Вилла Чудес

Увидев свою малышку в тоскливом настроении, Егор пожалел о словах, сказанных в запале утренней ссоры. Выглядела она настолько беззащитно хрупкой, что хотелось стиснуть ее в объятиях, понести на руках, лишь бы ее ничего не омрачало.

– Устала, милая? – спросил он ласково, забирая из ее руки сумку.

– Устала, – повторила, она, утыкаясь носом ему в плечо.

– Сейчас отдохнешь, я только, что снял нам номер. Ему почему-то захотелось добавить: «Знала бы ты, сколько я заплачу за него!» Но, к общему благу, он сдержался, не желая вновь возвращаться к неприятной теме с расходами.

Посреди номера на втором этаже, стояла двухместная кровать. Стены в обоях нежно-лавандового цвета, радовали глаз и делали помещение по-домашнему уютным. Большие окна, выходившие к главному входу, были занавешены плотными шторами в тон стен, так что ни один лучик уличного фонаря не проникал в комнату. Мебель в комнате была новая, как будто только что из магазина: по обе стороны от кровати стояли низкие тумбочки с лампами под шелковыми белыми абажурами, слева вдоль стены располагалась кушетка с мягкими подушками, на противоположной стороне – столик с зеркалом. Благодаря подсветке, освещавшей плавным, приглушенным светом, обстановка умиротворяла и благоволила ко сну. Веки и без того сами слипались при виде кровати.

Стелла присела на краешек, стянула с себя футболку, а затем и шорты. Тихо, словно мышка, она заползла под покрывало, и легла. Еще какое-то время она наблюдала, как муж ходит по комнате, осматриваясь, включая и выключая лампы, проверяя краны в ванной.

Егор облегченно выдохнул, стирая из памяти картину с вертящимися вокруг ламп насекомыми, которую до этого живописно представлял в воображении. Не оказалось здесь и скрипучих полов, выцветших от времени обоев, рваных штор, отель превзошел все его ожидания.

– Надо же, – довольно вымолвил он, – приятно удивлен. Буду рад, если завтрашний день принесет мне массу таких же хороших впечатлений.

Только Стелла его уже не слушала, погрузившись в глубокий сон.

Глава 3

Егор открыл глаза с чувством невероятной бодрости, опустил ноги на мягкий ворсистый ковер и с наслаждением потянулся, казалось, так замечательно он не высыпался уже очень давно. После прохладного душа, надел свежую футболку, брюки. Подойдя к окну, он лишь слегка раздвинул шторы, чтобы проверить машину на парковке.

Будить Стеллу не хотелось – уж очень она беспокойно спала, иногда вздрагивая и бормоча что-то. Впрочем, часы показывали уже без пяти девять, и если не подняться, и не сходить на экскурсию, домой получится вернуться далеко за полночь. А это означало, что следующий день ему придется работать в полуобморочном состоянии.

– Пора, милая, вставай, – тихонечко произнес он, стягивая с нее одеяло.

– Уже? Так рано? – удивилась она, поправила подушку и перевернулась на другой бок.

– У меня для тебя сюрприз, – продолжил Егор, присел на корточки возле кровати, погладил жену по волосам, и легонько поцеловал в нос.

– Какой?

– Скоро узнаешь, тебе понравится, но для этого нужно пройтись пешком, тут недалеко.

Стелла приподнялась на локтях, щурясь вокруг себя с видом абсолютно не выспавшегося человека. Темные круги под глазами выдавали, сколько волнений пережила она накануне.

– Вот, и, умничка, – похвалил Егор, помогая ей встать.

На наведение красоты у Стеллы ушел почти час. Обычно она собиралась куда дольше, но в этот раз под бдительным контролем мужа, пришлось торопиться.

Вчерашняя, уже знакомая смотрительница, встретила их, спускающимися по широкой парадной лестнице. Сегодня она выглядела иначе, чем в первую встречу. На ней было надето синее форменное, немного старомодное платье с рукавами до локтей, спереди застегнутое на пуговицы. Строго приглаженные волосы были собраны в высокий пучок. Женщина была очень красива: статная, с горделивой осанкой, высокий лоб, карие подвижные глаза, пухлые губы.

Едва заметив постояльцев, она расплылась в широкой улыбке:

– Доброе утро! Как спалось?

– Спасибо, хорошо, – за двоих ответил Егор.

– Ваш завтрак уже готов, – продолжила смотрительница, – я лично приготовила чай и испекла булочки с изюмом. Есть еще замечательный яблочный джем, оладьи.

– Вы очень любезны, уважаемая…

– Флора Генриховна, – представилась смотрительница, – следуйте за мной, я провожу вас.

Егор продолжал удивляться, насколько им повезло очутиться в таком замечательном месте, и, как он ошибался по поводу обслуживания в провинции. Не в его правилах было оставлять чаевые, но на этот раз он решил сделать исключение и выделить пару сотен – позже, когда придет время уезжать.

От гостиницы до виллы было рукой подать. Об этом Егор успел расспросить Флору Генриховну, пока Стелла возвращалась в номер за сумочкой.

Прогулка пешком оказалась, как нельзя кстати. Дул легкий ветерок, отгоняя жару, слышалось пение птиц, воздух был пропитан запахом цветов и свежего сена. Егор и Стелла шли по тропинке среди пышной зелени кустарников, взявшись за руки. Несколько раз они останавливались, чтобы поцеловаться.

– Куда мы идем? – не переставала спрашивать Стелла.

– Потерпи, – отвечал Егор, вновь сжимая ее в объятиях и целуя.

Наконец, они вышли к воротам, со всех сторон окруженными кованой чугунной оградой. Прутья ограды, между высокими кирпичными столбами, завершались остроконечными пиками, перебраться через которые было невозможно. Стелла посмотрела вперед и увидела двухэтажное здание, больше напоминающее готический собор – причудливое сочетание высоких узких окон, остроконечных крыш, суровости камня. Изумительные витражные стекла из большого количества мелких осколков переливались всеми цветами радуги. Сад вокруг пребывал в запустении: по обе стороны забора пышно разросся шиповник, древние корявые деревья с сухими ветвями давно не выпиливались, а оформленные когда-то белым камнем клумбы заросли сорняками. Но при всем при этом здание выглядело великолепной декорацией к фильму ужасов.

– Это музей? – с восторгом спросила Стелла.

– Гораздо лучше, – ответил Егор, хитро улыбнувшись.

У входа их никто не встречал, но створки ворот были открыты. Металлическая табличка, с золоченым тиснением и витиеватыми буквами сообщала, что посетителей на территорию допускают с девяти утра и до девяти вечера.

Они прошли по гравиевой дорожке, мягко шуршащей под ногами, и приблизились к вилле. Чтобы войти внутрь, нужно было подняться по невысокой лестнице, белого мрамора, по обе стороны от которой, на постаментах, стояли высокие гипсовые статуи горгулий с жуткими собачьими мордами. Очутившись возле двери, Егор взялся за металлическое кольцо, торчащее из пасти льва, и постучал. Немного подождав, он открыл дверь и просунул голову внутрь и услышал женский голос, показавшийся уже знакомым: «Иду, иду! Входите!».

Егор пропустил Стеллу вперед, и вошел следом. Холл виллы с высокими потолками, больше претендовал на дворцовый зал. По всему периметру в стены были вмонтированы колонны, сверху украшенные замысловатыми барельефами, стояла антикварная мебель, с бархатной обивкой, все столики были уставлены статуэтками, бронзовыми подсвечниками. На всех вещах был отчетливо виден отпечаток времени, естественного старения.

Не прошло и нескольких секунд, как из проема между колонн к ним вышла женщина. У Егора чуть челюсть не отвисла от удивления:

– Флора Генриховна, как же вы успели опередить нас?

– Я не покидала виллу сегодня, – жеманно ответила женщина, – нас с Флорой постоянно путают, и ничего странного здесь нет – мы сестры – близнецы. Правда, признаюсь, она – старше меня на целый час.

– Вы очень похожи, – призналась Стелла.

– Все это говорят. На самом деле, нас объединяет лишь внешнее сходство, во всем остальном – ничего общего: разные интересы, взгляды на мир, и пристрастия тоже.

Это было сущей правдой. Сестра-близнец Флоры Генриховны была куда выгоднее одета: длинное атласное платье с глубоким вырезом, пальцы унизаны кольцами, в ушах длинные золотые серьги, шею украшало колье с массивным кулоном. Волосы были распущены по плечам и завиты в локоны, на лице яркий макияж.

– Странно. Флора Генриховна не предупредила нас, – растерянно произнес Егор.

– Она сообщила мне о вашем визите. Мы очень рады гостям, признаюсь, здесь они бывают редко. Объявления в газетах появились совсем недавно, до этого мы были закрыты для посетителей.

– Что же изменилось?

– Финансовые трудности. Содержать такой большой дом становится все труднее, – женщина заметно огорчилась, но всего лишь на мгновение, – все пришло в упадок. Вилла требует ремонта, обновления. Здесь много интересных вещей, но они древние, как сам мир и такие же хрупкие. К примеру, эти обои были популярны сто лет назад, подсвечники были в пользовании, когда не было электричества, а тепло давал камин.

– Но в этом и прелесть! Это же настоящая история, – возразил Егор.

– Согласна. В этом и есть изюминка нашей виллы. Только зрители, заходящие сюда, ожидают видеть совсем другое, потому что привыкли видеть по телевизору дворцы в позолоте, блеске хрусталя, лаковом покрытии полов и мебели. У нас же пыль кругом, паутина, шторы от времени поблекли, мебель рассохлась.

Экскурсия началась с долгой, местами чрезмерно затянутой истории о Грэге Данте, о его юношестве, становлении в роли ученого, научных экспериментах. Сестра Флоры с пылом рассказывала о гениальности ученого, его гонениях, и о том, что, он мог бы принести большую пользу развитию человечества. В ее глазах был восторг, она упивалась своими знаниями и причастностью к наследию Данте. Создавалось впечатление, что она хочет показать его лишь с лучшей стороны.

– На втором этаже располагаются спальни, гостевые, музыкальный зал, – рассказывала она, – на первом все, что представляет интерес. Данте не любил подниматься по лестнице, часто ночевал здесь внизу, на софе. Свернется калачиком, подложит под голову свернутый пиджак, и отдыхает пару часов, чтобы не тратить лишнее время.

Дальше они оказались в просторном коридоре с дверьми по разные стороны. За одной из них – лаборатория. Для простого человека это слово окутано ореолом таинственности. Здесь же это помещение больше походило на кухню с самой обыкновенной газовой плитой, мойкой, шкафчиками со стеклянными дверками и посудой. На длинном узком столе стояла спиртовка, фиксатор для стекол, микроскопом и емкости для пипеток, песочные часы. Очки старого профессора валялись здесь же, словно он только, что вышел отсюда.

После осмотра лаборатории, где ничего нельзя было трогать руками, проследовали в следующую комнату. По словам Фауны, самую любопытную. В хранилище, наполненном большим количеством всевозможных склянок с заспиртованными рыбами, змеями и лягушками стало немного не по себе. Еще страшнее стало, когда приблизились к экспонатам животных. Особое отвращение вызывали препарированные части тел, расставленные на полках в прозрачных сосудах с мутноватой жидкостью. Стелла в ужасе отпрянула от сосуда, в котором находилась кошка, с единственным глазом во лбу.

– Не бойтесь, они вас не укусят, – проворковала Фауна и слегка хихикнула.

– Они словно живые, – откликнулась Стелла и ухватила Егора за руку.

– Все экспонаты, – продолжила женщина, – сохранили форму и ткани, благодаря консервантам, которые лично изготовил Данте.

– Разве он исследовал не человеческие пороки развития и мутации? Почему здесь мумии только животных? – спросил Егор, наклонившись над склянкой со змеей, свернутой в несколько колец. При жизни, это была гадюка, судя по надписи на приклеенной бумажке.

– Разделяю ваш интерес. Ранее здесь имелись образцы внутренних органов человека, тела новорожденных младенцев с циклопией, сиамские близнецы, естественно, умершие при рождении, но из этической стороны вопроса, их пришлось убрать в закрытую комнату.

– Жаль. Мне бы очень хотелось увидеть результаты опытов профессора. Слышал, что он составлял гибриды людей и животных.

– В этом есть доля правды, – как-то нервно отреагировала Фауна, – но перед смертью, будучи нездоровым, Данте уничтожил большую часть своей коллекции. Осталось несколько дневников, рисунки, из которых сложно, что-либо понять. Записи он вел химическим карандашом на латыни, зачастую перечеркивая половину, внося исправления, да, и почерк у него был не слишком разборчив.

– Неужели за все время не нашлось его последователей?

– Ни одного. У него был невыносимый характер. Студенты изредка посещали его, но, ни один не задержался надолго. Протекцию им никто не составлял, они сами прибывали, узнав о великом таланте. Последнему ученику он залепил такую оплеуху, только за то, что он переставил местами пробирки, что тот написал заявление в полицию.

– А полиция, что?

– Только развели руками. С Данте связываться никто не хотел, считали чуть – ли не колдуном. Старик в пылу ссоры сыпал проклятиями, пугал отмщением. У него был грозный вид, хриплый голос. В пору старости он и вправду стал походить на колдуна. Все местные бежали врассыпную, заприметив издалека его сгорбленную фигуру.

– Нельзя ли увидеть его портрет? – спросила Стелла, уверенная, что им для этого придется покинуть жуткую комнату с останками.

– Он находится в кабинете, ответила сестра Флоры, – пройдемте.

В огромном кабинете, где шкафы с книгами достигали потолка, над камином висел большой портрет молодого ученого в золоченой раме.

– Художник запечатлел Данте еще студентом, подающим большие надежды: красивым, утонченным, лучшим на своем курсе. Во времена, когда переехал сюда, построил этот дом, и сделался затворником, превратился в сухонького старика с длинными седыми волосами, сгорбленной спиной и больными артритом руками. При ходьбе пользовался клюкой, ею же грозил всем своим недоброжелателям. Поднимал ее вверх и тряс над головой, будто разгонял стаю ворон.

Все время, пока Фауна вела рассказ, старалась как можно ближе подойти к Стелле, коснуться ее, заглянуть в глаза. С первой минуты знакомства, она странно реагировала, не думая, что ее поведение может показаться нескромным. Карие глаза собеседницы пытливо изучали фигуру Стеллы, бесстыдно останавливались на груди, бедрах, ногах.

От пристального взгляда Стелла чувствовала себя неуютно, не самые приятные ощущения, когда тебя рассматривают с нескрываемым любопытством. Ладно бы это был мужской взгляд, привыкла, когда ей оборачиваются вслед, пытаются подойти познакомиться, а то и вовсе пускают шуточки. Сестра Флоры как-то уж очень плотоядно облизывала пухлые губы, улыбалась, что мурашки шли по коже. Хотелось как можно быстрее уйти с виллы, но Егор не замечал повышенного интереса к своей жене. Он только-только вошел во вкус и сыпал массой вопросов.

Закончилась экскурсия все в том же парадном холле, где Стелла и Егор пролистали несколько фотоальбомов, и сфотографировались сами.

– Надеюсь, вы довольны? – поинтересовалась сестра Флоры на прощание.

– Очень, – ответил Егор с блеском в глазах. Он находился под впечатлением.

– Тогда ждем вас еще.

– Непременно. Я буду рекомендовать вашу виллу всем своим родственникам и друзьям. Замечательное место, интересная история, не похожая ни на что другое, – пообещал Егор.

По возвращению в гостиницу их ждал неприятный сюрприз. Они уже успели пообедать, расплатиться за проживание, загрузить вещи в багажник, как вдруг оказалось, что машина сломана. Несколько раз Егор поворачивал ключ в замке зажигания, бранясь и причитая, только все безрезультатно.

Глава 4

– А все ты! – в сердцах бросил Егор. Его трясло от ярости и собственной беспомощности. Единственная, на ком можно было выместить злобу, стояла рядом с открытой дверцей автомобиля. Бесило то, что вела она себя как-то безучастно.

– Почему я? – спросила виновница.

– Достала ты меня со своей романтической чушью! Ничего бы этого не произошло, останься мы дома. Учти, если я завтра не приду на работу, меня уволят! Не на что будет покупать тебе платья, косметику и прочую дрянь.

Стелла лишь кусала губы, не зная, что ответить. Уже битый час Егор вертелся возле машины, открывал капот, лазил в мотор, но не представлял, что там сломалось.

Флора Генриховна, ставшая свидетельницей их несчастья, пришла на выручку:

– Я уже вызвала механика, он осмотрит вашу машину, найдет неполадку, и вы сможете уехать, – заверила она.

Механик с поселка – приветливый усатый добряк, сначала рьяно взялся за дело, но, потом, начал хмуриться, цокать языком.

– Труба дело, – изрек он, вытирая вымазанные руки о бока брюк.

– Труба? Что это значит?

– Нужен эвакуатор, вот, что значит. Удивительно, как вы на этой «старушке» вообще передвигались. Доживем до утра, а там я побеспокоюсь, чтобы вас забрали. Мой сын… Я вам не говорил?

– Нет, – буркнул Егор.

– У него джип, и он не прочь подзаработать. Он сможет отбуксировать вас до ближайшего сервиса.

Уже малость поникший и слегка утомленный Егор смирился с мыслью, что снова придется ночевать в отеле.

Стелла мучилась бессонницей. Рядом, широко раскинув руки, и громко сопя, спал Егор. Он всегда засыпал очень быстро, и его здоровому, крепкому сну можно было только позавидовать.

С вечера погода начала портиться. Налетел ветер, небо заволокло тучами, заморосил мелкий дождичек, ночью превратившийся в настоящий ливень. Длинные струи громко забарабанили по крыше, оконному стеклу. Отель словно ожил, и превратился в большой корабль, попавший в бурю: скрипели стены, звенели металлические водостоки, фонарь над вывеской мерцал и раскачивался из стороны в сторону, а потом и вовсе погас. Стелла вздрогнула и сжалась в комок, услышав громкий вой собаки, идущий как будто от самого входа. Она вскочила с кровати, подбежала к окну и уставилась во тьму. Тонкий лучик света, скорее всего от фонарика, выхватил фигуру человека, стоявшего возле их машины. «Что если, ее хотят угнать? Вот, Егор рассвирепеет! Будить его тоже не стоит, вдруг ложная тревога. Тогда ей еще больше достанется» – подумала она, быстро накинула куртку, туфли и побежала вниз по лестнице.

Возле отеля было странное движение. Флора Генриховна, с фонариком в руках, пыталась рассмотреть что-то среди дождя. Она уже вымокла, несмотря на внушительных размеров зонт над головой.

– Зачем вы встали, дорогая? – спросила она.

– Показалось, что там кто-то есть. Возле нашей машины, – указала Стелла рукой на парковку, – в окно заметила. И собаки все время лают.

– Мне тоже так показалось. Надо бы проверить, но одной выходить – страшно. Не желаешь составить мне компанию?

Будучи не слишком смелой, Стелла чуточку замялась, но чувство вины перед Егором, было куда сильнее.

– Идемте, – решительно ответила она.

– Держи фонарь и иди ко мне под зонт, – предложила Флора Генриховна.

Зонт, не выдержавший порыва ветра, вывернулся в обратную сторону, и его пришлось убрать. Дождь лил, как из ведра, парковка была полна воды, ручьями стекающей по склону. Стремительный поток проникал за воротник, заливал глаза, лупил по спине и плечам. Ступив в большую лужу, они разом промочили обувь. Под тусклым светом фонарика было сложно что-то разглядеть, но все же им удалось заметить разбегающиеся в разные стороны темные фигуры.

– Кто здесь? – громко воскликнула Флора Генриховна, зачем-то взмахивая руками.

В ответ: ни шороха, ни звука. Внезапно, сзади, Стеллу обхватили чьи-то сильные руки. Обернуться и закричать она не успела, ей закрыли ладонью рот и прижали к груди. Изо всей мочи Стелла начала барахтаться, но противник лишь крепче сомкнул объятия.

– Т-с-с-с-с, пташка! – прошептал голос в самое ухо.

Стелла не успела опомниться, как напавший на нее злодей зажал ей нос тряпкой, пропитанной хлороформом. Мгновение и она провалилась в пустоту.

Тяжелый, будто стальные оковы морок медленно отпускал, не давая проснуться окончательно, но и не позволяя провалиться в забытье. Стелла пошевельнулась, соображая, что сидит привязанной к стулу. Сквозь полуопущенные ресницы она сумела разглядеть свои босые ноги, связанные веревкой. Внутренним чутьем она осязала, что не одна в этой комнате. Ее трясло, то ли от холода, то ли от страха. Очередной приступ озноба заставил тело дрожать, по венам и коже, наоборот разлился жар. С губ Стеллы сорвался непроизвольный стон.

– Кажется, она приходит в себя, – раздался радостный женский возглас.

– Давно пора, – грубо буркнул в ответ неизвестный мужчина, – мне нужна особь с хорошими физическими данными, а не замухрышка. По виду, она слишком слаба. Неужели во всей округе не нашлось девушки с более крепкой конституцией и хорошо развитым костяком?

– Она – то, что надо, поверь, отец! У нее отличное телосложение, я сама проверяла, когда проводила экскурсию. К тому же у нее натуральный цвет волос.

– Всегда вы это обещаете, а на деле! У меня слишком мало времени, чтобы тратить его впустую. Жаль, что я не могу сам достойный экземпляр и полностью полагаюсь на ваш выбор. А вы… вы… всякий раз тащите сюда немощных неженок, простывающих от малейшего сквозняка.

– Но ты сам задал этот типаж, мы лишь старались угодить. Придумали, что проще будет проводить отбор из туристок, посещающих виллу. Так и случилось.

– Это не выбор, когда вы схватили первую попавшуюся. Для меня эта девушка – опытный образец, и только! На первый взгляд сложно определить подойдет ли она. Для слияния видов необходима точность и определенная генетическая совместимость. Только при этих условиях меня ждет успех. Я уже не раз объяснял, что светлый цвет волос – показатель доминантных генов. Именно у таких особей малая выработка меланина, и вследствие этого светлая, почти прозрачная кожа.

– Отец, сейчас похищать людей стало большой проблемой. Город напичкан камерами. У всех телефоны с определителями местонахождения. Это огромнейший риск.

– Еще больший риск привести полицию в собственный дом. Неужели, вы настолько глупы и не понимаете, что искать ее начнут именно здесь? У нас и так нелады с законом. Напомнить, сколько обысков здесь было?

– Стоит заметить, что до сих пор нам удавалось обмануть их. Наши потайные двери хорошо замаскированы.

– Это правда, – согласился мужчина, – А ты, Флора, что скажешь?

– Я уже закрыла отель, убрала вывеску. Номер вычищен до блеска, вещи сожжены. Ни одного отпечатка пальцев, ни одного волоска. Даже если начнут искать с собаками, ничего не найдут. Дождь смыл все следы.

– Вы забыли о маленькой детали – о свидетеле. Он может хорошенько потрепать нам нервы. Если любовь настоящая – будет носом землю рыть ради нее, до самых низов ада докопается. На его месте, я бы ни за что не отступил.

– Ее муж долго будет приходить в себя после лошадиной дозы снотворного. Когда очнется, ему потребуется время, чтобы вспомнить, где он был и с кем. С заявлением о пропаже он обратится не раньше, чем через неделю.

– Славно поешь! Если подведешь меня, я за себя не ручаюсь. Запру под замок и лишу сыворотки.

– Не сердись, отец. Мы не в первый раз отрабатываем эту схему, и сбоев никогда не было. Можешь не беспокоиться, а заниматься своим делом. Важнее его ничего нет.

– Вы хорошо заплатили механику за услуги и молчание?

– Он остался доволен, но пришлось удвоить сумму. Он не болтлив, но его жена – первая сплетница. Полагаю, что за эти деньги, он под пытками не выложит правду. Да и известно ему только то, что положено.

– Было бы гораздо проще вырезать ему язык.

Что-то грохнуло, заставляя Стеллу окончательно очнуться, поднять голову и открыть глаза. Помещение, освещенное слабым светом единственной люстры, выглядело весьма мрачно. Промежутки стен между каменными столбами были наглухо заложены кирпичом, и не видно ни единого окна.

Свет понемногу начал меркнуть, вернее, глаза начали привыкать к нему, и Стелла смогла различить, что перед ней в кресле с высокой спинкой сидел старик в длинном полосатом халате. На первый взгляд его можно было принять за мумию. Длинные седые волосы ниспадали на плечи, вытянутое высохшее лицо испещрено морщинами, и только черные, глубоко посаженные глаза выглядели живыми. Старик безотрывно смотрел на нее, и многозначительно хмурился. Нарушив молчание ударом трости об пол, он раздраженно произнес:

– Помогите подняться! Я хочу рассмотреть ее.

Из-за спины Стеллы вышли две женщины, узнать которых было несложно – Флора Генриховна и ее сестра-близнец. Бережно подхватив старика под руки, помогли ему встать и добраться до пленницы. Он наклонился, одной рукой опираясь на трость, другой – погладил Стеллу по голове.

– Не бойся, я не злодей. Здесь тебя никто не обидит, если я не прикажу, и если ты будешь послушной девочкой.

– Кто вы? – спросила Стелла, отодвигаясь в сторону от его ладони, ледяные касания которой были неприятны.

– Ах да, совсем забыл все правила этикета. Разрешите представиться: Данте Грэг – хозяин Виллы Чудес, а это, – указал он на женщин, – мои дочери Флора и Фауна – верные помощницы и ассистентки, воспитанные в лучших традициях старой школы.