скачать книгу бесплатно
– Хорошо. Не хотите раздеваться – не надо. Одна большая сейчас в дом пойдет, будет там сидеть, ждать пока мать с отцом из бани придут. А потом – в баню самая последняя, когда сам домовой мыться ходит.
Ольга, услышав про домового, побледнела, но рук от груди не отняла.
– А другого большого, – грозно продолжала Ираида, – я Трифону отдам!
Она сделала шаг к стене, схватила за руку сына и потащила к двери. Вовка упирался, но был слишком легковесным, чтобы остановить впавшую в раж мать. Ираида толкнула ногой дверь и чуть не закричала от ужаса – у порога стоял Трифон. Белая птица на фоне вечерних сумерек выглядела зловеще. Вовкино сердечко забилось, и мальчик истошно заорал:
– Не-е-е на-а-адо! Ма-а-ама, не-е-е на-а-адо!
Вовка визжал и извивался с такой силой, что Ираида еле удерживала его в руках. Услышав детский крик, к бане мчался Степан, и сердце его обрывалось от страшных предчувствий. Увидев хозяина, гусак сделал шаг в сторону, но не больше. Степан схватил извивающегося сына на руки и с силой прижал к себе, пытаясь остановить истерику. Понемногу Вовка начал успокаиваться, рыдания перешли во всхлипывания и скоро затихли.
– Он что, обварился? – спросил отец.
– Он испугался, – с готовностью сообщила Оля.
– Чего?
– Не чего, а кого… Трифона…
– Зажарю я, на хрен, твоего гусака, – пообещал Степан Ираиде, чем вызвал у сына вторую волну истерики.
– Не-е-е на-а-а-адо! Па-а-а-па, не-е-е на-а-а-до!
– Не будет, сыночка, – пообещала Ираида Семеновна, благоразумно умолчавшая о выбранном для мальчика наказании. – Не будет папа гусочку резать.
– А жарить? – неожиданно уточнил Вовка.
Родители переглянулись.
– И жарить не будет, – заверила Ираида. А потом подозрительно посмотрела на дочь: – А кто Трифона выпустил?
Ольга прямо смотрела матери в глаза.
– Она не выпускала, – доложил Вовка.
– А кто ж тогда? – язвительно уточнила Ираида. – Сам вышел?
– Сам. – Вовка утвердительно качнул головой и прижался к отцу. – Папа, я с ними не хочу мыться! Я же уже большой мальчик? – Он решил идти до конца.
– Большой, – согласился Степан и выразительно посмотрел на жену. – Большой он у нас, Ирка. Придется учесть. И взять в команду.
Довольный Вовка, не дожидаясь ответа матери, начал стаскивать с себя трусы, нисколько не стесняясь своей наготы.
– Без баб, пап?
– Я те дам «без баб», – в который раз замахнулась на сына Ираида, но вскоре вслед за Степаном расхохоталась.
– Пойдем, доча, – позвала мать зачинщицу смуты, и та бесстрашно выскользнула из бани в темноту.
В августовской тьме белел Трифон, так и не сошедший со своего наблюдательного пункта. Похоже, птица была просто дезориентирована в пространстве по причине окончательно спустившейся на землю темноты.
– Я загоню его, мам, – пообещала девочка.
– Темно ж уже, – возразила Ираида.
– Я не боюсь, – ответила Ольга и подошла к Трифону.
Тот почувствовал рядом человека и злобно зашипел. Маленькая хозяйка по бабушкиному примеру резко выбросила руку и громко шикнула. Трифон в темноте не видел противника, поэтому решил просто ретироваться. Причем сделал это с королевским достоинством. Его маневр не был бегством, он был возвращением домой.
Оля задвинула щеколду, шепнула: «Пока», – и помчалась к дому. Без Трифона в темноте ей было страшновато.
В общем, баня в семье Звягиных сегодня не задалась – женская половина семьи вообще мылась наскоро.
– Ольга, дай на голову полью, – торопилась Ираида.
– Полей, – подставляла влажные от банного пара кудри девочка.
Мать опрокидывала таз с водой и вместо привычного «с гуся вода – с Оли худоба» подавала команды:
– Мыль, давай.
Оля старательно вспенивала шампунь, но волосы в мыльные рожки не сбивала, видя, что мать не настроена на игру. Наливное детское тело поблескивало в банном полумраке, но Ираиду это не радовало: «Как раскормилась, – думала она о дочери. – Прям толстуха». Девочка чувствовала внутреннее недовольство матери и специально присаживалась на корточки, поворачиваясь к Ираиде спиной.
«Вон хребта уже не видно, все салом заплыло», – никак не могла успокоиться женщина, отчего налегала на мочалку все сильнее. Наконец Ольга вскрикнула:
– Ма-а-а-м, больно!
Ираиде стало стыдно, и, пока дочь не повернулась к ней лицом, она быстро перекрестила детскую спинку. Потом легко коснулась и бодро произнесла:
– Ну вот, оттерла, аж скрипит. Подожди, окачу.
Подставила жестяной таз под кран с кипятком. Вода звонко ударила в жестяное дно. Ираида Семеновна прикинула на глаз, перекрыла горячую воду и пустила холодную. От содержимого шайки пошел пар, и вода издала приятное уху бульканье. Женщина с опаской опустила руку в таз и перемешала его содержимое, читая про себя Богородицу.
– Готово! – объявила Ираида и окатила дочь. – Вставай.
Ольга даже не подняла головы. Спросила тусклым голосом:
– Ма-а-ам, я толстая?
Ираиду обдало жаром, и сердце ее сжалось:
– Это с чего ты взяла?
Девочка молчала.
– Это кто тебе сказал?
– Все говорят, – тихо произнесла дочь.
– Ну-у-у, – протянула Ираида Семеновна, – я его отлуплю, паршивца. То камнями он кидается, теперь еще и обзывается!
– Это не он, – вступилась за брата Ольга.
– А кто?
– Какая разница, – еще тише обронила девочка.
– Как это какая разница?! – возмутилась мать. – Моего ребенка обижают, а она – какая разница! Да я за тебя… за тебя…
Ольга не дала матери договорить:
– Не надо за меня… Просто скажи – я толстая?
– Да какая же ты толстая?! Вон у тебя все ребра наружу! Хоть считай!
– Посчитай, пожалуйста, – попросила девочка и подставила матери свой округлый бочок.
– Господи, – затянула Ираида, – худоба-то какая! Взяться не за что! Кожа да кости!
Ольга всхлипнула.
– Не реви! Не реви, я сказала.
Девочка ткнулась в материнский живот, изо всех сил сдерживая рыдания.
– Что за люди! – продолжала свою песнь Ираида. – Нет, Господи, ты скажи, что за люди! Ребенок им помешал! То-о-лстая она, видишь ли. Худых им подавай! Да пока толстый сохнет, худой сдохнет!
Ольге присказка понравилась, и она с благодарностью предложила матери:
– Давай спину потру?
– Иди уже, – отмахнулась Ираида. – Потрет она… Нет, ну что за люди!
С остервенением намыливая мочалку, женщина продолжала бурчать себе под нос. Попутно она комментировала действия дочери:
– Доча, полотенце подними – на полу оно. Вытирайся лучше. Ну что ты как маленькая! Белье чистое надевай. Кофту! Голову повяжи.
Ольга старательно наматывала на влажные волосы полосатое полотенце. На распаренное тело одежда не налезала, Оля сопела и злилась. Когда процесс одевания был завершен, девочка обернулась к матери и спросила:
– Ну, я пошла? Или ждать тебя? – из солидарности предложила она.
– Еще не хватало, – разрешила Ираида. – Иди, а то взмокнешь.
Последней из бани уходила мать. Смерив на глаз кучу грязного белья, женщина вздохнула – ей стало себя жаль. Все сегодня и так наперекосяк: дети подрались, со свекровью повздорила, Трифон Вовку до смерти напугал, Ольга через раз плачет. И со Степаном вот ничего не вышло, а уж он-то как эту баню ждал! При мысли о муже Ираида сразу помягчела и стала бойко переворачивать шайки вверх дном, отчего из бани в уличную темноту полился жестяной звон. Оглядев напоследок предбанник, Ираида Семеновна поймала себя на том, что ее что-то беспокоит. «Ольга! – выскочило неожиданно. – Странная она какая-то стала. И мыться с Вовкой не буду, и толстая она… К бабке, что ли, ее сводить? Пусть отчитает, а то и, глядишь, отольет…» Найдя промежуточное решение, Ираида успокоилась. Выключила в бане свет, распахнула дверь настежь и уверенно зашагала к дому. На ходу подумала: «Вовку бы тоже надо отчитать… И Степана… И в церковь сходить…»
К возвращению Ираиды Семеновны дом почти спал: дети лежали в кроватях и тихо переговаривались, Степан курил на террасе, зевая так, что было слышно на втором этаже.
– Пришла? – задал он глупый вопрос.
– А ты бы хотел, чтоб я в бане ночевать осталась? – огрызнулась жена.
– Ты чего, Ирка?
– Воспитанные люди, – Ираида глубокомысленно помолчала, – говорят «с легким паром».
– С легким паром! – улыбнулся Степан. – Посуду не мой – завтра вместе.
– Знаю я ваше «вместе»! – не сдавалась Ираида.
– Сказал вместе. Поднимайся наверх, Ирка.
Женщина задержала свой взгляд чуть дольше обычного. Этого было достаточно для того, чтобы понять – «удалась баня!».
– Как скажешь, Степ, – мягко и миролюбиво согласилась Ираида и, призывно качнув бедрами, начала свое восхождение наверх.
– Олька, – прошипел Вовик, – тихо! Мама идет.
Дети вытянулись в кроватях, как солдатики. Чуть подрагивали старательно зажмуренные веки, но в темноте этого было не видно. Ираида, войдя в комнату, остановилась и прислушалась – Вовка мерно сопел, а Ольга «спала» беззвучно, отвернув лицо к стене. Мать нагнулась и, уловив ритм дыхания по поднимавшемуся одеялу, перекрестила дочь. Поцеловать, как обычно, почему-то не решилась. Подошла к сыну – по простыне изломом из-за полной луны белели складки. Ираида улыбнулась – «какой жаркий!», сняла со спинки сваленное покрывало и укрыла мальчика. Над ним постояла чуть дольше. Немного помедлив, перекрестила и его.
Вовка крепился изо всех сил, чтобы не выдать себя, а мать все не уходила. «Ну, иди же, иди», – про себя взмолился мальчик, и Ираида направилась к дверям. Из-за них были слышны тяжелые шаги поднимавшегося наверх отца.
– Сте-еп, – прошептала Ираида Семеновна, – ты, что ли?
– А ты кого ждала? – с придыханием продолжил игру муж. – Уснули, что ли?
– Уснули…
– Точно?
– Неужели! После такого-то дня!
Ольга слышала, как со скрипом закрылась дверь в комнату родителей. Слышала, как тяжело легло на кровать отцовское тело, как хихикала мать, прыская в ладонь. Все эти звуки девочке были давно известны, поэтому особого интереса собой не представляли. Оля села в кровати и позвала брата:
– Вовка, ты спишь?
– Я что, маленький?! – возмутился мальчик.
– Иди сюда, – приказала старшая сестра, и Вовик послушно перебрался в ее кровать. Секунду-другую помолчали.
– Оль, а правда бабушка их язык понимает?
– Правда, – поспешила его заверить девочка.
– А ты?
– И я, – не поморщившись, наврала Ольга.
– И чего он говорит?
