скачать книгу бесплатно
– Но когда же, господин? Мы ежедневно теряем близких, подвергаемся смертельной опасности.
– Скоро, – отмахнулся я как можно небрежнее, хотя жаль его было до ужаса. – Сегодня у нас другие дела в городе.
– Понимаю, – понурил голову флэмм. – Вы нуждаетесь в охране?
– Вот еще, – хмыкнул я, но после чувствительного тычка в бок живо поменял свое решение. – Хотя вот Иола впервые в этом месте, ей с охраной будет спокойнее.
– О, я бы и не посмел отпустить вас одних, в городе теперь совсем худо. Я немедленно отыщу кого-нибудь подходящего, хотя это не слишком легко: из тех, кто охранял госпожу Киру, ни один недотянул до сегодняшнего дня.
Флэмм проговорил все это на одном дыхании и слегка побледнел от собственной смелости: укор был очевиден. И шмыгнул за дверь, а мы с Иолой уставились друг на друга одинаково ошеломленными глазами.
– Ну и зачем нам охрана, по-твоему, если он знает, кто мы такие? – спросил я.
– А что это значит «недотянули», если всего-то десять дней прошло? – спросила она.
Ответов у нас не было.
– Почему Кира приходила сюда, что вообще с ней происходит? – почти простонал я.
– Понятия не имею. – Голос девочки звучал испуганно и вроде как жалобно. – Похоже, твоя сестра… ну…
– Ну что?!
– Возможно, этот мерзавец Гай все же подверг ее операции, – с отчаянной решимостью выдала Иола, тревожно ловя мой взгляд. – И она больше точно не Расколотая. Возможно, даже наоборот, Соединившаяся, как флэмм и сказал.
– Но как… но с кем… атланты ведь на дороге не валяются, особенно которые без пары!
– Это мог быть Димка, – пробормотала себе под нос Иола, на этот раз пряча глаза.
Я похолодел и замер, раздавленный пониманием того, что так все и было на самом деле. Ну а как еще, я ведь и сам прежде об этом думал. Теплая ладошка Иоланты коснулась моего плеча, сначала совсем легонько. Потом я ощутил тычок посильнее и малость вышел из ступора.
– Алеша, не думай пока об этом, у нас есть всего лишь догадки. Давай сначала разберемся, что вообще тут творится.
Говоря это, она вытаскивала из наших рюкзаков плотно запечатанные мешки с запасной одеждой и обувью. Мы отвернулись друг от друга и переоделись. Когда я натягивал футболку, наткнулся ладонью на багровую ампулу и сказал:
– Да, нам надо разнюхать все насчет этой штуки. Зря, что ли, она тут даже на домах нарисована? Я кожей чувствую, все на ней завязано. Но спрашивать напрямую нельзя – враз спалимся.
Иола что-то рассеянно промычала. Я снова перевел взгляд на портрет женщины и мальчика-флэмма.
– А вот интересно, где теперь жена и сын этого типа?
– Ты что? – напустилась на меня девочка. – Их нет в живых, разве не видишь?
– Как, прости, я могу это видеть?
Иола с тяжким вздохом приблизилась к портрету, стала на цыпочки и потыкала пальцем в свисающие с рамки небольшие веночки типа ловцов сна, только сплетенные из разноцветных перышек какой-то местной птицы.
– Вот это – траурные венки. Древние делают их не из цветов, а из перьев, ясно?
– Но это странно, – сказал я. – Древние ведь давно научились лечить все болезни, разве у них еще умирают молодые, тем более дети?
– Алешка, ты что, в самом деле ничего не понимаешь? Да, так у Древних, только у тех Древних. – Иола неопределенно потыкала куда-то рукой. – А мы сейчас вроде как на изнанке того Нижнего мира, на его теневой стороне. Здесь все иначе и всего можно ожидать…
– Ладно, главное, что у нас тут прочное положение, ноги целовать готовы, – подытожил я. – Сейчас пройдемся по городу, все осмотрим, заодно выясним, как еще можно выбраться на поверхность – вон как флэмм удивился, что мы причапали по воде. А наверху уже будем все это обмозговывать…
В этот момент в беседку вернулся хозяин. Его сопровождали двое – биод и циклоп. Меня поразили недобрые, мрачные лица наших потенциальных охранников. Эти представители столь знакомых нам рас выглядели почти чудовищами, хорошо хоть, почтительно настроенными: оба проделали сложные манипуляции, приветствуя нас, после чего по земному склонились в низком поклоне. Оба держали наперевес вроде как железные палицы, биорд поменьше, а циклоп размером с кузов легковушки.
– Сюда мы сегодня уже не вернемся, – предупредил я хозяина, закидывая за спину рюкзак. Он ничего не ответил, только бросил на меня очередной умоляющий взгляд.
Глава пятая
Мольба
Пещера, в которой мы оказались, в целом здорово напоминала знакомые нам поселения Нижнего мира – в этом мы убедились, пройдя до ее центра, – и была достаточно велика. И, как в центре столицы высился дворец Великого Жреца, здесь в земляной свод упиралась вершиной башня с облицовкой из черного камня, при одном взгляде на который у меня заныла ступня.
От башни кругами разбегались привычные домики, однако почти каждый был обнесен широким рвом с подъемным мостиком со стороны дома, а в живых изгородях и на заборах поблескивали щедрые навороты колючей проволоки с бубенчиками. И народу на улицах было не слишком много, а те, кто был, двигались вроде как с оглядкой, тревожно зыркая по сторонам. Заметив нас, отвешивали низкие поклоны, хотя я никогда еще не ощущал во взглядах, исподволь бросаемых на меня, столько пугливой ненависти.
Страж-циклоп следовал за нами по пятам, зловеще помахивая палицей, тогда как страж-биорд парил в воздухе почти над нашими головами, словно защищая от неведомой опасности сверху. Так они что, от местных жителей нас оберегали? Да что же такого гад Печерский натворил в этих землях?
Навстречу нам по искусно вымощенной мелкими плоскими камешками мостовой двигалась семья флэммов: муж и жена, оба еще совсем молодые, а между ними девочка лет шести, в красном платье. Она держала за руки обоих родителей, но не прыгала и не висла на них, как все дети на свете, а шла тихонько, опустив глаза на носочки своих забавных белых туфелек с застежкой-бабочкой. Ей как будто нездоровилось. Не знаю почему, но я засмотрелся на малышку, даже замедлил шаг. Вот в тот момент все и началось.
Девочка сначала замерла, как будто ей в туфлю что-то попало и стало трудно идти. Затем вскинула голову, с шумом втянула в себя воздух, ее испуганный взгляд заметался по лицам родителей. Еще через мгновение тело ее неестественно изогнулось назад, так что золотистая макушка почти коснулась подошв туфелек. Вывернувшись из рук взрослых, девочка рухнула на спину и забилась в конвульсиях, издавая жуткие горловые звуки, похожие на клекот. Застыв на месте, я смотрел, будто в кошмарном сне, как конечности малышки то вытягивались метра на два, то рывком сокращались, словно резиновые.
Родители, само собой, бросились на помощь дочери: упав рядом на колени, они крепко прижали ее тело к земле, не давая перевернуться на живот, чего та, по всей видимости, всеми силами добивалась.
Отец всем телом навалился дочке на ноги, но тут же вскинул голову, вглядываясь в лица прохожих, и хрипло, с полнейшей безнадежностью, произнес:
– Умоляю! Умоляю!
Однако никто не собирался им помогать: люди хватали собственных детей, в панике разбегались в разные стороны, заскакивали в дома, свои и чужие, так что минуту спустя единственными свидетелями остались лишь мы с Иолой да еще наши стражи.
Биорд спустился с небес и теперь стоял прямо перед нами, циклоп же, занеся руку с палицей над головой, мелкими шажками подбирался к группе на мостовой. Теперь по железному основанию его оружия, и без того грозного, паутиной струились электрические разряды.
Родители девочки тоже заметили его приближение и закрыли собой тело бьющейся малышки. Мать наклонилась особенно низко, и тут девочка, быстрым движением вскинув голову, впилась зубами в ее предплечье. Хлынула кровь, но женщина словно не замечала этого, не чувствовала боли и смотрела только на циклопа и его страшное оружие.
– Нет! Нет! – твердила она на общем языке. – Не надо, прошу!
Тут я вышел из ступора, потому что нужно было хоть что-то сделать. Прыгнув вперед, сначала отпихнул циклопа, а потом оттащил женщину и занял ее место, с силой вжав голову и плечи девочки в мостовую.
С удивлением осознал, что эта худенькая малышка была едва ли не так же сильна, как я сам. Даже непонятно, как отцу удавалось пока справляться с ней. Узкие косточки предплечий под моими ладонями растягивались и прогибались, словно резиновые, я боялся, что проткну пальцами насквозь ее лишенное костной опоры плечо. А флэмм опять заладил свое. Только теперь он, тяжело дыша, протягивал руку уже ко мне:
– Умоляю! Умоляю!
Сначала я не понял, о чем он просит: я ведь и так ему помогал. Попытался поймать его взгляд и спросить, в чем проблема, вот только все слова чужого языка куда-то разбежались. Но флэмм не смотрел мне в лицо, его глаза были прикованы к чему-то ниже. Я вдруг сообразил: он смотрит на ампулу, выпавшую из-за ворота моей футболки и теперь болтавшуюся на шнурке над самым лицом девочки. И та тоже следила за ней, словно завороженная, скалила окровавленный рот…
Я сорвал ампулу с шеи и вложил в чужую ладонь. Флэмм в один миг вытащил стеклянную крышку, прижал ампулу к губам дочери и влил в них багровую кипящую жидкость.
Поначалу девочка забилась и захрипела еще сильнее, но уже через полминуты ослабла, конечности перестали растягиваться, веки устало сомкнулись. Флэмм бережно поднял дочь на руки, прижал к себе, а затем перевел на меня глаза, в которых плескалось изумление пополам с благодарностью. Несколько человек, вынырнувших будто из ниоткуда – наверное, прятались за деревьями, – помогли подняться на ноги его жене. Флэмм двинулся прочь, сильно горбясь над своей бесценной ношей. Он не оглядывался, зато его жена, которую вели следом, постоянно бросала на меня взгляды через плечо и что-то кричала на языке флэммов.
Мы с Иолантой молча смотрели им вслед. А потом я понял, что с нас хватит, даже Иола на этот раз не посмеет со мной спорить, и рявкнул на наших охранников:
– Немедленно проводите нас к ближайшему выходу на поверхность!
Циклоп молча двинулся куда-то вбок, мы – за ним. Биорд снова взмыл в воздух. Скоро мы покинули главную площадь и долго шли по какому-то туннелю, неосвещенному и без привычных вагонеток. Наконец циклоп отворил люк в земляной стене и замер, почтительно склонив голову. Мы с Иолой шмыгнули туда с такой поспешностью, будто за нами гнались.
Этот проход оказался узким, непривычно низким, приходилось двигаться по нему, согнувшись чуть ли не пополам. Но и совсем заброшенным он не выглядел, за ним явно присматривали, держали в порядке. Где-то в глухом лесу, отвалив огромный маскировочный валун, мы выбрались на поверхность, и я первым делом рухнул на траву. Никогда еще возвращение на поверхность земли не было таким облегчением.
Здесь уже совсем стемнело, ранние сумерки – единственное напоминание, что сейчас конец февраля. Иола углядела в траве неприметную узкую тропку, по которой мы скоро выбрались на трассу и увидели с высоты Пулковских высот сияющие огни Питера. Развернулись к ним спиной и спустя десять минут молчаливого бега – обсуждать увиденное мы пока не решались – уже были в нашем городке. И лишь тогда Иола произнесла первую фразу:
– Хорошо хоть, все нормально закончилось…
– Ты о семье флэммов? Надеюсь.
– Видел, что творилось с девочкой? С ее руками и ногами? Она словно превращалась в какого-то… спрута!
– И видел, и чувствовал. Кости были как живые, такие мягкие, тягучие.
– Я надеялась, что мне почудилось, – вздохнула Иоланта. – Это уже вообще никак не объяснить. А что кричала та флэммка, ты понял?
– Благодарила, наверное? – предположил я.
– Ага, в первой фразе. А потом повторяла на разные лады, типа это все равно случится, если мы не принесем им эликсир.
– Эликсир? Понятно, значит, все дело в этой штуковине, как я и думал… Но вот интересно, с какой стати ампулы доставляли им пажисты, если Древние давно знают про эти штуки, даже воевали из-за них?
– Меня спрашиваешь? – хмыкнула Иола.
– Главное, при чем тут Кира? Пойдем сразу к Великому? Наверняка он еще не спит.
Мы как раз пробегали мимо нашей погруженной в темноту школы, и я поймал Иолу за руку, чтобы развернуть к беседке Тир-Убреля. Секундой позже Иола стряхнула мою ладонь с такой поспешностью, словно это был скорпион или еще нечто более мерзкое.
– Прости, – пробормотал я. – Я просто хотел…
– К Жрецу мы не пойдем! – перебила меня Иола. – Дождемся, когда вернется Эрик Ильич, и все ему расскажем.
– Но почему, Иол? Ведь ты именно Жрецу обещала разведать ситуацию, хотя, я считаю, он не имел права просить тебя о таком?! Наверняка он сможет нам хоть что-то объяснить, ведь про ампулу знал даже Притыкрырк, мало чего, но знал!
В тот миг я отдал бы половину своих атлантских способностей, лишь бы получить хоть какие-то ответы. Но только Иола уже все решила.
– Я бы рассказала ему, не будь ты замешан в это дело, – заявила она. – Конечно, он что-то знает и наверняка захочет разобраться с тем поселением, ведь это его народ.
– Так это же хорошо…
– Ага, и станет использовать тебя так же запросто, как использует тело Данко. Захочет воспользоваться по полной тем, что тамошние Древние тебя знают… то есть это они так думают. Нет уж, первым эту историю услышит тот, кому на тебя не наплевать.
– Ладно, пошли в лагерь! – решил я.
Хотя вообще-то планировал провести эту ночь в засаде у родительского дома, постеречь Киру. Но сейчас я больше всего на свете, как простой смертный, мечтал о горячем душе и еще более горячей чашке сладчайшего чая. К тому же Иола наверняка увязалась бы за мной, а уж она точно нуждалась в отдыхе. Когда в узкой подворотне одного из домов мы столкнулись плечами, я ощутил, как сильно она дрожит, и спросил:
– Эй, ты замерзла, что ли?
– Да, есть немножко, – пробормотала девочка, обхватывая себя руками, словно я открыл ей глаза на ее же проблему.
– Иола, вообще-то я пытался пошутить. Ты не можешь замерзнуть!
– Что? А, ну это на нервной почве, наверное. Как вспомню ту малышку…
Больше до самого лагеря она не произнесла ни слова.
В этот поздний час на поляне никого не оказалось, наверняка дневная смена в своих комнатах готовилась ко сну. Первым делом я залез в душевую кабинку и долго стоял, бессильно опираясь плечом о стену, – да, этот поход меня едва не доконал. Потом натянул на себя чистые шмотки и вернулся на поляну, как и было условлено.
Там на столе меня ждала чашка с заваркой, пышущий паром чайник и тарелка обжигающего мясного рагу, разогретого в тлеющей печи. Рагу я заглотил в один присест, с чаем сидел дольше, ожидая, что Иола вот-вот присоединится ко мне. Но она так и не появилась, и я заволновался. Допив чай, подошел к двери ее комнаты, пару раз постучал – никакого ответа. Тогда я рискнул приоткрыть дверь и глянуть в щель.
У кровати горел напольный торшер, а сама Иоланта спала, поджав колени к груди и натянув покрывало до самого носа. Влажные волосы разметались по подушке, на полу грудой лежали сброшенные вещи и поверх них – мокрое полотенце. Все ясно: прилегла буквально на секунду, даже не расстелив постель, и сразу отключилась.
Нужно было уходить, а я все стоял и смотрел на Иолу, ощущая в душе что-то непривычное и оттого очень тревожное. Какую-то… нежность, что ли? И тут же я заставил себя убраться подальше от чужой двери. Отправился к себе и очень скоро провалился в такой же беспробудный сон.
Проснулся, конечно, поздно. Дверь в комнату, которую я по старой привычке плотно закрыл (в детстве мне вечно казалось, что Кира шастает по ночам в мои владения), теперь оказалась приоткрытой: должно быть, хотели разбудить меня к началу уроков, но дело кончилось провалом, само собой. Вставать не хотелось, и для очистки совести я еще в постели провел сеанс самовнушения, то есть строго-настрого сказал себе, что с этого дня все мои усилия должны быть посвящены поискам сестры, Таси и Ивана, Димки. На школу пока придется забить, хотя в кои-то веки там стало интересно. И уж точно перестать думать о Зиночке, искать ее общества, это просто мерзко в сложившейся-то ситуации.
После этого я вскочил, в темпе оделся и покинул лагерь без завтрака – и все потому, что именно Зиночку я первым делом увидел у печи. Но не проблема, теперь благодаря Древним перекусить можно на любом углу.
Я помчался в сторону дома: хотелось убедиться, что с родителями все нормально, отец не пробегал снова всю ночь напролет в поисках Киры, проверить, не вернулись ли Тася с Ваней. И затормозил с интенсивностью внедорожника, заметив очередное новшество.
Улица, которую я обычно перебегал по пути от дома в школу и обратно, словно по волшебству превратилась в канал с прозрачной водой и переброшенными через каждые двадцать метров деревянными мостиками. Вдоль канала тянулись замысловатые цветочные клумбы со всякими там горками, фонтанчиками и каменными фигурками. Это было красиво, я даже постоял немного на одном таком мосту, свесившись через перила и разглядывая играющих в воде разноцветных рыбок.
А потом внизу неспешно проплыл моргол с целым букетом буро-изумрудных водорослей под мышкой, которые он аккуратными рядами рассаживал на дне. Заметив мою тень, вскинул голову, кувыркнулся в воде – не иначе как моргольское приветствие. Разомкнул жутковатые черные губы, и вверх резво устремилась цепочка пузырьков. Я припомнил, что так они общаются, но лишь виновато развел руками – мол, не понимаю, простите – и продолжил путь.
Народу на улице было еще совсем мало, только навстречу мне двигалась женщина-лотка с целой толпой разнорасовых детишек, в изумлении вертящих головами, таращивших глазенки – похоже, малышей вели на первую в их жизни экскурсию по поверхности земли.
Один так загляделся на встающий из-за леса солнечный диск, что споткнулся и упал, а какая-то девушка в летнем платье без рукавов, вынырнув из-за угла детского сада, едва об него не споткнулась. Она в одно движение поставила мальчишку на ноги и зашагала дальше, не слушая благодарностей воспитательницы. Скорее всего, просто их не понимала. Толпа детишек схлынула, мы с девушкой двигались в одном направлении. Когда же она свернула в наш двор, я догадался присмотреться внимательней. И у меня чуть не выскочило сердце: это была Кира!
Несколько мгновений я еще сомневался: походка сестры как-то изменилась, и голову она теперь держала непривычно высоко поднятой, шла словно по подиуму. Встречаются же люди невероятно похожие! Но когда она огибала детскую площадку, увидел лицо – сомнений не осталось. Выглядела Кирка какой-то нарочито спокойной, губы, как прежде, не грызла – и все-таки это была она!
Я резко попятился, нырнул за угол соседнего дома, сердце сквозь пятки едва не до асфальта провалилось. Если Кира меня увидит… даже невозможно вообразить, что тогда произойдет, но точно что-то ужасное. Досчитал до десяти и снова выглянул на долю секунды. Сестра в этот миг легко взбегала по ступенькам небольшого магазинчика на углу нашего дома, где от хлебозавода торговали свежей выпечкой и сладостями.
Я постарался собраться с мыслями. Совершенно ясно, что Кира не была Расколотой: такие на ногах едва стоят, а не носятся по подземельям и по улицам. К тому же на Кире слишком легкое платье, а ведь погода все еще ранневесенняя. Значит, атлантка. Вот Соединившаяся ли – тут гадать бесполезно, пока не увидишь в деле – не поймешь.
Пока я размышлял, сестра выпорхнула из магазина, неся коробочку с белоснежно-кремовым тортом, который так любит наша мама. И тут только до меня дошло: да ведь она собирается домой! Ну точно, вот повернула от магазина к нашему подъезду, у дорожки между палисадниками остановилась, закинула голову, посмотрела на окна. И без колебаний скрылась за дверью парадного.
Сердце мое глухо и часто колотилось о ребра. Как же хотелось побежать следом, присоединиться к сестре! Но это было невозможно. И как повезло, что я не отправился к родителям чуточку раньше, вот это была бы встреча! Кроме того, я испытывал какую-то глухую тревогу – после нашего подземного путешествия в то странное место я не понимал, что происходит с Кирой, в какие игры она играет. Конечно, родителям зла не причинит, но все же…
Мелькнула мысль немедленно отыскать Иолу (она наверняка в школе) и попросить зайти к нам на разведку под видом еще одного «друга Алеши». Хотя нет, Иола слишком прямолинейна, может спросить что-нибудь такое, что насторожит Киру.
Но обсудить с ней ситуацию все же следовало, и я отправился в сторону школы. Наверное, сегодня был тот редкий день в году, когда ноги сами несли меня в нужном направлении: я сначала пошел в обход школы на наш стадион. Еще издали увидал бороздящего воздух Гар-Гука с очередным пассажиром на спине. Дракончик так и сиял на солнце, закладывал виражи в воздухе, а счастливый хозяин, закинув голову, не сводил с любимца глаз. Я на ходу загляделся на них и врезался в Иолу.
– Привет! – обрадовался я. – Как ты?
– Отлично. – Вид у девочки был свежий, но загруженный.
