Восемь минут

Микс надевает маску и бросается прямо в водный поток, я следую за ним.

Так мы несемся уже секунд десять. Непреодолимая сила тянет меня наверх. Не знаю, сколько уже мы проплыли, но я израсходовал два вдоха, под напором сложно удерживать дыхание; остался всего один. Пытаюсь как можно дольше потянуть время перед ним, но давящая обстановка вынуждает сделать еще вдох. Теперь я не знаю, что мне делать.

Мне нужно вдохнуть, выдержать трудно, практически невозможно. Сознание мутнеет, поток воды проносит меня еще метров двадцать. Я перестаю контролировать себя, но ящик из рук не выпускаю. Я держу его, хоть и нет больше сил делать это. Поток выбрасывает наверх, наконец я в стоячей воде. Я почти без сознания.

В мгновение я прихожу в себя и делаю глубокий вдох. Как же мне нравится снова дышать свежим воздухом. Поднимаю голову вверх и вижу его – небо, такое же безграничное, каким оно и было, я даже рад, что снова встретил его. Мы оказались в воде неподалеку от горы. На берегу я замечаю Микса.

– Ты как? Цел? – Микс выглядит подбитым.

– Да, вроде, только воды проглотил очень много.

– Не страшно.

– А где мы?

– В озере за горой, здесь недалеко. Машину мы найдем, я изучал эту местность перед заданием.

– Сколько нам идти?

– Шагов пятьсот. Только прошу, не выпускай из рук это, – он указывает на синий короб. Я киваю.

Микс, хоть и уставший и потрепанный, все же доволен. То, что мы добыли, вполне поднимает нам настроение. Через кору боли и обиды проходит свет радости, кажется, наша удача воодушевляет его.

Через триста шагов мы отошли к поляне, после которой виднеется лес. Странно, но, мне кажется, он лиственный, точнее, на деревьях есть листья, да, настоящие зеленые листья. Последние три года я мало где видел такие деревья, а на улице и вовсе, наверное, не видел. Непонятно, зачем они нужны, солнца нет, света тоже. Листья потеряли необходимость быть; деревья же не справляются без них и засыхают. Только большие крытые сады спасают нас. Там постоянно работает электричество, которое дает им возможность расти. Но этот лес удивительный. Как на деревьях смогли вырасти листья, не говоря о том, как они их используют? Эти мысли наталкивают меня на идею, точнее, дают мне понять, зачем я только вообще во все это ввязываюсь. Мы проходим еще метров сто:

– Микс, – с побудительным, но легким тоном обращаюсь я, – ты знаешь Харисса?

– Нет, первый раз слышу. А кто это?

– Сам не знаю, но, мне нужен этот человек. Ты точно не знаешь его? – он кивает.

– Но, – продолжает говорить Микс, – если хочешь, я могу спросить про него у отца.

– Не стоит, – отвечаю я.

– Как скажешь. Если захочешь, говори, – через пару шагов он начинает насвистывать какую-то знакомую мне мелодию, в его исполнении мне она нравится даже еще больше. Но, я его прерываю:

– А как у вас дела с Мегги?

– Все в порядке.

– Извини, кажется, я ее обидел, когда начал рассказывать про отряд…

– Не волнуйся, она не сильно расстроилась. Но, всегда, когда она думает о нем, она плачет.

– Так, что с ним случилось?

– Никто точно не знает этого.

– Даже Вильдор? – Микс задумывается. Кажется, он вспоминает.

– Да, скорее всего. Нам сказали, что он пропал без вести. Неизвестно, что с ним.

– А в проекте знают про Мегги и про ее родство с этим человеком?

– Вряд ли. У них разные фамилии, когда ее брат вступил в отряд, он поменял фамилию. Раньше так делали, чтобы семье ничего не угрожало.

– Помогало?

– Нет. Поэтому сейчас такого и не делают, – он смеется. Мы входим в лес и обходим гору справа; она кажется огромной.

– А чем ты занимался до того, как все это произошло? – любопытствует Микс.

– Я учился. И подрабатывал. В общем, ничего интересного. А ты?

– Я же еще был школьником, это тебе сейчас двадцать один.

– Да, тогда я особо не успел даже начать учебу. Это все очень резко произошло, и что тогда началось, ты помнишь это?

– Очень смутно. Знаешь, я до сих пор не могу понять, как "Альтекс" накопили столько денег? Думаю, им сейчас хватило бы власти и для переворота, и для полного контроля над обществом.

– Да брось, все и так прекрасно знают, что у них все схвачено.

– Не думаю, "Рассвет" тоже занимает неплохие позиции.

– Не знаю. Неделю назад я и понятия не имел о его существовании, – на минуту он перестает говорить.

– А откуда у вас средства? Ведь все это содержать дорогого стоит.

– Мы, конечно, не они, но у нас получилось открыть пару электростанций вокруг города. Мы неплохо подкачиваем энергию, поэтому нам и платят.

– В чем вообще смысл?

– Во всем, как ты не понимаешь, ведь мы все делаем для людей. Стоит сказать так, ведь мы ведем поиски и разработки, которые смогли бы остановить эту материю и вернуть нам свет.

– Было бы чудесно. А чем занимается "Альтекс"?

– Они, – отвечает Микс, – стремятся контролировать людей через это вещество. Если оно попадет к ним в руки, то весь мир пропал. Ведь, тогда они поработят всех.

– А проект, если получит материю, то не сделает этого, да?

– Нет, он не допустит этого. Ему нужна справедливость.

– Мне бы твои мысли и твою уверенность.

– Ты что, в чем-то сомневаешься?

– Не знаю. Мне это все кажется подозрительным, каким-то неправдоподобным что ли.

– А я уверен в "Рассвете", как и в своем отце и себе, – мы подходим к машине и садимся в нее.

– Микс, а почему они не стали искать нас? Мы так просто ушли оттуда.

– Не знаю, наверное, раскапывают руины. Эта вещь ведь им тоже очень нужна.

Мне становится интересно узнать, что там лежит.

– Странно. Ведь, надежнее было бы найти нас.

– Не волнуйся, они могут и это сделать.

– Тогда валим отсюда, – говорю я и трогаюсь.

Мы выехали из леса, вскоре вернувшись на привычную мне трассу. Дорога забита машинами, особенно много их движется в противоположном от нас направлении. Так много людей я не видел даже в городе; вот это уже правда настораживает. Собачка на передней панели весело кивает головой.

– Куда они все? – спрашиваю я.

– Не знаю, может добровольцы "Альтекса" едут на шахту.

– Скорее всего, да, – коробок с голубой подсветкой лежит рядом со мной.

Когда мы добрались до базы «Рассвета», наши пропуски активировались; дверь автоматически открывается, встречая нас; мы идем к Джеку, отдавать то, что нашли.

Добравшись до центра управления, замечаем Вильдора; сейчас он здесь, отлично, мы можем сразу отдать ему нашу добычу:

– Вы справились, – в голосе Джека присутствует радость.

– Да, – говорим мы, протягивая ему находку.

– Замечательно, теперь вы можете быть свободны. Ожидайте дальнейших распоряжений.

– И это все? – удивляюсь я.

– Да, – говорит Вильдор, – в его действиях я замечаю нервозность и вспыльчивость, после он разворачивается и уходит. Я смотрю на Микса, у него что-то не так с ногой. Мы оба мокрые, еще толком не восстановились после большого душа, но его нога обливается кровью.

– Что с тобой? – спрашиваю я, указывая на ногу.

– Ты про что? – кажется, он даже не заметил, – а, это, – делает паузу, – не знаю даже. Оно не болит.

– Лучше проверься, сходи в медкабинет.

– Да, пожалуй, ты прав, еще увидимся, – с этими словами он выходит из Центра управления. Недолго думая, делаю то же самое; я иду в свою комнату.

9

Я нахожусь здесь уже довольно долго, не могу сказать, что мне совершенно все нравится, но здесь много хороших вещей. Сегодня меня вызовут в Центр управления, у них важное собрание. На планшете появилось письмо, читаю первые три строчки, все как я и думал; иду в Центр управления.

Я тяжело открываю двери, в зале стоит Джек. Что мне сразу бросается в глаза, так это пистолет у него на ремне. Он стоит один прямо посреди комнаты, больше здесь нет никого:

– Поздравляю, – начинает говорить Джек, – ты прошел обучение и все испытания. Объект был успешно добыт тобой, и это неоценимый вклад в успех нашего дела, но, это было и твоим пропускным заданием. Своего рода экзамен, и ты его успешно сдал, – на душе у меня становится легче, и Вильдор это замечает, – но, между тобой и отрядом, – продолжает свою речь он, – остается еще одно препятствие. Последнее, самое важное задание, ты готов его выполнить?

– Да, – не задумываясь, отвечаю я.

– Отлично, тогда пройдем в тренировочный зал.

Мы спускаемся на площадку для тренировок, здесь тоже тихо. Людей немного, точнее меньше, чем обычно, кажется, только приглашенные; сейчас в зале люди, важные для проекта, Райан и еще пару моих знакомых.

Посреди ринга на коленях стоит человек: его глаза завязаны, он отвернут от меня. На голове его надет черный мешок, так что лица мне не видно. Вильдор подходит к нему.

– Вот это, – он указывает на человека, – и есть твое задание. Этот человек – злостный нарушитель, он совершил много плохих поступков, за что, – он делает паузу, – и должен быть наказан, – он достает из кобуры пистолет, пару раз прокручивает его в руке и подает мне, – возьми, сделай это. Так нужно для проекта.

В эту секунду я опешил. Они хотят, чтобы я убил его; мало того, что я никогда такого не делал, да и этот человек мне не враг, они, наверное, не знают, что я не убийца. Я не могу взять пистолет. Стою на месте.

– Ну же, возьми его, – Вильдор подбадривает меня, – так тебе будет легче решиться, – против своей воли я подхожу к нему и беру оружие в руки. Выстрелить я по-прежнему не решаюсь.

– За что? – спрашиваю я.

– Обычно солдаты менее разговорчивы. Их не волнует то, что им говорят делать. Приказы не обсуждаются, не так ли? – Вильдор говорит убедительно, но не для меня. И он это знает.

– И все же.

– Ладно, ты выиграл. Этот человек воровал электричество у фонда поддержки бедных семей, чтобы продавать его. Из-за него, именно из-за него без тепла остались десятки домов, сотни людей замерзли, ничего не сумев сделать, не имея никакой возможности спастись. И все это – из-за него, – он переводит взгляд с пустоты на меня, – сделай это, накажи его.

Все-таки Вильдор может быть убедительным, если захочет. Парень правда натворил немало дел. Я сжимаю в руке пистолет и закрываю глаза. И все же я не могу этого сделать. Состояние аффекта проходит, и я снова отвожу оружие.

– Что ты, – Вильдор начинает злиться, – сделай это.

– Я не стану его убивать. Пусть этим занимается суд.

– Его все равно убьют. Не ты, так другие, – он смотрит мне в глаза, – этого хочет проект. Ты должен повиноваться.

Мои нервы на пределе. Наконец, здравый смысл полностью берет верх.

– Да кто вы такие, чтобы так просто решать судьбу человека. Кому жить, а кому нет. Вы возомнили себя героями, помогающими всем. На самом деле вы ничем не лучше "Альтекса". Они даже не скрывают своих намерений, в отличие от вас. Кто разрешил вам убивать людей? "Так хочет проект", да пошел этот проект.

– Довольно, – говорит Райан, – Вильдор, – Джек кивает.

– Если ты не сделаешь это, то у тебя будут очень большие проблемы.

– Я не буду этого делать, и никто не убьет этого парня, – я буду стоять на своем.

– Что ж, посмотрим.

Джек бросает взгляд на стол, стоящий рядом с ним. На нем лежит еще один пистолет, он берет его в руки. Они с Райаном переглядываются; Райан кивает. Джек снимает ствол с предохранителя, подходит к человеку и готовится стрелять. Я стреляю в потолок, мои нервы не выдержали. Все присутствующие в зале вздрагивают от внезапности.

– Долбанные придурки, – бросаю пистолет на пол и выбегаю на улицу отсюда. Пока я поднимаюсь, за спиной слышу, как говорит Вильдор:

– Я всегда знал, что он не справится.

Быстро поднимаюсь по лестнице прочь отсюда. Как обойти ворота? Вижу, что на забор наставлены какие-то предметы, с помощью них легко можно перепрыгнуть через него. Странно, но за мной нет хвоста. Я иду домой, наконец я на свободе.

Уже несколько часов я иду без остановки, кажется, я на верном пути. В голове у меня никак не укладывается все произошедшее, я только начал им доверять, а они оказались такими, такими обычными… Как и все люди: жаждущие власти, силы, готовые причинять боль. Все это очень расстраивает меня.

Наконец я выхожу из города и вижу бар. Как я давно здесь не был… но, сейчас мне не до него, я прохожу мимо. Я очень хочу наконец попасть домой. Погони я так и не заметил, наверное, они что-то хотят от меня. Или делают все очень осторожно, в любом случае, мое доверие они потеряли.

10

Вижу свой дом, он тоже такой же, каким был раньше. Внутри байк, как всегда, приветствует меня. За столько дней электричество в доме закончилось, но это не так страшно, ведь сейчас тепло. Можно особо не волноваться. Такая изнурительная прогулка выбила из меня все силы.

***

Все вместе мы пробираемся через просторный зал. Я и еще куча моих знакомых. Все в гражданском, спокойные, радостные. Наверное, это концерт: все здесь легко и благополучно, всюду раздается смех и радостные голоса. У нас большая шумная компания, я уверен, я их очень хорошо знаю, но из всех узнаю только одного человека – это Микс. Мы танцуем, веселимся, но внезапно звук музыки притихает, и мы останавливаемся. Как же здесь много людей, но, даже это количество не необъятно. В концертный зал заходят люди в форме, они окружают нас, до зубов вооруженные, у каждого автоматическое оружие. Вдалеке я рассматриваю их командира, отдающего приказы своим подчиненным:

– Так хочет проект, – звенят на весь зал его слова.

Сразу после этих слов солдаты спускают с касок очки на глаза, заряжают оружие и… открывают огонь. Прямо по нам, мирным и безоружным, один ряд падает вслед за другим. Мы с Миксом бросаемся бежать прямо к командиру, чем ближе мы подбегаем, тем меньше остается людей на ногах, они все падают, каждый миг.

– Освободить лицо, – отдает приказ командир.

Солдаты одной рукой снимают защитные очки, а второй удерживают оружие. Подобравшись достаточно близко, я могу рассмотреть их лица. Вдруг Микс падает, тоже, в него попали. Я смотрю по направлению пули и вижу того, кто в него выстрелил. Этого не может быть – это тоже Микс. Он сам, только в военной форме, с оружием в руках. А второй, который был со мной, уже лежит неподвижно. Не понимаю, почему в меня до сих пор не попали. Я пытаюсь выбраться из этой толпы, из горы трупов. В оцеплении я вижу солдата, он целится в меня. На доли секунды он отводит прицел от лица, и мне удается его разглядеть – это я сам. Он стреляет и попадает в меня.

От жуткой боли я просыпаюсь.

– Кажется, повезло, – думаю я. Очередной дурацкий сон, не больше. Сейчас все в порядке, и, хотя ночь была волнительной. Ночь. Какая нахрен ночь вообще. Сейчас каждый день ночь, и я так устал от этого. Мне надоело каждый день просыпаться и видеть, как темно там, за окном, видеть, что ничего не меняется, как будто я и каждый из нас – полярные исследователи, попавшие в ненужный сезон на работу. Но, даже у полярников раньше была надежда на то, что после ночи наступит утро. Мы же эту надежду утратили уже слишком давно.

Вид в окне наводит меня на одну мысль: направляясь в Центр управления, я был в полной униформе, а, значит, все мои вещи были со мной, так положено по уставу отряда. В случае чего, ничего не должно оставаться в напоминание о человеке. Поэтому, по привычке, я собрал тогда все свои вещи в рюкзак, и тут я вспомнил про него, тот самый диск, который я нашел в квартире изгоя, Харисса, кажется. Да. Я проверяю, так и есть, диск у меня.

Ставлю его в дисковод, и начинается видео. На экране – снова этот человек, Доктор Лимьянс. Он садится на стул и что-то быстро говорит на камеру, я делаю звук погромче.

"Я знаю, – говорит он, – что ты это посмотришь, ведь ты же здесь не случайно. Я специально выбрал тебя, чтобы ты закончил начатое мной дело. Главное, запомни одно: из всех них нельзя никому доверять, – поздновато я получил это сообщение, – никогда, пойми это уже наконец. "Альтекс", "Рассвет", – да все они одинаковые, они создавались друг против друга. Сначала "Альтекс" – охранная компания, а "Рассвет", точнее «До рассвета», – услуги по уборки домов. Но сейчас, после произошедшего, они стали сильнее и единственное, что их волнует – власть над этим миром. Но, – доктор на секунду отводит глаза от экрана, я чувствую его замешательство, – не стоит недооценивать их, или, скажем, ненавидеть. Это нормально, поэтому не отдаляйся от тех, кто тебя завербовал, наоборот, подыграй им, и они выведут тебя на меня. А я дам тебе ответы на все вопросы, которые только у тебя возникнут. До встречи, светлячок".

После этих слов запись обрывается. Отлично. Кажется, даже профессор не прочь помочь мне. Я рад. Как же они меня все достали. Но, раз он сказал, что не надо идти против течения, его стоит послушать, наверное, ему все же лучше знать, что делать. Пока я хочу побыть здесь и отдохнуть от всего происходящего в моей жизни, иногда и это бывает полезно.

Я так давно здесь не был, все как в старые добрые времена: я на месте – а передо мной пропасть, сзади меня – мой единственный верный друг – мотоцикл, а впереди – моя несбыточная мечта – обрыв. Он манит меня в свои недра, из-за тумана на его дне я все также не могу понять, как он глубок. Я провожу так пару минут, и мой разум понемногу приходит в давно утерянное равновесие, а в голове немного легчает. Что «Рассвет» пытался сделать со мной? Машину, выполняющую приказы или хорошего друга? Да я и сам уже не знаю. Микс – хороший парень, но вот его отец с этим придурком устроили мне представление… Я хочу побыть наедине с самим собой. Сажусь на байк и еду домой.

Когда я вернулся назад, мне захотелось посидеть немного во дворе перед домом. Я и вправду очень скучал по этому месту, здесь все родное для меня, каждая выгоревшая от жары травинка, каждый миллиметр земли, моей личной территории.

Вдалеке я замечаю яркий свет фар, такие машины здесь нечасто встретишь, да еще и столько электричества. Такое себе явно могут позволить либо энергобизнесмены и магнаты, либо государственные служащие. Добравшись до моего участка, машина останавливается неподалеку. Стекло со стороны водительского сиденья опускается, и из него показывается большое лицо с бородой:

– Садись в машину, – приказным тоном говорит мне мужчина. Спорить бесполезно, это государственный служащий, я сажусь в автомобиль.

Светлый кожаный салон, постоянно горящая лампа, встроенные в сиденья с задней стороны экраны телевизоров, люк наверху, а также два человека, тот слева за рулем, и второй, немного поменьше, с темными волосами – вот и все, что есть в этой машине.

– Куда мы едем? – спрашиваю я.

– Лучше не задавай лишних вопросов, – говорит мне человек, сидящий справа.

Через десять минут мы останавливаемся. Через задние тонированные окна мне не особо удается рассмотреть, где мы сейчас. Я пытаюсь разглядеть хоть что-нибудь через передние и понимаю лишь то, что мы где-то в центре города.

– Приехали, – подмечает человек с темными волосами, – на выход, – обращается он ко мне, – подожди здесь, – говорит он мужчине с бородой, – это все ненадолго.

Выхожу из машины: мы на широкой, пустынной улице, залитой светом фонарей, вокруг – гигантские дома, все вокруг закатано в асфальт, а пешеходные дорожки уложены плиткой. Но, главная особенность этого места в здании, напротив которого я сейчас стою. Это – управление особо важными делами нашего города, а также полицейский департамент и прочие вещи, которые должны отвечать за безопасность.

– Пошли, – опять говорит мне человек. Мы быстро поднимаемся по лестнице, располагающуюся перед главным входом. На КПП сидит мужчина в форме, лет сорока, он лениво смотрит на меня, а потом на сопровождающего и тут же встает и приветствует человека, но тот его сбивает:

– Полковник у себя?

– Да. Вот уже как два часа.

– Отлично, – он обращается ко мне, – идем.

Все помещение забито людьми в форме, всюду ходят полицейские; у левой стены рядом с дверью «ВВС» расположились два офицера-военных, они что-то горячо обсуждают. На сиденьях – ожидающие своей очереди к кабинкам горожане, а также куча людей в костюмах, бегающих в разные стороны с бумажными папками. Человек ведет меня прямо по холлу к большому стеклянному лифту. Мы заходим в него, и уже через минуту оказываемся на сороковом этаже.

– Нам туда, – он машет рукой в сторону коридора.

Мы заходим в третью дверь слева. За столом сидит мужчина, раньше я его нигде не видел. Его кабинет хорошо отделан, а сам он также одет в костюм; он что-то пишет, но, услышав нас, отрывается от своей работы и обращается к нам:

– Отлично, кого я вижу. Сам Рэм Николс, – он говорит моему сопровождающему, – подожди за дверью.

– Слушаюсь, – человек выходит.

Мужчина начинает свою речь:

– Как ты сам прекрасно понимаешь, ты здесь не просто так, верно?

– Да. Но зачем я здесь?

– Вот именно. Это мне и нужно, чтобы ты сам все понял, – он встает и идет к широкому панорамному окну, – у меня есть для тебя предложение, очень выгодное, я бы сказал, взаимовыгодное предложение. Ты вряд ли сможешь отказаться.

– Какое? – своим голосом я пытаюсь изобразить заинтересованность, но выходит это чересчур наигранно.

– Видишь ли, есть люди, которые мешают нам. Все эти идиоты, «Альтекс», «Проект "Рассвет"», совершенно потеряли осознание происходящего: они открыто воюют друг с другом, не то, что не скрывая, а наоборот афишируя свои проблемы на каждом углу. И, еще одно "но" – это их научные разработки. Они передают их друг другу, но вот до дела все так и не доходит.

Мы хотим избавиться от них. Ты сам прекрасно понимаешь, что властям не очень-то подходит вариант, при котором армия – это одна частная компания, намного превышающая по мощности государственную, а поставки электроэнергии, главного в наше время ресурса, – другая. К тому же, если один из них добьется успеха с солнечным светом, то в государстве они уже не будут нуждаться. Они захватят город и установят в нем свою власть, безжалостную и деспотичную. Да ты сам недавно был свидетелем их амбиций, не так ли? – думаю, он про случай посвящения. Странно, откуда он узнал.

– И как мы можем это сделать?

– Все просто. Ты должен убить Райана, знаешь же, кто это?

Вот это новости.

– Но, если я это сделаю, – начинаю говорить я, – то "Альтекс" останется без противника.

– Нет. Это уже не твои проблемы, мы уберем Ски, лидера "Альтекса". Когда обе организации останутся без головы, то мы сможем захватить их и положить конец безумию. А также, возможно, вернуть людям нормальную жизнь.

– Последний вопрос. Почему я должен на это соглашаться?

– Ты можешь и не соглашаться. Тогда через пару недель так, как тот парень на коленях и с завязанными глазами, уже будешь стоять ты, – последние слова звучат для меня очень убедительно.

Молчание.

– Это навряд ли, я не убийца. Я не тот, кто вам нужен.

Я в легком замешательстве, даже, не могу сказать, что в легком. Он забил мне голову, знаю, спецслужбы всегда так работают: они давят на самое больное, что у тебя есть, как, например, поступает сейчас он. Прознал про то, из-за чего я ушел из «Рассвета» и тут же воспользовался этим. Но, как красочно, думаю, это талант.

Вскоре он прерывает мои и без того недолгие рассуждения:

– Твоя работа не останется незамеченной, – полковник опирается на стол, став рядом с ближним ко мне краем, – ты получишь новую квартиру, в любом месте в этом городе, а также новую машину, деньги, и поставку с электростанции, а еще неплохое положение в обществе и приличную работу здесь. Ну, что, согласен?

– Я должен обо всем подумать, – какого хрена он возомнил? Надо предупредить Райана, да, я знаю, что они засранцы, но все же.

– Хорошо. Тогда по твоему прибытию на базу «Рассвета» мой агент свяжется с тобой, – теперь понятно, откуда он знает про мои проблемы там, – ведь, ты же не думал, что у меня там нет людей, да? Мой человек все это время следил за тобой, как и люди «Рассвета». Ты случайно не считаешь ли, что тебе кто-то там доверял? – полковник даже расхохотался. Я молчу, и он замечает мое напряжение.

– Не знаю, – отвечаю я. Я уже не знаю, кому можно доверять.

– Я говорю тебе как сотрудник спецслужбы, официально – никому. Или очень узкому кругу лиц, тем более в наши-то дни.

– Может быть, это и правда, может быть, – после этих слов он резко меняет тему разговора, ведь это была недолгая встреча:

– Хорошо, отправляйся домой и хорошенько подумай обо всем. Второй, зайди, – нажав кнопку, он говорит в микрофон, динамик которого расположен за дверью. В ту же секунду заходит человек, доставивший меня сюда.

– Отвезите его домой.

– Будет исполнено, – мы выходим из кабинета, и в этот момент я вижу, как выступавший полковник присаживается назад за свой стол, а спускаемся на лифте вниз и садимся в машину.