Отечество. История о войне, семье и совести в нацистской Германии

Мама на мгновение замерла в нерешительности, после чего бросилась через двор к нему. «Как будто отец меня подтолкнул», – рассказывала она мне потом. «Он как бы сказал: „Пойди посмотри на школу. Выйди во двор. А теперь ты должна что-нибудь сказать“». Пока она добежала до старика, сильно разволновалась и из-за этого забыла представиться. Поздоровавшись, она сразу перешла к делу – начала по-французски, затем перешла на немецкий, услышав его акцент. «Мой отец Карл Гённер жил здесь во время войны», – сказала она. «Он был директором школы во время немецкой оккупации. Вы его случайно не помните?» Старик, которого звали Жорж Чилль, уставился на нее. «Ha jo! – наконец сказал он. – Ich ha doch si Lebe grettet!»[32] – «Конечно! Я же спас ему жизнь!»

Жорж Чилль был французом, Карл – немцем. Война сделала их врагами, но, сложись история иначе, они вполне могли бы быть близкой родней. Жорж и Карл жили километрах в тридцати друг от друга, соблюдали одни и те же традиции, оба были католиками. Предки их селились в одних и тех же сосновых лесах и долинах рек и передали им по наследству родственные диалекты. Эльзасский диалект, на котором изъяснялся Чилль, звучал по-деревенски грубовато. Это очень старый вариант немецкого, но с французскими заимствованиями, как если бы [немецкий] картофельный суп заправили [французскими] сливками: Vielmols Merci[33]. Répétez noch a mol[34]. Алеманнский диалект – на нем говорил Карл – мягче и музыкальнее, с певучей гармонией Шварцвальда. Однако оба понимали друг друга без труда, просто жили на двух берегах одной реки.

В этом месте ширина Рейна меньше километра, но люди воевали здесь две тысячи лет. Можно сказать, во всем виноват Цезарь. Когда в 58 году до нашей эры он вторгся со своими четырьмя легионами в Восточную Галлию, у последней не было ни четких границ, ни какой-то единой идентичности. Населяли ее разные языческие племена – секваны, треверы, левки, свевы. Одни по культуре и языку были ближе к кельтам, другие – к германцам. Разница не всегда была очевидна. Люди по обе стороны реки занимались охотой и земледелием, ковали железо и бронзу, боготворили природу и будто бы совершали человеческие жертвоприношения. Кельты, по словам Цезаря, верили в переселение душ, и имущество их вслед за душами часто переходило из рук в руки. Если река замерзала и ее форсировали какие-нибудь вояки, их быстро выгоняли обратно.

Римляне положили всему этому конец. Чтобы править успешно, им нужны были колонии с четко очерченными границами. Вместо того чтобы разбираться в различиях между дюжиной кельтских и германских племен, Цезарь рассовал их всех по нескольким «мешкам» с четкой маркировкой. «Галлия по всей своей совокупности разделяется на три части», – писал он потом в «Записках о Галльской войне», в которых подвел итог своим походам в регион с 58 по 50 годы до нашей эры. «Все они отличаются друг от друга особым языком, учреждениями и законами. Галлов отделяет от аквитанов река Гарумна, а от бельгов – Матрона и Секвана. <…> [О]ни живут в ближайшем соседстве с зарейнскими германцами, с которыми ведут непрерывные войны».

Germanis, qui trans Rhenum incolunt: зарейнские германцы[35]. Одной этой брошенной вскользь фразой Цезарь навечно прочертил воображаемую линию по реке и заложил основу устойчивых стереотипов. Галлы были «крупного телосложения с рельефными мускулами» – писал позднее греческий историк Диодор Сицилийский[36]. У них была белая кожа и светлые волосы, которые они отбеливали в известковой воде. Германцы, по свидетельству Тацита[37], были коренасты и грубы, «со свирепыми голубыми глазами, рыжими волосами и огромных размеров туловищами, пригодными только для больших нагрузок»[38]. Галлы – мягковаты, но восприимчивы к цивилизации. Германцы – забияки, грозные в бою. Лучше держать их на расстоянии, на том берегу реки[39].

Германию придумал Цезарь: так говорят некоторые историки[40]. Однако и римляне меняли свое отношение к границам: Цезарь провел ее по Рейну, но на более поздних картах оба берега реки обозначали одним названием – Germania Superior[41]. Через Рейн было несложно переправляться, и в культурном отношении долина реки не изолировала ее обитателей так, как Вогезские горы на западе и горный массив Юрá на юге. И даже если Галлия действительно заканчивалась у Рейна, как утверждал Цезарь, и большинство галлов происходило от кельтского, а не германского племени, кельты сами пришли из-за Рейна за несколько сотен лет до этого. Их прародина находилась на территории современной Австрии и юго-восточной Германии.

Где же тогда заканчивалась Германия и начиналась Франция?

Топонимика здесь никак не помогает. Франки завоевали Галлию в V веке, а Карл Великий был провозглашен императором Франкии в 786 году. Но франки были германским племенем, а Карл Великий, по-видимому, говорил на архаичной форме верхненемецкого языка. (Немцы называют его Karl der Grosse и считают своим.) Когда империю Карла Великого поделили трое его внуков, западная треть стала основой для современной Франции, а восточная – для современной Германии. Самым вожделенным куском бывшей империи оказалось, однако, Средне-Франкское королевство, лежавшее между ними. Оно простиралось от нынешних Нидерландов до Италии и включало Рим и Ахен – резиденции Папы Римского и императора Священной Римской империи. Если Франция и Германия имели собственные языки и естественные границы – Альпы, Пиренеи, Атлантический океан, Балтийское море, – то Средне-Франкское королевство представляло собой лоскутное одеяло из земель и наречий. В самом центре одеяла находился Эльзас. Момент, когда соседи занялись перетягиванием этого одеяла, не заставил себя долго ждать.

И пошло-поехало: франки против германцев, франки против готов, галлы против алеманнов. Важно было понимать, на чьей ты стороне. Эльзас стал великой линией разлома Западной Европы; эта полоса земли шириной всего около пятидесяти километров за двенадцать веков шесть раз меняла государственную принадлежность. Немцы присоединили ее в 870 году, уступили Людовику XIV в 1648‐м, забрали обратно в 1871‐м – после Франко-прусской войны. Французы отбили в 1918‐м, уступили немцам в 1940‐м и вернули 23 ноября 1944 года, когда союзные войска вошли в Страсбург.

На момент встречи с Жоржем Чиллем мама почти все это прекрасно знала. Особо не афишируя, она много лет изучала Эльзас и прошлое своего отца. Как только младший ребенок пошел в первый класс, отправилась за парту и она – решила изучать историю. Начала с малого – прослушала пару курсов в муниципальном колледже. Потом – летом 1978‐го – отнесла в приемную комиссию Оклахомского университета потрепанную копию своего немецкого аттестата зрелости – Abitur – и сертификат учителя. В комиссии не знали, что делать с этими документами, но испытывали смутное уважение к немецкому школьному образованию. В итоге, пожав плечами, ее зачислили в магистратуру.

Ей на тот момент уже было за сорок, то есть она была лет на двадцать старше большинства студентов на ее программе. В ее ведении находился дом и пятеро детей, а теперь прибавились еще и занятия, которые она посещала сама и вела как магистрантка. По-английски она говорила бегло и внятно, но до собственного немецкого красноречия ей было далеко, поэтому тексты давались с трудом. Она постоянно будто сражалась со словами, не могла сказать, что хотела, чувствовала, что отстает, подводит своих детей, упускает последние годы их юности. «Не люблю вспоминать о том времени», – сказала она мне однажды. «Es war a bizli von a Alptraum»[42]. Но тогда ею двигали не просто амбиции.

Мне было четырнадцать, когда она вернулась в школу на полный рабочий день, и я помню, как упало качество наших семейных ужинов. Мама всегда прекрасно готовила, до замужества она училась в швейцарской кулинарной школе в Базеле. Но ее Spätzli и Kohlrouladen[43] вскоре уступили место рецептам из кулинарного конкурса Pillsbury Bake-Off. Их в свою очередь сменили звонки: сидя в своем кабинете на историческом факультете, уставшим голосом она давала нам инструкции. Можно уже ставить жаркое в духовку? Она повесила на холодильник график дежурств по дому и оставила детские комнаты на произвол подростковой энтропии. Времени все равно не хватало, и в будни она засиживалась за полночь над французскими историческими документами или складывала белье, когда мы уже спали.

Когда-то она очень любила литературу и даже свою выпускную речь посвятила длинному и заумному роману Германа Гессе «Игра в бисер». Теперь же ее интересовала только история и две мировых войны. К этой теме она начала подбираться издалека, как следователь, который, расследуя поджог, первым делом решает собрать обугленные балки и битое стекло. Вместо того чтобы писать о битвах в Европе, она изучала влияние войн на жизнь таких, как она, – эмигрантов, уехавших за восемь тысяч километров от дома. Темой ее магистерской работы стало положение немецких переселенческих сообществ в Оклахоме в годы Первой мировой войны. Когда война началась, в штате выходило семь немецкоязычных еженедельных изданий[44]. К 1920 году их осталось только два. Антигерманские настроения настолько накалились, что власти штата запретили публичное использование немецкого языка. Несколько городов сменили названия: Киль превратился в Лойал, Бисмарк – в Райт. Школьники сжигали немецкие книги на кострах, сочувствующих избивали, пороли плетьми, вешали, мазали дегтем и перьями.

К концу Великой войны[45] новая страна потеряла для эмигрантов былой блеск. Мама писала в своей диссертации: «Возврат к уединенным, отрезанным от мира немецким общинам, какими они были до войны, оказался невозможен»[46]. Когда я прочитал этот пассаж, у меня захватило дыхание от скрытой в нем тоски: она совершенно точно имела в виду себя и свою семью. «Дети из нового поколения [немецких эмигрантов] говорили по-английски в школе, во дворе и даже иногда дома, – продолжала она[47]. – Они росли уже как полностью ассимилировавшиеся американцы. Если родители еще сохраняли в себе маленький кусочек Европы, с которым не хотели расставаться, то для детей отъезд с родины стал окончательным и бесповоротным».

Ее настоящей темой был патриотизм, точнее патриотизм и предрассудки: как они усиливают и искажают друг друга. Когда Соединенные Штаты вступили в войну против Германии в 1917 году, писала она, конфликта лояльности не возникло, возник конфликт любви. Независимо от стороны, которую эмигрантам приходилось занимать, они предавали сами себя. Четверть века спустя жители Бартенхайма столкнутся с той же дилеммой. Сохранять верность своей стране – единственное незыблемое правило войны. Но что делать, если территория, на которой вы живете, дважды за время вашей жизни переходила из рук в руки? Что делать, когда, как мой дед, вы должны выполнять приказы преступного режима? Что тогда значат предательство, нелояльность?

Мама не была готова ответить на эти вопросы, а тем более писать об отце, но ее научные изыскания неумолимо приближали ее к этим темам, как бы уменьшая площадь запретной зоны, огороженной полицейской лентой. Передо мной лежит ее докторская диссертация в черном переплете: края страниц от времени пожелтели. Читая ее сейчас, я на каждой странице вижу, как она пыталась разобраться с историческим грузом своей семьи. Однако отца своего в диссертации мама не упоминает, а пишет о человеке, который, возможно, напоминал ей о нем, пусть и отдаленно, – об Анри Филиппе Петене, главе французского Вишистского режима в годы Второй мировой войны. Как и Карл, Петен был католиком, сыном крестьянина и ветераном Первой мировой. Он был идеалистом, который ратовал за правовое государство, и элитистом, отстаивавшим интересы рабочего класса. Он был готов отдать жизнь за свои убеждения, хоть они с самого начала оказались ошибочны.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Описания допросов Карла, в том числе цитаты, взяты из следующих протоколов: Déclaration concernant l’attitude de l’allemand Karl Gönner, instituteur pendant les années d’occupation («Заявление о настроениях немца Карла Гённера, работавшего учителем в годы оккупации», фр.), донесение о результатах допроса, Военная администрация Вюртемберга, Тутлинген, 1946; Interrogatoire de Karl Gönner par Otto Baumgartner, Justiz-Inspektor («Допрос Карла Гённера следователем Отто Баумгартнером»), донесение о результатах допроса, Военная администрация г. Лёррах, 13 марта 1946 г., Dépôt Central d’Archives de la Justice Militaire (Центральное хранилище архивов военной юстиции), Le Blanc, France.

2

Французское произношение названия Barthenheim – Бартенайм, немецкое – Бартенхайм. Поскольку повествование ведется от лица американца немецкого происхождения, рассказывающего о своих немецких родственниках и говорящего на одном из диалектов немецкого, все эльзасские топонимы (кроме тех, которые сам автор называет по-французски, например Мюлуз, и тех, что звучат из уст французов, как в этом эпизоде) даны здесь в немецком произношении. Французское, то есть довоенное и современное, произношение приводится в сносках. Само название региона Эльзас (Elsass, ранее также Elsaß) в русский язык перешло из немецкого (фр. Alsace, Альзас). – Здесь и далее примечания переводчика.

3

Ortsgruppenleiter (нем.) – буквально «руководитель местной [партийной] организации», партийный функционер НСДАП, возглавлявший парторганизацию на территории, насчитывавшей примерно полторы тысячи домохозяйств. В его задачу входило наблюдение, контроль и политическая оценка населения.

4

Все подробности убийства Жоржа Баумана взяты из следующих полицейских и военных рапортов: Concernant Goenner Karl alias Genner Karl, Témoins et renseignements («В отношении Гённера Карла, он же Геннер Карл, свидетели и информация»), военный рапорт, Постоянный военный трибунал в г. Мец (Tribunal Militaire Permanent de Metz), 1947; Meurtre du Français Baumann, Georges («Убийство гр. Франции Баумана Жоржа»), военный рапорт, Ministère de la Justice, Strasbourg, 1946; Procès-verbal de renseignements, Affaire Baumann, de Bartenheim. Victime par crime de guerre («Протокол сбора информации, дело Баумана из Бартенхайма, жертвы военного преступления»), полицейский рапорт, Gendarmerie Nationale, Mulhouse (Национальная жандармерия, Мюлуз), 1945; Renseignements complémentaires sur l’affaire Baumann, de Bartenheim (H-R), victime par crime de guerre («Дополнительные сведения по делу Баумана из Бартенхайма (деп. Верхний Рейн), жертвы военного преступления»), полицейский рапорт, Gendarmerie Nationale, Mulhouse, 1946; Renseignements judiciaires: Affaire Baumann, Georges, de Bartenheim (Haut-Rhin), victime par crime de guerre («Криминалистические сведения: дело Баумана, Жоржа, из Бартенхайма (Верхний Рейн), жертвы военного преступления»), полицейский рапорт, Gendarmerie Nationale, Mulhouse, 1945, Dépôt Central d’Archives de la Justice Militaire.

5

Jaspers, Karl. Die Schuldfrage: Zur politischen Haftung Deutschlands.Munich: R. Piper, 1965. S. 7 (author’s translation). На русском языке: Ясперс К. Вопрос о виновности. О политической ответственности Германии / перевод с немецкого С. Апта. М.: Прогресс, 1999. С. 6.

6

Ясперс. Вопрос о виновности. С. 15.

7

Книга домашних расходов (нем.).

8

Яйца: 1 пфенниг, шпик и ливерная колбаса: 2 марки 90 пфеннигов, булочки: 50 пфеннигов.

9

Черные яйца (нем.).

10

Средняя общеобразовательная школа (нем.).

11

Микки Мэнтл (Mickey Mantle) и Джонни Юнайтас (Johnny Unitas) считались величайшими игроками, соответственно, в бейсбол и американский футбол.

12

Индейская территория (Indian Territory) предназначалась для заселения коренными жителями Америки; в 1907 году вошла в состав вновь образованного штата Оклахома.

13

В 1963 году переименован в Международный аэропорт имени Джона Кеннеди (JFK).

14

Вот это да! (нем.).

15

Поскольку родители автора родились в Германии, их фамилия Bilger передана в немецком произношении – Бильгер. В случае с самим автором фамилия дается в принятой в английском транскрипции – Билгер.

16

Такие университеты (land-grant universities) были созданы в соответствии с законами Моррилла от 1862 года: федеральное правительство безвозмездно предоставляло будущему учебному заведению участок земли, который оно должно было продать и на вырученные деньги обеспечить свое развитие. По закону преподавали в таких вузах в основном агрономию, военное и инженерное дело, точные науки.

17

В переводе «тихий омут».

18

Законы о расовой сегрегации, закрепившие дискриминацию темнокожих граждан США.

19

Adami, Chelcey. Stillwater Men Helped Integrate City’s Neighborhoods // Stillwater News Press. January 16, 2010. URL: stwnewspress.com/news/stillwater-men-helped-integrate-citys-neighborhoods/article_a87967b3-641d-51ca-bf7e-5c29c0e5a9b3.html; Michelle Charles, telephone interview, May 20, 2022.

20

Запретивший расовую дискриминацию (Civil Rights Act, 1964).

21

Жареную картошку и салат из огурцов (с луком, уксусом, сметаной или маслом).

22

“German-American Day: October 6, 2021”: news release. United States Census Bureau, last revised October 8, 2021. URL: census.gov/newsroom/stories/german-american-day.html.

23

U.S. Census Bureau, American Community Survey, 2019: ACS 1-Year Estimates Detailed Tables, Table C04006. URL: data.census.gov/cedsci/table?q=ACSDT1Y2019.C04006&tid=ACSDT1Y2019.C04006&hidePreview=true.

24

Goldhagen, Daniel Jonah. Hitler’s Willing Executioners: Ordinary Germans and the Holocaust. New York: Doubleday, 2007. P. 408.

25

Be Nice to the Germans // New York Times. July 20, 1990. URL: nytimes.com/1990/07/20/opinion/be-nice-to-the-germans.html.

26

Be Nice to the Germans.

27

Cohen, Roger. An Unreliable Germany and the Volkswagen Debacle // New York Times. September 28, 2015. URL: nytimes.com/2015/09/29/opinion/roger-cohen-volkswagen-unreliable-troubling-germany.html.

28

Письмо Карла Гённера Зигмару Гённеру, 24 ноября 1956 года.

29

О-Кёнигсбург (Верхний Кёнигсбург, фр. и нем.), Сент-Ульрих (фр. и нем.), Шато-де-Флекенштайн (фр. и нем.).

30

Катары – религиозное течение в христианстве, активное в XII–XIII веках. Каркассон, Безье – одни из древнейших городов Франции, расположенные на юге страны.

31

Rod McKuen «Seasons in the Sun», запись 1965 года, композиция B8 в сборнике «Seasons in the Sun» (Stanyan Records, винил).

32

На эльзасском диалекте немецкого.

33

«Большое спасибо» (эльз.); произносится как «фильмольс мерси», от нем. vielmals («фильмальс», многократно) и фр. merci (спасибо).

34

«Повторите еще раз» (эльз.); произносится как «репетé нох а моль», от répétez (фр.) и noch einmal (нем., «нох айнмаль» – «еще раз»).

35

На русском языке: Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о Галльской войне, о Гражданской войне, об Александрийской войне, об Африканской войне / перевод и комментарии академика М. М. Покровского. М.: Научно-издательский центр «Ладомир»; «Наука»,1993. Репринтное воспроизведение текста издания 1948 года. URL: https://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1364955001 (последнее обращение 24 июня 2024 года).

36

Diodorus Siculus. The Library of History. Vol. 3. Cambridge, MA: Harvard University, 1939. (Loeb Classical Library.) URL: penelope.uchicago.edu/Thayer/E/Roman/Texts/Diodorus_Siculus/5B*.html. Перевод мой. – М. Ш.

37

Tacitus. The Germany and the Agricola of Tacitus // Project Gutenberg. May 17, 2013. Section 4. URL: gutenberg.org/files/7524/7524-h/7524-h.htm#linknoteref-144.

38

Tacitus. The Agricola and Germania / trans. A. J. Church, W. J. Brodribb. London: Macmillan, 1877. P. 87–110. Reprinted by Paul Halsall in “Medieval Sourcebook: Tacitus, the Germania, excerpts,” Fordham University, July 1998. URL: sourcebooks.fordham.edu/source/tacitus-germania-excerp.asp#:~:text=All%20have%20fierce%20blue%20eyes,Government.

39

Caesar. War for Gaul. P. 155.

40

См., например: Mattern, Susan P. Rome and the Enemy: Imperial Strategy in the Principate. Berkeley: University of California Press, 2002. P. 76; Reddé, Michel. Roman Germania? What Germania? / ed. Simon James, Stefan Krmnicek // The Oxford Handbook of the Archaeology of Roman Germany. Oxford: Oxford University Press, 2020. P. 559.

41

Верхняя Германия (лат.), провинция Римской империи с 85 г. до начала V в. н. э.

42

Все было немного как в дурном сне (на эльзасском диалекте немецкого).

43

Шпецли (нем.) – яичные макароны. Кольруладен (нем.) – голубцы.

44

Bilger, Edeltraut. The German-Americans in Oklahoma During World War I, as Seen Through Three German-Language Newspapers: [master’s thesis]. Oklahoma State University, 1976. P. 1, 73–74, 85–86.

45

Great War: так иногда называют Первую мировую войну в западной историографии; так же ее называли в дореволюционной российской и иногда называют в постсоветской российской историографии.

46

Bilger. German-Americans in Oklahoma. P. 91–92.

47

Bilger. German-Americans in Oklahoma. P. 91–92.