скачать книгу бесплатно
– Он как-то странно плывет. На спине. И не видно, чтобы руки и ноги двигались. – как же мимолетна радость на наших лицах сегодняшним днем. Вновь на нас тяжелым грузом легла тревога. В голове всплыл приказ Звезды: «Предайте мраку брата своего.»
По опыту вчерашнего, никто из нас даже не подумал лезть в воду. Все с нетерпением смотрели на приближающееся тело Восьмого – он должен быть в порядке! Вот-вот сейчас он помашет нам рукой, его окутают водоросли, и он выйдет к нам на берег с вопросом: «С вами все в порядке? Извините за опоздание, вчера был тяжелый день.» Но Восьмой так и не помахал нам рукой. Вода лениво несла его прямо к нам. Он достиг зоны водорослей, но привычного нам облачения в водорослевый костюм не произошло. Водоросли отреагировали иначе. Они сплелись вокруг тела и начали выталкивать его из воды – сначала над поверхностью полностью показалась голова и так до самых пяток. Аккуратно водные растения вынесли Восьмого на берег, положили его и уползли в свою стихию. Нам стало непонятно. Неужели это правда Восьмой?
Всю свою жизнь мы начинаем день в Океане и уходим в его объятия вечером. Все время пребывания на суше наши тела находятся под защитой водорослевых костюмов. И так получилось, что мы даже не знаем, как выглядят наши тела на самом деле. Не знали. До этого момента. Хотя и были некоторые сомнения по этому поводу.
Некоторое время никто не решался подойти к телу. Настолько непонятным и даже устрашающим оно выглядело. Вот именно! Оно! Это уже точно не Восьмой. Возможно раньше это и был он, но не сейчас. Наверное, мы должны были отреагировать на увиденное иначе, но как только мы потихоньку начали отходить от шока, появилось непонятное чувство. Не знаю, как назвать это внутреннее ощущение, название его будто вертится где-то в голове, а вот физически мы не знали как реагировать. Нам всем было интересно подойти к неподвижному предмету, напоминающему чем-то нас, но и не было желания этого делать одновременно.
– Что там? Восьмой уже на берегу? – только Девятнадцатому неведомо то, что мы все испытываем сейчас. – Восьмой! Вот и ты! Долго же мы тебя ждали!
Я подошла к Девятнадцатому и молча положила ему руку на плечо.
– Пятая, это ты? Почему Восьмой молчит? … Скажи хоть ты мне, что здесь происходит? – почему-то я промолчала, просто сильнее сжала его плечо.
– Вы тоже все это видите? Неужели мы все на самом деле такие?
– Думаю, это просто какая-то шутка. Звезда просто решила нас проучить за вчерашний провал.
– Мы все это видим! Значит, это точно не игра воображения, а реальность. И это не шутка Звезды. Вспомните, в каком состоянии вчера мы погружали Восьмого в Океан. Он выглядел хуже всех!
– Да-да, это точно. Это на самом деле Восьмой. Посмотрите только на его голову!
– Подведите меня к нему. Я хочу дотронуться до него. – Девятнадцатый демонстрировал необыкновенное спокойствие и твердость своего намерения. Я не смогла противиться ему, никто не пытался его остановить. Мы подошли к Восьмому. Точнее к тому, что когда-то было Восьмым?
Девятнадцатый аккуратно присел рядом с телом и заговорил.
– Приветствую тебя, Восьмой. Как видишь, не тебе одному не повезло после вчерашнего. – с легким смешком сказал Девятнадцатый. Он говорил с ним так, будто Восьмой просто сидит перед ним и расположен вести дружеский диалог. Семья с печальными лицами наблюдала за происходящим, но никто по-прежнему не пытался вмешаться. – Я теперь вроде как слепой. Но ничего! Я верю, что после еще одного вечернего захода в Океан все пройдет. Думаю, тебе все-таки тоже нужно попробовать еще раз погрузиться в воду. По мнению остальных ты выглядишь даже хуже меня. – легкий смешок. – А пока, раз у меня нет зрения, я хотел бы дотронуться до тебя, чтобы убедиться, что сейчас передо мной находишься именно ты. И что с тобой, на самом деле, все не так плохо, как считают остальные… Так что? Можно я до тебя дотронусь?
– Девятнадцатый, он тебе не ответит! – Двадцатый проявил нетерпение и даже раздражение. – Лучше отойди от тела! Пора выполнить намеченное. Забыл, что нам велела Звезда?
– Что же, молчание можно расценивать как согласие. – Девятнадцатый не слушал, он медленно потянулся рукой к телу. Кончиками своих пальцев дотронулся до плеча. Не разрывая тактильного контакта, повел руку вдоль руки Восьмого до самой кисти. Нащупал пальцы и вложил свою ладонь в каменную ладонь Восьмого будто для приветствия. – Ну вот. Ты снова с нами. Я рад видеть тебя… Как бы это не звучало.
Девятнадцатый не прекратил свой странный ритуал на этом рукопожатии. Теперь он уже обеими руками вдоль руки Восьмого начал подниматься к голове. Нащупав голову, Девятнадцатый мягко положил свои ладони на щеки Восьмого и продолжил свое тактильное путешествие. Нос, глаза, губы, лоб … голый скальп. На Восьмом вообще не осталось ни одного волоса. Каждый вновь обнаруженный изъян на голове Восьмого все больше вводил Девятнадцатого в напряжение. Я остановила его в тот момент, когда он уже не мог совладать со своими руками – они будто стали для него чужими, пальцы схватила судорога, от самих плеч до кистей руки дрожали. А на щеках Девятнадцатого появились две мокрые полосы, сходящиеся на подбородке. Влага из глаз на подбородке собиралась в капли, падающие прямо на беззащитную грудь Восьмого. При виде этого мои глаза тоже увлажнились и на груди стало тяжело. Что за реакция организма?
– Девятнадцатый, хватит. Нам пора сделать то, что требует Звезда.
– Скажи нам, как оно на ощупь? Что ты почувствовал?
– Холод. Пустоту.
7.Почему я?
Холодное и пустое – точные определения для тела Восьмого. Никто из нас не знал, как назвать это странное состояние – вот вроде Восьмой здесь, а вроде его и нет. Так и ждешь, что он вот-вот откроет глаза, резко вскочит с земли и побежит глубоко в Лес, крича нам: «Чего вы стоите? Побежали! Столько всего ещё нужно сделать!». Восьмой любил быстро передвигаться, а его внезапные появления откуда ни возьмись иногда даже сбивали с толку. Теперь же он обездвижен. Похоже, что навсегда. От него веет холодом и чем-то устрашающим. Чего только стоит его оголенное тело! Синюшно-белое с почти черными прожилками, гладкое, только на животе три углубления в один ряд и на шее сбоку будто глубокая затянувшаяся царапина. Про истинный внешний вид тела, конечно, сказать ничего не могу, так как без понятия, как оно должно выглядеть на самом деле, но что голова пострадала вследствие вчерашнего сияния это точно. Волос не было. Местами лишь торчали неровные волоски, будто оплавленные. Кожа на голове сморщилась, а мочки ушей удлинились так, будто сейчас стекут вниз. Раскрывать его глаза мы не стали, думаю, там что-то подобное, как у Девятнадцатого – багрово-черные шары. Ресницы также отсутствовали.
Долго никто не мог решиться подойти к нему.
–Ладно, давайте смелее! Звезда уже долго ждет! – Двадцатый на этот раз оказался активнее даже Первого. Вот что значит, желание угодить своей любимой Звезде.
На зов Двадцатого выступили из ряда Первый, Четвертый и Двенадцатый. Они взяли Восьмого за руки и за ноги. Остальные члены Семьи выстроились в ряд за ними. Так началось наше шествие-прощание (какое странное сочетание!). Одиннадцатый шел замыкающим. Видимо, он решил, что настало время взять слово. Звуки ветрового стебля вторили нашему внутреннему состоянию. Ситуация становилась еще более странной и знакомой. Музыка будто давала освобождение. Напряжение внезапно улетучилось. Спасибо, Одиннадцатый!
Не нарушая строя, мерным шагом мы направились в сторону Дома. Туда, где нам предстояло совершить еще одну странную вещь, наверное, это тоже можно назвать обрядом. В любом случае, мы пока понятия не имеем, что мы должны сделать. «Предайте мраку брата своего» – брата уже нет, это просто какое-то холодное тело. И зачем мраку нужно неживое тело? Пока не знаем. Все как-то потихоньку само свершается. Будто все давно продумано за нас, мы лишь движемся в нужном кому-то направлении под влиянием невидимых сил. По крайней мере у остальных это получается великолепно. Я же просто повторяю все за большинством. Или мне лишь хочется так думать?
Впереди уже виднелся вход в Дом. Чернота входа необычно выделялась будто рамкой из бледного сияния. Чем ближе мы подходили, тем отчетливее было видно, что источником сияния были непонятные надписи вдоль арки, входа в наше святилище. Четкие и ровные символы излучали мягкое постоянное свечение. Сколько себя помню, еще никогда эти символы не излучали свет. Мы направились ко входу и остановились. Раз арка засветилась, значит, в самом Доме тоже произошли изменения. Эта небольшая задержка перед неизвестным, должна была окончательно выбить из нас все надежды и пустить ситуацию на самотек. Нам только это остается делать.
Краем глаза я рассмотрела подсвеченные символы. Благодаря сиянию, они стали четче и можно было заметить некоторую закономерность в их написании. Ряд из символов визуально можно разделить на четыре одинаковых отрезка. Наверное, в них зашифрована какая-то важная информация, раз уж повторяют ее целых четыре раза. Хотелось бы узнать, о чем здесь говорится.
На самом деле остановка была мимолетной. Просто в такой ситуации глаза, голова, да и все тело начинают действовать очень быстро. Информация из внешнего мира быстро выхватывается, а затем долго усваивается. Результаты усвоения приходят в голову внезапно, как озарения. Про эти символы я вспомнила намного позже.
Проходя сияющую арку, каждый из нас интуитивно прямо на ходу слегка наклонил голову для приветствия нового источника сияния. В нашем мире все, что излучает свет, так или иначе связано со Звездой и ее святостью для нас, а также с испепеляющим плодом и его необходимостью для нашей счастливой жизни. Всему, что свято для разума и жизненно необходимо для тела, необходимо выражать почтение.
Процессия продолжила свой путь к неизвестному по каменным ступеням Дома. Уже на половине пройденного по каменному рукаву пути я начала ощущать холод. Как же, оказывается, странно ощущать всем телом через костюм такой перепад температур! Тем более, когда знаешь, что такого быть не должно, что предназначение костюма – полная защита наших тел и поддержание идеального комфорта. Никто внешне не стал показывать виду, что его костюм по какой-то неизведанной причине перестал работать. Похоже, этот холод предвещает что-то сильнее и опаснее излучения испепеляющего плода. Мы вот-вот столкнемся с чем-то, что обладает невероятной силой, может даже большей, чем у Звезды.
Мы еще поднимались вверх. На ступенях становилось темнее. Начало приходить ощущение бесконечности ступеней, путешествия в никуда. Размытое восприятие реальности и холодное узкое пространство начали действовать убаюкивающе. Разум готов был вырваться из телесных оков. Пришло успокоение. И безразличие к тому, что мы до сих пор поднимаемся по ступеням и до сих пор впереди не виднеется освещенный по-привычному вход в зал Дома. Наверное, Звезда приняла решение больше не баловать нас своим теплым сиянием. Теперь перед нашими глазами будет только сияние испепеляющего плода. Мы не справились с возложенной на нас миссией. Больше того, мы не смогли удержать чересчур энергичного Восьмого от его ставшего фатальным любопытства. И, что странно, даже такие мысли вызывали лишь безразличие. Леденящий тело мрак хорошо выбивает из головы любые сожаления и страхи. Вселяет только ожидание скорейшего освобождения от телесного.
Идущие впереди внезапно по очереди начали растворяться в темноте. Похоже мы, наконец-то, добрались до небольшой петли, предшествующей входу в зал. Раньше здесь всегда было очень светло.
Я просто действовала как все, без сомнений последовала за остальными. Несмотря на непроглядную темень, нам удалось пройти этот закоулок, не задев стен, не споткнувшись и не образовав очередь. Иногда телесная память не нуждается в подсказках зрения. Теперь расслабленное тело подсказывает, что необходимо наклонить голову в приветственном кивке. Но на этот раз тело потеряло свою власть над ситуацией, зрение перетянуло управление на себя. В глубине зала, все на том же месте парила Звезда. Только уже не та. Теперь она извергала холодное сияние, которое поглощалось окружающим ее мраком. Звезда сияла, но не освещала. Весь ее свет был обращен вниз в Колодец. В этом темном пространстве никто и ничто не существовало. Была только холодная Звезда и темный Колодец. Языки мрака облизывали пространство вокруг Звезды. Они будто хотели поглотить ее. Овить своими путами и сомкнуться, чтобы Звезда разлетелась на тысячи сияющих осколков. Но не могли этого сделать. Похоже, мрак без света существовать не может. Звезда по-прежнему оставалась над Колодцем, давая ему свет для демонстрации своей устрашающей сути. Серые языки были чем-то похожи на нашу Семью – мы тоже тянулись к Звезде, но не могли достигнуть ее, она всегда парила под сводом Зала, обдавая нас своим сиянием.
Воздух в Зале был обжигающе холодный. При каждом вдохе нос грозился отвалиться и, достигнув пола, разлететься на мельчайшие осколки. При каждом выдохе зрение демонстрировало туманную картинку. Наши тела пока были теплее пространства в зале. Водорослевые костюмы совсем перестали защищать нас от термической атаки – если приглядеться, всех нас потихоньку начинало колотить. Рядом со мной стоял Девятнадцатый. Временами слышно, как он стучит зубами.
Мы выстроились в ряд поодаль от Звезды и Колодца. Наблюдаемое зрелище еще и еще больше вводило нас в какое-то эмоционально пустое и физически расслабленное состояние. Никто из нас не собирался покидать выбранного места. Даже наша четверка добровольцев, которая до сих пор крепко держала тело Восьмого, казалось, забыла о своем грузе и просто впечатлялась взаимоотношениями между Звездой и Колодцем. Тем временем в движениях языков мрака начали прослеживаться изменения. Сначала языки тянулись к Звезде, ласкали пространство вокруг нее. Каждое движение было равномерным, без рывков, плавным. Сейчас в движениях появилась спешка, беспокойство, резкость. Изменилась направленность движений. Теперь языки отстали от Звезды и начали бить в пространство зала, будто пытались спугнуть нас, избавиться от посягательства извне. Значит, присутствие нашей Семьи в зале точно не было тайной. Нас заметили и нам не рады. Что странно. Считаю, что наказание мы уже получили. Потеря Восьмого не сравнится ни с чем. Ну, так думаю я. Но, похоже, придется пройти еще через одно испытание.
Выпады языков стали еще резче. Благодаря тому, что Звезда освободилась от нападок со стороны языков мрака, ее сияние больше ничто не поглощало. Ее свет проник дальше в зал. Холодное сияние было слабым, но его хватило, чтобы осветить очертания увядших растений на каменных стенах и наши окаменевшие в изумлении лица. Языкам будто именно это и было нужно. Они направились в нашу сторону.
