Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #1

– Нет. Этой железки больше нет. Её никто и никогда не найдёт, – веско ответил инспектор. – Так что наша гостья абсолютно свободна!

Роза ничего не сказала, но посмотрела на Швеца таким многообещающим взглядом, что он густо покраснел, а глаза его умаслились.

– Это хорошо, конечно, но вот что с колдуном делать? – решил осветить интересный момент помощник. – Тетрадь – это ведь не всё. Кто знает, где этот нехороший человек сейчас бродит?

Антон снова сунул сушку в рот.

– Я знаю. Убит он. Карпович как ту тетрадь почитал – сразу архивы поднял. Души ведь через наше Чистилище абсолютно все проходят. Тогда и выяснилось, что прирезали этого грека по пьяному делу в кабаке, и колдовство ему не помогло. Буквально через месяц после её казни, – он снова нежно посмотрел на призрачную проститутку. – Да и то, не нашли бы, если бы он на одной из последних страниц своё имя в цифры перевести не пытался. Видимо, нумерологией колдовской баловался. Вот такая вот банальщина… И колдуны тоже люди… А этот тупорез Паша, похоже, жил в той самой квартирке, где и грек когда-то обитал. Такая вот карусель…

– Так эта сволочь теперь в аду?

– В аду. Но от распеканции это никого не спасло. Только представьте – в общей очереди на Страшный Суд чернокнижника проморгали! Такая публика по особой, неприятной процедуре к последнему пристанищу следует, потому и боится Департамент больше всего на свете. Так что наши коллеги теперь на нас в обиде…

– Бывает, – беспечно отмахнулся Иванов. – Нас обоих в те времена ещё и в проектах не было, какой спрос?

– Это верно.

В разговор опять встряла любопытная Машка.

– Мальчики, а что в том компьютере, который вы с собой забрали?

Серёга нахмурился.

– Да так, ничего особенного…

– А точнее? – заинтересовался и инспектор. – Ты мне тоже не рассказал, что нарыл в нём.

Иванов совсем посмурнел.

– Там памятник нашему идиотизму. Не надо оно тебе…

– В смысле?

Вместо ответа помощник принёс ноутбук Павла, включил.

– Возвращать не буду, сразу говорю. Пошёл он… куда подальше. Полицейский произвол или компенсация за недосып – понимайте как хотите.

Защёлкала мышка, открывая окна интернет-браузера.

– Смотрите, – он развернул экран так, чтобы видели все. Затем встал, повернулся к окну и закурил, вглядываясь в звёздное небо.

На страничке одного очень раскрученного «купи-продай» сайта красовалось фото небезызвестной тетради и текст: «Продам старинную колдовскую тетрадь. Цена 200 у.е.», далее следовали контактные телефоны и имя: Павел.

– И это на всех ресурсах, куда не плюнь, уже неделю висит, – грустно поведал Серёга. – Там, дальше, даже фото некоторых страниц есть.

Антон пожалел, что настоял в своём любопытстве. Прав был помощник – он действительно почувствовал себя глупо.

История восьмая. Денег нет, но вы… крутитесь

– Серёж, ну ты скоро? – Маша стояла уже в дверях и капризно поглядывала на висящие в коридоре часы. – Сам же сказал, что пораньше надо выехать, чтобы всё посмотреть успеть.

– Да иду я, иду…, – раздался угрюмый голос из кухни. – Тут кошка твоя, идиотка…

– Не смей так о Мурке говорить! – мгновенно взвилась кицунэ, готовая несокрушимо защищать свою любимицу. – Она хорошая! Просто маленькая ещё!

– Да это понятно, – недовольства в голосе прибавилось. Что-то стукнуло, хлопнуло. – Но продвинутая – не отнять. Маша! Разберись с ней! У меня уже сил нет за этим чудовищем следить! Как только открываю холодильник – она уже в нём и что-то тащит. Вот сейчас хотел компотика попить на дорожку, а эта зараза колбасу спёрла и к тебе в комнаты убежала.

– Ой, тебе для ребёнка кусочка колбаски жалко?! – домовая надула в притворной обиде губки. – Она же на улице голодала, вон какая худышка…

Это было правдой. Подаренный в порыве добрых чувств Швецом котёнок оказался кошечкой с упрямым и вздорным характером. Не смотря на довольно юный возраст, наречённое Муркой четвероногое, мурчащее, премиленькое существо оказалось той ещё бестией.

«Нет, с лотком и чистоплотностью никаких проблем не возникло – хоть в этом повезло» – иногда думал помощник, грустно и осторожно входя в любимую кухню. Проблема была в голоде. Вечном голоде уличной кошки, стремящейся наесться здесь и сейчас до отвала, до сытого опьянения.

Мурка в открытую поселилась на кухне. Она тщательно, раз в пять минут, патрулировала столы, неосторожно неубранные пакеты, стулья, совала нос в любой шкафчик в поисках еды. Мусорное ведро атаковала беспрерывно с каким-то осатанением – пришлось спрятать под мойку. Заботливая хозяйка кормила кошечку вроде как и на убой, но по специальной диетической схеме. Пушистая не сдавалась и всегда хотела ещё немножко покушать. Яма желудка, одним словом, у зверька оказалась.

Иванова такой расклад бесил. Ему не нравилось постоянно отбиваться от не признающей никаких авторитетов, фанатично бросающейся в любую тарелку, малолетней голодающей.

Кошка ела всё, что могла украсть или что давали: огурцы, хлеб, жуков, случайно залетевших на свою погибель в окно, бахрому занавесок. И вот сейчас ей удалось стащить колбасу прямо из холодильника – джек пот! Утробно урча и крайне целеустремлённо Мурка рванула в единственное место, куда Иванов не мог проникнуть вот так, запросто – в Машкины пустые хоромы.

Серёга дернулся было за ней – да куда там! Только лбом приложился о дверцу.

– Подожди, – голос кицунэ между тем стал из притворно-обиженного стальным, жёстким. – Это ты мне сейчас про какую колбасу говорил?! Случайно не про ту, с которой я вчера полдня возилась?

Помощник опытно почувствовал надвигающуюся бурю и её вестников – маленькие молнии Машкиного гнева, которые сейчас полетят в его сторону.

– Да, – как можно веселее сказал он; бодро, почти вприпрыжку подбежал к домовой и начал аккуратно выпроваживать девушку из квартиры, изо всех сил надеясь, что пронесёт и мысли о предстоящем шоппинге отвлекут (или оттянут) час расплаты. Кто именно будет расплачиваться – Иванов не знал, и это особенно пугало. – Ну что, выходим? Пойдём, пойдём, пойдём… Магазины не ждут!

Однако Маша заупрямилась, как маленький ослик, упёрла руки в бока и насупилась, желая именно здесь и именно сейчас докопаться до истины.

– То есть ты, Серёженька, позволил бедной кошечке взять колбасу из холодильника? Зная, как я вчера горбатилась с фаршем этим, со специями, с мясорубкой?! Зная, что Мурочке нельзя жирное?! Ты в своём уме? А если ей плохо станет? Если её стошнит – кто убирать будет?!

Иванов мудро не отвечал; делал виноватый вид и уныло смотрел в пол. Для него уже давно не являлось секретом, что домовая простит своей пушистой любимице что угодно. Потому оставалось лишь согласно качать головой, вставляя свои:

– Ага… Угу… Конечно… – в перерывах между Машкиными обличительными фразами.

А ещё ему неожиданно пришло в голову странное для такого момента решение: «Не женюсь. Нафиг.» И с каждым гневным словом из уст девушки уверенность в правильности этой судьбоносной мысли только крепла.

Между тем кицунэ выговорилась, и ей полегчало. Обречённо махнув рукой на застывшего соляным столбом Серёгу, она решительно направилась за холодильник, а через полминуты вернулась с пойманной за загривок кошкой, так и не выпустившую из лап злополучную колбасу. Даже сейчас животинка продолжала с ожесточением существа, которому абсолютно нечего терять, жрать, давясь и округляя от усердия глаза.

Мурка полетела в одну сторону, её добыча в другую – Маше наконец удалось их разорвать. Не теряя ни мгновения, Иванов со скоростью супермена подхватил то, что осталось от прекраснейшего продукта и выскочил в подъезд. Девушка с не меньшей скоростью проделала тоже самое, попутно ногой захлопнув дверь. Из квартиры донеслось разобиженное: «Мя-а-а-ау-у-у!», потом непонятное: «Вя!», потом подозрительно затихло. На кошку это было непохоже – она всегда скандалила до конца.

– Серёжа, – тихим, грустным голосом как-то очень спокойно поинтересовалась домовая. – А у тебя возле двери туфли стояли и кроссовки?

– Да…

– Ты не расстраивайся. Новые купим. Сейчас акции везде… Да и не нравились они мне вовсе… Стоптанные совсем…

Помощнику оставалось лишь сжать зубы от злости, посмотреть с ненавистью на зажатые в руке останки колбасы, которую он так и не попробовал и которую теперь предстояло выбросить на помойку, и ласково, душевно согласиться:

– Конечно, Машуля, ты права.

***

Шоппинг не задался. Не совпали возможности с желаниями.

Проще говоря, поехали выбирать мебель в апартаменты домовой, Серёга своё слово намеревался сдержать твёрдо. Но вот когда увидели на понравившуюся мебель цены, тихо охнули, причём оба, от количества нулей, нескромно нарисованных после цифр из второй пятёрки стандартного десятка.

Бережливая домовая откровенно расстроилась и начала вполне сознательно показывать пальчиком на самое дешёвое дерьмо, неумело восторгаясь и предлагая приобрести именно эту, сразившую её своей красотой в самое сердце, модель. Это не было игрой на публику или банальным разводом Иванова на покупку не по средствам. Машка действительно очень заботилась о бюджете и не была эгоисткой.

Подлые же продавцы наперебой сыпали смущающими душу фразами: «Только сегодня… Потребительский кредит… Совсем небольшие проценты…»

Помощник злился на цены, на барыг-торгашей, на собственное относительное безденежье. Он прекрасно видел, что именно из мебели понравилось кицунэ и как она героически избегает даже смотреть в сторону приличных по качеству и совершенно неприличных по стоимости вещей. Но покупать дешёвку – увольте. Для себя – ещё куда ни шло, самому можно и перебиться. А вот для ставшей в определённом смысле его семьёй девушки-лисички – нет. Потому Иванов принял волевое решение.

– Значит так! Маша! Не страдай фигнёй. Будем брать нормальное…

– Не дам с кредитом связываться! – домовая даже ножкой топнула от возмущения. – Паспорт отберу!

– Я про эту кабалу ничего не говорил, – заюлил парень. – Одолжим, потом расплатимся… Есть, у кого…

На самом деле знакомых, готовых отвалить на невнятный срок необходимую сумму денег, у него не было. Но не признаваться же в этом! Надо поискать, а вдруг…

– Нет, – решительно прекратила Серёгины метания Маша. – Сами накопим, не бомжи чай какие.

– Да как мы накопим? Приличная кровать стоит ползарплаты, и это без этого… педического матраца! И вообще! – помощник постарался придать себе уверенный вид и добавить металла в голос. – Не лезь в денежные дела, женщина! Сам разберусь!

Кицунэ горько вздохнула, нежно глянула на Иванова, взяла его за руку, как маленький ребёнок берёт взрослого при переходе через дорогу, и ласково поставила парня на место:

– Пойдём, мужчина… Разберётся он… Ишь, ты! Раскомандовался мне тут…

Огорчение топили в кафе-мороженном при помощи пломбира и молочного коктейля.

***

– Ты чего опять грустный такой? – Швец участливо смотрел на действительно хмурое лицо подчинённого.

Они как раз ехали проверять очередную оперативную информацию о проявлениях колдовства в пригородном дачном посёлке.

– Думаю, где денег взять, – не стал жеманничать и скрытничать Серёга. – Машке мебель надо приобрести хоть какую-то, а денег особо нет. Зарплата хоть и больше, чем в органах, но особо не пошикуешь. Да и копить я не мастак. Вот и получается, что хорошую обстановку не укупишь из-за дороговизны, а плохую брать сам не желаю. Знаешь, самое паскудное, девчонка ведь и не звезду с неба просит – так, без изысков каких, просто чтобы не в первый день развалилось и расклеилось. А я хочу ей приятное сделать. У домовой имущества – один узелок из деревни, пусть хоть теперь поживёт нормально. Она заслужила.

Вчера у родни денег занял, купил ей кровать со шкафом. Наврал, что заначка была на всякий случай. И всё. Зарплату с хвостиком как корова языком слизала. Теперь вот думаю, где подработку найти или у кого перезанять, чтобы со своими рассчитаться. Да и кошка достала…

Инспектор понимающе покачал головой.

– Знакомо. В моё время на чехословацкие стенки копили, тоже не пятачок стоили. Извини, но тут я тебе не помощник. Мне оклад начисляют в виде материального отпуска, тогда же и деньжат на пропой подкинуть должны. В Анапу махну. С Розой. На пляже поваляюсь, косточки погрею… Сейчас у меня просто ничего нет, – он поскрёб затылок. – А ты бизнес замути какой-нибудь!

– А нам можно? – удивился донельзя Иванов.

– Скорее… не нельзя. Если службе не мешает и без нарушений – то вряд ли кто-то что-то скажет. Помнишь, в Америке тамошний помощник сериалы консультирует и копеечку с этого имеет. Может, и ты что придумаешь.

Повеселевший было от таких новостей Серёга опять сник.

– Да какой из меня бизнесмен? В этом деле ловкость нужна, беспринципность и оборотистость. А я – тьфу! Я на государевой службе взятку толком взять не умел, не то что развести кого на деньги… И идей никаких нет, и прогорю однозначно. Так что подработка – оно надёжней будет.

– Тоже верно. Но ты про службу не забывай.

– Да знаю я… Антоха, не тошни прописными истинами.

– Ладно, ладно, не буду… а с котёнком что не так?

От одного воспоминания о прожорливом домашнем питомце помощника передёрнуло.

– Вечно голодная. Сколько Машка её не кормит – жрать хочет. Постоянно еду ищет. Везде. Кушаю – в рот заглядывает, глазами каждый кусочек прямо до желудка провожает. Недавно колбасу отобрал – так она мне в обувь… ну, ты понял. Пришлось выбрасывать.

Швец закатил глаза, очевидно представляя это зрелище, сочувственно цокнул языком и предложил:

– Попробуй, когда домовой дома нет, накормить её от пуза. Вот прямо чтобы обожралась по самое некуда. Твоя кицунэ наверняка ей режим приёма пищи прописала, калории высчитывает, следит по науке, в общем, за кошатинкой. А ты устрой ей праздник. Может и отпустит голодное детство бедняжку.

Иванов покрутил это предложение в голове и так, и этак – и ничего лучше не придумал. Но на всякий случай уточнил, припомнив Машкины угрозы:

– Заманчиво, конечно… Ну а если эта паразитка ковёр заблюёт?

Антон посмотрел на подчинённого, как на совсем глупенького.

– Скажи, что ничего не знаешь. Делов то!

Повторно обдумав услышанное, помощник пришёл к выводу, что ничего не теряет и твёрдо решил попробовать метод инспектора по полному одомашниванию Мурки.

Проверка информации на поверку оказалась пшиком.

… Домой Иванов вернулся за полночь, с грустью осознавая, что с таким графиком вторую работу он себе не найдёт. Ну не вешенки же на балконе выращивать или в финансовую пирамиду типа «орифлейма» влезать!

Хмуро сожрав заботливо укрытый от маниакально-голодного котёнка ужин и честно пожертвовав Мурке одну котлету, завалился спать в надежде, что новый день принесёт свежие мысли по поводу улучшения благосостояния.

***

… С утра никаких дел по службе не предвиделось, потому помощник с чистой совестью сидел в лёгких шортах перед телевизором, балуясь чаем с печеньем. Было лениво и немного скучно.

Посмотрел новости, потом передачу про унылую, если бы не телевизионщики с их придурковатыми комментариями, жизнь индийских слонов, потом просто бездумно щёлкал пультом, вернувшись к финансовым размышлениям. Решение не озаряло, а к прожектёрству Сергей был не склонен.

Неожиданно в дверь позвонили.

– Я открою! – крикнул он гремящей на кухне посудой домовой и неторопливо направился выяснять, кто там припёрся. Гостей Иванов не ждал.

На лестничной площадке оказался пьяный до полного изумления ресторатор Ероха. Он был счастлив, пускал радужные слюни и силился что-то сказать, но не мог. Под руки его бережно держали два звероподобных мужика весьма спортивной наружности. Присмотревшись, Иванов опознал в них оборотней.

– Чего надо?! – невежливо рявкнул хозяин квартиры.

Ероха забулькал, попытался изобразить непонятное «Па» ватными ногами, но запутался в движениях и бессильно повис на телохранителе.

– Радость у него, – перевёл с алкоголического на нормальную речь тот, что стоял справа. – Супруга беременна.

У Сергея отвисла челюсть и первым, что он смог из себя выдавить, стало:

– А я причём?

– Буль-бррр-хр! – уточнил ресторатор.

– Приглашает отметить это дело к нам в заведение, – снова вступил в разговор переводчик.

– Ну… поздравляю. Только пока всё равно ни шиша не понятно. Какое отношения я к этому имею? И как вы меня нашли? – последний вопрос очень интересовал. Совершенно не хотелось делать из квартиры проходной двор, да и вообще…

– М-м-м… ик!

– Хозяин говорит, что с супругой последние двадцать лет завести ещё одного ребёночка не получалось, как ни старались. А когда с вами в драке от души, стало быть, поучаствовал, кровя разогнал – дело и сладилось. Вот так вот. Так что вы и ваш коллега в некотором роде, – он задумался, подбирая правильное слово, – кумовья. Крестить у нас не принято, но от кумовства отказываться нельзя. А нашли просто. Все наши уже знают, где вы живёте, и обходят на всякий случай десятой дорогой этот район.

– Да!!! – внезапно совершенно чётко подтвердил слова охранника белкооборотень, или оборотень-белка. Как правильно – Иванов не знал.

– И потому через неделю официально отмечать будут, – вернулся к основной теме мужик. – Вас всенепременно ждут.

Помощник задумался. С одной стороны, ходить в гости к подучётному элементу не принято, с другой – дело то хорошее. Обидеть отказом можно.

– Хорошо. Ничего не обещаю, но прикину обязательно. А не рано заявляете? Времени всего ничего прошло…

– У-у-у-к! – с Ерохиного подбородка весело свесилась вниз тонкая, блестящая нитка слюны.

– Не рано, – опять встрял правый. – У белок это дело быстрее протекает.

– Ясно, – буднично ответил мало что понимающий Иванов с таким лицом, как будто тонкости беременности нечисти были ему известны чуть ли не с первого класса. – И последний вопрос. Как ты его речь понимаешь?

Правый телохранитель рассмеялся.

– Да он уже неделю колобродит на радостях. Как в себя немного придёт спросонок – сразу вещать начинает: «Надо парней из департамента позвать, очень я им обязан!», а потом в сотый раз историю вашей драки пересказывает. Вот, сегодня сподобился доехать. Протрезвел, как-никак.

Помощник с большим сомнением осмотрел безвольно висящего Ероху, но умничать не стал. Мужикам виднее.

– Ну, мы пошли? – с чувством выполненного долга уточнил правый.

– Идите.

– Это… вот, – по полу тяжело зашуршал выдвигаемый ногой из-за спины картонный ящик, размером с приличный кинескопный телевизор. – Вам это.

– Взятка?! – нахмурил брови Иванов.

– М-р-р-р!

– Нет, от чистого сердца. Возьмите пожалуйста, а то он не уйдёт.

– Н-р-р-ы-ы-ы…

– Давайте, – обречённо махнул рукой Иванов, втайне страшась того, что вездесущий Фрол Карпович пришьёт ему коррупцию и прочие нелицеприятные статьи, чреватые, как говорится, боком.

Открылись двери лифта, и троица нечисти скрылась в его недрах, оставив после себя лишь мощнейший перегар от дорогого алкоголя.

Кое-как втянув неподъёмный груз в квартиру, Серёга позвал Машу, рассказал ей о случившемся в подъезде разговоре, и они начали вместе разбирать материальное свидетельство морального падения Иванова.

Чего там только не было! И икра красная, и икра чёрная, и консервированные осьминоги, и несколько бутылок очень приличного виски, и настоящий китайский чай (помощник видел такой в специализированном магазине, куда как-то забрёл поглазеть из любопытства. Цена его тогда очень впечатлила), и французский сыр с плесенью, и санкционный хамон! Да много чего там нашлось, и всё вкусное.

Хозяйственная кицунэ, с чисто женским скопидомством, сразу начала прятать баночки по самым разным углам, приговаривая:

– Это на твой день рождения… Это на Новый Год… Это… Это пока не знаю, но пусть полежит… А на праздник ты сходи, раз позвали, не обижай…

Через десять минут коробка полностью опустела, сиротливо демонстрируя своё картонное нутро.

В дверь опять позвонили.

– Ну кто ещё?! – в сердцах взвыл парень. – Кого опять нелёгкая принесла!

Задвинув коробку в кладовку, щёлкнул замком. Перед его глазами снова открылась родная лестничная площадка, теперь полностью заполненная бедно одетыми, бородатыми мужичками. Самый высокий из них был по… почти до пояса помощнику. Домовые.

– Можно войти? – вперёд выступил самый старый, совершенно седой хранитель домашнего очага.

– Зачем?

– Разговор к тебе имеем. Сурьёзный. Не дело на пороге беседы вести.

Его товарищи одобрительно загалдели:

– Эвон как загнул…

– С уважением, но строго…

– А то как же, не на чаи пришли…

Из-за Серёги высунулась любопытная Машка. Внимательно осмотрела визитёров, вздохнула и вежливо, растягивая слова, пригласила:

– Проходите, гости дорогие, если по делу и с добром пришли.

Однако домовой и бровью не повёл.

– Цыть, девка, когда мушшины говорят! Не след тебе допрёжь хозяина встревать. Брысь на кухню, бесстыдница, ишь, обтянулась!

Домовая и впрямь была одета по-домашнему: очень короткие шортики, открывающий плоский животик топик, мягкие тапочки в форме крольчат. И да, все вещи действительно аппетитно обтягивали стройную фигурку кицунэ.

Иванов решил возмутиться такому начальственному тону незнакомой нечисти, но не успел. Машка взорвалась. Девушка разъярённой фурией выскочила из-за его спины, распушила хвост; от негодования сжались кулачки, заиграли в глазах молнии и стало понятно: хана умнику.

– Ах ты старый пень с метлой под носом! Ты меня в моём дому стыдить вздумал, сучок ненужный?! Да я тебе сейчас и остатки волос повыдергаю, и буркалы повыцарапываю, да я…

Домовая всегда подходила к делу основательно, со всей серьёзностью. Потому решив, что угроз и ругани достаточно, она просто схватила обидчика за бороду и с остервенением начала таскать бедолагу вправо-влево. Тот завыл:

– Ослобони ты меня от этой психической! Ай! А-а-ай!!!

Остальная нечисть, глядя на такой беспредел, начала сурово и деловито засучивать рукава своих поношенных рубашонок. Иванов понял: будет драка, если он сейчас не вмешается.

– Маша! Отпусти старичка! – девушка нехотя послушалась. – Слышь, ты, – это уже к предводителю домовых, – ещё раз её обидишь – поверь, она из тебя неопознанный труп сделает в два счёта. А я Печать поставлю, что так и было.

Угрозы и строгий голос возымели действие. Воспитанные в старорусских традициях бородачи начальства побаивались, потому хоть и побурчали, но обстановку решили не нагнетать.

– Заходим! – Серёга распахнул дверь настежь. – А то сейчас все соседи сбегутся. Объясняй потом, зачем мне столько карликов сразу…

Нестройной толпой домовые ввалились в комнату, некоторые начали по привычке искать шапки на головах, чтобы снять их. Всё тот же старикан опять выступил вперёд, искоса посматривая на застывшую в дверном проёме, по-прежнему жутко злую, кицунэ; откашлялся и начал:

– Вот скажи обчеству, ты как дьяк Небесного Приказу – власть аль нет?

Серёга удивился такому заходу издалека, но виду не подал и солидно подтвердил:

– Власть.

Гости опять загалдели вразнобой, но общий смысл был ясен: «Пришли по адресу».

      Предводитель этой разношёрстой команды явно привычным движением зажал бороду в кулак и продолжил:

– Тады ты, как власть, должон соблюдать закон. Так?

– Так.

– Так соблюдай! – неожиданно басом рявкнул домовой. – Нельзя без закону то…

Иванов затрусил головой и заморгал, пытаясь осознать происходящее. Какой закон? Какое соблюдение? Что они за дичь несут? Помощник в раздражении собрался уже обложить визитёров в три этажа по матушке, но в последний момент сдержался, уточнив:

– Какой закон? Их много.

– Дык как какой? – ошарашенно уставился нечисть. – Мы есть домовики. Так?

– Ну…

– Не нукай, молод ишшо. А раз мы домовики – значит нам по закону дом положен. Вот и требуем соблюсти! Сколь можно промеж дворов шататься… Вон, эту, – старикан явно хотел сказать что-то резкое, но, повторно взглянув на Машку, проглотил конец фразы. – Вот ей ты дом дал, хоть она и не совсем нашего роду, а своих, посконных, позабросил. Банника освободил, опять же. Потому сполняй, как тебе по службе велено!

Помощник совсем запутался и уже готовился впасть в тихую панику, но на помощь пришла девушка и расставила точки над «i».

– Серёжа! Они требуют, чтобы ты каждому из них дом нашёл.

– Я похож на агентство по недвижимости?

– Нет.

– Ну и всё! Разговор окончен! Мотайте отсюда, пока развоплощать не начал!

Домовые зашептались, что-то глухо звякнуло. Перед Ивановым словно из воздуха возник небольшой мешок. Старикан ловко подхватил его, крякнув от натуги, и высыпал содержимое на ковёр.

Это были золото. В серьгах, монетах, нательных крестах и прочих некрупных формах. Много. Всё старое, однозначно недешёвое даже на первый взгляд. Помощнику пришлось себя сдерживать изо всех сил, чтобы не ахнуть от удивления и не уронить имидж организации, к которой он с недавних пор принадлежал.