Из общественной и литературной жизни Запада

Последнее письмо кратко, но выразительно. Там сказано:

«Мне было весело во время моего свадебного путешествия. Оно представлялось мне еще раньше приятным, и я настояла на том, чтобы сделать это путешествие, несмотря на некоторые мудрые советы. Возвратилась я из путешествия усталая, без сил, почти больная. Было-бы куда лучше, если бы я спокойно осталась дома».

Доводы, кажется, довольно-таки убедительные, и приведенными заявлениями самих потерпевших вопрос о брачных путешествиях может считаться порешенным вполне определенно.

* * *

Гипнотизм, магнетизм, спиритизм в последние годы всюду пустили глубокие корни, и среди самых прозаических и трезвых людей обретается не мало последователей этих «измов». Но едва ли где-нибудь в Европе вербуется любителей чудодейства больше, чем в Париже, где не изъяты от увлечения «чудесами в решете» даже сферы высшего образования и высшего общества. Об Америке и говорить нечего. Это Обетованная земля «духов» и «ясновидящих». В Европе же Париж является раем для сомнамбул, гадалок и ворожей. Недавно во французской печати прошел слух, что парламент намерен заняться изысканием мер для борьбы с этими новейшими пифиями. И это имеет основание, ибо в столице Франции в числе пророчиц на ряду с совершенно безобидными дамами есть заведомо и такие, салоны которых сделались настоящими агентурами вымогательства и шантажа. Эти агентуры ведут дело на широкую ногу, знают всякие семейные истории и в особенности «скандальную хронику» всех тех, кто пользуется влиянием по рождению, по таланту или по официальному положению. Они-то при случае и делаются подходящей добычей вымогательства. Если кто-нибудь из этих лиц обращается к гадалке, то может статься, что первый шаг клиента в её приемной окажется первым шагом в его полному разорению. На-днях еще попала под арест одна парижская сомнамбула, совершенно опутавшая своими сетями одну богатую даму из высшего круга. Сомнамбула соблазняла свою клиентку предвещаниями больших выгод всевозможных спекуляциях, и легковерная дама таким путем лишилась своего богатства.

Для таких преступлений строгость закона, разумеется, вполне целесообразна. Конечно, это лишит куска хлеба безобидных последовательниц m-lle Ленорман, но и спасет многих маленьких людей, которые составляют главнейшую клиентуру гадалок и новейших пророчиц, дорого расплачиваясь за предсказание.

* * *

Кстати о девице Ленорман. Ровно полвека тому, как в Париже скончалась эта знаменитейшая ворожея всех времен. Уверяют, что она предсказала заранее великую революцию во Франции, Директорию, Консульство, Империю, Реставрацию, Правление Ста Дней, Вторую Империю и Июльскую Революцию. Быть может, действительно, исполнение её столь своеобразных предсказаний зависело от необъяснимого совпадения случайностей, но этого, разумеется, никто утверждать теперь не может. Достоверно только одно, что Наполеон I твердо верил в прозорливость необыкновенной женщины и способствовал упрочению её славы. Весьма возможно, что предсказания Ленорман имели решающее влияние на превратности судьбы Наполеона.

Никто, конечно, не станет оспаривать, что нередко какая-нибудь идея до тех пор преследует человека, пока она не воплотится в самое дело. При таких условиях часто могут исполняться предсказания, когда человек, поверивший предсказанию, настойчиво, напролом, идет к данной цели, или же взволнованный дурными предвещаниями совершенно падает духом. Иначе нельзя объяснить себе осуществление необычайных предсказаний. Охотник, встречающий ранним утром, по дороге на охоту, старуху – не имеет удачи на охоте, не потому, что он встретил старую женщину, а потому, что охотничьи предрассудки так глубоко всосались в него, что он, при виде старой женщины, предвещающей несчастие, утрачивает свою энергию и меткость. Дерзкая угроза, предсказание неудачи, окончательно лишают малодушного последней энергии, тогда как человека энергичного указание судьбы, предсказание окрыляет новой надеждой, мужеством и самоуверенностью.

Единственно только так можно объяснить себе некоторые действительные исполнения предсказаний, причем одно из них исполнившееся обыкновенно приносит ворожее больше пользы, нежели может ей повредить сотня неоправдавшихся предвещаний. Какого же влияния могла достигнуть гадальщица, которой удалось верно предсказать будущность самого Наполеона!

Пятьдесят лет прожила m-lle Ленорман в маленьком простеньком домике в Париже, в улице de Tournon, № 5. На дворе, над входом в первый этаж, находилась доска с следующей надписью: «M-lle Lenormand, libraire». Она назвалась книгопродавцем, на что имела полное право, так как продавала собственные свои гадальные книги. Притом же открыто называться «ворожеей», несмотря на все внимание и большую клиентуру, какими пользовалась носительница этой клички, возбранялось и прежде, как не допускается теперь.

Знаменитая парижская гадальщица принимала во всякое время. Девушка докладывала о посетителе, и его немедленно допускали. Комната её всегда отличалась простым убранством, несмотря на то состояние, какое она приобрела себе своей ворожбой. Но у неё всегда было чисто и уютно. Никаких черепов, скелетов, или других наводящих ужас украшений, которыми, для порождения мистического впечатления, особенно любят украшать свои жилища гадалки. M-lle Ленорман обыкновенно сидела на оттоманке в великолепном белокуром парике и удивительном персидском тюрбане. Такою изображается она и на отпечатках гадальных карт Ленорман. Остальной костюм гадальщицы напоминал обыкновенную горожанку.

Консультация у Ленорман описывается так:

Войдя в её кабинет, гость получал приглашение занять место против её оттоманки. Затем таинственная женщина совершенно деловым тоном задавала вопрос: «Какую игру желаете: в 6, 8, 10, 20 и т. д. до 400 франков?» После назначения цены m-lle Ленорман осматривала левую руку своего клиента, спрашивала его, сколько ему лет, какой любимый его цветок, какое животное для него противнее всех и т. д. Затем ворожея брала свои карты, заставляла клиента снимать их опять же левой рукой и раскладывала эти карты перед собой по столу, с зеленой покрышкой. И тут, упорно уставившись на карты глазами, свободно льющейся звучной речью излагала свое предсказание.

* * *

Ленорман родилась 27 мая 1772 г. в Алансоне и при крещении получила имя Марии-Анны. Там же в Алансоне, в Бенедиктинском монастыре, получила она превосходное воспитание. Особенно дались ей языки, музыка и живопись. Говорят, она не раз проявляла и поэтическое дарование. Искусство прорицания передано было ей в детстве одной монахиней. Уже на седьмом году своей жизни предсказала она, – так, по крайней мере, рассказывают, – смещение игуменьи Бенедиктинского монастыря, и за это пророчество была посажена под арест. Месяц спустя, предсказание её действительно сбылось. Она указала заранее наместницу игуменьи, и это пророчество также оправдалось в течение короткого времени.

В 1790 г. 18-ти-летняя Ленорман поселилась в Париже. Таким образом она вступила в свет в то время, когда все умы живо интересовались величайшим событием прошлого столетия – французской революцией. От неё слышались одни мрачные предвещания, над которыми легкомысленный Париж только подсмеивался. Однажды ее посетили трое молодых людей. Она начала уже тогда прорицательскую свою профессию. Разложив карты своим гостям, она серьезно сказала: «Все вы трое умрете насильственной смертью. Вы, – продолжала она, указывая на одного из них, – сопровождаемый благословениями народа, который будет чтить вас как своего кумира, а вы оба – осыпаемые народными проклятиями». Молодежь посмеялась, кинула ей золотой и отправилась по домам. То были Марат, Робеспьер и Сен-Жюст.

Когда Марат пал под кинжалом Шарлотты Кордэ, и народ ликуя снес его труп в Пантеон, тогда, видя исполнение одной части предсказания, Робеспьер пришел в сильное волнение, тем более, что Ленорман продолжала мрачные свои пророчества. И вот, в одно прекрасное утро, по распоряжению Робеспьера, она была арестована и отправлена в тюрьму Бонсьержери, откуда в то время обыкновенно выходили лишь для того, чтобы взойти на эшафот.

9-е Термидора спасло жизнь также и Ленорман и вернуло ей свободу. Но преследование Робеспьера украсило ее новым ореолом. Все устремились к ней, чтобы узнать свою будущность. Однажды к ней явилась молодая женщина в глубоком трауре, потерявшая мужа на гильотине. Ленорман, старалась утешить печальную вдову и заключила свою речь пророческим уверением: «Вас ждет корона, madame!» То была Жозефина Богарне, вскоре после того вышедшая замуж за маленького, тогда неведомого генерала Бонапарта, не располагавшего ни состоянием, ни прочной будущностью. Жощефина Богарне в душе отказалась от короны и, быть может, только для того, чтобы показать гадальщице, что та ошиблась, уговорила Наполеона отправиться с ней вместе к Ленорман. Каково-же было удивление Жозефины, когда Ленорман встретила ее словами: «В вашей участи ничего не изменилось, madame!» Затем Бонапарт, смеясь, протянул ворожее свою левую руку и, говорят, Ленорман громко, с воодушевлением приветствовала неказистого и тогда вполне неведомого офицера в таких выражениях: «Сотни победоносных сражений, спаситель республики, основатель династии, победитель Европы». Бонапарт сначала будто бы рассмеялся, затем вдруг сделался серьезен и сказал: «Постараюсь оправдать ваше пророчество».

Наполеон долгое время был расположен к Ленорман. Императрица Жозефина также покровительствовала ей. Когда-же впоследствии Ленорман напророчила ей предстоящий развод, Наполеон велел арестовать ворожею. Ее отправили к Фуше, которому она напомнила о прежней их встрече. В бытность Фуше депутатом Конвента, Ленорман предсказала ему следующее: «Вы уже высоко поднялись, но поднимитесь еще выше». Фуше, бывший в то время молодым профессором философии в Нанте, совершил воздушное путешествие на вошедшем в то время в моду аэростате.

– И ваше пророчество сбылось, – сказал он при встрече с арестованной Ленорман, – я поднялся выше, чем я дерзал тогда мечтать на воздушном шаре. Но знаете ли вы также заранее, что вам придется попасть в тюрьму и, по всей вероятности, очень долго просидеть там?

– Конечно, я прочла это в моих картах, – отвечала Ленорман. – Только я не унываю, так как знаю, что меня скоро освободит оттуда один могущественный человек.

– Кто же этот могущественный человек? – смеясь спросил Фуше.

– Ваш наместник – герцог де-Ровиго.

Вскоре после того Фуше впал в немилость и был отставлен. Место его занял герцог де-Ровиго, и прорицательница была освобождена из тюрьмы.

В 1809 г. Ленорман за свои предсказания была признана настолько опасной, что подверглась изгнанию из Франции. Она поселилась в Брюсселе, где написала книгу, под заглавием «Souvenirs prophétiques d'une sibylle sur les causes de son arrestation», в которой предсказала падение Наполеона. Но Наполеон так боялся гадальщицы, что помешал выпустить это сочинение, которое могло появиться лишь в 1814 году, когда Ленорман снова уже вернулась в Париж. С возвращением Наполеона во Францию, Ленорман вторично бежала в Бельгию, где и проживала веселая и довольная, в полном убеждении, что тамошнее пребывание её теперь уже не затянется, и что возвращению её на родину скоро не будет препятствовать никакой император.

После падения Наполеона она спокойно проживала себе в Париже, в качестве известной и привилегированной гадальщицы. В списке обращавшихся в ней за советом значатся имена значительнейших особ. В 1818 году она также ездила на Ахенский конгресс, где с ней беседовал император Александр Павлович. В числе других знаменитостей из её клиентуры называют г-ж Сталь, Тальен, Ревамье и Бенжамена Констана. Именитые иностранцы, приезжая в Париж, также посещали интересную женщину, не столько, быть может, ради того, чтобы услышать её предсказания, сколько ради знакомства с необыкновенной и удачной гадальщицей.

В двадцатых годах Ленорман напечатала «Mémoires historiques et secrets de l'impératriie Josephine», выдержавшие несколько изданий. Но в тридцатых годах гадальщица снова предана была забвению. Когда же в 1843 году она скончалась, нашлось много людей, которым кончина её напомнила о ней.

Еще в последние годы жизни пыталась она передать кому-нибудь свой дар, но ни одна из её учениц не достигла какого-либо значения. Некоторое время некая mademoiselle Лакомб пыталась продолжать дело своей наставницы, но она не имела успеха. Быть может, она не владела настоящим пророческим даром, или же сами парижане стали благоразумнее?

Своим гаданием Ленорман составила значительное состояние. её племянник, служивший капралом в Алжире, после её смерти вдруг стал богатым человеком. Он поспешил в Париж, и в наследство после Ленорман получил полмиллиона франков, затем всевозможные игральные карты, гадальные книги, массу писем от исторически знаменитых лиц и драгоценные украшения, присланные ей, в виде гонорара, от различных высокопоставленных особ, которым она гадала.

Все ожидали появления её мемуаров, но эти ожидания не оправдались. Говорят, будто бы, крайне невежественный её племянник вскоре продал все оставшиеся после неё рукописи, а покупатель, по всей вероятности, имеет основание тщательно скрывать содержание этих рукописей.

Любопытно, что и все нынешние парижские пророчицы претендуют, опираясь на различные «документы», быть непосредственными представительницами и продолжательницами фирмы Пифии первой империи.

Сноски

1

Тэн родился 21-го апреля 1828 г. в Вувье, в департаменте Арден, учился в парижской «École normale», затем был преподавателем в разных провинциальных лицеях, но вследствие независимости своих взглядов не ладил с начальством и, бросив преподавательскую деятельность, переселился в Париж, где начал свою литературную карьеру в «Revue de l'instruction publique». Фирма Гашер, издававшая этот педагогический журнал, поручила ему составить путеводитель по Пиренеям, а он написал «Voyage aux Pyrénées» – книгу, обратившую общее внимание на его литературное дарование. Затем он занялся изучением философии. В результате этого изучения в 1856 г. явилась книга, вызвавшая сенсацию в философском кругу Франции, «Les Philosophes franèais du XIX siècle». С тех пор, ежегодно печатались этюды Тэна по философии, критике и истории. В 1862 г. его «Histoire de la littérature anglaise» произвела целую бурю в лагере спиритуалистов. Несмотря на высокие научные достоинства этого труда, французская академия не увенчала его премией в виду протестов клерикалов. Как бы в вознаграждение за это Тэн, при содействии Наполеона III, получил профессуру истории искусств в «École des beaux-arts». К этому периоду относятся замечательные труды Тэна по искусству: «Philosophie de l'art en Italie» и «Voyage en Italie», «Idéal dans Part» (это – собрание его лекций в «École des beaux-arts»), «L'art dans les Pays-bas», «L'art en Grèce». За этими трудами последовало опять возвращение к философским занятиям в монографии «De l'Intelligence», а четыре года спустя – в 1874 г. – появилась его «Contre le suffrage universel». В 1875 г. вышел первый том капитальнейшего исторического исследования Тэна «Les Origines de la France contemporaine». Тут был начисто осужден «старый режим» Франции: жизнь распутного дворянства обрисована в ярких красках. Следующие три тома («L'anarchie», «La Conquête Jacobine» и «Les Gouvernements révolutionnaires») посвящены исследованию истории французской революции. Автор пользуется здесь огромным материалом, документальным и архивным, из всевозможных библиотек. Из литературы касательно революции едва ли что-нибудь ускользнуло от внимания Тэна. Главная заслуга его в том, что он впервые низвел до человеческих пропорций «божественную» легенду революции, и с тех пор началась настоящая расчистка поля исследования этого предмета. С 1878 г. Тэн заседал в числе сорока «бессмертных» французской академии. В 1890 г. издан и первый том второго отдела «Les Origines», носящего название «La France moderne». В этом томе охарактеризован Наполеон I и его режим. Оставалось обрисовать «Новейшую Францию», вышедшую из этого режима, и на это предназначался последний том «Les Origines», который должен был выйти через три месяца, но смерть прервала изумительно труженическую жизнь Тэна.