скачать книгу бесплатно
– У меня ведь его рукопись. Он всю жизнь писал только популярные книжки, ты же знаешь. И вот почувствовал себя созревшим для прозы. Это редко бывает с популяризаторами. Они не могут вырваться из своей шкуры. А вот Сергей смог. Честное слово, он написал неожиданную вещь! И я добьюсь, что она увидит свет. Знаешь, как бывает – нет человека, нет проблем. Но я обязательно добьюсь, чтобы роман вышел. Это дело чести.
«Каждый кулик хвалит свое болото, – подумала Лидочка. – И Марина, хоть и опечалена смертью Сергея, видит его и понимает сквозь призму романа, который уже не имеет смысла для Сергея, если сам он погиб. Теперь роман остался реальностью лишь для его редактора, для Марины. Вот этим она и обеспокоена. А потому сама смерть Сергея – это вторично, это не так важно, если есть Произведение… Может, я несправедлива к ней, может, она действительно взволнована смертью Сергея…»
– А как это случилось? – спросила Марина. – Мне страшно спрашивать. Ведь, кажется, только-только попрощались, правда?
– Правда. Его убили из пистолета. Грабитель забрался в дом, окно было открыто, он видео…
«Я уже твержу заученный текст, как нищенка в метро».
– Господи! – воскликнула Марина. – Из-за жалкого видео убить такого человека! Ты не представляешь, какая это была светлая голова! Ты не представляешь… – Марина всхлипнула.
Лидочка ждала, пока она заговорит снова.
– Ты продолжай, – произнесла наконец Марина. – Забрался в дом и выстрелил. А что, разве никто не слышал, не видел?
– Это было в два часа ночи, – сказала Лидочка. – Соседка говорит, что проснулась от выстрела, но не догадалась в тот момент, что это был выстрел. Ты знаешь, участок угловой – с двух сторон улица, а сад Ольги отделен сараями и деревьями.
– Может, он потом испугался и кинул пистолет? – с надеждой спросила Марина Олеговна. – Пистолет найдут и убийцу поймают.
– Ничего он не испугался! – возразила Лидочка. – Ведь он потом все-таки забрал видео и ушел. Спокойно ушел. Ольга говорит, что там горел свет. Она видела после того, как проснулась от выстрела.
– Ты только что уверяла, что с Ольгиного участка дом не виден, – упрекнула Лидочку Марина.
– Зачем ей врать?
– Мало ли кто и почему забрался к Сергею. А они, местные, друг друга все знают. И если твоя Ольга…
– Она не моя! – воскликнула Лидочка.
– Ну, не твоя… Если твоя Ольга видела кого-то знакомого, она в жизни никому не признается. Ей же в поселке жить. А там каждый второй бандит, а остальные бывшие бандиты.
– Ты преувеличиваешь, Марина.
– Как? Убивают человека. Интеллигентного, милого, совершенно безобидного, губят талантливого писателя – ты, по-моему, еще не осознаешь, что же произошло! Это же продолжение беспредела! Беспредела во всем! В политике, в экономике, в армии! Знаешь, я иногда просыпаюсь ночью и думаю: боже, пошли нам генерала Лебедя! Пускай он скрутит железной рукой всех преступников, жуликов, паразитов! Мне так надоело существовать на нищенскую зарплату, бояться выйти на улицу в темноте, бояться, что тебя могут избить… И это кончается смертью хорошего человека.
– Я не верю в панацеи, – сказала Лидочка. – В лекарства, о которых все кричат, что они вылечат от всех болезней. Чаще всего они оказываются смертельными для большинства больных. Особенно для тех, кто так горячо в них уверовал. Я не знаю, кого в первую очередь положено скручивать генералам, но исторический опыт не вселяет в меня оптимизма.
– Исторический опыт – чепуха собачья! Прости, Лидия, но сначала в истории бывает первый раз. А от него и начинается опыт… Что я несу чепуху… над Сережиным гробом… прости меня, Лидочка. Я просто очень устала от нашей неладной жизни. Лучше скажи мне, что еще известно? Он сильно мучился перед смертью?
– Не знаю, но мне кажется, что его убили сразу, в голову.
– Ты права, если было несколько выстрелов, соседи бы проснулись и всполошились.
– Там ни у кого нет телефона. Если нужно позвонить, бегут на почту, а ночью – в милицию. Благо недалеко, – сказала Лидочка.
– Я не могу поверить в то, что ты говоришь, я не могу, понимаешь?
– Нам некуда от этого деться.
– Мы же с ним договорились на неделе, чтобы обсудить замечания рецензентов.
Марина сказала последнюю фразу с напором, словно ей обязательно нужно было донести до сознания Лидочки важность их общей с Сергеем работы.
Лидочка, как бы признавая внутреннюю правоту Марины, сообщила:
– В машинку была вставлена страница. Наверное, после нашего отъезда он сел работать.
– Сережа говорил, что любит работать ночами, когда никто не мешает. А где он сейчас? Куда его повезли?
– Наверное, в морг.
– В какой?
– А ты собиралась туда поехать?
– Ой, что ты, я боюсь мертвых!
Как будто граница проходила именно у порога морга – до этого Сергей оставался для Марины живым человеком. С этого момента он стал чужим, страшным мертвецом.
– Извини, Марина, – сказала Лидочка, – я жду звонка от Нины Абрамовны.
– От кого?
– От жены Сергея. Ты видела ее вчера на даче.
– А, от Нины! Конечно. Она заберет его из морга?
– Нина Абрамовна еще ничего толком не знает. Она сказала, что позвонит мне, когда кончится урок.
– Конечно! Делу время – потехе час. Я ее немного знаю, и мне порой кажется, что Господь Бог обделил ее человеческими чувствами. В ней есть только расчетливость, свойственная этой нации.
– Я с ней совсем мало знакома, – ответила Лидочка.
– Твое счастье.
– Я позвонила Лизе Корф, – призналась Лидочка.
– Вот это – зря, – сказала Марина. – Ты впутываешься в скандал, до которого нам с тобой дела нет. Они же ненавидят друг дружку – Лиза и Нина.
– Кто-то же должен его похоронить.
– У Нины больше формальных оснований, – отрезала Марина.
– Может быть.
– Я тебе позвоню вечерком, если чего еще узнаешь, сообщи.
Лидочке оставалось дождаться еще одного звонка, прежде чем можно будет уйти из дома.
И телефон, подчиняясь мыслям Лидочки, тут же ожил.
– К тебе невозможно дозвониться, – сердито начала Лиза Корф. – Я полчаса звоню.
– Здравствуй, Лиза. Я рассказала о смерти Сергея только Нине Абрамовне и Марине Олеговне.
– Это кто еще такая – Марина Олеговна?
«Господи, о чем мы говорим!» – подумала Лидочка. И ответила:
– Марина – редактор Сергея.
– Это та, из «Московского рабочего»?
– Та самая. Ты позвонила мне из-за Сергея?
– Теперь это уже не играет роли, – резко произнесла Лиза.
– Почему?
– Потому что ты дозвонилась до Нинки. Какого черта ты ей дозванивалась?
– Во-первых, потому что она его бывшая жена. Во-вторых, потому что я разговаривала с Дашей, а тебя не было дома.
– Могла бы обойтись без нее, – сказала Лиза.
«Господи, – подумала Лидочка, – таких не убивают, но из-за таких случаются бесконечные скандалы и совсем уж бесконечные выяснения отношений. Даже смерть вызвала последнюю вспышку перетягивания давно уже растрепавшегося каната. Вернее всего, Сергей не был нужен обеим этим женщинам, но инерция поддерживалась соперничеством, хоть и обветшалым, традиционным, но вспыхивающим в моменты перемен. Смерть – самая основная из перемен. Теперь это соперничество перейдет в область воспоминаний и останется ревностью к памяти о нем».
– Меня даже на могилу не пустят, – сказала Лиза. – Но мне-то, честно говоря, плевать на это, Дашку жалко, она его любила.
– Я дам телефон капитана милиции, который ведет это дело.
– Нет, – отрезала Лиза, – я лучше тебе позвоню. Завтра. А то мне этот капитан милиции ничего не скажет. Только заподозрит, что я Сергея застрелила.
– Зачем тебе его стрелять?
– Не знаю зачем. Его хоть ограбили?
– Взяли видео, что еще – не знаю.
– В следующий раз будет закрывать окна! – сердито сказала Лиза.
И только тут Лидочка с чувством внезапно нахлынувшей вины поняла, что Лизе Корф этот разговор ужасен и что, может быть, из всех людей на Земле именно эта женщина потеряла больше всех.
– Это не шутка, – сказала Лиза, – это нечаянно получилось. Я оговорилась, прости.
Лиза, не прощаясь, повесила трубку, и тут Лидочка подумала: Лиза не задавала вопросов из породы тех, что принято задавать. Потом она спохватилась – ну конечно же, все уже рассказала Даша.
«Ну вот, – сказала сама себе Лидочка, – смерть человека из разряда людей, которых не убивают, вызвала соответствующую волну тревоги, теперь волнение расширяющимися кругами побежит по озеру, куда как более обеспокоенному политическими проблемами и тревогами наступающей осени, где-то вскоре после похорон волнение исчезнет». Лидочка допускала, что из чувства ревности в последнем действии своего соперничества две считающие себя самыми близкими к нему женщины устроят соперничающие поминки, между которыми разделятся немногочисленные друзья и знакомые, а вот на девятый день собираться будет негде. От Сергея вроде бы осталась однокомнатная квартира – кому же она достанется? Нина с ним разведена, а Лиза так и не вышла за него замуж… Эти мысли преследовали Лидочку в течение часа. Все время звонил телефон – к ней стекались ручейки любопытства…
– Лидочка, это правда, что Сергея Романовича убили?
– Лидушка, немедленно расскажи, что случилось с Сережей!
– Лидия Кирилловна, вас беспокоит знакомый Сергея Романовича…
Наконец Лидочка вытащила шнур из розетки. Телефон молчал, но она внутренним слухом ощущала, как он надрывается от звона, стараясь преодолеть навязанную ему немоту. Нет, так больше продолжаться не может, надо уходить… И тут она, на счастье, вспомнила, что уже вторую неделю обещала навестить Инну Генриховну, мать подруги, уехавшей в какую-то дико отдаленную страну.
Лидочка позвонила Инне Генриховне, и та сначала отказывалась от визита, потому что не хотела отнимать драгоценное Лидочкино время, а потом еще минут пять не хотела сказать, чего Лидочке купить по дороге к ней. Пока длилось это единоборство, закончившееся победой, Лидочка носила телефон по квартире, стараясь вспомнить, что еще следует захватить с собой: счет за междугородные разговоры – забегу по дороге на почту. Неотправленное письмо Исмаилу Ахметовичу – сколько ему лежать у зеркала в прихожей? Проволочную авоську для яиц – надо купить хотя бы десяток… Наконец Инна Генриховна призналась в том, что ей хотелось бы чего-нибудь сладенького, а дома нет масла. Ну вот, можно идти.
Но едва Лидочка отворила дверь на площадку, она тут же испуганно отшатнулась – прямо перед ней стояла высокая, бледная девушка.
Лидочке потребовалось несколько секунд, чтобы, отпрянув в прихожую, прийти в себя. А девушка между тем вошла за ней, не прикасаясь к Лидочке, но в то же время как бы отталкивая ее.
– Здравствуйте, – сказала девушка, и Лидочка тут же узнала ее по голосу. И первое ее чувство было разочарованием. Ну вот, вырваться из дома она не успела, ее поймали.
– Здравствуйте, Даша, – сказала Лидочка. – Проходите.
– Я ненадолго, – сказала Даша.
Лидочка забыла, что Даша – рыжая. Настоящая рыжая, с веснушками на белом, никогда не загорающем лице и глубокими кошачьими зелеными глазами. Лидочка вспомнила, что когда-то очень давно они с Андреем жили в коммуналке, и там обитала рыжая девочка, которая более всего любила часами прыгать так, что вздрагивал весь дом, – соседи чертыхались, но не пойдешь же в милицию жаловаться, что тебя выводит из себя пятилетний ребенок.
А пятилетний ребенок получал, таким образом, все, что желал, – взрослые подлизывались к этой девочке, только бы она перестала прыгать.
На Даше были джинсы, в меру вытертые и в меру дорогие, и легкая белая блузка с глубоким разрезом, которая и не пыталась скрыть небольшую грудь.
Даша остановилась в прихожей и двинулась к кухне, как бы подчеркивая, что ее визит вызван необходимостью.
На кухне она села за стол и положила на него полные белые руки с длинными пальцами и коротко стриженными, как у медика, ногтями.
– Надо поставить кондиционер, – сказала Даша. – У вас помереть можно.
– Второй этаж, – извиняющимся голосом произнесла Лидочка. – Но обычно получается сквозняк.
Она показала в сторону спальни.
– Водички не найдется? Вы меня извините, что нагрянула, но это особый случай… Спасибо. Мать уже звонила?
– Звонила.
Дашенька вытянула сильные прямые ноги.
– В джинсах, наверное, жарко, – мелко отомстила Лидочка.
– Ничего, они из коттона. А мать рыдает. Она боится, что ее не пустят на похороны.
– Кто ее может не пустить? – удивилась Лидочка.
– Нина, конечно. Нина Абрамовна. Она-то, наверное, уже торжествует. Квартира ей достанется.
