Воспоминания

Я пошел в Финляндский поход, и забыл об этом происшествии. И вот эту девочку встречаю я в Гамбурге в щегольском наряде, доказывающем, что она весьма далека от бедности!..

На Юнгферштихе было весьма мало народу. Мы сели в конце аллеи на скамье, и стали рассказывать друг другу наши приключения. Сперва я рассказал ей, что со мной случилось, потом она начала рассказывать о себе.

"Мне предлагали несколько выгодных мест в богатых домах, но я не могла решиться оставить матушку, которая не двигалась в постели, и матушка не хотела расстаться со мною. В числе наших благодетельниц, которых число весьма умножилось, была жена банкира'М. Она приглашала меня часто приходить к ней, помогать дочерям ее вышивать, и матушка позволяла мне для моего рассеяния навещать это доброе семейство, где меня принимали ласково, дарили мне разные вещи, награждали деньгами. В этом Доме увидел меня иностранец, весьма богатый купец, родом из Америки и предложил мне выйти за него замуж. Чтоб доставить матушке содержание и не быть никому в тягость, я, скрепя сердце, вышла замуж три месяца тому назад… Муж мой (тут она залилась слезами)… негр!"

– Негр! негр! муж ваш негр! – воскликнул я, невольно вскочив с места.

– Добрейший, честнейший, благороднейший человек!" – сказала она, сквозь слезы.

– Я снова сел на скамью и молчал. Она поплакала и наконец успокоилась.

– Я рассказала моему мужу все малейшие подробности моей жизни, в которой вы играете важнейшую роль, потому что без вас, не знаю, чтоб было с нами!.. Сделайте одолжение приходите к нам завтра часу в двенадцатом. Уверяю вас, что муж мой будет рад вам!

У Юнгферштиха ее ожидал наемный экипаж; она оставила мне свой адрес и уехала, а я остался раздумывать об этой удивительной встрече.

На другой день в назначенный час явился я по адресу в трактир. Мне указали лучшее отделение в доме. Негр высокого роста, средних лет (лет под сорок), которого можно было бы назвать негритянским Аполлоном (если б нефы обожали красивого бога света), встретил меня в передней с распростертыми объятиями и прижал к сердцу, как родного брата, с которым давно не видался. Негр говорил по-французски, как природный, хорошо воспитанный француз. Введя меня в гостиную и посадив рядом с собой на софе, он сказал: "Никогда я не предполагал встретить вас, выехав из России, и тем более не думал, что буду в состоянии доказать чувства моей благодарности за оказанное вами добро жене моей в самую тягостную минуту ее жизни. Знаю ваше несчастье, и прошу располагать мною, по мере вашей нужды. Не затрудняйтесь (ne vous genez pas)! Я богат – и несколько тысяч франков не сделают мне никакой разницы". Я не мог вымолвить слова от удивления, замешательства и скопившихся в сердце моем ощущений – и только пожимал руку благородного человека и старался удержать слезы, которые невольно катились из глаз моих. Вошла в комнату моя петербургская знакомка – и кончилось тем, что мы все расплакались. У нефа сердце было чувствительно, как у самой белой женщины!

Наконец успокоившись, мы принялись рассуждать, что мне должно делать в моем положении. Неф, человек опытный, советовал мне возвратиться морем в Петербург и на основании свидетельства о покраже у меня бумаг взять новый аттестат от военного начальства. "Если же вам это не нравится, я предлагаю вам место в моем торговом доме, в Париже", – сказал мне неф… Я просил несколько дней срока, чтоб пораздумать, и остался по просьбе моих новых друзей обедать с ними. На мне был дорожный старый сертучишка, довольно плохой, и новый мой друг советовал мне заказать или купить немедленно, что мне надобно, и когда я распрощался, он проводил меня на лестницу и всунул мне почти насильно в руку свиток, в котором было пятьдесят наполеондоров, сказав: "Возьмите, на первый случай!"

Смешно и глупо было бы отказываться от помощи в моем положении. Я взял деньги с тем, чтоб возвратить их моему благодетелю при первом случае, поблагодарил от души благородного человека и побежал к доброму пастору, чтоб известить его о моем счастье.

Лишь только я переступил через порог, пастор вскочил быстро с кресел, и воскликнул: "Виват! вор пойман!"

Вот подлинно, что счастье и несчастье не приходят никогда одни! Я чуть не помешался от радости: прыгал, хохотал, даже пел, и обнимал пастора. Вот что он рассказал мне о поимке вора и о том, что он показал на допросе.

Вор, еще находясь в Берлине, был в связях с мошенниками, и помог одному из них обокрасть его госпожу, опоив ее и служанку опиумом. Они оба бежали из Берлина с фальшивыми паспортами, и обокравший меня негодяй при разделе добычи получил также несколько порошков опиума, которым и поподчивал меня в Лауенбурге. По счастью, он всыпал его в вино и не в большом количестве, опасаясь, чтоб я по вкусу не догадался, что вино подмешано. Из Лауенбурга он отправился в Гамбург, полагая (точно так же как думал лауенбургский трактирщик), что я никак не стану искать его в этом городе. В Гамбурге он остановился у земляка своего, брадобрея, встретясь с ним случайно в трактире. Брадобрей был такой же плут, как и мой вор, и согласился продержать его некоторое время у себя, не объявляя паспорта в полиции, за что вор обещал ему награждение, сказав, что он намерен отправиться при первом случае в Англию. Второе для меня счастье, что вор на третий день после прибытия в Гамбург сильно заболел. Болезнь лишила его душевной силы (энергии), и он послал за пастором, и сознался ему во всех своих преступлениях. Пастор известил полицию, которая немедленно захватила все, что было при нем, а его перевезли в тюремный госпиталь. Я пошел с пастором немедленно в полицию и мне возвратили все мои вещи, бумаги и деньги по представленному мною прежде при жалобе списку. Недоставало около ста пятидесяти франков.

Камень свалился с моего сердца, когда я, на другой день, возвратил деньги благородному негру! Несколько дней, проведенных мною в Гамбурге, после отыскания похищенного у меня имущества, я был неразлучен с ним и с милою его женою, и он рассказал мне приключения своей жизни, которые передаю в нескольких словах.

Он родился на острове Сен-Доминго, когда остров принадлежал Франции. Отец и мать его были невольниками французского колониста. Жена колониста и мать моего приятеля негра родили почти в одно время, и негритянка должна была кормить грудью сына своей госпожи. Французский колонист и его жена были добрые и мягкосердечные люди; они воспитали сына кормилицы вместе со своим сыном, намереваясь сделать его впоследствии управителем плантации. Приятелю моему было уже за двадцать лет от рождения, когда черное народонаселение взбунтовалось на острове Сен-Доминго; он нарочно пристал к бунтовщикам, чтоб спасти жизнь и имение своих господ, что ему и удалось. По прибытии генерала Леклерка на остров Сен-Доминго с французскими и польскими войсками, приятель мой, негр, перешел к нему, и с ним вместе и со своими господами и родителями переехал во Францию. Французский колонист имел большие капиталы в европейских банках, и потеря плантации не разорила его. Он усыновил своего избавителя, и, умирая, разделил поровну все свое имущество между сыном, дочерью и им. Дочь вышла замуж, и сын покойного, молочный брат его, негр и зять, на общий капитал основали торговый дом. Негр отправился по коммерческим делам в Петербург, увидел несчастную, скромную, милую девочку – и женился. Вот существо всей истории. Пропускаю подробности восстания негров, битвы и смертоубийства, про которые рассказывал мне приятель мой. Это дела посторонние.

Новый друг мой остался в Гамбурге по торговым делам, а я отправился в Париж, снабженный рекомендательными письмами к его товарищам, и дав слово немедленно навестить его, когда он возвратится. Он оказал мне важную услугу, доставив случай доехать до Парижа с нарочно отправленным одною купеческою компанией курьером на почтовых в покойной коляске. Открытый лист и подорожная (Feuille de route) выданы были на мое имя, но с меня не взяли за проезд ни копейки. Приятель мой, негр, сказал мне, что в коммерции, как в дипломатии, бывают случаи, в которых необходима тайная корреспонденция, советовал мне быть осторожным и не проговориться, что мой товарищ везет письма гамбургских купцов. По-барски проехал я до Парижа через всю Германию, останавливаясь только два раза ночевать. И вот я наконец в столице тогдашнего владыки почти всей Европы, для которой Париж был тогда то же, что Рим во время первых кесарей и Мекка для мусульман.

Примечания

1

См. поэму Богдановича: Душенька

2

В Минской губернии, два самые бедные шляхтича возвратились на родину после взятия в плен Костюшки, с огромными суммами. Один из них всегда носил парик, закрывавший лоб. Об этих людях распространились самые неблагоприятные слухи, именно будто они грабили польскую военную казну. Отец мой, раздраженный гордостью одного из богачей, сорвал однажды с него парик, и оказалось, что у него на лбу клеймо: виселица! Говорят, что похитив казну, один из них ушел с деньгами, а другого поймали, и генерал Сераковский велел его заклеймить. Я еще видел обоих. Они померли уже лет за сорок.

3

Komisarz ciwilno-woyskowy. Это было нечто вроде французского representant du peuple,en mission. Он долженствовал наблюдать за вооружением народа и порядком в стране, и действовал от имени Временного правительства, учрежденного в Варшаве.

4

Польский мост. Жидовский пост, Турецкое богомолье – все это безделье. По-польски это в стихах: Polski most, Zydowcki post, Tureckie nabozenstwo, wszystko blazenstwo.

5

Он пожалован графом (из барона), получил чин генерал-аншефа, Андреевскую ленту и 2-й степени Георгия, богатые поместья на Украине, и от Австрийского и Прусского дворов ордена и богатые подарки.

6

Я слышал, будто знаменитый князь Карл Радзивил велел вычеканить несколько сот червонцев с изображением короля и этой надписью, и что эта монета была в обращении в Варшаве. Пример разладицы и неустройства! Могло ли существовать государство при таком своеволии?!

7

Это были похороны настоятеля католического монастыря.

8

При мне был учитель, который обучал меня читать и писать по-польски, по-французски, по-немецки, по-латыни и первым четырем правилам арифметики. Младшая сестра моя, Антонина, обучала меня играть на фортепиано и на гитаре и петь. Наконец, в следующем году разразилась гроза над нашем семейством, и оно разбрелось – навсегда!

9

Этим самым путем проходил Наполеон, со своими несчастным войском, от Березины до Вильны, в 1812 году.

10

На многих портретах и в кабинетах восковых фигур Карла XII изображают белокурым и небольшого роса. Оставляю в подлиннике рассказ прабабушки, в справедливости которого удостоверился во время путешествия моего в Швецию. В доме графа Браге я видел портрет Карла XII с каштановыми волосами.

11

Ему тогда был 26-й год от роду; родился он в 1682 году, в июне.

12

граф Пипер, попавшийся в плен в сражении под Полтавой.

13

Эта фабрика польских поясов давно уничтожена. Такой разноцветной парчи я не видывал нигде, какую выделывали на этой фабрике. Мастер был родом из Турции.

14

Т.е. будем любить друг друга, или будем дружны.

15

Царственный военный генерал-губернатор был ангелом-хранителем всех несчастных и угнетенных, и жил только для добра. Бывший при императоре Александре Павловиче камердинером Геслер рассказывал мне впоследствии, что он, под своим именем, нанимал две комнаты в трактире, имевшем название Благопристойность (на Гороховой, на углу, у Каменного моста, в доме, бывшем Калмыкова, где ныне зеленные лавки и русский трактир). В этих комнатах царственный военный генерал-губернатор назначал свидание просителям, которых не хотел расспрашивать при свидетелях, утешал их, помогал им и ходатайствовал за них. Истинно ангельская душа!

16

Дача эта, находившаяся против большой дачи Нарышкиных, Левенталя, получила это прозвание от восклицания императрицы Екатерины И, удивившейся, что дача построена в такое короткое время и с таким вкусом. В ознаменование посещения государыни воздвигнут был перед Левентальским домом памятник – мраморная колонна с вензелевым именем императрицы наверху. Не знаю, кому принадлежит теперь эта дача, но колонна уже не существует. Тогда на петергофской дороге были аристократические летние жилища, принадлежащие теперь огородникам, трактирщикам, купцам и счастливым чиновникам.

17

Граф А.С. Ржевусский рассказывал мне, что он, возвращаясь домой из Петербурга, встретил на станции графа Северина Потоцкого, ехавшего в Петербург. Это было в начале Польской революции, в 1793 году. Они были приятелями, и Ржевуский спросил его: зачем он едет в Петербург? – «В Польше у меня ничего не осталось», отвечал Потоцкий: «а теперь единственная пора, что человек с именем может все приобресть при русском дворе. Еду за всем!» примолвил он, смеясь. Граф Северин Осипович служил отлично, и приобрел от Монарших щедрот значительное состояние.

18

Из трех сыновей его, Генрих Адамович, историческими и нравоописательными романами приобрел прозвание Польского Вальтер-Скотта. Картины Польских нравов XVIII века, под заглавием: Записки Соплицы по истине chef d'oeuvre. Адам Адамович служит генерал-майором в Свите его императорского величества, а Эрнст Адамович исполняет обязанности по выборам дворянства. Дети, достойные отца!

19

Здесь кстати заметить, что едва ли кто писал лучшие полонезы, как оба Огинские: сенатор и его дядя, великий кухмистер литовский, некогда владетель Слонима, в котором он имел очаровательный дворец, и содержал огромный оркестр и итальянскую оперу. Рядом с ними стоит О.А.Козловский. Кто не знал в свое время его полонеза с хорами, сочиненного на торжество, данное князем Потемкиным, в честь государыни, в Таврическом дворце:

"Гром победы раздавайся,

Весилися храбрый Росс!" и проч.? Говорили что слова сочинял Державин. В этом полонезе есть стихи:

"Воды грозного ДунаяУже в руках теперь у нас!Славься сим Екатерина" и проч.

Эти стихи тогда были только предсказанием, поэтому что воды грозного Дуная попали в наши руки уже при императоре Николае Павловиче, начертавшем пределы России по устью Дуная. О.А.Козловский сочинил также полонез: Александр Елисавета, восхищаете вы нас! и мн. др. Вообще в его полонезах настоящий дух этого рода музыки.

20

Дигнитарской фамилию почиталась та, в которой были члены, облеченные в высшие придворные и государственные звания и кавалеры Белого Орла (Dignitaire, dignitarz).

21

Гимназисты сидели отдельно в классах и в столовой зале, имели особый угол в спальне, и когда весь корпус получил мундиры, они носили зеленые фраки и того же цвета камзолы и нижнее платье. Сперва они имели треугольные шляпы, а потом картузы. Гимназистов выпускали из корпуса офицерскими чинами в статскую службу, а лучших определяли учителями в средние и нижние классы в кадетские корпуса.

22

Запиской называлась в корпусе отметка учителя о ленивых или шалунах. Списав их имена, учитель передавал записку, в малолетном отделении, дежурной надзирательнице, а в ротах дежурному офицеру, и по этой записке кадеты наказывались.

23

Вержетом назывались передние волосы, поднятые вверх прической.

24

Он даже и скончался в доме князя Михаила Семеновича Воронцова, где лет двадцать имел квартиру, без всякой платы.

25

Где ныне проезд на Певческий мост.

26

Женившемся потом на дочери Демута, содержателя знаменитой гостиницы, которая и поныне существует.

27

Он был после командиром лубенского гусарского полка.

28

Известный русский прозаик, бывший при воспитании их императорских высочеств великих князей.

29

Тогда кадеты присягали, потому что считались в службе.

30

Бывший потом попечителем Казанского университета, человек, который войдет в историю России XIX века.

31

По особенному случаю эта трость – палица, досталась мне, и хранится у меня.

32

Бывшего потом генерал-поручиком и директором 2-го кадетского (прежнего инженерного) корпуса.

33

Скончавшегося в чине действ, тайного советника, и оказавшего большие услуги государству.

34

В обыкновенном разговорном языке говорится: посвящение или рукоположение в архиерея.

35

Первая рота, гренадерская, была самая меньшая. Из гренадерской роты переводили во вторую роту (которой тогда командовал подполковник Никита Васильевич Арсеньев), и в третью роту майора Ранефта. Из третьей роты переводили в пятую, а из второй в четвертую, которой командовал полковник Готовцев, а капитаном был Михаил Степанович Перский, бывший потом инспектором классов и директором корпуса. В последствии (уже без меня) четвертая рота названа первой и гренадерской. Из четвертой и пятой роты выпускали в офицеры.

36

В оригинале написано, естественно «индейский», но в данном случае точность вредила бы ясности изложения… – Изд.

37

Так было во всех немецких войсках, и теперь, в обыкновенном разговорном немецком языке и в шведском, полковые музыканты называются кларнетистами.

38

См. Стихотворения Дениса Давыдова Москва. 1832 год. Но лучшее в этом роде не напечатано и осталось в памяти старых воинов. Кто не знает, например, этих стихов:

Гусары, братцы, удальцы,

Рубаки, – черт мою взял душу!

Я с вами, братцы, молодцы,

Я с вами черта не потрушу!

Лишь только дайте мне стакан,

Позвольте выпить по порядку,

Тогда, лоханка – океан!

Француза по щеке, как… и проч.

39

Бурш – лихой немецкий студент, повеса и забияка

40

Тогда не было мундирных сюртуков.

41

Головнин, в чине лейтенанта, командовал шлюпом «Диана», и совершил на нем плаванье вокруг Света. Рикорд, также лейтенант, находился под его начальством. По выступлении в море «Дианы», открылась война с Англией, и «Диану» хотели задержать на мысе Доброй Надежды. Но Головнину удалось уйти. Это избавление принадлежит к блистательным подвигам нашего флота. Прибыв на Камчатку, Головнин должен был ожидать мира с Англией, для возвращения в Европу, и чтобы не терять напрасно времени, занялся описанием и измерением Курильских островов, и по соседству зашел на японский остров Кунашир. Японские начальники притворились приязненными, и пригласили Головнина к обеду. Лишь только он вошел в ставку губернатора, Головнина и бывших с ним русских окружили, связали, повлекли в город, и посадили в тюрьму. Это была месть за подвиги Хвостова и Давыдова. Головнин провел три года в тяжкой неволе, пока наконец другу его, П.И.Рикорду, не удалось спасти его. Все это описано в Путешествии П.И.Рикорда. Прилагаю отрывки из письма Головнина к Рикорду из плена. Это сообщил мне почтенный и многолюбимый мною П.И.Рикорд. Головнину запрещено было писать в тюрьме. Он предложил написать «Русскую грамматику» для японцев, и ему дали бумагу и чернила. Чтобы скрыть от шпиона, находившегося с ним в тюрьме, что он пишет письма, Головнин на каждом листике надписывал части речи: имя, местоимение, и т. д.

42

Не тому Домбровскому, который командовал польскими легионами во Франции.

43

Тогда вся русская армия, кавалерия и пехота, в мирное время разделена была на инспекции.

44

Полковника графа Андрея Ивановича Гудовича (сына фельдмаршала) командиром лейб-эскадрона; командирами других эскадронов: майора Мезенцова, полковника Перича, полковника графа Мантейфеля, полковника Будаева, полковника Бибикова, полковника Чаликова и майора Раутенфельда. Ротмистры Лорер (Александр Иванович), Ганнеман и Десимон назначены были командовать эскадронами: командирским, полковников Чаликова и графа Мантейфеля. Здесь я должен припомнить, что армейские полки легкой кавалерии состояли тогда из десяти действующих и одиннадцатого запасного эскадрона, и что полк разделялся на два батальона. В гвардии все полки легкой и тяжелой конницы были в пять эскадронов действующих, с шестым запасным эскадроном.

45

Некоторые французские писатели утверждают, что у Наполеона под Аустерлицем было только 42 000 человек. Сам Histoire des batailles, sieges et combats des Francais, depuis 1792 jusqu'en 1815, par une societe de militares et de gens de lettres, et publiee par Pierre Blanchard. Paris 1818. Обыкновенно число войска в рассказах о битвах или уменьшается, или увеличивается по обстоятельствам, и верить всему нельзя. Биньон (см. Histoire de France depuis le 18 Brumaire jusqu'a la paix de Tilsit (1799–1807) говорит, что у Наполеона было под Аустерлицем 65 000 человек. Кому верить?

46

См. Histoire des batailles, sieges et combats, etc. T. Ill, page 317.

47

Французские писатели, напротив, утверждают, что Питт руководствовался только ненавистью к Франции, и имел одну цель – вредить ей. Даже умный Биньон в своей Histoire de France, etc, на стр. 528 говорит: «Се systeme, tant preconise, de M. Pitt, il faut le repeter pour la demiere fois, no se composait que de 1'idee la plus simple: abattre, miner la France, ne voir de grandeur possible pour 1'Angleterre que dans la misere et Phumiliation de la France, voila M. Pitt sous le rapport de la pensee politique. To есть система Питта, столь выхваляемая, скажем в последний раз, заключалась в самой простой идее – унизить, разорить Францию и почитать единственное средство к величию Англии в унижении и бедствии Франции – вот основная мысль политики Питта». При всем моем уважении к уму, познаниям и дипломатическим дарованиям Биньона, я не разделяю на этот счет его мнения, хотя и не одобряю всех поступков Питта, особенно его сношений с заговорщиками и интриганами. Почтенный Г.Биньон слишком увлекается народным чувством. Надобно быть справедливым и с неприятелем.

48

См. Memoirs of the Lady Hester Stanhope, as related by herself, in conversation with her physician.

49

Секретарь короля Прусского Ломбар (Lombart) написал в своих Записках: «A Londres on n'eut pas sacrifie une hutte de negres pour sauver des couronnes». Т. е. «В Лондоне не пожертвовали бы хижиною негра для спасения царских венцов».

50

Merechal! on nous dome un rendez – vous d'honneur pour le 8; jamais un Francais n'y a manque; mais, comme on dit qu'il у a une belle reine qui veut etre temoin des combats, soyons courtois, et marchons, sans nous coucher, pour la Saxe". Биньон, стр. 588.

51

Бывшим потом комическим актером; он особенно был хорош в роли Трише, в «Модной лавке» И.А.Крылова.

52

См. Сочинения Алексея Яковлева, придворного российского актера. СПб. в типографии А.Смирдина. 1827, с портретом. Книгу эту изучал А.Ф.Смирдин и подарил мне рукопись Яковлева, которая и теперь хранится у меня. Поэзии в этих сочинениях не много, но есть ум и благородные чувства. Весьма замечательные стихи, под заглавием: Мрачные мысли, в которых Яковлев описывает свое сиротство в горесть жизни:

53

Это сказал мне его превосходительство А.И.Михайловский-Данилевский, который уже написал историю войны 1806 и 1807 годов, по официальным документам, до сих пор хранившимся в тайне в архивах. Здесь должно заметить, что между счетом по спискам и счетом на лицо – большая разница. При ускоренных маршах, в позднюю осень, верно из 159 000 по списка, 15 000 человек не было налицо во фронте.

54

В это время ирокойцы и другие дикие племена американские вели жестокую и беспощадную войну с европейскими поселенцами в Канаде.

55

Беннигсен был тогда бароном. В графское достоинство возведен он императором Александром Павловичем, после Лейпцигского сражения, в 1813 году.

56

Федор Федорович Буксгевден (BuxhOwden) из старинной лифлян-дской дворянской фамилии, возведен в графское достоинство прусским королем Фридрихом Вильгельмом (18 декабря 1795 года), а 5 апреля 1797 года император Павел Петрович высочайше повелел внести род графа Федора Федоровича Буксгевдена в список графов Российской империи.