скачать книгу бесплатно
– Так почему ты оттуда уехала?
– Окончив учебу, я захотела попутешествовать, повидать другие места. Дублин и Лондон – чудесные города, но я всегда скучала по Шотландии.
– А как ты оказалась в Глазго?
– Я подписала там контракт с одной фирмой, который как раз закончился, когда мы с тобой впервые встретились. И тут ты предложил мне работу!
На ее лице появилась нежная улыбка, словно Мэри вспомнила тот счастливый момент, который до сих пор вызывал у нее волнение.
– Во время собеседования ты едва на меня смотрел, тебя интересовали только мои эскизы и резюме, но я просто пожирала тебя глазами, молясь, чтобы ты меня взял. Такие красавчики шефы не каждый день попадаются!
– «Красавчик»? – повторил он с гримасой.
Потом разразился смехом, забыв о своей досаде. В конце концов, к чему мог обязать его обычный ужин с родителями Мэри? Зачем создавать из всего непреодолимые препятствия? Она так хотела этой встречи, что Скотт подумал, что не стоит лишний раз ее разочаровывать.
* * *
– Джон не десятилетний мальчишка, которого запросто можно отправить спать, – протестовала Амели. – Скотт по отношению к нему повел себя бестактно и глупо.
Ангус кивнул, все еще надеясь избежать сцены, однако Амели на этом не остановилась:
– Стоит нам с тобой куда-нибудь отлучиться, как он начинает вести себя с моими сыновьями как тиран. Чтобы Джон нарочно разбил лампу? Да это же просто чушь несусветная, он скоро будет совершеннолетним, ты хоть это понимаешь?
– Позволь заметить, что я уверен, что хаера[8 - Ангус имел в виду выпускной экзамен средней школы, приблизительный эквивалент бакалавриата во Франции или экзамена А-уровня в Англии.] ему не видать как своих ушей. А если он его не сдаст, – напомнил он, – про университет можно забыть.
– Ну, значит, попытается во второй раз. Пока он еще не определился с будущей профессией. Но здесь есть и моя доля вины. Я перетащила бедных мальчиков из Франции в Шотландию, а здесь совсем другая система образования! Они никак не могут адаптироваться… Это же так понятно!
– Дорогая, они здесь уже больше года – достаточное время для любой адаптации.
Ангус не собирался брать на себя ни малейшей ответственности за плохую успеваемость трех мальчишек и уж совсем, ради полной объективности, не обращал никакого внимания и на блестящие успехи Кейт. Единственное, что он хотел, – держаться как можно дальше от отпрысков Амели, хотя это не всегда было легко.
– Но ведь дочь-то твоя прекрасно со всем справляется, – добавил он примирительным тоном.
– В таком возрасте девочки всегда мудрее мальчиков. Полагаю, что и Скотт не всегда был примерным учеником!
Она постоянно сравнивала своих сыновей со Скоттом, что в конце концов надоело Ангусу.
– Мой сын всегда шел прямым путем, ничего другого я просто не допустил бы, – проговорил он.
– И что же он выбрал в качестве ориентира?
– Мы выбрали вместе. Он всегда знал, что когда-нибудь ему придется взять дела в свои руки, как это бывало у нас в каждом поколении, и что он обязан обеспечить их процветание, насколько возможно. Поэтому он изучал управление бизнесом, торговлю и маркетинг в течение четырех лет в университете, затем получил диплом бакалавра, после чего уехал в тур по Европе – набираться опыта.
– И ты, разумеется, оплатил ему это развлекательное путешествие? – с иронией произнесла Амели.
– Конечно, нет! Он не поехал туда в качестве туриста, а проходил стажировку в различных хозяйствах, сравнивал различные методы и возможности, изучал рынок алкогольной продукции и текстиля. Да, мне хотелось, чтобы он чувствовал себя более уверенным в тех областях, которыми ему придется заниматься, а не бродил как слепой котенок, натыкаясь на неведомое, как некогда приходилось это делать мне. В мое время все было иначе, специальных знаний тогда было не получить, вот и познавалось все только в процессе самой работы, на практике. Теперь же, с развитием глобализации, все стало иначе, передовые практики внедряются и распространяются очень быстро, за всем нужно поспевать!
Вероятно, он говорил со слишком большим энтузиазмом, поскольку Амели становилась все мрачнее. И хотя Ангус все еще был влюблен в жену, но глупым не был. Он прекрасно понимал, что она задумывалась о будущем собственных сыновей и по возможности постарается ему их навязать. Этой перспективы он боялся больше всего, однако ему следовало быть более дипломатичным, чтобы избежать ссор. Когда Амели бывала чем-то недовольна, она ночью в постели поворачивалась к нему спиной, оставляя его разочарованным, с неутоленным желанием. Ибо он уже вкусил ее тела, привык к удовольствию, которое оно ему доставляло, и не хотел себя его лишать. Слишком долго он жил в воздержании, ведя жизнь вдовца, и теперь в роли «новобрачного» собирался пользоваться удовольствием, которое дарила ему жена, сполна.
– У тебя целых три компании, Ангус. Скотт никогда не сможет управлять ими один, используя передовые методы, это слишком для одного человека. Почему бы тебе не попытаться заинтересовать Джона или Джорджа, например, прядильной фабрикой?
Вопрос застал его врасплох. Фабрика? Помилуй бог, это же было дело Мэри! Никогда Скотт не допустит хозяйничанья там одного из сыновей Амели, он увидел бы в этом оскорбление памяти матери.
– Я предлагаю тебе фабрику, потому что чувствую, что винокурни для нас под запретом! Тем не менее я ношу твою фамилию и тоже Джиллеспи.
– Ты, но не твои дети, – сухо ответил Ангус.
Ответ вырвался сам собой, однако попал точно в цель. Амели испепеляла его взглядом.
– Это потому, что их отец англичанин, ты их отвергаешь, отбрасываешь от себя, да?
– Нет… Я совершенно их не отвергаю. И даже готов предложить им кое-что, что сможет поднять их школьные результаты. Мальчишек следует устроить в закрытый пансион, Амели. Точно так же я поступил и со Скоттом, и он получил там прекрасное среднее образование. Оплата за учебу в таких заведениях превышает все разумные пределы, но я могу себе позволить содержать там всех троих. Можешь считать мое предложение подарком тебе.
Амели все же удалось сдержать гнев, и она возразила плаксивым тоном:
– Я не собираюсь с ними разлучаться. Кроме меня, у них никого нет! Если они уедут в пансион, мы больше не сможем общаться, ведь они будут далеко от меня, от сестры…
– Ваше «общение» обычно сводится к ссорам, и они только мучают сестру.
– Ты слишком суров к ним и упрям к тому же. Так послушай: ни за что на свете я не отправлю их туда, чтобы ты мог от них отделаться. Если у тебя хватило жестокости так поступить со своим сыном, мне все равно, но я – другой человек и не сделаю этого. Я слишком чувствительна, чтобы перенести то, что я все время буду думать о них, что они сейчас, в это время, находятся в холодном интернате, может быть, их разлучили друг с другом, может, несправедливо наказали…
– Их и нужно наказывать, а ты на это не способна.
Он сразу понял, что зашел слишком далеко. Амели выпрямилась во весь рост и смерила его презрительным взглядом.
– Вопрос закрыт, – произнесла она. – Не заставляй меня пожалеть о том, что я доверилась тебе и потащила их за собой в такую даль. Дети для меня – святое. Я сразу тебя предупредила. А теперь прошу мне сказать честно, если я и мои дети – нежелательные персоны под твоей крышей.
– Ну хватит тебе, Амели! Вы все пятеро для меня самые «желательные персоны», как ты сказала, и я каждый день благодарю судьбу, что она свела нас с тобой. Этот дом – твой, и я хочу, чтобы ты чувствовала себя в нем хорошо.
– Тогда перестань меня расстраивать, перестань обвинять моих сыновей во всех смертных грехах, и хватит тебе превозносить своего любимчика Скотта, пока я не начала его ненавидеть.
Чтобы смягчить эти слова, она прильнула к нему, обняла его за талию и поцеловала в губы. Почувствовав ее тело так близко, он мгновенно возжелал ее. Ах, как же он обожал подобные мгновения ее обостренной чувственности, когда она начинала его провоцировать на сладкую любовную игру! Да чем он, собственно, заслужил такое, что настолько прелестная женщина хочет заняться с ним любовью? Он не был ни молод, ни хорош собой, он отлично знал это, однако она, несомненно, получала удовольствие, когда он ее ласкал. Неловким жестом он приподнял ее свитер, расстегнул лифчик и впился пальцами в ее грудь. Закрыв глаза, она издала какое-то сладкое урчание удовлетворенного желания, которое попросту приводило его в бешенство, сводило с ума.
Ему страстно хотелось сделать ее счастливой. Не только удовлетворить физически, но и принести ей счастье, и, может быть, как знать, окончательно изгнать из ее сердца этого проклятого Майкла.
* * *
– Мы имеем право прийти с кем захотим, – повторила Кейт. – С кем-нибудь из родни, с другом, братом, лишь бы рядом был сопровождающий кавалер. Но я никого здесь не знаю.
Взгляд, полный надежды, смутил Скотта, который одарил ее признательной улыбкой.
– С братом? Да у тебя их целых три!
– Я никогда не попрошу их меня сопровождать куда бы то ни было. Они совершенно не умеют себя вести, ты же их знаешь. Ну пожалуйста, Скотт… Это будет очень веселая вечеринка, хотя и под присмотром учителей.
– А переодеваться надо?
– Определенного костюма не нужно, можно выбрать любой. В школе всегда устраивают эту вечеринку в ноябре, но в прошлом году я только что приехала и еще чувствовала себя одинокой, потому и не пошла. На этот раз не пойти будет неудобно, нельзя пропустить. У нас будет накрыт стол, все ученицы принесут с собой какое-нибудь угощение, я, например, попросила Мойру испечь шоколадный торт для нас, а потом начнутся танцы!
– Никакого алкоголя, я полагаю?
– Пиво, да и то только для родителей. Ты можешь вполне считать себя родителем, если учесть твой возраст. Ну пожалуйста, согласись, скажи да…
Она была такой трогательной, что, в конце концов, он уступил. Стоит признать, что ей тоже нелегко далось привыкание к школе, как и к самому Джиллеспи, разве не заслуживало это поощрения?
Как только Скотт дал согласие, Кейт, взвизгнув от радости, прыгнула ему на шею.
– Какой ты выберешь себе костюм? – спросил он. – Переоденешься в эльфа? В Белоснежку? В Робин Гуда?
– Почему не в принцессу?
– Мне кажется, стоило бы проявить большую изобретательность.
Разочарованная, она состроила досадливую гримаску.
– Я поговорю с Мойрой, ведь она будет заниматься моим костюмом. А ты, Скотт, в каком образе ты себя видишь?
– Понятия не имею. Султан? Нет, слишком сложно.
– Вильгельм Завоеватель? – предположила она.
– Естественно, нет. Ведь это он вторгся в Шотландию!
– С тех пор прошла тысяча лет.
– Браво, мадемуазель, как вижу, вы хорошо учились истории. Ладно, я еще подумаю. Когда точно должна состояться вечеринка?
– В субботу, двадцать восьмого.
– Ну и ну…
Дата костюмированного бала совпадала с днем, когда он запланировал встретиться за ужином с родителями Мэри. Но ему так не хотелось разочаровывать Кейт, и он предположил, что встречу с родителями вполне можно отложить на неделю-другую и что вряд ли Мэри на это обидится.
– Ах, женщины! Вы обладаете редким искусством всегда усложнять нам жизнь! – усмехнулся он.
Это явно было сказано в шутку, однако Кейт смутилась, опустив глаза.
– Я тебя обидел? Прости, моя крошка.
Играючи, Скотт взял одну из ее косичек и сделал девушке из нее усы.
– В роли Чарли Чаплина ты тоже была бы очень хороша, а у Мойры наверняка в каком-нибудь шкафу отыщется подходящий котелок.
Улыбнувшись ей напоследок, Скотт быстро ушел, сказав, что у него еще много дел. Оставшись одна, Кейт глубоко вздохнула от досады. За кого он ее продолжал принимать? За десятилетнюю девчонку? Разве он не заметил, насколько она изменилась? Но то, что он согласился сопровождать ее на костюмированный бал, само по себе уже было неслыханной удачей. Скотт будет ее кавалером! Все ученицы ее школы попадают в обморок от зависти! И не собирается она рядиться в клоуна или карлика, ни за что на свете! Наоборот, она предстанет в своем лучшем виде. В платье принцессы или феи и обязательно с высокой прической, которая сразу добавит ей лет, а там, кто знает, может, осмелится и на декольте.
При этой мысли ее щеки вспыхнули. Она ничего не смыслила в способах соблазнения. Ведь с утра до вечера Кейт находилась только в обществе девчонок в школе, а на выходных была со своей семьей. Она никогда и никого еще не пыталась соблазнить. Разумеется, она много об этом читала, смотрела сериалы и фильмы о любви по телевизору, но не была уверена, что способна предпринять то, что делали для этого их героини. Да и если бы она знала, как это делается, разве посмела бы она испробовать эти приемы на Скотте? Меньше всего она хотела оказаться в его глазах смешной, вызвать его осуждение или хотя бы неодобрение. Она просто безумно боялась ему не понравиться, ибо, оставь он ее, она потеряла бы навек самую светлую радость своей жизни, самую большую ее драгоценность. Но, ей-богу, обращаться с ней как с ребенком – в этом было что-то непереносимое!
Кейт подошла к великолепному венецианскому зеркалу, украшавшему одну из стен. Маленькая гостиная, в которой она сейчас находилась, не была такой помпезной и торжественной, как две другие большие гостиные, предназначенные для приемов, и в ней девушке было гораздо приятнее находиться.
Нежная, уютная атмосфера малой гостиной ей очень нравилась, и она втайне надеялась, что мать, которая еще не закончила полную переделку всех комнат, не будет здесь ничего менять. Несколько мгновений она смотрела на свое отражение критическим взглядом: зарождавшийся некстати прыщик на щеке, немного редкие зубы, которые братья элегантно называли «кроличьими зубами», слишком бледная кожа. Интересно, сколько лет ей можно было дать? Вот бы поскорей вырасти, измениться! Когда же, через сколько времени станет она похожей на женщину или хотя бы на молодую девушку? Пока она производила лишь впечатление угловатого и дурно причесанного подростка с этими ужасными косичками! В сотый раз она спросила себя, как, интересно, выглядит эта Мэри? Несомненно, она была великолепна, иначе разве выбрал бы ее Скотт?
– Мэри… – сказала она зеркалу.
Несколько раз Кейт с отвращением произнесла это имя, а потом показала своему отражению язык.
– Ты сама с собой говоришь или репетируешь пьесу? – бросил ей с порога Джордж.
Рядом с ним стоял Филип, и оба они прыснули со смеху. Не оборачиваясь, она в зеркале сверлила их взглядом. Если бы Скотт все-таки отказался ее сопровождать, она бы скорее не пошла на бал совсем, чем тащить туда этих неотесанных болванов. Никто из них не умел себя правильно вести в приличном обществе. И это притом что остальные девочки ее школы только и мечтали, чтобы показать всем своих братьев!
– Я репетирую кое-что о Марии Стюарт, – небрежно обронила она.
Кейт научилась больше не бояться их, по крайней мере, когда она находилась в доме, потому что, в отличие от матери, Ангус, Скотт и Мойра всегда принимали ее сторону.
– Этот Гадкий утенок, похоже, превратился в настоящую задаваку, – усмехнулся Филип.
– Зато вы трое не меняетесь, все такие же хамоватые и ограниченные!
Когда она собиралась выйти, они, стоя на пороге, преградили ей путь, и каждый схватил ее за косичку.
– Тебе не помешало бы получше причесаться…
– Убирайтесь к черту отсюда!
Они по очереди стали дергать ее за косички, заставляя раскачиваться между ними.
– Хватит, больно!
– Давай, давай, маленькая скво, танцуй немного быстрее…
Кейт тщетно пыталась освободиться, натянутая кожа на голове причиняла ей страшную боль.
– Немедленно отпустите вашу сестру.
В соседней гостиной внезапно возникла массивная фигура Ангуса, который направлялся к ним большими шагами. Приказ он отдал спокойно, но его внушительный голос трибуна разнесся по всему особняку.
– Что здесь происходит, вы что забыли, где находитесь?
– Мы просто развлекаемся, – возразил Джордж.
– Странное развлечение. Вам что, больше делать нечего?
Ангус смотрел на них строго, без малейшей снисходительности, и мальчишки украдкой обменялись взглядами. Кейт знала, что они только и жаждали, чтобы позлить отчима, но Джона рядом не было, а без своего заводилы на продолжение у них не хватало смелости. Джон у них был лидером, которому каждый раз удавалось убедить мать в своей невиновности.
– Займитесь чем-нибудь поумней. А ну, пошли!
Джордж на мгновение заколебался, но, в конце концов, покорился, вышел и потянул за собой Филипа.
– Спасибо, – пробормотала Кейт после их ухода.
