Тайга у дома

3. Лето. Июльский зной. Речка вся в солнечном золоте. На противоположном берегу сочные ольхи. Ещё дальше – могучий бор до неба. С боку в речку изящно врезается узкий мыс с двумя елками. Офигеть! Чтобы было ещё офигеннее, Барсуков на переднем плане изобразил мальчика с девочкой, которые азартно плескаются в речке.

4. Осень. Ночь. На поверхности заболоченного озера лунная дорожка, которая упирается в крупные белые цветы. На втором плане – глубоко чёрный, резной силуэт елового леса, над которым сияет яркая лунища, окруженная серебристыми пёрышками облаков. Левее леса туманные, болотные дали. Жуть! Барсуков не стал никого изображать на переднем плане. Не дай бог оказаться христианской душе в ночном вепсском лесу!

Подобных картинок Барсуков наакварелил целую стопку. Теперь, когда его приглашали на день рождения или на какой-нибудь другой юбилей, у него не возникало проблем с подарком. Он брал одну из акварелей, заключал её в рамку и преподносил юбиляру. И что удивительно: этот косолапо исполненный пейзаж, криворуким нехудожником Барсуковым оказывался для юбиляра наиболее приятным подарком.

А, что если бы данные пейзажи изобразил настоящий художник? О-о-о! Хоть маслом, хоть пастелью, хоть акварелью – подобные картины были бы прекрасны.

Потому как Вепсский лес – это Вепсский лес!!! Правда, рубить его стали нещадно. Поди сведут скоро эту красоту при наших-то порядках.

А ещё Юрий Овчинников 15 лет руководит ежегодным международным соревнованием джиперов, трофи-рейдом «Вепсский лес».

«Трофи-рейд «Вепсский лес» – это непрерывная гонка на несколько сотен километров сложного бездорожья в течение трех суток..

Крутые глиняные подъёмы, болота, каменистые броды, русла рек, головокружительные спуски, глубокие колеи на лесных дорогах… Насыщеннее и напряжённее соревнования не найти как в России, так и в мире».

У Овчинникова имеются фотографии различных эпизодов трофи рейда. Это сплошная драма и комедия.

«Вепсский лес» пользуется большой популярностью у джиперов. Вот и в этом году на участие в трофи рейде подали заявки более 70 спортсменов. Однако соревнование не состоялось. За три дня до старта чиновники из «Ленобллеса» запретили проведение трофи рейда. Причины запрета выдвинуты какие-то невнятные. В том числе и сетование на то, что машины царапают кору деревьев.

Господи, на дорогах гуж не рвётся от лесовозов нагруженных стволами свежесрубленных елей и сосен. Черные лесорубы оставляют после себя захламлённые делянки, на которых начинает произрастать ольха да осина. Всего этого чиновники «не видят», а вот поцарапанная кора их беспокоит.

Конечно собравшиеся на рейд спортсмены проехались по трассе, но официальных мероприятий не было. А, жаль!

Трофи «Вепсский лес»

Чудо из чудес.

Здесь завязнет бентли, сгинет мерседес.

Вепсский жуткий путь

Можно утонуть.

Джиперы не против за рулем кирнуть.

Клеи круты.

С трезвостью на ты.

Вечером ужрутся в сиську, в лоскуты.

Трофи «Вепсский лес»

Чудо из чудес.

Много здесь фанатов, но много и повес.

Вепсский жуткий путь

Может быть рискнуть

Вслед за лесовозом в колею нырнуть.

Колеи круты

Раздирает рты

Грязные как черти, злые как скоты.

Трофи «Вепсский лес»

Чудо из чудес

Если ты там не был, то туда не лезь

Дорога к храму

Затихвинье – глухой, лесной край. Деревни встречаются редко. Светская культура на низком уровне, но еще ниже – духовная культура. А откуда ей быть высокой-то, если попов в Вепсский лес не дозовешься, если на весь этот обширный регион всего лишь две-три часовенки.

И вот Барсуков возрадоволся. В Шугозере на красивом, высоком месте началось строительство деревянной церкви в честь иконы Казанской божьей матери. А возрадовался он оттого, что вознадеялся: если демократы наплевали на культуру на селе, так может быть батюшки потрудятся на этой ниве.

Церковка получилась очень славной, светлой, даже немного кокетливой. Её куполок с крестом, возвышаясь над Шугрдером, явно облагораживал это не очень ухоженное село. Барсуков с нетерпением ждал продолжения процесса.

Толька Судаков, крепкий паренек из саратовской деревни, проходил срочную в ГДР. Он служил механиком-водителем танка. После дембеля он не вернулся в свой колхоз, а устроился алтарником в соборе.

Вика просветила Барсукова: «в обязанности алтарника входит наблюдение за своевременным и правильным возжжением свечей, лампад и иных светильников в алтаре и пред иконостасом; подготовка облачения священников и диаконов; принесение в алтарь просфор, вина, воды, ладана; разжигание угля и подготовка кадила; подавание плата для отирания уст во время Причащения; помощь священнику при совершении таинств и треб…».

Работа, как видно, не пыльная. Так и пошел Анатолий Судаков по церковной части. Он окончил сеимнарию, духовную академию, защитил диссертацию по Афону. Продвигаясь по служебной лестнице, он занимал разные церковные должности, совершал вояжи в средиземноморские страны и, наконец, оказался в Петербурге в качестве митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Варсонофия. Владыка успешно трудился не только во благо церкви, но очевидно приносил определенную пользу и государству, поскольку был награжден орденом «Дружба». И украинцы его отметили, наградив орденом «За заслуги».

Виктор Боярский в армии не служил. Он приехал из Рыбинска в Ленинград и поступил в Ленинградский электротехнический институт. После окончания института работал в НИИ, кандидат физико-математических науак. Но это не главное. Главное – то, что он знаменитый полярный путешественник-исследователь. Одна из многих значимых экспидпций, в которых он участвовал – это «Трансантарктика», пересечение Антарктиды на собачьих упряжках.

В во время время Боярский являся директором музея Арктики и Антарктики и председателем Полярной комиссии. Хотя Виктор Ильич на пять лет старше владыки Варсонофия, но очевидно для государства он потрудился меньше последнего, поскольку награжден всего лишь одной медалью.

Вот между этими двумя красивыми, образованными, бывалыми русскими мужчинами завелась контра. Добро бы из-за женщины. Здесь, как говориться, все понятно. Так нет!

В их противостоянии камнем преткновения явилось красивое, монументальное здание, расположенное в самом центре Петербурга. В этом здании с тридцатых годов прошлого стрлетия (уже история!) размещается популярный в городе музей Арктики и Антарктики.

Вот это-то здание и возжелал использовать для церковных нужд митрополит Петербургский. Он потребовал от властей вернуть здание музея церкви. Свое требование владыка обосновывал тем, что изначально это спорное здание было храмом, Никольской единоверческой церковью, которую на земле купца-старовера, на деньги богатых прихожан возвела община единоверцев (одно из староверческих течений).

Оказывается, как Барсуков узнал из газет, этот спор относительно собора начался не сейчас. Он длится уже два десятилетия. Чиновники никак не могут разрешить данный неоднозначный вопрос.

А для Барсукова здесь ничего спорного не было. На месте чиновников он безоговорочно оставил бы здание за музем по следующим причинам:

1. В начале тридцатых единоверческий приход распался (аресты, лагеря, ссылки, эмиграция) здание церкви оказалось бесхозным.

2. За давностью лет не может нынешний единоверческий приход быть правопреемником стародавнего прихода. Не требуют же потомки Рюриковичей Московский Кремль, построенный Иваном Третьим Рюриковичем.

Разумеется, Барсуков не юрист и его доводы с позиции права скорее всего есть чушь последняя, но, как человек, он был абсолютно уверен в том, что музей растарабанивать недопустсимо: все церкви по внутреннему содержанию абсолютно одинаковы, каноничны, поэтому одой больше одной меньше – для познавательного процесса это не имеет никакого значения, в музее же представлены оригинальные экспонаты которых больше нет нигде. Кроме того, церквей много, а музей Арктики и Антарктики – единственный в мире.