Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит

– Вали отсюда, пока кого-нибудь насмерть не убил, урод! – рявкнул Ванька и захлопнул дверь перед моим носом.

Я бросился к окну. В отчаянии смотрел, как Иван, стоя посреди комнаты, крыл меня, судя по движению губ, всеми известными ему выражениями, а его сестра на стуле все больше походила на призрак, чем на живого человека. Еще мгновение, и я бы вбежал обратно в дом, закинул Ваньку куда подальше и сам занялся перевязкой. Но тут он опомнился, метнулся к комоду и вынул банное полотенце. Подбежал к сестре и начал неуклюже обматывать этим полотенцем голову. Тася, хоть глаза ее и были закрыты, подняла руки, чтобы ему помочь. Я отошел от окна и побрел в сторону поселка.

Не могу сказать, думал ли я о чем-то в этот момент. О чем вообще думает, к примеру, тот, кого ведут на казнь? Когда самое страшное в жизни уже случилось, думать больше не имеет смысла. Я просто знал, что никогда не вернусь домой. Вообще больше не появлюсь в этом маленьком городке. Вот сейчас сверну на станцию, сяду на электричку и уеду в Питер. Там есть где затеряться. А что потом – неважно. Да и есть ли оно у меня, это «потом»?

– Эй, парень, стой!

Я замер на месте и обернулся. Ко мне направлялись двое полицейских. Надо же, что они вообще тут делают? А, должно быть, охраняют железнодорожную станцию. Но от меня-то им что нужно?

Один был совсем молодой, наверное, практикант какой-нибудь. Другой – дядечка лет под пятьдесят, грузный и угрюмый. Оба глядели на меня очень внимательно. Но, кажется, я не так давно в очередной раз смылся из дома, чтобы снова оказаться в розыске?

– Что случилось, парень? – почему-то участливым голосом спросил у меня пожилой. И сделал еще пару шагов в мою сторону.

Я пожал плечами:

– Ничего…

И отступил назад также на пару шагов.

– Да ты не бойся! – сказал молодой. – Мы поможем. Тебя грабанули, что ли?

И тут до меня дошло: на мне ведь одна рубашка, а куртка осталась в домике. Конечно, для зимней, хоть и плюсовой погоды я выгляжу более чем странно. Эх, будь на мне футболка, мог бы сойти за спортсмена, а так… Нужно как-то выкручиваться.

– Не, все нормально! – отозвался я бодрым голосом. – Просто выскочил из дома на минутку. Я здесь рядом, в поселке живу.

Но они совсем не потеряли ко мне интереса. Даже наоборот.

– А кровь откуда? – спросил молодой. – Где поранился-то?

Я опустил глаза: на белой рубашке отчетливо алел отпечаток Тасиной ладони. Это меня совершенно доконало. Я не нашелся с ответом, просто стал пятиться в сторону платформы, и это полицейским совсем не понравилось. Они переглянулись и двинули ко мне на всех парах.

И тут я услышал совсем рядом гудок электрички. Судя по звуку, она приближалась к переезду. Я развернулся и по мчался к платформе. Сзади слышался топот моих преследователей.

Бежать было невероятно легко. Хотя обычно я и круга на физкультуре не мог пробежать, чтобы не начать задыхаться. А тут просто летел по размытой дождем бугристой дорожке. В какой-то момент краем глаза я увидел сбоку нос электрички. Теперь мы неслись с ней параллельно, я даже на шаг впереди. Электричка снова загудела, как будто возмущалась такой человеческой наглости. Про полицейских в ту минуту я почти забыл.

И тут электричка меня подвела: она вдруг стала замедляться и у подъезда к станции потащилась просто со скоростью черепахи. Я давно уже был на середине платформы, а она все медлила. Зато полицейские уже взбегали по лестнице. Старший, конечно, отстал, зато молодой несся, как спринтер.

Я уже подумал, не побежать ли дальше, и черт с ней, с электричкой. А вдруг я неожиданно ослабну, стану прежним? Но тут электричка все-таки подтащилась к перрону, и дверь распахнулась перед моим носом. Я заскочил внутрь и сразу понял, что оказался в ловушке: молодой полицейский был уже рядом, а электричка и не думала трогаться с места.

Молодой достиг двери и приноравливался к прыжку. В отчаянии я выставил вперед руку. Полицейский налетел на нее, и я несколько секунд без труда удерживал его в воздухе. Потом форменная куртка затрещала и начала расползаться. А железные створки медленно поехали на сближение. И тогда я отшвырнул полицейского обратно на перрон.

И снова я не рассчитал свою непонятную силу. Парень пролетел через платформу, с силой врезался в каменный парапет и мешком рухнул на перрон. Я оцепенел от ужаса. В этот миг электричка тронулась.

Я бросился через тамбур в соседний вагон, стараясь увидеть, что стало с полицейским. Я видел, как к нему подбежал второй, упал на колени, начал ощупывать. В другой руке он держал телефон, а может, рацию и что-то орал в нее: наверно, вызывал подкрепление. А молодой все так же не шевелился. Перебежать в следующий вагон я не успел – электричка набрала скорость.

Я буквально рухнул на ближайшее сиденье. В глазах у меня сгустилась тьма, но не от усталости – я даже не запыхался, – а от ужаса. Неужели я только что убил человека? Ну, тогда мне и самому жить на земле не стоит.

Народу в вагоне было мало, никто не обращал на меня внимания. Я обхватил голову руками, совсем как Тася. Мгновениями казалось, что все это мне просто снится, а на самом деле я сейчас дома, дожидаюсь возвращения родителей. Но ведь я никогда не вижу снов – значит, этот кошмар происходит на самом деле.

Позади хлопнула дверь в тамбур; я даже не обернулся. Возможно, это были контролеры, но на них мне сейчас было уж точно наплевать. Если пристанут, просто рвану в другой вагон, пускай побегают со мной наперегонки.

Потом я услышал приглушенные голоса за спиной и все-таки обернулся. Очень вовремя: ко мне снова приближалась парочка полицейских, уже других. Один из них пристально смотрел на меня и что-то шептал в рацию. Я совсем забыл, что в каждом поезде находится транспортная полиция. С ними наверняка связались и сообщили мои приметы. Я вскочил и бросился прочь.

– Стоять, парень! – загрохотало за моей спиной.

Ага, так я их и послушался. Выскочил в тамбур, проскользнул в другой вагон, пробежал его насквозь, потом еще и еще один. Пока вагоны не кончились. Вообще-то я надеялся, что электричка подойдет к какой-нибудь станции, но за окнами все еще мелькали черные мокрые деревья.

Тогда я обеими руками вцепился в железные створки дверей, просунул между ними пальцы и потянул в разные стороны. Створки поддались неожиданно легко. Несколько секунд я смотрел, как пролетает мимо земля, а потом понял: чем больше смотрю, тем больше пугаюсь, а другого выхода все равно нет. Оттолкнулся – и прыгнул.

Все прошло не очень гладко. Наверное, слишком сильно я оттолкнулся, потому что влетел в чащу, как снаряд, и снес своим телом парочку деревьев. Боль я все-таки ощутил – хотя при нормальном раскладе меня бы просто размазало по стволам. Но на ноги встал без труда. И еще пару секунд смотрел вслед электричке. Патруль, скорее всего, уже добежал до последнего вагона и теперь любуется на распахнутую дверь. Интересно, что дальше? Наверное, организуют прочесывание леса в этом районе. И будут долго искать мое бездыханное тело.

Полоска леса скоро кончилась. Я огляделся. Кажется, вдали, за черным полем, угадывались силуэты каких-то домишек. Вдруг я почувствовал, как силы медленно, но верно оставляют меня. И понял: если не дойду до какого-нибудь жилья, то через пару минут просто свалюсь на землю и буду лежать, пока не замерзну. Я припустил в сторону деревеньки.

Бегал я все еще очень быстро, поэтому достиг первого дома примерно через минуту. Наверно, это была чья-то дачка, потому что выглядел домик очень симпатичным, чистеньким и был обнесен невысоким забором. Я его с ходу перепрыгнул, конечно. Вокруг домика увидел остатки теплиц и какие-то хозяйственные постройки. Но заметно было, что хозяева не появлялись здесь с лета. Я мысленно попросил прощения у этих незнакомых людей и одной рукой высадил дверь.

Вошел в комнату, осмотрелся. Здесь, похоже, даже электричество было, хотя я, конечно, свет включать не стал. Мало ли кто живет в соседних домах.

И тут разом силы кончились. Руки и ноги налились такой тяжестью, что хоть кричи. Я с трудом мог доползти до кровати. Лег – и на меня словно бетонная стена навалилась, даже дышать стало больно. Но все это и в сравнение не шло с тем, что творилось у меня в душе. Ведь я, возможно, стал убийцей в этот день. Но даже если полицейский остался жив и здоров, это мало что меняло, ведь сегодня я потерял единственного друга и девочку, которая была мне дороже всего на свете. И как мне теперь жить?

Становилось холодно, и меня затрясло. Я подумал: вот бы сейчас уснуть и замерзнуть во сне. Самая легкая смерть, если разобраться. Но уже через минуту встал и в шкафу отыскал пару одеял. Накрылся ими с головой и действительно уснул.

Проснулся я на следующий день в то время, когда нормальные люди уже обедают. За окном светило солнце, и в домике было почти тепло. Наверное, нагрелся через железную крышу. Ничего у меня больше не ныло и не болело, как будто и не было вчерашнего дня. Только есть ужасно хотелось. Но я уже неплохо освоился в подобных домишках и примерно знал, где можно поискать съестное.

Действительно, в подполе оказалось полно банок с консервами. Скорее всего, хозяева наготовили столько, чтобы вывозить припасы постепенно, партиями. Там даже была крупа, которую я сварил, когда разобрался с древней электрической печкой. Я механически совершал все нужные простые действия и старался больше ни о чем не думать, потому что на самом деле все было просто отвратительно. Идти мне было некуда и незачем. Вернуться домой я не мог.

Вот в таком состоянии, на автомате, я прожил в этом домике еще три дня. Если бы в это время появились хозяева – я бы с радостью позволил им отвести меня в полицию. Все равно ведь этим кончится. Просто самому не хотелось сдаваться.

На четвертый день снова похолодало, и пришлось искать еще одеяло. Я ведь почти все время проводил в постели, больше делать все равно было нечего. И вот когда я отыскал это одеяло в шкафу на самой верхней полке и уже нес к кровати, услышал голос:

«Что, замерз?» – насмешливо спросила Иола.

Я пожал плечами. А сам весь сжался: что еще она мне скажет?

«Дальше будет хуже, морозы на подходе, – продолжала ехидничать Иола. – Планируешь залечь в спячку?»

– Как там Тася? – не выдержал я. – Как голова?

«В большем порядке, чем твоя, – отрезала девчонка. – В общем, заживает. Так что возвращайся, никто на тебя больше не злится».

Я покачал головой:

– Нет, Иола, я не вернусь.

«С ума сошел?! Это еще почему?»

– Ну, ты же знаешь про полицейского…

«Да жив твой полицейский, не трусь! – повысила голос Иоланта. – Я сама видела, как он поднялся на ноги и даже немного пробежался за электричкой».

– Но меня все равно ищут. Нападение на сотрудника полиции – это, знаешь ли, очень серьезно.

«Так я и не предлагаю тебе пойти прямиком в полицию, – уже спокойнее заговорила девочка. – Возвращайся к нам, лучше не на электричке, а на попутке».

– Нет.

«Да почему?!»

– Потому что я опасен! – заорал я. – Потому что со мной черт знает что делается, когда я рядом… в общем, когда я в том доме! В кого я превращаюсь?! Зачем мне возвращаться?

«А теперь послушай меня! – легко перекричала меня Иола. – Никто тебя не ненавидит, если хочешь знать. Иван тебя каждый день ищет, ездит по всем дачным участкам вокруг города. Я ведь только примерно могу ему описать, где ты находишься. А ему еще твою сестру каждый день в школу провожать и обратно. Ты понимаешь, что твоему другу надо хоть иногда появляться на занятиях? Из-за твоей безответственности его скоро вообще отчислят!»

Тут я немного призадумался. Если Ванька меня повсюду ищет, то, наверное, и в самом деле больше не злится. Хотя, возможно, он это делает ради Иолы. Полицейский мой жив и даже может бегать… Да, я действительно должен вернуться и постараться на месте понять, что со мной происходит. Все равно здесь меня уж точно не ждет ничего хорошего.

– Ладно, – сказал я себе под нос. – Я приеду. А про моих родителей что-нибудь знаешь?

«Ну, они ищут тебя, конечно. Сходят с ума, – тоскливо произнесла Иола. Вспомнила, должно быть, собственных родителей, которым на нее наплевать. – Но к ним пока тебе возвращаться нельзя. Ты и в самом деле в розыске».

– Да я понимаю… Слушай, Иола, у тебя есть хоть какая-то версия насчет того, что со мной творится? Почему я становлюсь таким, стоит побывать в том домике?

Иола замолчала, и я даже решил, что она по какой-то причине перестала меня слышать. Или я ее. Но потом все-таки сказала:

«Ну, в общем, я тут думала об этом… и, кажется, кое-что сообразила. Но это только версия, учти».

– Говори уже! – взмолился я.

«Не сейчас. Я хочу еще немного подумать. А ты давай возвращайся».

– Ладно, уже иду.

Я направился к дверям. Теперь мне хотелось как можно скорее оказаться в домике.

«Стой! – приказала мне Иола. – Не нужно горячиться, ладно? Подожди до ночи».

– Зачем?!

«Затем. Поговоришь через меня с Иваном, он скажет, как сделать, чтобы не попасться. Может, встретит тебя. Тебя же полиция ищет, не забыл?»

– Я увижу тебя, когда засну?

«Конечно, раз начал слышать мой голос. Думаешь, я первый раз стараюсь до тебя достучаться? Ванька будет здесь часов в восемь. До встречи!»

Иола «отключилась». Я сидел на кровати и думал, чем бы таким мне заняться до вечера. Чтобы измотаться и сразу уснуть, а то Ивану долго придется ждать контакта.

Я начал наводить порядок в домике. Долго прилаживал дверь обратно на петли – до этого она была просто прислонена и завешена одеялом для тепла. Потом написал покаянное письмо хозяевам домика. Пока писал, так замерз, что пришлось все-таки лезть под одеяла. Но я дал себе слово, что не сомкну глаз до восьми вечера.

Глава пятнадцатая. Незваный гость и ужасное известие

Я боролся с собой как мог. И вдруг уже в полусне услышал шум машины. Мимо домика проходила раздолбанная колея, но машины по ней на моей памяти ни разу не проезжали. А эта не только проехала, но и затормозила у самого дома.

«Хозяева!» – обожгла мысль. Я вскочил и заметался по комнате. Как не вовремя! Эти люди не станут выслушивать моих объяснений, а скрутят и доставят в полицию, как дачного воришку. А там уж мне припомнят все мои подвиги.

В дверь позвонили. Звонок заставил меня подпрыгнуть на месте: я и не догадывался о его наличии. Наверное, звонили от ворот, которые я попросту перепрыгнул. Еще раз, другой, третий. Разумеется, я не собирался открывать. И очень надеялся, что незваному гостю скоро надоест трезвонить, и он уйдет.

Но этого не случилось. За дверью я услышал чавкающие шаги – значит, некто уже преодолел забор. Тут я с ужасом вспомнил, что дверь-то починил, а вот запирать не стал – не ждал гостей. И теперь было уже поздно. Поэтому я забился под кровать.

А незнакомец уже шагнул в дом. Он сразу нашел выключатель – я даже под кроватью зажмурил глаза. Так давно не видел электрического света.

– Эй, есть кто живой? – негромко спросил гость.

Странно: его голос почему-то показался мне знакомым. Но вылезать я не собирался.

И вдруг свет исчез. Я обрадовался на мгновение – может, ушел. А оказалось, этот тип просто прилег на пол рядом с кроватью и теперь смотрит на меня в упор. Потом он сказал:

– Вылезай, парень, холодно на голых досках лежать.

И я покорно выполз. Было страшно. Я мог думать только об одном – вернется ли ко мне неведомая сила, если ситуация станет совсем нехорошей? Или все завязано только на том домике… и на Иоле?

– Привет! – кивнул незваный гость. И сел на табуретку шагах в трех от меня.

Я подумал: не сбежать ли? Но продолжал неподвижно стоять посреди комнаты и во все глаза рассматривал незнакомца.

Это был мужчина лет тридцати пяти, очень худой, светловолосый. Причем длинные прямые волосы были собраны в хвост до середины спины. Еще у него была смешная треугольная бородка, и одет он был как-то несерьезно, словно косил под молодежь, в косуху и рваные джинсы. В общем, не внушал доверия.

– Ты меня не бойся, – продолжал гость. – Просто люди в округе начали поговаривать, что на даче живет какой-то парень. Вот я и решил посмотреть, в чем дело. Ты ведь вроде не родственник хозяев?

– Вы знаете хозяев? – догадался я. – Но я ничего плохого не сделал, честное слово. Только дверь сломал, но потом починил… вроде бы. А за продукты, что съел, я деньги обязательно верну…

– Да ладно извиняться, парень, – отмахнулся светловолосый. – К хозяевам этой славной дачки я отношения не имею. А приехал сюда по твою душу. Но пугаться не надо: вязать и тащить в машину не стану. Просто хочу сказать, что я могу тебе помочь. У тебя ведь, судя по всему, обстоятельства аховые, верно?

– У меня все нормально…

– Точно? То есть в чужой дом ты ради удовольствия залез? – усмехнулся мужчина. – Или все-таки были обстоятельства?

– Ну, были. Но завтра утром я возвращаюсь домой, – твердо произнес я.

– Домой? – Мужчина посмотрел на меня с таким выражением, что оборвалось сердце: он как будто точно знал, что вернуться домой мне будет ох как непросто.

– Да, домой!

– Хорошо, – кивнул светловолосый. – Но я кое о чем тебя попрошу. Возьми мою визитку и постарайся не потерять. Думаю, тебе скоро понадобится моя помощь.

– Какая помощь? – спросил я. И тут же пожалел о своем любопытстве. Наверняка ничего хорошего он мне не предложит.

– Ну, я помогаю таким ребятам, как ты.

– Что значит – как я?

Мужчина смотрел на меня задумчиво, как будто что-то прикидывал в уме. Потом ответил:

– Это значит – нормальным ребятам, которые попали в сложные жизненные обстоятельства. Ведь тебе вряд ли охота попасть в приемник-распределитель и оказаться в компании тех, кто рос в неблагополучных семьях или вообще на улице? А у нас ты будешь среди своих.

– Где это – у вас?

Но незнакомец уже поднялся со стула. Достал из нагрудного кармана визитку и положил на край стола. Потом посмотрел на часы и произнес:

– Извини, больше нет времени с тобой разговаривать. Помни главное: что бы еще ни случилось, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. До встречи.

И вышел так стремительно, что я даже растерялся, хотя до этого только и мечтал, чтобы он исчез. Раздался шум отъезжающей машины. Только тогда я отмер и взял в руки визитку. Она была жесткой и глянцевой, на черном фоне серебристые буквы сообщали кратко:

Эрик Ильич Соболь. Профессор психиатрии

А с другой стороны – эмблема «инь и ян». А внизу мелким шрифтом:

Лесной лагерь «Подросток в беде»

В общем, странная, выпендрежная визитка. Я хотел ее сразу выкинуть, но не стал мусорить в чужом доме и сунул в нагрудный карман. Чтобы я обратился за помощью к психиатру, да еще такому странному? Да никогда!

Я ждал, что Иола заговорит со мной, поделится соображениями насчет странного гостя. Но она молчала, а мне не хотелось первому начинать разговор. Да и пора пришла ложиться спать. Ванька уже должен вернуться, я все обсужу с ним и смогу еще до утра добраться до домика. Но сперва надо было заснуть, а после всех событий это было не таким уж простым делом. Так что отключился я только ближе к полуночи.

Я уснул и увидел Тасю. Это было так странно, что я даже вскрикнул во сне. Она сидела на краю кровати, обхватив плечи руками, как будто ей было ужасно холодно. На голове – черная шапочка, кажется, Ванькина, натянутая до самых бровей. Волосы распущены по плечам, а раньше я их видел только собранными в хвост или сколотыми на затылке. Я с трудом смог отвести от нее взгляд.

И только потом заметил Иолу. Она лежала на кровати рядом с Тасей, нет, уже полусидела. Тася вдруг наклонилась и крепко обняла Иолу за шею. И что-то зашептала ей на ухо. Я таращился на них и никак не мог сообразить, что происходит. Почему они шепчутся? И когда успели подружиться?

Тут Иола погладила Тасю по плечу и громко произнесла:

– Он нас слышит. Нет, придется сказать всю правду.

Я чуть не проснулся от этих слов. И закричал:

– Что еще случилось?!

Иола посмотрела в пустоту блуждающим взглядом, будто искала в ней мои глаза, потом глухо произнесла:

– Плохие новости. Кто-то похитил твою сестру.

– Что?! – завопил я. – Кирку похитили? А Иван?!

Тася еще больше съежилась и всхлипнула. Иола взяла ее за руку.

– Ваня в больнице. Кто-то ударил его по голове так сильно, что он до сих пор без сознания.

– Их поймали?

– Задержали тех парней, которые ходили за Кирой в последнее время. Ну, ты знаешь. Но твою сестру пока не нашли.

Тася что-то сказала, обращаясь к Иоле, я ее не расслышал.

– Говори сама, он тебя слышит, – ответила Иола.

У Таси сделалось еще более испуганное лицо, и она тоже стала оглядываться по сторонам. Потом сказала полу шепотом:

– Алеша, если ты слышишь, то я хочу тебя попросить: не пытайся пока добраться до города. Электрички, наверное, уже не ходят, а ловить машину опасно. Пожалуйста, не рискуй. Если еще и с тобой что-то случится…

Она судорожно вздохнула. У меня тяжело и больно заколотилось сердце. И я проснулся.

Конечно, Тася своей просьбой добилась только противоположного результата: я тут же начал собираться. Мне нужно было как можно скорее оказаться в домике. Я представлял, как Тася сидит там совсем одна, рядом с вновь уснувшей Иолой. Она, наверное, с ума сходит от тревоги. Через пять минут я уже выскочил из дома. В сторону шоссе несся со спринтерской скоростью, тем более что в одной рубашке при меньшем темпе я замерз бы прямо на бегу.

Мне невероятно повезло. Я выскочил на шоссе почти под колеса грузовика, который резко затормозил. Водитель высунулся из кабины и уже открыл рот, чтобы наорать на меня. Но потом увидел, что я в одной рубашке и едва стою на ногах, и вполне мирно спросил, что произошло. Я соврал ему, будто меня ограбили, и попросил подбросить до города. К счастью, он туда и ехал. Через четверть часа он высадил меня у дорожки, которая вела к Ванькиному дому.

Я бежал по тропе и думал о Кире. Какое странное чувство: будто у меня была невидимая третья рука или нога, в которой я особо не нуждался, а потом вдруг потерял – и понял, что без нее навсегда останусь инвалидом. Вот и Киру я обычно в упор не замечал, а сейчас даже думать о ней было больно. Теперь я осознал, почему так рассвирепел Иван, когда увидел Тасю с пробитой головой.

Дверь оказалась не заперта. Я вошел и тут же услышал тихий плач. И крикнул:

– Тась, это я, не пугайся!

Тася вскочила мне навстречу, заплаканная, дрожащая. Не знаю, как это получилось… в общем, я обнял ее и даже украдкой поцеловал в край шапочки. Тася не отстранилась, она только крепко схватила меня за руку холодной ладошкой и зашептала:

– Как хорошо, что ты все-таки приехал! Хотя не нужно было это делать ночью. Но мне было так страшно тут, когда Иола уснула.

Я покосился на кровать – Иола крепко спала под двумя одеялами. В доме было очень холодно, это я сразу ощутил. Тася так вообще заледенела.

– Как Ванька? – спросил я в первую очередь.

Тася всхлипнула.

– Он все еще без сознания. Родители сейчас в больнице.

– А они знают, где ты?

– Нет, они думают, я ночую у подружки. Мы связываемся по телефону.

– А про моих ничего не знаешь?

Тася снова покачала головой и взглянула на меня так виновато, словно должна была знать. Да я и сам догадывался, каково сейчас отцу и матери. Получается, они потеряли обоих своих детей.

– Не знаю, что делать, – сказал я. – Мне нужно вернуться домой. Но ты, наверно, не захочешь оставить Иолу?

– Да, я останусь с ней, – кивнула Тася.

«Пусть идет, – услышал я в голове безрадостный голос Иолы. – Смысл здесь сидеть?»

– Она говорит, чтобы ты шла домой вместе со мной, – сообщил я Тасе.

Она вздрогнула, бросила взгляд на спящую девочку. Конечно, для нее все это было дико и непонятно.

– Ты ее слышишь? Она ведь спит.

– Я могу общаться с Иолой в любое время суток, – объяснил я. – Она же говорила со мной, пока я спал, помнишь?

Тася поежилась:

– Тебе опасно возвращаться домой. Тебя ищут… из-за тех полицейских.

– Я должен вернуться, – сказал я. – Нужно, чтобы родители меня хотя бы увидели. Узнали, что я жив и здоров. А там посмотрим.

– Хорошо, тогда пойдем, – согласилась со мной девочка. – Если что, ты можешь спрятаться в нашей квартире. Там тебя искать не станут.

Она подошла к кровати, заботливо поправила одеяла. Подумала, принесла из кладовки вязаный платок и дополнительно укрыла им Иолу. Повернулась ко мне:

– Не забудь свою куртку, она висит у двери. Пойдем?

– Давай.

Мы вышли из дома. Было очень темно, и я сразу взял Тасю за руку. Этой ночью я сам удивлялся своей смелости. Хотя после всего случившегося бояться было уже нечего.

– Никто не думал, что те парни действительно нападут на Киру, – горячо заговорила Тася. – Ванька был уверен, что они таскаются за ней просто для развлечения. Ну нравится им пугать человека. Полгорода видели, как они за ней ходят. Разве после такого нападают?