Пир во время чумы

В ответ майор пояснил:

– Это тот Бебель, чьим именем одна улица в Одессе называлась, где областной КГБ был. Так он считал, что «Половая потребность не может быть нравственной или безнравственной, а только естественной».

– Ха-ха! Как еда, питье, исправление естественных надобностей, ибо продолжение рода – первейшая задача каждого индивида…

Перехватывая инициативу, зам комбата продолжил:

– Время прошло. Лидка моя ушла в ванную. Мишка выглядывает и заговорщицки мне подмигивает, дает мне ясно понять, что пора, мол, меняться партнершами. Был у нас с ним предварительный уговор.

Верка ему все про себя рассказала. Про то, что работает она вторым секретарем райкома комсомола. Лидка моя у них недавно инструктором устроилась. Тут они второй день на конференции. Решили совместить приятное с полезным. А что? Все понятно. За чужой счет в ресторане посидеть, покушать, от души напрыгаться. И, в конце концов, еще в придачу ко всему и удовольствие получить. Как говорят, два в одном…

Там, где они живут, городок весь маленький. Все на виду. «Налево» сильно-то не побегаешь, моментом слухи поползут. А разнообразия-то хочется. Муж у Веры – чиновник, старше лет на пятнадцать. И к этому делу у него интерес давно угас. А она, бедолага, в самый вкус вошла. А Лидка еще в этом деле зеленая. Первый раз только в свет вышла…

Ну и Мишка протопал к ванной и приоткрыл дверь. А там нагая нимфа склонилась над умывальником. Дружок мой аж ногами засучил, не выдержал соблазна и облапил ее руками…

От эдакой вящей неожиданности Лидка, верно, и от боли, да и от страха пронзительно заверещала, дернулась, попыталась вырваться. Да где там. Послышался тоненький жалобный скулеж, потом постепенно затих. Лидка задышала все чаще и чаще, а вскоре и вовсе задвигалась в такт с моим дружком…

– Понравилось, значит… – донеслось из задних рядов.

– Понравилось. Мишка любую мог довести до кипения. А тут Верка подошла и потянула меня за собой.

– И ты ей класс показал.

– Нет, она мне показала…

Новый взрыв хохота прокатился под бетонными сводами, ударил по окнам, тоненько завибрировал стеклянным перезвоном.

– Зубоскалы, – незлобно, ради порядка, ругнулся Малахов. – Черт вас, балаболов, подери! Как соберетесь вместе, так больше не о чем и поговорить. Одни пошлости у вас на уме. Стоять рядом и слушать вас невозможно. Будто других тем для разговора не существует.

– А о чем же говорить? – ротный хитро прищурился.

Начальник боевой подготовки неопределенно пожал плечами:

– О службе. Или у вас все тип-топ в подразделениях?

– Товарищ подполковник, вы что, не знаете, что разговор о службе – верный признак наступления у дружной компании последней стадии опьянения? – лукаво улыбаясь, ввернул начальник штаба дивизиона. – А пока еще до свинства не надрались, мы все про баб толкуем.

– Ну и черт с вами! – Жека махнул рукой. – Базарьте…

Малахов сам хорошо знал расхожий анекдот про все стадии, через которые проходит любая офицерская попойка.

– Говорят, вы в Германии служили. Как вам немки?

– В каком смысле? – подполковник прищурил левый глаз.

Прекрасно понимая, куда клонит молоденький лейтенант, Малахов усмехнулся. До колик в животе кое-кому хотелось знать, из чего же слеплены недоступные их пониманию европейские женщины.

– Можно было, к примеру, с ними закрутить? Ну, вы понимаете…

Конечно же, он все понял и, широко улыбнувшись, ответил:

– А что они совсем с другого теста, что ли, слеплены? Такие же, как и у нас, бабы… с понятиями, представлениями и потребностями. Тоже жить хотят. И желательно лучше.

– Во-во! – толпа вмиг оживилась. – Расскажите нам из той жизни, которой нам, по всей видимости, никогда самим уж не увидеть.

Повернув голову, Малахов внимательно посмотрел на ротного:

– А что столь пессимистично? В нашем независимом государстве перед каждым все двери открыты. Езжай, куда хочешь.

– Поедешь, если баксы хрустят в кармане. А нам и на жратву не хватает. Заграницу после развала Союза прикрыли. Одна Югославия осталась. А там наши в эдакой дыре стоят, что упаси меня, Господи…

Народ нахмурился. Поставили их в патовое положение. В Косово, где албанцы хотят от сербов отделиться, того гляди, снова вспыхнут беспорядки. Прикажут стрелять, так своих братьев-сербов стрелять? У кого рука поднимется? Но не выполнить приказ…

– За что, ребята, боролись, на то и напоролись. Присягу на верность незалежной Украине принимали? Вот и платите по счетам.

Офицеры вздохнули. Купились в свое время на то, что им обещали увеличить содержание в разы и выплачивать его в твердой валюте. Пока их покупали, обещали, потом все быстро как-то позабылось…

– А вы, товарищ подполковник, ее сами не принимали? – немного обиженно и с некоторой язвительностью в голосе спросил ротный.

– И я, братцы, принял. Не отрицаю. Так и я за это расплачиваюсь.

Жека прищурился, потер скулу. А надо было ему кинуть тут все и уехать в Россию, как сделал Рэм, старый и верный его друг.

– И все же, товарищ подполковник, расскажите нам что-нибудь.

Все взоры обратились на него, вцепились мертвой хваткой.

– Ладно, все равно не отстанете. Знаю я вас, черти. И мертвого вы достанете. Когда служил в Потсдаме, соседка по лестничной площадке, а жили мы в домах вперемешку с немцами, и в подъезде половина квартир могла быть наша, а другая часть – их, прибегала иногда за помощью. Муж у нее был классным сантехником и на заработки ездил в ФРГ. Вот мне время от времени и приходилось его собственные краны ремонтировать. У них же, как и у нас, сапожник тоже всегда ходит без сапог. Трубы часто забивались. Приходилось их мне прочищать…

– И кое-что иное заодно, небось, прочищали?

– Это уж как водится, не без этого…

…Лейтенант Малахов на ту пору служил в Потсдамской учебной бригаде командиром взвода в самоходной батарее.

Жилось нелегко, но весело. С утра до вечера он пропадал в военном городке. На личную жизнь времени не оставалось. Приходил он домой поздно, лишь ночевать. Со своими соседями-холостяками чаще виделся Жека в парке, в учебном поле, чем за общим столом в их небольшой однокомнатной квартирке, выделенной им на троих.

В тот день лейтенант заступал в наряд. И он решил чуть посидеть на спине, выгнав пузырек на середину. Глаза начали слипаться. Резкий, настойчивый стук в дверь нарушил идиллию благостного отдыха.

Поднявшись, он подошел к двери и открыл ее. На пороге стояла их милая соседка Анна. А если уж быть до конца точным, то Аннет.

Но они называли ее просто Анной. Женщина вся, с ног до головы, была мокрая, одежда в ржавых подтеках.

– Камрад офицер, камрад офицер… – лопотала она, видно, других понятных русскому человеку слов больше не зная.

– Was ist los, Frau Anna? Что случилось? – спросил Малахов.

Из сбивчивого объяснения бедной женщины он уяснил, что она принимала ванну, а кран перестал закрываться. Она его того… с силой пристукнула, его сорвало. На глазах у Анны появились слезы отчаяния, она стояла перед ним жалкая, беспомощная и заламывала руки.

– Ein Moment!

Лейтенант живо схватил в руку разводной ключ, на всякий случай валявшийся у них на кухне под раковиной, и рванулся на помощь.

Перекрыть общий кран ему большого труда не составило. А потом, уже не торопясь, он разобрался и с поломкой. Сам метнулся в магазин, и через полчаса все находилось в полном ажуре.

– Tee? – предложила она чашку чая, и он не стал отказываться.

Левой рукой пододвинув к себе табуретку, хозяйка встала на нее и потянулась к верхнему шкафчику. Полы ее и так коротенького халатика неудержимо поползли вверх, совсем бесстыдно открывая перед его глазами подколенные ямочки, стройные икры…

И все случилось неожиданно. Анна чуть покачнулась, табуретка под ней накренилась, и он едва успел подскочить, подхватить.

Его руки крепко сомкнулись на ее плотной нежной груди, губы уткнулись в шелковистую кожу на шее.

Отчаянно зажмурившись, он поцеловал ее, потом еще, еще, ожидая, что она сейчас повернется и ударит его за беспардонную наглость.

Но она все не поворачивалась, не вырывалась, наоборот, обмякла в его руках и тяжело задышала. Недолго раздумывая, он подхватил ее на руки и широкими шагами понес в спальню…

Сколько их сумасшествие продолжалось? Он опомнился только тогда, когда настенные часы отстукали то ли пять, то ли шесть ударов.

В шесть часов – начало развода. Выходит, что он опоздал? Малахов вскочил, как взведенная боевая пружина бойка ударника. Но тогда, на его счастье, часы показывали только пять.

Потом он к ней еще заходил и не один раз. Аннет призналась ему, что давно приглядывалась к нему, но не знала, как ей подойти. Помог случай. Его Величество Случай. Не сама же специально, в конце же концов, сорвала Аннет головку крану? Или все ж она сломала сама?..

– А как вы с ней объяснялись? – послышался каверзный вопросик.

– Я, – Жека прищурился, – в общем-то, неплохо шпрехаю. И не только, как говорится, в пределах школьной программы.

– А как же те, что не шпрехали? – подкинули в топку уголька.

– А кто и как, – усмехнувшись, подполковник пожал плечами. – Были такие, что ни слова не понимали. В магазине, чтобы взять полкило колбасы, сперва заказывали килограмм продукта. Килограмм, он, что по-нашему, что по-немецки, звучит на слух одинаково…

Вояки заинтересованно замерли:

– И что они делали с этим килограммом?

– Они? Они просили, показывая рукой, ополовинить слишком для них длинную колбаску. Сделать ровно в два раза ее короче…

В толпе усомнились в правдивости всего его рассказа:

– Шутите, товарищ подполковник? Сами все придумали?

– Нет, все на полном серьезе. Сам и собственными глазами картину в магазине наблюдал. Хохма была и с выбором лифчиков. Клиенты из наших тыкали пальцем в женщин со сходными размерами. Шли двое наших вояк по Потсдаму. Нет, не местные. Они из соседнего городка приехали. Идут и по сторонам все оглядываются. Но хочется им так, что уже и мочи терпеть нету. А им подробно объяснили, где тут, в городе, немецких «бабочек» ловить – на лестнице напротив торгового центра. Вот они туда вполне благополучно на трамвайчике добрались, вышли из вагончика. Прошлись быстренько туда-сюда. Встали парни, огляделись вокруг, взглядом приценились. Идет навстречу фрау одна – ну, глаз от нее не отвести. Одета… как с иголочки. По всем параметрам подходит под описания истинных знатоков. Один вразвалку подваливает к ней и, набравшись наглости, предлагает: «Фрау, фи… фи…?».

– Как-как?

– Предложение к этому самому по-немецки. А та вся покраснела, побледнела, яростно зашипела: «Ты что, козел драный, меня… захотел? С какой части, урод? Сейчас я комендантский патруль вызову!». Парни пулей дернули обратно. Говорят, что их никаким калачом в Потсдам не заманить было. Объезжали ребятки его десятой дорогой.

– А на кого они нарвались?

– На жену какого-то начальника. Я подозреваю, что это была жена нашего начальника политотдела. Любила она вызывающе наряжаться. Под сорок лет стукнуло бабе, а с виду и тридцати не дашь. Холеная штучка была. Многие на нее поглядывали и облизывались.

Вполне резонно прозвучал и еще один весьма насущный вопрос:

– А наши бабы там гуляли?

– Гуляли. Правда, наши бабы с немцами старались не связываться. Выгоняли из Группы. Двадцать четыре часа на сборы и в Союз…

Пытливый молодой глаз прищурился:

– Только ее одну?

– Нет, зачем же? На пару с мужем. Чтобы вовремя свою половину воспитывал. У нас и холостяков хватало. Многие любительницы острых ощущений при желании и солдатиками не брезговали…

Поведал Жека, что частенько к ним из Союза артисты приезжали. Любила их братия по загранице со сборными концертами разъезжать.

До него было, и за достоверность он не ручается. Жена его друга ему по настроению рассказала. Приехали к ним в гарнизон Миронов, Боярский, еще из их братии меньше по рангу, чуть менее известные.

Выступили они в полковом клубе. Все довольны. Бабье их, что попроворнее, с тыльной стороны клуба пробралось, приникло ушами к двери той комнаты, что на время стала гримерной, и слушает, о чем кумиры между собой поговаривают. Раздается непередаваемый и всеми узнаваемый хрипловатый голос Боярского: «Как вам местное бабье?».

А Андрюшка, весь покатываясь от смешка, отвечает, что он ничего привлекательного не узрел, но если принять на грудь водочки, а затем затащить в постель местную красавицу, накинуть ей на постное личико ее платочек, то сойдет вполне за неимением ничего лучшего.

До души возмущенные и оскорбленные бабы чуть не выломали двери. Начальник клуба бдительно стоял на страже именитых гостей…

VI

…Оксана открыла глаза. В комнате посветлело. Она столь крепко уснула, что не слышала, как сосед собрался и ушел на службу. Все-таки странный он тип. С виду грубый, колючий. Но на деле старается своим присутствием причинить ей как можно меньше неудобств.

И она не уверена, что будь утречком на его месте женщина, то та стала бы вести себя столь же аккуратно. Ходила бы, стучала все утро дверями. Все, баста о нем. Не хватает еще, чтобы все свое свободное время думать об не просыхающей пьяни, мало что не подзаборной.

Собралась и вышла Сана на охоту, обошла один военный городок, следом второй. Она скрупулезно помечала на схеме въездные-выездные ворота, места расположения КПП и тыльных ворот автопарков.

А особо пристальное внимание Сана обратила на существующий порядок организации охраны складских помещений, на состояние ограждения. Все подмеченное тщательно она у себя зафиксировала.

Оно ей потом пригодится при составлении рапорта. Насколько она понимала, именно в том состоял весь смысл негласной проверки.

Следует ей найти, обнаружить возможные лазейки, пути, подходы, предпосылки для хищений. Если в охраняемом заборе из колючей проволоки зияет дыра, а к ней уже протоптана не зарастающая летом тропа, а в глубоком снегу пробита и проторена широкая дорожка…

С тыльной стороны автомобильного парка 45-ой аэромобильной бригады торчал замызганный боец, семафорил несуразным видом.

Увидев рядом с собой проходящую мимо него молодую, красивую женщину, воин расцвел в дурашливой улыбке, его масляные глазки со всем возможным бесстыдством пробежались по стройной фигурке.

В отмороженной головушке солдатика сразу же возникли шальные мысли. Захотелось бойцу женской ласки и тепла. Он заплатит…

Денег у него нынче навалом. А может быть, ей сойдет за плату и то, чем он в данный момент располагает? В вещмешке, что висел у него за плечами, таились парочка толовых шашек, несколько взрывпакетов, три сигнальные ракеты. Очень даже, на его взгляд, ходовой товар.

– Девушка, а, девушка! А можно с вами познакомиться? – боец вытянул шею и, чуть ли не суча ножками, весь посунулся вперед.

– Ты мне? – капитан тормознула и, прищурившись, посмотрела на «ходячую», но покамест стоявшую на месте «военную угрозу».

– Тебе, тебе! – часто-часто закивал, видать, по всей своей жизни моральный урод. – Хочешь пройтись со мной? Я тебе заплачу!

– Ты? – она удивленно приподняла бровь. – Заплатишь?

Вмиг ей стало интересно. И чем собирается расплачиваться с ней этот Аника-воин? Что он упер из своей части? Чем черт не шутит, а вдруг он предложит ей предметы из военного имущества?

– И чем будешь платить? Мылом, трусами или портянками? – ее плечики затряслись в вызывающе издевательском смешке.

– Мы тряпками не торгуем. У нас товар покруче! – боец сунул руку в карман и вытащил взрывпакет. – На рыбалку вещь что надо!

– Фуфло одно! – Оксана разочарованно качнула головой. – Я этим, блин, не интересуюсь. Извини, дружок, не сошлись в цене.

Часто дыша, солдатик засуетился, роясь во внутреннем кармане и вытаскивая тощую пачку замусоленных купюр, затряс ею:

– Ты не спеши. Хочешь, я с тобой деньгами расплачусь! Сколько? Мы, – он гордо вскинул подбородок, – за ценой не постоим…

Оксана моргнула. Мир окончательно сошел с ума. Средь бела дня боец клеится к незнакомой женщине и бесцеремонно пытается ее снять. Или в их городке так принято? Или же она сама пришла туда, куда именно гулящие женщины и ходят? Скорее, второе…

– Ха-ха! – капитан презрительно подвигала губками. – У тебя не хватит. К тому же, я беру одними баксами…

– Глянь-ка сюда! На вокзале обменник работает. Сходишь и сама поменяешь! – проворная пятерня вытащила пачку потолще.

Капитан прищурилась. Резонно, обменять по курсу – дело плевое.

– У тебя не хватает, – оценив на глаз всю сумму, Полищук, играя заинтересованность, прикинула на пальчиках, оттолкнула его руку. – Когда подзаработаешь и поменяешь, тогда и будем с тобой говорить.

Огорченный тем, что у него сорвалось, боец не терял надежды. Слишком уж понравилась ему эффектная бабенка, дорогущая баба, но, видать, стоит того. А потому он, шмыгнув носом, важно заявил:

– Лады, договорились. Через день, часиков в двенадцать. Сойдет?

– Посмотрим, – уклончиво ответила Сана, не обрубая разом концы. – До того дня дожить еще надо. Бывай, родимый, не болей…

Полищук, окинув взглядом настойчивого солдатика, продолжила путь, стараясь быстрее отойти от того места. Кто знает, что еще на уме у предприимчивого бойца, столь охочего до женских прелестей?

Видно, воин приторговывает боеприпасами, украденными со склада вооружения или добытыми каким другим путем. Подозрительно все…

Бравый же боец остался и проводил понравившуюся ему женщину долгим взглядом. Такой крале он запросто отдался бы. За любые деньги. За ценой он не постоял бы. А подруга не назвала ее. Еще заломит как при следующей встрече. Но деньги-то у него есть. На все хватит…

Как же все-таки они чудно организовали дело с дружком Серегой. А как оно у них чудно начиналось…

…В начале зимы два закадычных дружка, Серега Ковтун и Леха Черных, шли по занесенному снегом городку и живо рассуждали о своей бедной и разнесчастной судьбе. Денег, присылаемых из отчего дома, ни на что толком не хватало. А то, что им выдавали, эти жалкие крохи у них отбирали старослужащие и старшина роты.

А страсть как хотелось им зайти и выпить молодого вина, посидеть рядом с красивыми девушками, пойти и потанцевать с ними. Но без бабла, кому они, нищие, спрашивается, нужны?

– Знаешь, Леха, я вчера стоял на третьем посту, подъехала машина, не скажу, чтобы сильно шикарная, но не наша.

– И что, Серега, к чему весь базар? – Черных недовольно повел головой. – Ко мне тоже подъезжали. Темно-красная «БМВ».

– Ну, точно была «БМВ», – напрягся и вспомнил Ковтун.

– Ну и? – Леха презрительно сдвинул верхнюю губу. – Постояли они малек, посмотрели на тебя, убогого, и все дружно посмеялись над тобой? Или адресок тебе оставили свой и в гости к себе пригласили?

– Ты не поверишь, но так и было. Адрес оставили и в гости к себе звали… – на простодушном лице дружка проступила растерянность.

– А ты им в ответ? – словно невзначай спросил Черных, а сам замер в волнительном ожидании. – Чего ответил им?

Подумалось ему, что это и есть тот случай, про который столько раз говорили промеж собой и мечтали они. Фарт явил им свое лицо.

– Сказал, что зайду…

– А чего не зайдешь? – Леха хищно прищурился.

– Страшно идти одному. Решил с тобой посоветоваться…

Недолго раздумывая, друзья пошли вместе. Вдвоем-то веселее и не сильно боязно. Может, и второму гостю будут рады. Приглашали-то их поодиночке. Пришли они, постучались. Ничего, приняли их нормально, обрадовались даже тому, что Сергей пришел не один, а привел с собой дружка. Тут же усадили их за стол.

Кеша – так звали того парня, что дал адресок, – оказался веселым малым. Шутил, травил байки. Девчонки, раскрыв уши, его слушали, то и дело смеялись. Времечко летело. И не заметили, как подошла пора возвращаться. Договорились, что при возможности они придут еще.

На следующий раз вырваться получилось через неделю. Снова стол, водочка и вино. Кеша извинился, что у него неотложные дела, и ушел, оставил их на попечении двух подружек. Светка тут же взяла правление в свои руки, подсела к Лехе, а подружку Галку усадила с Серегой. Друзья вовсе оказались не против расклада оной колоды…

Когда его ладонь, ведомая Светкиной рукой, коснулась горячего девичьего бедра, Леха вздрогнул.

– Леша, пойдем со мной, – горячо шепнула девица и посмотрела на него своими озорными глазами. – Или ты, может, меня боишься?

– Я боюсь тебя? – кровь фонтаном взыграла в нем.

– Ну и… пошли? – она поднялась и протянула ему руку.

Считай год, не прикасался он к женскому телу и с наслаждением водил своими пальцами по молодой упругой коже. Девчонка оказалась опытной, проблем с ней не возникло. Когда он чуть замялся, помогла.

– А ты, Леша, ничего, умеешь, – она дотронулась до его щеки. – Хочешь, чтобы я стала постоянной твоей подружкой?

– Хочу, – парень повернулся к девке и потянулся к ее губам.

Перспектива продолжить отношения приятно кружила голову. Чай, не больной он пока на голову, чтоб отказываться от ладной бабенки.

– Поможешь мне? – девушка посмотрела на него в упор.

Озадаченно крякнув, Черных захлопал глазами:

– Я… тебе… помочь? Чем?

– Не дрейфь, братишка, по мелочи…

Тихо заговорила Света, и Леха вспомнил о том, что бесплатный сыр бывает в мышеловке. За все на их свете надо платить. И за полученные плотские удовольствия в том числе. Хотя, как показалось Лехе, план, что разработал Кеша, выглядел до гениальности просто.

Начальник военного склада и любого другого объекта, когда сдает объект под охрану караулу, оставляет у начальника караула ключи от замков и печать в опечатанном пенале или тубусе, на худой конец, в небольшом мешочке. Начальник караула хранит их у себя в комнате в специальном ящике, который, как правило, никогда не закрывается.

При желании можно ночью потихоньку вытащить нужную связку, когда офицер на минутку выйдет, и взять ее потом с собой на пост. А на морозе им большого труда не составит аккуратно снять затвердевшую печать, не повреждая ее целостности, вытащить ключи, вскрыть склад, вынуть все, что требуется. Потом закрыть и опечатать. Вложить связку в свой тубус или пенал. Вернуть на свое место пластилиновый слепок, предварительно нагрев его и придав ему пластичность.

Никто и никогда ничего не узнает в том случае, если все операции проделает сам часовой, который в это время стоит на посту с помощью кого-то из своих дружков-сообщников.

Серега трясущимися руками стянул из-под носа начальника караула тубус с ключами от склада вооружения. Леха с ним в кармане заступил на пост. Когда все стихло, из морозной темноты воровато вынырнул Кеша. За его спиной выглядывали дерзкие Светкины глаза.

– Ша, корешки! – выдохнула девка. – Не дрейфь, братишки!

Втроем они проникли в склад. Подсвечивая себе путь фонариком, Кеша забрался вглубь. Он выдвигал ящики, потрошил их содержимое, укладывая товар в принесенные сумки, а затем ставил ящики на место, как и было раньше. Нескоро начальник склада кинется и обнаружит пропажу. Простоят ящики полупустыми до очередной проверки.

Как-то он и Серега залезли на склад вдвоем и набрали разной всячины. И пошла у забора их бойкая торговля. Необычайно ходовым оказался товар! И рыбаки им интересовались, и чабаны…

После обеда Сана немного подкрасилась, приоделась, заглянула на местный рынок. Неторопливым шажком проплывая вдоль рядков, она лениво лузгала тыквенные семечки, небрежно сплевывала шелуху, бросала из стороны в сторону полупрезрительные взгляды. Мол, не видит она тут ничего, что могло бы привлечь к себе ее внимания.

Но кое-что крайне для себя интересное девушка приметила. На одном из прилавков рядом со стеариновыми свечками, словно совершенно случайно, примостилась красная сигнальная ракета. Для любителей новогодних и праздничных фейерверков нужная вещица.

Через одного продавца на столе скромно лежала ракета «СХТ» – сигнал химической тревоги. Мало того, что она летит вверх, светит, но еще при всем устрашающе гудит. Два в одном. Можно предупреждать дружков-браконьеров о том, что приближается инспектор.

Мелькнул баловник-взрывпакет, стыдливо припрятав свой хвостик, затесавшись в один ряд с батарейками. Рядом с хозяйственным мылом приткнулась, притулившись одним своим бочком, припрятав отверстие для запала, самая настоящая толовая шашка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.