скачать книгу бесплатно
Луна и лотос. Сказка для взрослых
Ричард Брук
Женя Скворцова в компании коллег приезжает в Плёс – живописный городок на Волге, чтобы отметить юбилей фирмы. При необычных обстоятельствах она знакомится с загадочным и красивым молодым человеком по имени Роман. Между ними возникает сильное притяжение. Когда Женя принимает приглашение Романа на костюмированную вечеринку, ей и в голову не приходит, какой странный и мистический оборот примут события… Книга содержит нецензурную брань.
Луна и лотос
Сказка для взрослых
Ричард Брук
Дизайнер обложки Марина Козлова
© Ричард Брук, 2023
© Марина Козлова, дизайн обложки, 2023
ISBN 978-5-0060-0983-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ГЛАВА 1. Корпоратив в Плёсе
– Женька, ну ты скоро? – тонкие пальчики Иры -пальцы пианистки – нетерпеливо забарабанили в дверь ванной. – Пойдем уже! Есть хочется, сил нет… семь часов на этом автобусе тащились, я чуть не умерла!
– Сейчас. – Женя в последний раз глянула на себя в зеркало, поправила неумело подведенный глаз (она почти не красилась, но сегодня был тот редкий случай, когда пришлось), щелкнула задвижкой и вышла наружу. – Я готова.
– Пойдем скорее, все наши уже там, – заторопилась Ира, схватила Женю под руку и потащила в коридор. – Иваныч два раза заглядывал, пока ты в душе отмокала, спрашивал – ты что, рыбий хвост отращиваешь?..
– Очень остроумно. – вздохнула Женя. Иваныча она не переносила, но ссориться с заместителем генерального директора было себе дороже. Вообще-то Николай Иванович Пилипенко – на офисном сленге «Иваныч» – как раз и настоял на ее участии в корпоративном мероприятии – не просто присутствии, а именно участии! – иначе Женька нашла бы способ иначе провести майские праздники. Например, слетала бы в Париж или в Барселону…
Ха-ха. Мечты, мечты. Не с ее нынешней зарплатой, не с нынешним курсом доллара, не с ипотекой, которую она едва-едва тянет. Просто поехала бы на дачу к деду, на шашлыки, или наконец-то дошла бы до выставки Модильяни, а потом, чем черт не шутит, позвонила бы Илье – и, может быть, он даже оказался бы свободен… и согласился встретиться.
Щеки Жени порозовели, и она остановила полет своей мысли. «Не ходи в магазин голодной, на свидание – возбужденной», – гласит народная мудрость, а уж оказаться на корпоративном междусобойчике одновременно и голодной, и возбужденной – хуже не придумаешь. Так вот и становишься легкой добычей для офисных донжуанов, и не только молодых, но и таких стареющих плешивых козлов, как Иваныч, воображающих себя Аль Пачино.
«Ладно, Плёс так Плёс… Волга, Левитан, деревянные домики, соловьиные рощи и белокаменные церкви с малиновыми звонами. Пироги из печи, свежая рыба и гостеприимные улыбчивые люди… Пасхальная открытка, а не городок».
В свое время они с Ильей объездили все Золотое Кольцо, были и в Суздале, и в Костроме, и во Владимире, добирались и дальше – до Пскова, Вологды и Устюжны, но в Плёсе так и не побывали. Ну что ж, самое время исправить эту оплошность… главное, пережить сегодняшний вечер с торжеством и культурной программой. Завтра, когда большая часть коллег, включая генерального и заместителя, будет полдня спать без задних ног и мучиться от похмелья, есть нехилый шанс в одиночку сбежать на Волгу. Побродить по набережной, любуясь «русской Янцзы», а потом – попетлять по узким улочкам открыточного городка, зайти в церковь, заглянуть в музей Левитана и на улицу со смешным названием Калашная. Кто знает, может быть, даже порисовать получится, пока никто не видит…
Задумавшись, Женя отвечала Ирке рассеянно и наверняка невпопад, но та говорила только о еде, предвкушая обещанное застолье в купеческом стиле, с горячими калачами, настоящей волжской ухой, рыбным ассорти и куриными рублеными котлетками, под водочку и наливки… так что странного настроения подруги не заметила. Что ж, оно и к лучшему.
Ресторан располагался в соседнем крыле гостевой усадьбы, что приютила их развеселый трудовой коллектив; чтобы попасть туда, нужно было пройти по открытой галерее, опоясывающей весь первый этаж. С нее открывался умопомрачительный вид на Волгу – без сомнения, тот самый, каким любовался Левитан, чей дом располагался неподалеку. Река, гора, узкая деревянная церквушка, тянущаяся проколоть небо, роща… все это было точно таким же, как пятьдесят или сто лет тому назад, и – хотелось верить – не изменится никогда.
– Боже мой, красота-то какая! – прочувствованно сказала Ира. Она не отличалась особой романтичностью, но пейзаж весеннего Плёса, одетого в свежую нецелованную зелень и золотисто-голубую пену первоцветов, проник и ей в душу.
– Хорошо, что мы сюда приехали… правда, Женька?
– Пожалуй. – Женя подумала, что на спокойное могучее течение Волги готова смотреть часами, река притягивала ее как магнит, да только вряд ли ей позволят медитировать в одиночку.
«А ну-ка, девочки, не обособляться! В коллектив, в коллектив! Мы одна семьяяя…» – так было на каждом корпоративе в их расчудесной фирме «СХИМА проект», и этот не станет исключением. Пятилетие «СХИМА», совпавшее с пятидесятилетием гендира, отличный повод, чтобы собрать вместе костяк, пересчитать, определить кандидатов на повышение и заодно проверить на лояльность… фирме и руководству. Для того и придумана «культурная программа».
Из-за угла неожиданно высунулся и помахал им долговязый Альберт – начальник IT-отдела:
– Ээээй, девчонки, вы что там зависли? Все уже за столы садятся… Идите сюда, а то сейчас без вас все съедят… и выпьют! Скворцова, а тебя начальство уже обыскалось!
– Меня? – Женя не особенно удивилась – скорее огорчилась, получив еще одно подтверждение, что для нее пребывание в Плёсе превратится в квест «увернись от барской любви».
– Тебя, тебя! Николай Иваныч желает трапезничать в компании своей любимой художницы… наверное, жаждет обсудить местные красоты, – судя по улыбочке Альберта, по фирме уже ползут слухи, и «все все знают» – даже то, чего вовсе не было, и никогда не будет. Не будет, даже если ей придется уволиться, несмотря на ипотеку и кризис.
Галерея подводила прямо ко входу в ресторан, но его можно было бы найти с закрытыми глазами, по чудесному домашнему запаху свежеиспеченных булочек и лесных ягод, разваренных в сиропе. Ира потянула носом и застонала:
– Оооооо, гастрономический оргазм!.. Как же здесь вкууусно!
– Ты ведь еще не пробовала, – засмеялась Женя и распахнула стеклянную дверь, неожиданно расписанную не в русском, а в итальянском стиле.
– Я по запаху чувствую… мне, наверное, нужно было не маркетологом, а дегустатором работать! Или вообще податься в шеф-повара.
– Ну так еще не поздно. – Женя сказала это без всякой иронии, но Ира вдруг неприязненно покосилась на нее и поджала губы… как будто восприняла слова как неприятный намек, желание подсидеть.
«Та-ак… и ты, Брут!» – если уж Ирка, с которой они чудесно общались три года подряд, повелась на эту чушь, насчет ее романа с Иванычем, то пиши пропало.
Как назло, к ней сбоку подскочила Клава, повелительница финансов и бухгалтерской отчетности:
– Женечка, ну где же ты ходишь? Пойдем скорее, я тебе местечко держу!
Женя покраснела и попыталась увильнуть от приглашения в ВИП-ложу:
– Клава, спасибо тебе большое, но здесь полно свободных мест, я сяду с…
– Ой, ладно тебе выпендриваться, Скворцова!.. – Ира выпустила Женину руку и слегка оттолкнула от себя:
– Иди-иди, посиди с начальством, раз оно так того желает… а я уж как-нибудь тут, с чернью… – и обняла за талию Альберта, удачно случившегося рядом. Тот хмыкнул, не очень-то обрадованный назначенным ему рангом представителя черни, но аванса хорошенькой блондинки благоразумно не отверг, и сам прижал Ирку к себе.
– Все, хватит разговоры разговаривать, пойдем-пойдем! – Клава цепко ухватила Женю и с бизоньей целеустремленностью повлекла к «директорскому» столу, где разминались наливочкой гендиректор, заместитель и еще несколько «особ, приближенных к императору», из бухгалтерии и отдела маркетинга. Креативный блок – художников, дизайнеров и копирайтеров – должна представлять она…
***
Кормили вкусно. Официанты и официантки, все как на подбор – красавцы и красавицы, одетые по-современному (слава Богу, владельцы заведения не стремились везде и всюду засунуть стиль «а ля рюс», обошлись без китчевых кокошников, сарафанов и рубах навыпуск), обслуживали споро и радушно. Волжская уха с дымком была выше всяких похвал, да и вся рыба, которая, как говорится, «только что плавала», могли свести с ума не только записного гурмана, но даже и самого равнодушного к еде человека.
Жаль, что праздничная программа, придуманная руководством «СХИМА», не ограничивалась банкетом и спокойным отдыхом на природе кто во что горазд. Сотрудникам предстояло показать себя в номерах самодеятельного концерта… Звучало смешно, но гендир был человеком старой закалки, и, вероятно, ностальгические воспоминания о роли зайчика в детском саду и более поздние – о школьных «огоньках», сыграли свою роковую роль.
За две недели до корпоратива в офисе появилась бойкая чернявая дамочка из ивент-агентства, пробежалась по всем отделам, посмотрела на сотрудников, раздала отпечатанный сценарий и велела каждому выбрать себе роль и образ по душе. Предложение поначалу стало поводом для офисных шуток и зубоскальства в курилке, но Иваныч, собрав внеочередное совещание, без обиняков дал понять всем – участие в концерте добровольно-принудительное, отказ будет расцениваться как вопиющая нелояльность и личное оскорбление гендира, так что…
«Вы либо едете и участвуете в концерте, либо… после майских ищете новую работу!» – и никакие прошлые заслуги перед фирмой учтены не будут. День рождения гендира, вкупе с юбилеем любимого детища в лице «СХИМЫ» – это святое…
Схимовцы выслушали, намотали на ус, повздыхали и… принялись готовиться. Все дни, оставшиеся до майских, в офисе кипели обсуждения и репетиции, изрядно отвлекая от работы, но всем было скорее весело, чем досадно. Женя, Ира и две девочки из бухгалтерии, подопечные Клавы, посовещавшись, из предложенного ассортимента увеселений выбрали еврейский танец.
В свое время Женя серьезно занималась бальными танцами, она и с Ильей познакомилась в танцевальной студии, правда, он был в старшей группе, она – в начинающей… но уже несколько лет в ее жизни не случалось ни балов, ни конкурсов, так что навыки вспоминались разве что на отдыхе, на танцполе ночного клуба или пляжной дискотеке. Ира, хотя и работала аналитиком в отделе маркетинга, начинала трудовую деятельность инструктором по аэробике, была пластичной и гибкой, с хорошим слухом, но о народных танцах не имела понятия. Девочки-бухгалтерши посещали занятия «латиной» в фитнес-клубе, однако звезд с неба не хватали. Так что их маленький танцевальный коллектив куда больше напоминал «коня и трепетную лань» в одной телеге, чем ансамбль «Тодес». Оставалось делать ставку на правильный выбор музыкальной темы: разудалая «Хава Нагила» непременно взволнует иудейскую кровь Модеста Исааковича Кацмана… а значит, и весь номер ожидает успех.
Николай Иванович Пилипенко, лично утверждавший финальный список концертных номеров, «Хаву Нагилу» в исполнении художницы, маркетолога и бухгалтерш горячо одобрил, но повелел особое внимание уделить выбору костюма:
«Поярче, полегче, и чтобы ножки непременно были видны, и повыше, повыше!»
Бюджет на костюмы и прочий концертный антураж был щедро выделен из личных сумм господина Кацмана, так что девушки решили не стесняться: поехали в ЦУМ, а потом в «Гришко», и накупили блузок, юбок, жилеток, шарфов и туфель, ориентируясь не на цену, а на личный вкус.
Пилипенко только крякнул, когда ему представили товарные чеки, но ругаться не стал. Зато плотоядно глянул на Женю, и протянул голосом Чуда-Юда из сказки, напоминающего о «должке»:
– Ну смотрииии!..
На что смотреть – Женя уточнять не стала, и так было понятно, что заместитель генерального не просто имеет на нее виды, и выездной корпоратив использует по полной программе, чтобы заявить свои недиректорские права. Ну а что такого?.. – у нее же официальный статус одинокой разведенной женщины…
Танец в коротенькой юбочке и легкомысленной жилетке, накинутой на полупрозрачную блузку, станет логичным шагом к положению фаворитки. Или… билетом в новую жизнь, свободную от «СХИМА», Кацмана с Иванычем – и от регулярной ежемесячной зарплаты. Женя не возражала бы и против такого исхода, она давно присматривалась к фрилансу, вольные хлеба манили ее не меньше, чем земля обетованная манила Моисея и его народ – если бы не ипотека.
ГЛАВА 2. Официант
Вечерний концерт удался на славу. Сотрудники «СХИМА», по начальственному велению, по директорскому хотению, преобразившиеся в скоморохов, трубадуров и плясунов, подошли к делу с душой.
Айтишники во главе с Альбертом исполнили а-капелла «Вечерний звон», перемежая классический текст вставками собственного сочинения, разной степени пристойности.
– Ох, после праздника порой
Лежать нам на земле сырой.
Но то не именины – муть,
Коль после спьяну не заснуть.
И уж не я, а будет он
Петь песню ту —
«Вечерний звон»!
Пиарщики показали несколько юмористических сценок на тему «общение с капризным заказчиком», и удостоились громких аплодисментов самого Кацмана. Иваныч кривился и бурчал под нос:
– Работать надо лучше! – но, глядя на гендира, тоже хлопал.
Клава, выйдя в образе тургеневской барышни, спела душещипательный роман, а потом – на бис – хвалебную песнь в честь Кацмана, переделанную из популярного эстрадного хита. Модест Исаакович, умилившись и развеселившись (да и уже порядком набравшись…) выплыл из-за стола, приобнял Клаву и сказал ответную речь, дав понять, что благосостояние фирмы чуть ли не на сто процентов зависит от умения прекрасного финдиректора нужным образом сводить баланс и сдавать налоговую отчетность…
Клава стояла пунцовая, скромно опустив глаза, но по ее улыбке было понятно, что похвалы себе она считает вполне заслуженно, и вообще они с Модестом Исааковичем довольны друг другом настолько, насколько возможно.
– Кому-то сегодня дадут, – шепнула Ира на ухо Жене, но Женя смогла ответить лишь нервозной улыбкой: судя по настроению коллег и общей атмосфере праздника, все были настроены дать всем, и никто не хотел уйти обиженным. За пасторальный Плёс с его игрушечными домиками и малиновыми звонами было как-то даже обидно: для эротической оргии на природе под видом корпоратива можно было выбрать более отвязную и светскую локацию…
Еврейский танец, завершавший концерт и открывавший общую дискотеку, тоже имел невероятный успех. На вкус Жени, танцевали они с девчонками кто во что горазд, в полном рассинхроне, и не слишком точно выполняли движения, одна из бухгалтерш и в музыку не всегда попадала… но технические огрехи зрителей не волновали. Главное, что ноги танцовщиц были стройными, юбки красиво развевались, глаза блестели, щеки горели. Кацман восторженно бил в ладоши, остальные не отставали. Пилипенко стал выбираться из-за стола раньше, чем отзвучали последние ноты «Хава Нагилы», и Женя поняла, что пора бежать…
К счастью, необходимость умыться и переодеться после выступления выглядела более чем уважительной причиной, чтобы на время исчезнуть из банкетного зала. А потом можно еще что-нибудь придумать, вот только сидеть в номере не вариант: ведь Пилипенко, не дождавшись возвращения пассии, первым делом пойдет именно туда… Рассчитывать на Иру не стоило – подруга четко дала понять, что Жене самой придется разруливать проблемы с Иванычем, и для сохранения хороших отношений, не надо создавать проблемы другим, можно быть и посговорчивей.
В номере Женя быстро привела себя порядок, натянула джинсы и свитер, обулась в любимые спортивные туфли – элегантную и практичную замену кроссовкам, схватила легкую ветровку и выскользнула в коридор, а из него на внешнюю галерею. Вместо того, чтобы вернуться в банкетный зал, где вовсю громыхала музыка, пол и стены дрожали от топота танцующих, она пошла в противоположную сторону, к открытой веранде, откуда можно было смотреть на сад, утопающий в вечерних тенях, живописный спуск к воде, обложенный каменными валунами – и на Волгу, голубовато-сиреневую, ленивую и величавую, как спящая великанша… и немного страшноватую в это время суток.
Женя облокотилась на деревянную балюстраду, немного выровняла дыхание, нащупала в кармане смартфон и настроила камеру на режим ночной съемки. Эх, ей бы не камеру, а этюдник, мольберт, ну или на худой конец – альбом и коробку с пастелью… но приходилось обойтись тем, что есть.
– Добрый вечер, – раздался у нее за спиной незнакомый и очень приятный мужской голос (что еще приятнее -этот голос был полностью трезвым). – Хотите что-нибудь выпить?
Она обернулась и увидела высокого темноволосого молодого человека, одетого немного старомодно, но очень элегантно: костюм-тройка, кипенно-белая рубашка, вишневый галстук, завязанный весьма туго и каким-то хитрым узлом. В одной руке незнакомец держал небольшой овальный поднос со стаканами. В стаканах плескалось что-то цветное и, судя по запаху, довольно вкусное.
– Добрый вечер, – вежливо ответила Женя, сообразив, что молодой человек – один из официантов, обслуживающих корпоратив, и недавно заступил на смену. У нее была превосходная память на лица, и она точно знала, что не видела его ни за обедом, ни за ужином.
Он не сводил с нее глаз и смотрел с выжидательной улыбкой, поскольку Женя лишь поздоровалась с ним, но не выразила ни согласия, ни отказа насчет напитка. Она же, вместо того, чтобы определиться с выбором, смотрела на него примерно с тем же чувством, с каким созерцала в Эрмитаже скульптуру Антиноя в венке из виноградных листьев… Забавным совпадением было, что местный Антиной, предлагая ей выпить, тоже играл роль Диониса.
– Нет, спасибо… Я не хочу спиртного. – Женя выдавила из себя улыбку и снова повернулась к реке, надеясь, что официант уйдет, пока она фотографирует.
Все получилось с точностью до наоборот: он понимающе кивнул, поставил поднос на перила балюстрады – их ширина это вполне позволяла, обошел Женю и остановился слева от нее. Она невольно потянула носом… от красивого незнакомца не пахло ни алкоголем, ни табаком, ни трудовым потом, лишь странным, очень приятным парфюмом – островато-свежим, прохладным, чуть травяным, с еле заметной ноткой лотоса. Свет фонаря мягко падал на его лицо, сглаживая острые контуры, добавлял благородства чертам, чувственности – резкому абрису рта. Женя подумала, что для темноглазого шатена у него слишком белая кожа… Белоснежная.
– А вас случайно зовут не принц Венделл?* – она спросила это прежде, чем успела прикусить язык: несколько глотков шампанского, все же сделанные за ужином, и потом еще рюмка ликера, сыграли с ней злую шутку.
– Определенно нет. Меня зовут Роман. – ответил он так спокойно, словно в ее вопросе не было ровным счетом ничего странного. – А как ваше имя?
– Женя… Евгения.
– Значит, теперь мы официально представлены. – Роман улыбнулся, и она неловко улыбнулась в ответ.
Повисла пауза. Женя машинально сделала несколько снимков Волги, но присутствие Романа ее нервировало, и руки слегка дрожали, так что можно было не сомневаться, что все кадры сожрет «шевелёнка». ** Молодой человек снова первым нарушил молчание (для официанта он был весьма разговорчив и на удивление беспечен):
– Нравится река?
– Да… очень нравится, здесь… вообще невероятно красиво.
– Что верно, то верно. Вы раньше бывали в наших краях?
– Нет… я была на Волге несколько раз, но в Плёсе впервые, и… – она осеклась, решив сходу не сообщать местному уроженцу, что приехала в его чудесный городок вопреки своей воле. Перефразируя Ильфа и Петрова – «токмо волей пославшего мя начальника». Женя усмехнулась, и Роман усмехнулся тоже, как будто услышал ее мысли.
– Поживете у нас подольше – и смертельно влюбитесь в эти места…
– Точно знаете?
Он придвинулся чуть ближе и понизил голос до вкрадчивого шепота:
– Обещаю…
У Жени по шее побежали мурашки, она подозрительно покосилась на Романа.
Конечно же, ничего он на самом деле не услышал, просто у нее почему-то разыгралось воображение, а парень решил пофлиртовать. Темные глаза смотрели прямо в душу, темные губы притягивали внимание, улыбка завораживала… запах парфюма с нотой лотоса сводил с ума. Растекался по телу и таял внизу живота горячей сладостью.
– Роман…
– Что? – он продолжал смотреть на нее со своей чертовской улыбкой, и Женя в секунду забыла, что собиралась сказать. Ну еще бы… Заезжие москвички, одуревшие от красоты пейзажа и разомлевшие от пряно-сладких ягодных наливок, наверняка были легкой добычей для такого красавца. Метрдотель усадьбы – или кто там отвечает за работу с персоналом в подобных заведениях – едва ли одобряет вольное поведение официанта с гостями, за это везде штрафуют, но, похоже, Роману было плевать на служебный протокол и прочие условности. Не зря же он так небрежно поставил поднос с дорогими напитками и не спешит вернуться в банкетный зал, чтобы исполнять свои прямые обязанности.
Самое интересное, что Женя вовсе не стремилась напомнить «Плёсовскому Антиною» о служебном долге, и не возражала продолжить знакомство… в более уютном месте, чем продуваемая со всех сторон галерея над темным и сырым садом.
«Так, это еще что такое?.. Прекрати немедленно!.. Ты приличная женщина, а не искательница случайных связей… к тому же тебе пока никто и ничего не предлагал, кроме напитка!.. Успокойся, попрощайся и сама иди танцевать – на танцполе Иваныч тебе ничего не сделает, а когда дойдет до караоке, улизнешь потихоньку».
Женя сделала над собой усилие, отступила назад и произнесла как можно бесстрастнее и церемоннее:
– Спасибо за приятную беседу… но я, пожалуй, пойду.
– Пойдете? – ровные, точно беличьей кистью нарисованные, брови молодого человека приподнялись. – Куда? К этим вашим… коллегам, до которых вам нет никакого дела? Или к начальнику, что бессовестно волочится за вами, и вынуждает прятаться?
