скачать книгу бесплатно
– Нет, я не курю! Курил в школе и немного в Бауманке, но потом перестал, можно сказать, бросил!
– Это хорошо, а я вот все продолжаю! Жаль, конечно! Как говорят, лучше кирять, чем курить!
– Да, и то, и то, все плохо! – Вьюгину стало немного не по себе после этих слов, которые он произнес по инерции. За последнее время, а он это хорошо понимал, начал сильно «врезать», и именно в компании с Даниелем Фажоном.
– Ваши слова да на стенку бы приколотить! – Дора Георгиевна сочувственно посмотрела на Вьюгина. – Марк, а вот скажите мне, что это за случай с автомашиной у вас произошел две недели назад. Я смотрела рапорт и как-то не особенно хорошо врубилась!
Марк напряженно застыл, быстро оправился и растянул губы в улыбке:
– Обычная история! Эти Renault, как наши автомобили, ломаются часто. Это вам не германский автомобиль, который ездит без ремонта, пока не развалится. Вот и у меня не завелась, сколько ни бился, пришлось оставить в городе. Ремонтники только к обеду приехали и забрали на профилактику. Вернули только на следующий день!
Вьюгин бросил взгляд на Дору Георгиевну, вспомнив события вербовочной операции.
Март 1970 года. Франция. Предместье Парижа. Марк понимал ситуацию, в которую влип, и с ужасом думал о последствиях. Сам того не ведая, он, как говорится, попал! Сильно пьяный, на трассе в предместьях Парижа въехал в четырехосный трейлер, так, что разнес машину вчистую, удивительно, что сам не получил ни царапины, ни ушибов, только руки, плечи, спина и ноги болели, когда он рефлекторно вцепился в руль, когда вмазался в громадный грузовик MAN.
Стояла глубокая ночь, водитель грузовика сбежал, как потом выяснилось, груз и машина были ворованными, а автомобиль шел из Марселя. Он тогда в панике бросился к телефонной будке и начал вызванивать Даниелю, пока тот не взял трубку.
– Даниель! Даниель! – орал он в трубку, пока не услышал голос Фажона.
– Что случилось? Ты чего так кричишь? – заспанным голосом отозвался тот, за минуту до этого получив сообщение по телефону, что акция прошла успешно и русский в лепешку разбил свой автомобиль. Марсельский клан, самая мощная организованная группировка Франции, пошел ему навстречу и, можно сказать, «отдал» свой грузовой автомобиль с товаром, и теперь он в долгу перед ним, но цель, которую поставило перед ним руководство DST, была достигнута. Русский попался на скандальной ситуации с разбитым при пьяном вождении автомобилем, и будет полицейский протокол, после чего последуют суд, скандал и газетная шумиха, что будет означать бесславный конец карьеры товарища Вьюгина. Вот тут-то и выступила бы контрразведка Франции в лице Даниеля, который, проведя вербовку, смог бы замять этот скандал с советским представителем за рубежом.
Фажон хорошо знал, что никого из близких друзей у Марка, кроме него, нет и побежит он только к нему. Так оно и вышло, слушая пьяные, надрывные причитания, он подумал, как хорошо была спланирована и проведена техническая часть предвербовочной операции.
– Что делать! Что делать! Меня погонят! – бормотал в трубку Марк, хорошо, даже спьяну, понимая, чем грозит этот инцидент. Его вышлют первым же рейсом «Аэрофлота», так и закончится навсегда его первая заграничная работа, а в перспективе он так и останется невыездным.
– Заткнись! – проорал в трубку Даниель. – Отойди от места аварии, но не теряйся из виду! Смотри не попадись жандармам[97 - Служащий жандармерии, военизированной полиции. За пределами города, в провинции, в сельской местности функции полиции переданы жандармерии.].
– А откуда ты знаешь, что я за городом? – Вьюгин хоть и был пьян, но тренированным в разведшколе умом ухватил этот момент.
– Да все равно что жандармам, что ажанам[98 - Полицейский, агент полиции. Agent – в французской манере, ажан. Ажанами принято называть полицейского Франции, но лишь у нас, так как это просто перевод с поправкой на национальную принадлежность. Французский «коп», «мент», «легавый».]! – негодуя на себя за этот «прокол» с представителями власти, по-простецки ответил Вьюгину. – О, жди, я скоро!
Около его подъезда давно стояла бригада эвакуатора автомобилей. Фажон махнул им рукой, все расселись и двинулись за машиной Даниеля.
– Здравствуй, брат! – с пьяным надрывом начал было Вьюгин, и тут его осенило, да так, что он начал трезветь: – Как ты меня нашел? Откуда ты знаешь место?
Фажон снова обругал себя за этот второй «прокол». Такую акцию он проводил впервые и, конечно, не мог предвидеть всего. Прикидывая про себя, стоит ли сообщать об этом начальнику, он решил, что пока не стоит. Надо оставить Вьюгина с этими вопросами, чтобы потом было легче его затянуть в вербовочную акцию.
– Узнал на телефонном узле, откуда ты звонил! – быстро нашелся Фажон.
– Ага! Вот и хорошо! Но что же мне делать? Меня за это дело вышвырнут из Франции, как пить дать!
– Да что тут такого? С кем не бывает! – начал было Фажон, как вдруг из-за поворота выскочили машины из эскадрона дорожной безопасности жандармерии и, взвизгнув тормозами, остановились невдалеке. Все шло как по нотам!
– Ну, все! Теперь мне кранты! – по-русски сказал Марк и сел на бордюр.
– Ты чего там говоришь? – Фажон наклонился к Марку.
– Говорю, что теперь мне крышка! Если они заведут дело, где я буду фигурировать как обвиняемый, который в пьяном состоянии совершил опасные действия…
– Слушай, давай не будем раньше времени хоронить себя! – Даниель оглянулся на группу жандармов, которые совсем близко подошли к ним. – Стой рядом и молчи! Говорить буду с ними я! Лучше отойди и сядь в мою машину.
Вьюгин послушно сел в машину Даниеля и стал смотреть в сторону жандармов, которые окружили Фажона с группой эвакуаторов автотранспорта. Издали понять было трудно, о чем говорили, бурно жестикулируя.
Через полчаса к машине подошел Даниель и, недовольно хмурясь, сказал:
– Извини, дорогой Марк, ничего сделать не получилось! Единственно, чего мне удалось добиться, так это чтобы тебя не забрали в тюрьму. Ты на свободе, но завтра по моему звонку должен явиться в жандармерию предместья, дать показания и подписать протокол. Вот там все и решится!
– Это конец! – с отчаянием в голосе сказал Вьюгин.
– Ничего, не конец! Сейчас я отвезу тебя домой, а завтра мы посмотрим. У меня все же есть связи в Париже!
Марк с надеждой посмотрел на Фажона, но ответить было нечего, так молча они и доехали до его квартиры, которую снимало для него представительство торговой фирмы.
– Все, спокойной ночи! Будь завтра на телефоне!
Вьюгин грустно улыбнулся напутствию Даниеля и зашел в подъезд, где в окне сразу же появилась голова консьержа.
Апрель 1970 года. Париж. Франция. Резидентура ПГУ КГБ. Дора Георгиевна видела, как «ушел» ненадолго в своих воспоминаниях Вьюгин, и молча ждала, когда тот «вернется».
– У меня есть информация, что вы скрыли более серьезную аварию. – Каштан сказала это, хотя имела всего лишь смутное описание, как автомеханик посольского гаража, который обслуживал и машины торгового представительства, где работал Вьюгин, во время распития спиртных напитков, что было категорически запрещено, проговорился о том, что сразу распознал на автомобиле Вьюгина следы серьезной аварии. Поэтому-то и сведения об этом были лишь в отчете информатора, аккуратно подшитом в деле, однако не подкрепленные никакими бумагами о произведенном ремонте.
– Да что вы! Такого не могло быть! – воскликнул он, лицо налилось нездоровой краснотой. Марк понимал, что неспроста идет этот разговор.
Каштан со своей стороны засекла, что этот эпизод вызывает большую тревогу у Вьюгина. «Вот, дьявол, угораздило меня попасть на это тухлое место! Я же не каэровец, чтобы мотать его!» – подумала она и решила изменить тему.
– Марк, я, как руководитель группы, должна итожить вашу деятельность. Меньше, чем через неделю, заканчивается срок вашей ДЗК, и вот по этим итогам вам либо продлят срок пребывания тут, либо все на этом закончится.
Марк вскинул на нее глаза, и она явственно увидела, как он перевел дух.
– Мне можно будет узнать, какую вы дадите рекомендацию?
– Я не даю рекомендации! Я итожу работу оперативника, как, впрочем, и свою, а также всех! Свою работу вы знаете лучше меня. Что сами можете сказать?
Марк наморщил лоб, пожевал губами, снова покраснел и, не глядя в глаза этой красивой и весьма успешной оперативнице, а он это знал хорошо, сказал:
– Не смог сделать все, не довел до конца, остались хвосты! Если продлят, то я смогу все закруглить, да вы и сами видите, что у меня большой актив среди местных!
– Что верно, то верно! Актив у вас большой, есть интересные источники, но это все мимо вас! Почти все годы прошли без единой, серьезной разработки, даже без подготовки к активным мероприятиям, включая вербовки. Не вынесли на поверхность свой потенциал! Не раскрыли его! И это при такой базе! Я ведь знаю, что вы глубоко знаете культуру Франции, особенно поэзию!
Вьюгин поежился, он не любил, когда затрагивали эту часть его души. Он с юношества был очарован культурой Франции. В школе с французским уклоном он до дыр зачитал на языке все книги преподавателя французского. Получил доступы в Библиотеку им. В.И. Ленина, Библиотеку иностранной литературы, где старательно, день за днем, читал и восхищался поэтами, драматургами и писателями страны, куда он и не мечтал попасть в те полуголодные годы учебы в школе и в Бауманке.
Сейчас, сидя на отчете в резидентуре посольства, он отчетливо представлял себе, что теперь никогда больше не попадет во Францию. Что делать, не смог он проявить себя как полевой оперативник. Старался так, что нарвался на вербовку, о которой так и не доложил. Вьюгин похолодел от мысли, что бы было, доложи главному каэровцу о последних событиях. А так тихо и незаметно слиняет! Хорошо, что мероприятия французов пришлись на последние дни срока его пребывания во Франции.
– А вы не чувствовали, скажем так, нападение[99 - Активность вербовочной работы той или иной резидентуры, эффективность работы агентуры, оперативное и техническое проникновение в объекты, установленные как главные цели.] со стороны Фажона?
– Ах в этом, нашем, смысле?
– Да, нашем! Вот по информации службы, внешней каэр, по всем признакам и складывающейся ситуации вы являлись мишенью!
– Мишень, это в смысле представляю вербовочный интерес? – Марк похолодел, осознав в новом свете все, что произошло с ним, начиная с аварии.
Дора Георгиевна вдруг поняла для себя, что Вьюгин сильно испугался. Интуитивно она почувствовала, как он зажался и полностью закрылся. Разговор продолжать было бессмысленно.
– Для вас поступила рекомендация от внешней контрразведки покинуть страну. Ваше время пребывания в ДЗК почти закончилось[100 - В соответствии с правилами КГБ агента нельзя слишком долго оставлять за границей. Постоянная жизнь на Западе советского человека может и развратить. Максимальный срок ДЗК определялся в пять лет.], пора домой. Вы молодой сотрудник, и большие игры будут непредсказуемы. Боюсь, что вас надолго не выпустят за границу! – сказала уверенно Каштан и увидела смятение на лице Вьюгина. – Одно могу сказать, ваш французский язык превосходен, а я знаю, что говорю!
Однако нет! После возвращения Марк получил командировку в Канаду, а перед этим благодарность от Ю.В. Андропова и повышение в звании до майора.
Апрель 1971 года. Канада. Квебек. Канада конечно же не Франция, а Квебек как пародия на французский островок среди англо-саксонского «Alright![101 - Хорошо, ладно, согласен.]». С первого дня пребывания в скучной, на его взгляд, стране Марк употребил все находящиеся в его руках средства для создания своего мирка, как он называл про себя, «состояния души». Выстроить этот свой мир в условиях советской колонии было делом обреченным. Жить не по правилам было невозможно, а кто начинал, то очень быстро заканчивал, очутившись в самолете «Аэрофлота», который с дозвуковой скоростью уносил из буржуазного мира очередного «строителя». Такое случилось и с ним, выслали его через год за аморалку и склонность к злоупотреблению спиртным.
Было еще донесение, вызвавшее сомнение руководства, недостаточно проверенное, проходившее по нелегальной агентуре, о подготовке к вербовке местными контрразведчиками одного из оперативников научно-технической разведки, неизвестно откуда и как попавшее в сводку службы внешней контрразведки резидентуры КГБ СССР в Канаде.
В этом донесении указывалась сумма денег, якобы переданных подготовленному к вербовке объекту, и была обещана еще большая в случае согласия работы на них. Какое происшествие готовилось как оптимальные условия для вербовки (а в случае отказа объекта предполагалось вывести в крупный скандал), было неясно, но каэровцы послали уведомление Центру о предполагаемой операции контрразведки Канады, туманно указав на фигуру торгового представителя Вьюгина, как предполагаемую цель проводимых мероприятий. Для страховки от неожиданностей при эвакуации из Москвы прибыла группа физической поддержки, недавно сформированная в ПГУ КГБ из хорошо владеющих языками офицеров «Альфы», которая в дальнейшем возьмет названии «Вымпел».
Летя над океаном, вливая в себя очередную порцию коньяка, любезно подносимую миловидной стюардессой, Марк теперь физически ощущал, как вся его карьера летит к черту после попадания в запланированную ловушку, которая должна была создать условия его вербовки. Если бы не досрочное прерывание командировки по приказу Москвы и выдворение за пределы страны, его бы посадили на кол предприимчивые, даже весьма изобретательные французские канадцы, в открытую, не стесняясь, начавшие проводить оперативные мероприятия.
Уносясь самолетом «Аэрофлота» все дальше и дальше от опасного эпизода, в душе полупьяного Вьюгина росло сожаление о том, что могло произойти, но не случилось! Ах, черт, ведь скажи тогда только одно слово, сделай простой подтверждающий жест, все бы пошло по другому пути.
Теперь Вьюгин знал, что все происшедшее с ним было хорошо продуманной, дерзкой операцией. Он крутил головой, вспоминая все сюжеты бурно развивающейся ситуации, которая так никуда и не привела, и вновь, как во Франции, он выскользнул из клещей контрразведки, совсем близко подступившей к нему.
«Всадники» из КККП с первых дней появления Вьюгина во французской Канаде проявили повышенный интерес к нему. Агентом изучения Марка стал Серж Анье, работающий в страховой фирме, где проходили сделки с канадскими промышленными предприятиями. Отношения между ними быстро стали дружескими, хотя на уровне подсознания и рефлексов с первого дня знакомства с Сержем Вьюгин ощущал работу, которую начала вести служба контрразведки в отношении него, как явного объекта склонения к сотрудничеству с последующей вербовкой.
Первые ознакомительные разговоры между ними дали Сержу Анье хорошую наводку, когда Марк рассказал, а позже с подробностями описывал свою предыдущую командировку в Париж. Анье подготовил и отправил за океан запрос в DST о Вьюгине, и вскоре оттуда поступили копии материалов его досье. Изучив материалы, собранные на русского, Серж отзвонился во Францию как бы по уточнению деталей, где в разговоре проскользнуло, что работа с этим сотрудником КГБ может получиться в перспективе, при соответствующих условиях и подаче.
Преодолев сопротивление главного инспектора КККП, две спецслужбы договорились о совместной разработке Марка Вьюгина как общего объекта. Серж, продолжая настойчиво изучать материалы французских коллег и сверяясь со своими наработками, которые у него поднакопились за первые три месяца их близкого контакта, понял, что более лучшего кандидата, чем этот русский торговый представитель, нельзя себе и представить. Руководство управления безопасности и контрразведки «всадников» дало отмашку на проведение мероприятий, и Анье приступил к реализации.
По сути, ему даже не нужны были какие-то особые акции, меры принуждения. По материалам французской контрразведки и по его собственному изучению Вьюгина был сделан вывод, что объект вербовки сам идет в ситуацию. Сообразуясь с этим, Серж закручивал обстоятельства так, чтобы получить полное попадание в цель. Однако неожиданно вмешались силы, которые увели в сторону, даже остановили так хорошо начатую работу.
Серж Анье читал выданный под расписку документ в кабинете начальника управления, иногда поглядывая на своего начальника, словно проверяя, не шутка ли это!
– Они там думают, что Канада – это 51-й штат Северной Америки! – судорожно, борясь со злостью, охватившей его, сдавленным голосом воскликнул Серж, возвращая бумагу на стол руководителя.
– А ты как думал! Серж, мы, не имея своей полноценной структуры контрразведки, живем на информации и пожеланиях американцев. Иногда это просто дружеские советы, а иногда это жесткие указания, как вот сейчас! Они хотят, чтобы мы вербанули по полной процедуре вашего советского дружка! Значит, надо так и делать.
– Я не собираюсь действовать по указке этих янки! – и Серж добавил нецензурное выражение в отношении своих последующих действий. – Мы, нация завоевателей, а должны действовать по указке пилигримов!
– Подчинимся приказу, Серж. Еще немного времени, и состоится наша служба как вполне независимая ни от кого, кроме народа Канады! А пока только так!
– Им бы самим провести эту акцию, их тут у нас в Канаде сотни, целая армия спецслужбистов, начиная от DEA[102 - Агентство в составе Министерства юстиции США, занимающееся исполнением федерального законодательства о наркотиках.] и кончая АНБ[103 - Подразделение радиотехнической и электронной разведки Министерства обороны США, входящее в состав Разведывательного сообщества на правах независимого разведывательного органа.].
– Они сами не лезут, опасаются за белизну своего мундира! Вдруг что случится на чужой, хоть и полностью контролируемой территории.
– Ага, а нам таскать каштаны из огня![104 - Выполнять очень трудную или опасную работу, результатами которой пользуется другой.]
– Это стало уважаемой традицией! – глумливо улыбнулся начальник, который в душе еще больше, чем Анье, ненавидел постоянное вмешательство в дела его департамента. И не просто департамента, а глубоко законспирированного подразделения контрразведки «всадников». Озабоченно спросил: – Что там с нашим банкиром?
– Русский еще недостаточно увяз в долгах, еще рано, хотя можно и попробовать! – Анье использовал традиционную финансовую западню для своего приятеля Марка.
– Понимаю, но надо действовать. Наши старшие братья с Юга торопят.
Обсуждение руководящих указаний из дружественного агентства Северной Америки заставило форсировать подготовленный план. Анье в этот же день дал указание подпольному ростовщику, к которому подвел Вьюгина, когда тот попросил разрешить небольшие финансовые затруднения, затребовать возвращение долга.
– Сколько он выбрал у тебя? – спросил Серж, вызвав ростовщика на конспиративную встречу.
– С процентами получается около полусотни тысяч! – тут же ответил ростовщик, который был представлен Вьюгину как частный, приватный банкир.
– Да, что это он так! – воскликнул удивленный Анье. Он ожидал услышать сумму в двадцать, в худшем случае немного больше.
– Говорил, подкупить немного техники, чтобы отвезти домой.
– Позвони ему и скажи, что обстоятельства вынуждают прекратить кредитование и требуют возвращения долга. Говори так, чтобы он сильно не испугался! – Анье внимательно посмотрел на ростовщика, делая акцент на этой фразе.
– Хорошо! Сотворим небольшую угрозу, как я понимаю!
В закрытом клубе где-то под утро Анье, слушая пьяные рассуждения Вьюгина, который был в угаре, поймал информацию, которая в корне изменила всю подготовительную ситуацию по его плану. На вопрос Сержа о долге, который возрастал, Марк возбужденно заговорил:
– Ты можешь себе представить, эти сволочи из какой-то паршивой ювелирки дают меньше половины стоимости шедевра господина Фаберже! Жена, которая была просто унижена этим, сказала, что лучше бы продала это в Москве! Больше бы получили!
– Ты о чем? – недоуменно глядя на собеседника, спросил Серж.
– Я поручил жене отнести в антикварный ювелирный салон несколько вещиц, в том числе очень дорогие и редкие изделия великого Фаберже! Поначалу эти мошенники предложили сразу же получить деньги, но оценили их как бижутерию из Тайваня. Ну не наглость ли это! Мы отказались, и тогда они поставили на аукционную продажу. Теперь я смогу вернуть долг, и кое-что останется!
– Спросить надо было меня, и ты бы мог получить сполна! В какой антикварный салон отнесли? – начиная проворачивать в голове комбинацию, сказал Серж. – Это ты зря сделал самостоятельно!
Вьюгин еще не успел назвать салон, как у Анье возник в голове план операции. Этот случай так удачно, словно с небес упавший ему в руки, предполагал больший успех, чем его разработанная ловушка с ростовщиком.
Он благодарил судьбу и американцев, которые заставили его форсировать прежний план, который не представлял собой что-то выдающееся и оригинальное, и действия Вьюгина в русле такого пути развития событий подвели Анье к гениальному решению подготовки и проведения новой схемы по вербовке этого русского шпиона.
Серж от нахлынувшего воодушевления подхватился, громко позвал официанта и заказал шампанское.
– Это ты к чему? – удивленно спросил Вьюгин.
– Это к тому, что ты все сделал для решения своих проблем! Честно скажу, я начал сомневаться в том, что ты вернешь долги!
– Ты же сам меня отвел к этому ростовщику! Сказал, что он лояльный, миролюбивый, терпеливый! А на деле посмотри, что получается! Он грозит подать в суд и представить туда все мои расписки. Правда, можно отбиться! Он досрочно требует вернуть займы, и если суд состоится, то неизвестно еще, кто выиграет! – напористо проговорил Марк и подмигнул Сержу.
Шампанское ударило в голову, он огляделся и, придвинувшись к Сержу, пробормотал, загибая пальцы:
– Вначале было двенадцать штук, потом они переросли в пятнадцать, а теперь с процентами все выливается в тридцать штук! Где я их могу взять?
– Возьми у меня! Распотрошу страховой фонд!
– Ты же не Ротшильд, да и деньги от тебя опасные! – раздраженно бросил Марк и сразу понял, что перегнул палку. Слово сорвалось вслед за мыслями.
Анье поправил галстук, достал сигару, осторожно обрезал, закурил и, пыхнув ароматным дымком, спросил:
– Марк, что за мысли? Деньги всегда остаются только деньгами. Почему мои для тебя опасные? Ну, распотрошу свой пенсионный страховой фонд, еще вроде помирать мне рановато, снова насобираю, зато помогу тебе! В чем опасность? – Теперь он благодарил судьбу, которая распорядилась так, что Вьюгин сам построил себе западню, о которой даже не догадывался.
– Благими намерениями выложена дорога в ад! – стараясь перевести в шутку сказанную неосторожную фразу, Вьюгин пытался отодвинуться от опасной темы. – Ну, кто тебя знает, что ты потребуешь от меня? У меня был вариант во Франции, когда попал в тяжелое положение.
