двигаться во мне, давая время привыкнуть к ощущению наполненности. О, как приятно, и боль проходит!

Патрик почувствовал, что я немного расслабилась, и стал наращивать темп. Бурлящий водоворот чувств смел все границы между нами. На краю сознания я заметила, что крепко вцепилась мужчине в плечи, бессвязно выдыхая в его губы его же имя и свои стоны. Патрик, как будто сойдя с ума, яростно задвигал бедрами, совершая глубокие и мощные толчки. Буквально через минуту мое тело взорвалось подобно атомной бомбе, и я надолго улетела к облакам… Вместе с моим капитаном.

-14-

Ночь была просто волшебной. Патрик никак не мог угомониться, и, к стыду своему, я тоже. Вот дорвалась девочка до земных радостей, что называется. Патрик был действительно очень опытным и страстным любовником, фантазия его была так же неутомима, как и тело. Сказать, что мой опыт обогатился сверх меры практическими и теоретическими знаниями – это ничего не сказать! До сих пор краснею, как вспоминаю, какие именно желания мужчины мне пришлось воплощать. Не без удовольствия, конечно, но не будь я столь распалена желанием, никогда бы не решилась.

А вот утром наступил откат. Поспав и немного приведя мозги в порядок, я осознала весь масштаб вчерашней подставы со стороны Холли, безмятежно сопевшего рядом. Патрик поступил ужасно на самом деле. Конечно, если опыта мужчине не занимать, наверное, любое тело в его руках будет словно податливый воск. Но то ведь тело, а как же душа и чувства? Такое ощущение, что меня дико развели. И теперь что – заимел сексуальную рабыню товарищ? Да как бы не так!

Да, я не пожалела о своей поруганной (уж-ж-жасно приятным способом, как оказалось на практике) девичьей чести – сама хотела, вот и получила. Но… ну не любила я его! Хотела, да, тянулась, может, и даже чуточку влюбляться стала… но не любила. И жить с Патриком на правах неизвестно кого всю жизнь не желала. Беда в том, что теперь, после этой ночи, не знаю, что должно случиться, чтобы он меня хоть когда-нибудь отпустил. А я хочу жить свободной, решать сама и жить сама, а не в золотой клетке!

Вот так накрутив себя утречком, я и предприняла попытку немедленного убийства, за что поплатилась нервами и здоровьем. После дня, проведенного с Тиксом в холоднющем подвале, я свалилась с жестокой лихорадкой. Казалось, эта сумасшедшая ночь с Патриком высосала все жизненные силы, а осознание своего бесславного падения – и нервы выело. Патрик, надо сказать, едва сам с ума не сходил от горя, чем, конечно, никак не способствовал выздоровлению.

Обстановка в доме была удручающая и накаленная. По крайней мере Патрик искренне раскаивался в своей несдержанности и наказании (при этом нагло заявив, что наша ночь была самым прекрасным событием в его жизни и извиняться ему не за что). Ну не свинья, а? При этом я благосклонно принимала его внимание – сиделка из него вышла отличная. Мужчина не отходил от моей постели даже по ночам, тревожно ловя звуки моего хриплого дыхания. Выплывая из беспамятства, пока мне несколько дней сбивали жар, я видела осунувшееся лицо Холли, сидящего в кресле у кровати.

После болезни я настолько ослабела, что еле передвигалась самостоятельно по дому. На занятия Патрик мне запретил ездить, тренироваться с Конни я тоже не могла, само собой. Отлеживалась у себя в комнате, бездумно поглощая еду и сладости, которые мне передавал Тикс. Вот уж кто не давал мне погружаться в уныние – то корчил смешные рожицы, когда дежурил снаружи дома, а я в это время сидела на окне, укутанная в плед как в кокон, то передавал вкусности и забавные записочки.

Патрик решил развить бурный период ухаживания (нет бы с этого и начинал в прошлом году, дубовая башка!) и таскал мне цветы, покупал книжки и приятные женские мелочи. Как только сошел снег и потеплело, начал в буквальном смысле на руках носить меня на воздух. Бродил по саду, срывая для меня подснежники.

Конечно, первые пару недель меня так и тянуло его придушить, не спорю. Но сил бы не хватило, да и по здравом размышлении я нашла Патрику хоть какое оправдание – навряд ли другой мужчина столько бы продержался, не трогая пальцем девушку, живущую под одной крышей. Но, конечно, помучить капитана совсем не мешало, поэтому я первое время начала ему демонстративно «выкать» и держалась холоднее Снежной королевы. Патрик безропотно вынес падение своих акций на моей фондовой бирже, а потом начал и сам подкалывать, называя меня «леди Джейн» и подчеркнуто аристократично со мной беседовать. Ууу, хитрый жук! В образе лорда он смотрелся еще более притягательно и опасно, чем ранее.

Испугавшись моего гнева и холодности, Патрик дал мне гораздо большую свободу, чем раньше, конечно, вынудив меня пообещать, что я не буду пытаться сбежать. Больно надо мне это прямо сейчас! В Дарахолле, как ни странно, я чувствовала себя дома, да и халявную учебу в колледже бросать уже не хотелось. Я выбила разрешение сдавать некоторые экзамены экстерном, чтобы закончить обучение как можно скорее.

Поправившись и окрепнув, я лихорадочно погрузилась в учебу. Признаюсь честно, сделала я это специально – я не могла решить, что мне делать с фактом проведенной ночи с Патриком. Слишком много эмоций было вложено в нее, чтобы считать произошедшее дежурным сексом с девственницей. Меня ужасно тянуло к Патрику, ведь теперь я знала, какое наслаждение – гореть в руках того, кто тебя любит. Но мне не хотелось одностороннего общения в этом плане, а самой дарить ласки, соблазнять – нет, не хотела, и знала почему. Без любви ничто не будет мило настолько, насколько нужно и важно для другого.

Патрик, конечно, видел мой душевный раздрай, и занял позицию невмешательства, наблюдая за мной издалека и вернув наши отношения в рамки сугубо дружеских. В своем подвешенном состоянии я пробыла почти до конца весны, когда, не выдержав, Холли однажды заперся со мной в своем кабинете, сказав, что нам нужно «очень серьезно поговорить». Честно, захотелось стать невидимкой, но бежать было некуда.

-15-

Я стояла перед мужчиной, невольно любуясь его статной мускулистой фигурой. В голову непрошенно полезли образы того, что Патрик со мной вытворял той сумасшедшей ночью. Дыхание мое сбилось, я неудержимо краснела, а виновник такой бурной реакции моего тела слегка насмешливо поглядывал на меня, стоя у окна в своем рабочем кабинете.

Неуверенно теребя край рукава, злясь на саму себя за невозможность собраться в присутствии Холли, я резко сказала:

– Патрик, так дальше не может продолжаться. Ты… мы оба зашли слишком далеко, пора притормозить.

Лицо моего собеседника окаменело, глаза затянула арктическая дымка:

– Объяснись, – бросил капитан с металлом в голосе.

Я сцепила ладони вместе, тяжело вздохнула и выпалила:

– Патрик, я тебя не люблю.

На его лице не дрогнул ни один мускул, лишь глаза потемнели, предупреждая о буре.

– И? Джейн, ты меня полюбишь. Обязательно. У тебя просто нет другого варианта. Я понимаю, что сорвался той ночью… но признай – тебе было очень хорошо со мной, – с нажимом в голосе проговорил мужчина, цепким взглядом не отпуская меня, проникая и переворачивая все в моей и так мятущейся душе. – Да и так ли ты уверена в своих словах?

– Что… что ты имеешь в виду?

– Я думаю, что ты просто боишься сама себе признаться в своих чувствах, вот и упрямишься, – насмешливо глядя на меня, Патрик засунул руки в карманы джинсов и стал лениво перемещаться поближе ко мне.

Невольно я попятилась назад – эта обманчивая походка была мне ой как знакома. Но шевельнуться было моей ошибкой, и я тут же это поняла. Глаза капитана вспыхнули от возбуждения, тело напружинилось и метнулось, преграждая мне путь к двери кабинета.

– Об этом я и говорю, малышка, – промурлыкал мне на ушко этот… этот рыжий демон, взяв меня как в клещи своими руками. – Даже сейчас ты попыталась сбежать… а ты знаешь, как это на меня действует?

Ой, боюсь предположить, но, кажется, сейчас мне будет не очень хорошо. Или наоборот, даже слишком хорошо. Время разговоров резко закончилось. Настало время для других действий, о чем мне недвусмысленно намекнули его бедра, в которые он крепко вжал мое дрожащее тело.

И снова на меня нахлынул дурман мужской страсти, кипящей, видимо, в самой крови Патрика. Властно и требовательно он запрокинул мне подбородок и впился в губы, безжалостно сминая и подчиняя себе. Моя кровь моментально забурлила и прилила к коже, заставляя мучительно жаждать еще больше прикосновений.

Умом я понимала, что снова сдаюсь на милость победителю, не отстояв свою свободу, что я опять не добилась ничего, еще и спровоцировала Холли. И мое тело предательски меня подводит, плавясь в искусных объятиях, желая теснее прижаться к опытным губам и пальцам, раствориться в бушующем огне ирландского темперамента.

С рычанием, не отрываясь от меня ни на миг, Патрик смел с большого письменного стола все бумаги, уложил меня спиной на столешницу и буквально разорвал на мне рубашку, покрывая шею, плечи и грудь жалящими поцелуями, заставляющими тело безудержно стремиться навстречу. Задыхаясь от пробужденного во мне пожара чувств, я ласкала спину капитана, стискивала пальцы, желая оставить и свои следы на его теле.

Остатки одежды полетели в разные стороны, накал ощущений нарастал как цунами, и я сама, потеряв голову, раскрылась навстречу ему. Бешеные удары бедер, хриплые вскрики и шумные вдохи – кабинет погрузился в безумие страсти. Тело мое напряглось и оцепенело, Патрик врывался в меня яростно и дико, и это было именно то, что нужно, чтобы через минуту столкнуть нас обоих за грань. Бурная разрядка, озаренная всполохами страстных криков, не заставила себя ждать…

-16-

Кабинет Патрика напоминал уцелевший чудом после урагана домик Дороти – стены на месте, но вот внутри сплошной погром. Лавина бумаг, в которой мы безуспешно пытались найти предметы своего гардероба, шурша и перетекая с места на место, заставляла меня вспоминать наш «разговорчик» и поминутно хихикать. Да уж, нормально так… поговорили. Патрик лукаво посматривал на меня, и глаза его обещали, что продолжение беседы не заставит себя ждать. Правда, навряд ли это будет очень приличное действо.