скачать книгу бесплатно
Отец, оказался впереди всех. Его лицо выражало, даже не страх, а скорее тревогу…, за меня. Губы сжались в плотную линию, загоревшие за лето щеки впали, он как-то осунулся в одно мгновение.
Мама стояла чуть дальше, теребя, уже итак весь измятый фартук. Ее длинные каштановые волосы выбились из плотного пучка на затылке. Одна прядь, завиваясь, спадала на большие нежно-голубые глаза.
Тодеуш, мой старший брат, нахмурился, отчего еще больше стал похож на нашего папу. Можно было решить, что он сердится, но на самом деле это была только видимость. Он был просто растерян и боялся это показать.
Мерик, который был старше меня всего на год – наоборот, застыл, приподняв в удивлении брови, а его светлые глаза забегали, устремляясь то на меня, то на знахарку.
Он словно боялся спросить, что это вообще было?
Быстрее всех пришел в себя младшенький – Ким. Он как пружина сорвался и побежал вперед, бросившись мне на шею:
– Селена, сестренка, тебе больно?
Я все еще сидела на земле, руки были безвольно опущены на колени. Одно плечо потихоньку начало намокать от слез десятилетнего братика. Левой рукой я провела по его мягким каштановым кудряшкам, а обожженная правая рука так и осталась лежать на коленях. Она снова начала болеть, и я старалась ею не двигать.
Было даже страшно смотреть на вздувшиеся волдыри.
Следом, тоже роняя слезы, ринулась мать, и подбежали братья.
Затем, с места, медленно, словно оттаяв, сдвинулся отец.
Они окружили меня, взволнованные, напуганные, с кучей вопросов.
Ким все еще висел на шее. Я захотела, было, успокоить его, сказать что-нибудь вроде: «все в порядке» или «мне больше не больно». И только тогда я поняла, что не способна произнести ни слова.
Из моего рта вместо привычных звуков вылетел серый дым.
***
Я проснулась ранним утром.
Жар давно спал, боль почти отступила.
Мягкий свет потихоньку наполнил комнату.
Тем не менее, вставать ужасно не хотелось. И только, я, было, перевернулась на другой бок, как все испортил проклятый петух. Он закукарекал на весь двор противнейшим голосом, разгоняя остатки моего сна и, уже не в первый раз, пробуждая желание сварить из этого крикуна суп.
Лениво поднявшись, я первым делом, распахнула окно.
Легкий ветерок бесцеремонно ворвался в комнату, всколыхнув полупрозрачные занавески и принеся с собой хоровод мелких снежинок. На подоконник вспорхнула маленькая синичка, которую я постоянно подкармливала.
Птичка уставилась на меня черной пуговкой глаза, в ожидании лакомства.
Я раскрошила припасенный сухой кусочек хлеба, и, облокотившись об подоконник, стала наблюдать за маленькой гостьей, вслушиваясь в утренние звуки.
Кудахтали просыпающиеся куры. Фыркали и стучали копытами лошади в денниках. Петух продолжал надрываться, пока не выбежали мальчишки, и один из них не кинул в дурную птицу комком снега.
Вскоре я уже наблюдала за разворачивающейся ссорой между средним и младшим братом. Началась обычная утренняя перебранка: кто первый пришел к умывальнику. Меня это всегда неимоверно смешило, и я прикрыла рот здоровой рукой, чтобы не захохотать в полный голос.
Занавески мерно покачивались.
Птичка, наевшись, давно упорхнула.
Старший брат успел унять шумную ссору, и мальчишки спокойно умылись в порядке очереди. Затем каждый занялся своим делом: Ким по обыкновению кормил кур, Мерик чистил хлев, а Тодеуш занялся лошадьми.
Вспомнив о вчерашнем, я несколько минут осматривала забинтованную обожженную руку. Затем просто уставилась в наполненное снегом небо, размышляя над своей дальнейшей судьбой.
За завтраком все старательно делали вид, словно ничего не произошло, когда, я ожидала худшего и долго боялась выйти из комнаты.
Мне всю ночь представлялось, как отец с позором, выгоняет меня из дома, прямо босиком на снег. Виделись злобные лица соседей, швыряющих в меня камнями.
В тревожных мыслях одна картина перетекала в другую и, в итоге, я уже отчетливо воображала, как скрываюсь от людей, живу в лесу и одеваюсь в звериные шкуры.
Но, отец и близко не думал ни о чем подобном.
Оказывается, он прекрасно знал, кто такие заклинатели. Просто ранее, он не считал нужным, говорить об этом.
Мама, наоборот обрадовалась, посчитав, что теперь меня ждет большое будущее, и я смогу вырваться из нашего захудалого Новогорья.
– Хоть выбьется в люди, – рассуждала она, – уедет жить в столицу, в конце концов!
Я внимательно слушала ее, и иногда поддакивала.
Тем временем мама так разошлась в своих фантазиях, что даже представила меня на службе у короля!
Услышав такое, папа быстро развеял ее надежды.
– Ты мать, с ума сошла? – он стукнул кулаком по столу, – с таким «даром» ей одна дорога – на границу! Моя дочь не будет рисковать жизнью из-за…, старого дурака!
«Старый дурак», было произнесено потише, ведь речь шла все-таки о короле.
Пусть даже многие и поговаривали, что старик совсем впал в безумие и пора бы уступить трон старшему сыну. Тем не менее, он пока не собирался короновать ни одного из своих трех детей, и все искал, с кем бы повоевать.
Мама, уяснив, что спорить бесполезно тяжело вздохнула и села на скамейку. Братья тоже молчали. Никто не хотел лесть на рожон и спорить с главой семьи.
Все прекрасно знали, почему отец так против подобных начинаний.
Не прошло и двадцати лет с окончания войны между Ален-Маром, в которой отцу пришлось участвовать.
Еще семнадцатилетним юношей он попал в самый разгар. Отвоевав четыре года, он чудом вернулся живым с сединой и множеством шрамов на теле. Так что, тема военных была практически запретной, по крайней мере, в стенах этого дома.
Единственное, что мы с братьями знали, то, что ален-марцы – жестокий народ с диким нравом и странными традициями.
Вопрос, о том, что делать с моим даром, был отложен…
Оставив завтрак недоеденным, я стянула косынку и принялась водить рукой по остриженным волосам. Острые кончики, некогда пышной шевелюры, щекотали ладонь, словно колючки ежа. Это показалось мне совсем непривычным и даже забавным.
Внезапно в дверь постучались.
Мама, уже бранившая Мерика за пролитый на отбеленную и накрахмаленную скатерть сок, подскочила как от грома.
Все снова затихли.
– Откройте, это тетушка Мара, – послышался скрипучий старческий голос.
– Сейчас, сейчас…, – мама нехотя подошла к двери, как будто боялась, что если откроет ей, то я опять начну захлебываться пламенем.
Дверь издала жалобный скрип и распахнулась.
Знахарка легким шагом переступила через порог, непринужденно поздоровалась со всеми и направилась ко мне, будто к старой знакомой.
– Ну, здравствуй моя милая, как себя чувствуешь? Как голосок? – она потрогала мой лоб, затем положила свою сухую сморщенную, как чернослив руку на плечо. Посмотрев на нее, я подумала, что вчера старушка выглядела куда свежее.
– Уже гораздо…, лучше…, – просипела я.
– Тогда доедай, и начнем наши с тобой занятия, – Мара растянула тонкие губы в широкой улыбке. Она явно была очень заинтересована мной, – вы ведь, я надеюсь, не против?! – теперь знахарка обращалась к родителям.
Мама посмотрела на отца, как будто говоря: «тебе решать».
В свою очередь, он неспешно провел ладонью по обросшей щеке и прищурил серые глаза, словно взвешивая все «за» и «против».
– Хм, даже не знаю, что ответить…, – его брови сошлись на переносице. Решение явно давалось нелегко, – конечно, обучение, Селене, пойдет на пользу. Но не хочу, чтобы наш дом, ненароком сгорел. Его строил еще мой дед, и я сам надеюсь передать его внукам.
– Об этом не беспокойтесь! – поспешила ответить Мара, и украдкой подмигнула мне, – мы найдем подходящее для этого место.
– И вот еще что, – папа строго посмотрел на нее, – это должно быть в тайне! Ни одна живая душа не должна знать, что у моей дочки такой дар! Я, конечно, в долгу не останусь.
Отец был человеком слова и просто так фразами не разбрасывался. В деревне его все уважали и даже побаивались.
– Мне достаточно и того, что девочка будет у меня учиться, – улыбнулась старушка, – а хранить тайны я умею лучше любого. Уж поверьте.
***
Дни замелькали хороводом.
Каждое утро, по нескольку часов я занималась с Марой.
Обычно мы уходили глубоко в лес, пробираясь через сугробы на нашу секретную поляну. Несмотря на подобное неудобство, зима оказалась самым удачным временем для тренировок с огнем. Промерзшие стволы деревьев плохо воспламенялись, кроме того, можно было не бояться поджечь листья или траву.
Каждый раз все начиналось с одного и того же.
Я расчищала небольшой участок, устраивалась поудобней и старалась сконцентрироваться.
Пожалуй, это было самым сложным.
Иногда уходило больше часа, чтобы привести мысли в, хоть какой-то, порядок. Между тем, знахарка, невероятным образом, чувствовала мою готовность и сразу давала задание. Сама же, предусмотрительно, отходила подальше и внимательно наблюдала, помогая советами.
Одним из первых упражнений было направление Жара в кончики пальцев.
Нужно было медленно подвести сгусток энергии к самому горлу. Почувствовать каждой частичкой тела. Затем, как бы, разделить пополам и отправить равные части, одну к правому плечу, другую к левому. После, медленно продвинуть по руке до предплечья. Там каждый из шариков разделялся еще на пять равных, и вот, на кончиках пальцев вспыхивали идеальные язычки пламени.
В какой-то момент, это начало меня забавлять.
Однажды, я заигралась настолько, что потеряла контроль над потоком энергии.
Вырвавшийся огонь растопил снег на два метра вокруг и чуть не попал по знахарке.
Моему ужасу не было предела!
А старушка даже не моргнула, когда пламя прошло рядом. Она продолжала пребывать в полном спокойствии и не сдвинулась с места ни на дюйм.
Мара не стала меня ругать. Лишь задержала на мне взгляд серых и невероятно добрых глаз – она знала, что этот урок я уже усвоила, и подобного больше не повторится.
Она оказалась очень мудрой и невероятно уравновешенной женщиной.
Незаметно приблизилась весна.
Снег потихоньку сошел. На деревьях набухли почки, и ветви уже не выглядели так сиротливо. Лес подернулся полупрозрачной зеленью и желтым пушком. Оттаявший ручеек звонко журчал, огибая поляну.
Обучение было в самом разгаре.
Я больше не плевалась огнем и уже в меньшей степени рисковала стать причиной пожара. Дыхание стихий – так, еще с древних времен, было принято называть силу заклинателей, стало лучшим другом. Стоило его «коснуться», как на ладони, без малейшего усилия распускались пламенные цветы. Они трепетали на ветру, нежные и не обжигающие для меня.
«И как я жила раньше без этого?»
Тем не менее, каждый раз знахарка напоминала об опасности такой дружбы. Малейшая ошибка могла привести к необратимым последствиям. Ведь я все равно оставалась ходячим факелом, способным воспламенить и уничтожить все на своем пути, включая саму себя.
Это осознание каждый раз доводило до дрожи, и страх превратиться в головешку подталкивал к более усердному обучению.
Я старалась изо всех сил быть предельно внимательной в самоконтроле и впитывала, все, что говорила наставница.
– Выпустить силу может любой дурак, – говорила знахарка, – а вот удержать в полном подчинении, только Мастер. И помни, огонь несет в себе не одно разрушение. Он способен подарить тепло в мороз и разогнать кромешную тьму. Никогда не растрачивай дар попусту! Дыхание стихий – это основа и душа каждого заклинателя.
Правда, не смотря на всю осторожность, без неприятностей не обходилось. Как-то, в разгар лета, я случайно подожгла высохшую от солнца траву. Вокруг меня стеной вспыхнуло кольцо. Оранжевые языки взметнулись к небу, распугав всех окрестных птиц. Они с тревожными криками разлетелись во все стороны, а вот мне некуда было деться.
Это стало еще одним упражнением.
Мара абсолютно спокойным тоном, объясняла, что следует делать.
Ее голос не давал мне запаниковать.
Тем временем кольцо быстро расползалось.
– Если будешь себя бояться, ты сделаешь только хуже! – сказала она, – нужно принять свой дар, как часть себя. Полюбить его.
Превозмогая страх, я совершила действие, казавшееся невозможным, и впитала огонь всем телом. Когда все закончилось, было уже трудно вспомнить, как такое получилось. Только Мара довольно прищурившись, похвалила меня.
За все проведенное вместе время, мы с Марой успели крепко сдружиться.
