Мой грешный ангел

– Веди себя спокойно перед Микой и Остином, – вдруг обращается ко мне Симон, встав рядом.

Я вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь в его сторону. Чувствую напряжение, которое исходит от него, и мне становится не по себе.

– Они ничего не знают, поэтому твой виноватый вид выглядит подозрительно.

– Ты не планируешь им ничего рассказывать? – спрашиваю осторожно.

– Я тебе дал обещание, Аврора.

Он бросает резкий взгляд на меня, и я вся краснею от стыда.

– Но все видели цветы и телефон от тебя, – напоминаю ему.

– После чего ты отвела меня в сторону и сообщила, что без пяти минут замужем, – его голос звучит механически: ни чувств, ни эмоций. – Будем считать, что именно такой разговор у нас состоялся, когда мы остались наедине.

Его губа дергается в презрительной ухмылке. И, не дождавшись моего ответа, он разворачивается и уходит. А я стою еще с полминуты и пытаюсь усмирить бушующее сердце. Мне неприятно осознавать, какой грязной и лицемерной я выгляжу в его глазах. Хочется закричать, что я не такая, какой он видит меня. Что все происходящее вокруг для меня дико и непривычно. Но слова застревают комом в горле, и я молча направляюсь к ребятам.

Пару часов мы плывем на яхте по уже знакомому мне маршруту. Но от этого впечатлений не меньше. Я, как завороженная, разглядываю всю красоту вокруг, и девочки разделяют со мной восторг.

Благодаря парням поездка становится незабываемой. Эти ребята не похожи на тех, кого я привыкла встречать в своем окружении. Они лишены предрассудков, свободны, улыбчивы, обходительны. Рядом с ними не страшно быть собой. Я могу смеяться и шутить, когда вздумается, быть взбалмошной, ранимой, бойкой – любой. Здесь принимают тебя такой, какая ты есть. Парни просто наслаждаются жизнью, общением с людьми и заряжают тебя этой же энергией.

Я быстро поняла: никто кроме меня и Симона не придал утреннему событию значения. Сам Симон выглядит так, будто ничего не произошло. В буквальном смысле «ничего»: ни нашего знакомства, ни наших свиданий, ни нашей незабываемой ночи. Он не ведет себя, как обиженный мальчишка, не игнорирует меня демонстративно, но больше не проявляет ко мне интереса. И это сводит с ума.

Ближе к вечеру мы приплываем на пляж. Он небольшой, кроме нас на нем никого нет. Чуть поодаль от берега стоят несколько домиков, похожих на палатки, которые ребята заранее забронировали. Остин говорит, что по ночам отсюда открывается невероятный вид на звезды и мы обязательно должны это увидеть. Нам с девочками приятно, что они решили разделить этот день с нами и показать красоту острова с разных сторон. Я знаю точно, без них мы бы не увидели многого. И это рождает внутри безграничное чувство благодарности к этим людям.

Как оказалось, Мика – он же Микаэль – тренер по плаванию, и еще вчера Симон договорился, что он научит меня плавать. Я пытаюсь отказаться и убеждаю всех, что в этом нет необходимости, но меня не слушают. Заставляют всей компанией пойти за Микой и следовать всем его рекомендациям.

В итоге больше часа все дружно стараются научить меня плавать. Не помню, когда я в последний раз смеялась так сильно, что аж сводило живот. Но эта компания заставила вспомнить прекрасное чувство безудержной радости. Удивительно, но мне удается научиться держаться на воде и плыть вдоль берега. Я выгляжу, как упавшая за борт сумасшедшая. Но для меня это все равно большая победа и безграничное счастье.

Пока мы все бесились в воде, Симон разжег костер, подготовил пледы и пиццу и ждал нашего возвращения. Выйдя из воды, я надеваю платье, укутываюсь в плед и удобно устраиваюсь рядом с Сарой и напротив Симона. Ловлю на себе его взгляд и не могу сдержать благодарной улыбки.

– Спасибо, – произношу беззвучно и прикладываю руку к левой груди.

Все происходящее может показаться ему обыденным и незначительным, но благодаря Симону и его друзьям я снова ощущаю вкус к жизни.

Богдан достает гитару и начинает играть. Замечаю, как загораются глаза Сары. Она не может от него отвести взгляд, слушает внимательно. И это заставляет меня расплыться в улыбке. Не помню, чтобы она когда‑нибудь с таким интересом смотрела на парня. Она другая, не такая глупая и влюбчивая, как я. Всегда мечтала об успешной карьере и путешествиях. Отношения ее не интересовали. Но сейчас я вижу, что что‑то в ней переменилось.

– Аврора, напой «Сансару»! – просит Яна.

Парни смотрят на меня удивленно.

– Ты умеешь петь? – спрашивает Богдан.

– Немного, – отвечаю ему.

– Тогда давай вместе.

Он начинает играть заново, и я с удовольствием подпеваю ему. Чувствую на себе взгляд Симона. Тот прежний взгляд, наполненный нежностью и заинтересованностью. Он внимательно слушает меня и не сводит глаз. И это заставляет мое сердце биться чаще.

До глубокой ночи мы с ребятами общаемся, веселимся, поем и танцуем. Звездное небо становится украшением этой ночи и создает вокруг особенную атмосферу. И я навсегда сохраню этот день в памяти как напоминание, какой должна быть жизнь, как идеал, к которому нужно стремиться. Теперь я знаю: это возможно. Такие люди возможны. И с ними может быть спокойно и хорошо.

Расходимся мы под утро. Девочки засыпают, как только их головы касаются подушки. Я же не могу уснуть. Оставшись наедине, понимаю, как весь этот день мне не хватало Симона. Его прикосновений, поцелуев, слов. Крутясь в постели около получаса, я встаю с места и выхожу на улицу, чтобы не мешать спать девочкам.

Замечаю, что у потухшего костра до сих пор сидит Симон, и сердцебиение вновь учащается. Я направляюсь к нему, желая поговорить и объясниться. Он сидит и смотрит на океан, о чем‑то задумавшись. Не сразу замечает мое присутствие. Отвлекается, только когда я сажусь неподалеку.

– Ты не против? – спрашиваю аккуратно.

– Нет. Не спится?

Отрицательно качаю головой.

– Хотя сильно устала. – Пожимаю плечами.

Он молчит, отводит взгляд обратно к океану. Ощущение, будто мне грудную клетку сдавили тисками. Тяжело дышать, думать, чувствовать.

– Я хочу поговорить, Симон, – решаюсь, наконец, – о случившемся утром.

– Зачем? Я не глухой и не слепой, все и так понял.

– И резко изменился. Даже смотреть в мою сторону не хочешь.

– Ну, так ты девушка несвободная.

– Это пока…

Он переводит взгляд на меня и смотрит вопросительно.

– Ты ведь правильно сказал в ту ночь. Мне разбили сердце. Прямо за день до прилета сюда, – слова даются мне с трудом, но я хочу быть откровенной с ним. – Поэтому Лев еще думает, что я невеста его друга. По факту, как только я вернусь обратно, то планирую оборвать связь с ним.

Мне становится горько от собственных слов. До сих пор больно осознавать происходящее.

– Ты ведь предложил мне курортный роман, а не замуж выйти. Разве он не подразумевает под собой что‑то несерьезное, легкое и ни к чему не обязывающее приключение?

– Именно это и подразумевает. Но прости, роль любовника мне не подходит. Я очень негативно отношусь к изменам в серьезных отношениях. И к мужским, и к женским.

– Повторюсь, по возвращении в Ярославль я намерена оборвать все. Так в чем измена?

Он молчит. Обдумывает мои слова.

– Мне хорошо с тобой. – Я встаю с места и подхожу к нему, сажусь рядом.

Он следит за мной, ловит каждое мое движение. Тянусь к нему и замираю в нескольких сантиметрах от его губ. На его лице дергается мышца. Пытается сдерживать себя, но чувствую: на грани.

– Это не взаимно? – спрашиваю еле слышно.

Не узнаю себя. Никогда не была такой решительной и уверенной рядом с мужчиной. И мне так нравится это состояние.

Он касается моего лица, запускает руку в волосы и впивается в мои губы желанным поцелуем. Весь мир замирает вокруг, и в данную минуту мне больше ничего не надо.

– Взаимно, – шепчет сквозь поцелуй.

Не отрываясь от моих губ, Симон берет меня на руки и сажает к себе на колени. Я обвиваю его шею руками и утопаю в нашем поцелуе.

– Не знал, что ты умеешь так красиво петь, – произносит он, оторвавшись от губ и спускаясь вниз по шее к груди.

– Ты еще многого обо мне не знаешь, – останавливаю его, чтобы он не продолжил возбуждать.

Он поднимает на меня взгляд.

– Я уже это понял с утра. – Сжимает руку на моей талии. – Ты полна сюрпризов, девочка.

Я целую его в губы, чтобы не продолжать разговор, его руки начинают жадно блуждать по моему телу. И я не знаю, до чего бы все дошло, если бы не ошарашенный голос Сары:

– Аврора, что тут происходит?

Я тут же резко отрываюсь от Симона и вскакиваю на ноги. Сестра смотрит на нас округлившимися глазами, а я нервно пытаюсь привести себя в порядок. Но не могу даже нормально посмотреть на нее. Сгораю со стыда.

– Чем вы тут занимаетесь? – Она подходит ближе и смотрит озадаченно на нас.

– Твоя сестра пришла мириться. – Симон улыбается как ни в чем не бывало и тоже встает на ноги.

– Моя сестра удивляет меня с каждым днем все больше и больше. – Она переводит свой недовольный взгляд на меня.

Я поджимаю губы и опускаю глаза.

– Я не ошибся, сказав, что она полна сюрпризов, – усмехается Симон, – этакий чертенок в обличии ангела.

– Пойдем в палатку, время пять часов утра, – обращается ко мне Сара.

– Я приведу ее через пять минут, – вступается Симон. – Оставишь нас наедине?

Сара с недоверием смотрит на него.

– За пять минут мы не успеем сделать ничего неприличного, – с издевкой произносит он, уловив ход ее мыслей.

Мне становится смешно, но я стараюсь сдержать улыбку.

– Ровно пять минут, – строго проговаривает она, вытянув перед ним палец. – Если вас не будет на пороге спустя это время, я вернусь за Авророй сама.

Договорив, она тут же разворачивается и уходит. Я понимаю, что впереди нас ждет очень серьезный разговор.

– Кажется, твоя сестра тоже не в курсе, что ты считаешь себя девушкой свободной? – спрашивает подозрительно.

Кладет руку на талию и притягивает меня обратно к себе.

– Отпусти, она ведь может увидеть! – Пытаюсь вырваться из его рук, но он не позволяет этого сделать.

– Не отпущу. Отвечай на вопрос.

– Она в курсе, что я хочу уйти. Но пока не верит, что решусь на такой шаг. А если ты про ее недовольство, то она просто не ожидала увидеть младшую сестру в объятиях малознакомого парня.

– Это она еще не знает, как мы провели с тобой первую ночь, – издевательски шепчет на ухо и прижимает к себе крепче.

– Если ты не прекратишь, то скоро узнает. – Отрываю его от себя, хотя хочу обратного.

– Расскажи мне о ней. У нее кто‑нибудь есть? – Он позволяет мне отойти и медленно направляется в сторону нашей палатки. – Мой брат по уши влюблен в нее.

От его слов настроение взлетает к небесам. Я расплываюсь в улыбке.

– Никого нет и никогда не было, – с гордостью заявляю я.

– Ты серьезно? – Симон искренне удивляется.

– Да. Она всегда мечтала влюбиться раз и навсегда.

Симону нравится услышанное, и он улыбается.

– Такая редкость в наше время, – отмечает он.

– Разве?

– Да. – Он останавливается и смотрит на меня. – Давно не встречал подобных девушек.

«Чаще – подобных мне…» – с досадой добавляет внутренний голос.

– Тогда жаль, что парни не ценят таких девушек, когда встречают, – вырывается с болью из уст.

Я увожу взгляд и продолжаю идти к домику.

Снова в голове всплывает Филипп, и становится зябко. Захотелось зарыть голову глубже в песок и не думать о нем. Не думать, что, даже являясь редкостью, я оказалась недостойна его любви.

Симон ловит меня за запястье, разворачивает и притягивает к себе. Всматривается в глаза, которые наполняются влагой из-за мыслей о больном.

– Ты мечтала об этом же? – спрашивает, будто почувствовав все, что сейчас происходит у меня на сердце.

– Более того, еще неделю назад я была уверена, что моя мечта сбылась, – отвечаю искренне, сглатывая ком в горле.

– Спасибо за откровение. – Касается моего лица. – Ты меня уберегла.

– От чего?

– От фатальной ошибки влюбиться в ту, чье сердце и мысли заняты другим.

Глава 10

Аврора

– Ты понимаешь, что он не станет воспринимать тебя всерьез? – возмущается мне в спину Сара. – Аврора, ну умоляю тебя, что ты творишь?

Я стою у панорамного окна и наблюдаю за Симоном, который играет в футбол с парнями. Из головы не выходят слова, что он сказал мне ночью перед тем, как попрощаться. Мне трудно принять тот факт, что от влюбленности его удерживает лишь то, что мое сердце занято другим. На его фоне я безлика, скучна и неинтересна. Я отдалась ему в первую же ночь. Но при этом он говорит, что единственный мой минус – моя любовь к другому? Как такое возможно?

Симон оборачивается в сторону нашего домика, ловит на себе мой взгляд. Расплывается в улыбке и подмигивает мне. Я улыбаюсь ему украдкой в ответ.

– Аврора! – окликает меня сестра, и я наконец отрываюсь от окна и оборачиваюсь к ней.

– Что ты хочешь услышать, Сара? – Прохожу в глубь комнаты и сажусь на край постели. – Еще неделю назад я мечтала выйти замуж за другого. Ты правда думаешь, что сейчас я хочу чего‑то серьезного?

Я указываю рукой в сторону окна, откуда можно увидеть парней.

– Посмотри на Симона, – продолжаю я. – А теперь на меня! Какова вероятность, что я надолго заинтересую такого парня? Ты правда думаешь, что он смотрит на меня и мечтает о нашем будущем? Это просто отдых, просто развлечение! – Мой голос дрожит от собственных слов и мыслей.

– А что с тобой не так? – Пораженно смотрит на меня сестра.

– Ты сдурела такое говорить? – Присоединяется к ней Яна.

– Правду говорю! – срываюсь на крик. – Было бы во мне хоть что‑то привлекательное, Филипп уже давно полюбил бы меня!

– Баран твой Филипп, – вскипает Яна. – Мудак и конченый ублюдок! Такие мужланы не знают ценности таких девушек, как ты!

– Как ты можешь говорить о себе такое, Аврора? – Глаза сестры наполняются слезами. – Мне больно это слышать. Ты самая красивая девушка. Не знаю никого добрее и нежнее тебя. А хочешь превратиться в легкодоступную девицу, чтобы тебя заметил Филипп?

Я открываю рот, чтобы ответить, но по полости будто лезвием проходятся, и мне становится адски больно. Сердце сжимается, а из глаз вытекают слезы.

Яна подходит ко мне, садится на корточки и берет за руки.

– Ты достойна большего, чем Филипп! Намного! Ты достойна настоящей любви и яркой жизни! Эти ребята. – Она указывает на парней, что играют в мяч. – В них нет ничего необычного, чтобы ты думала, будто недостойна их внимания. Я рада, что у тебя открылись глаза на Филиппа и теперь ты знаешь, какими должны быть мужчины.

Слова подруги согревают и заставляют улыбнуться.

– Но не пускайся во все тяжкие, умоляю! – добавляет Сара.

– Боже, Сара, ну что она сделала? Поцеловалась с ним? – Закатывает глаза Яна. – Так пусть целуется. Почувствует вкус настоящих эмоций. Уверена: Филипп это делает мерзко. – Она жестом показывает рвотный рефлекс.

– Яна, из тебя та еще советчица. Я не хочу, чтобы Аврора потом страдала от своих же поступков. Или думаешь, она сможет как ты поразвлечься с парнем, а потом легко забыть его? Ты ведь понимаешь, что нет! – не сдается сестра.

И в ее словах, как и в словах подруги, есть правда. Я обнимаю себя, почувствовав маленькой девочкой, за которую все решают взрослые.

– Да пусть попробует. Пусть целуется, обнимается, гуляет, развлекается. Да хоть сексом пусть займется.

Я смотрю на этих двоих и не понимаю: как они вообще смогли стать лучшими подругами? Абсолютно разные, с разными жизненными позициями и принципами. Меня это заставляет улыбнуться.

– Ну я уже не удивлюсь и этому, – Сара, словно чувствуя свое поражение, направляется к выходу.

Останавливается у двери и указывает рукой на меня:

– Просто посмотри на эту улыбку, – отчаянно добавляет она. – Ты спала с ним, да?

– Я улыбнулась, потому что меня забавляет, какие вы с Яной разные, – пытаюсь аккуратно уйти от ответа.

– Но на вопрос мой ты так и не ответила…

Она не дает мне сказать что‑то еще. Открывает дверь и выходит из домика. Вижу через панорамное окно, как направляется к ребятам.

– Если думаешь, что я поверю, будто у вас ничего не было, ты глубоко ошибаешься! – Хитро улыбается Яна.

– Ты хотя бы не начинай. – Закатываю глаза и встаю с места.

Хочу отойти от нее, чтобы не находиться под ее пристальным изучающим взглядом.

– Я тебя вообще не осуждаю. – Она, довольная, ложится на кровать и наблюдает за мной. – Даже по внешним данным я могу уверенно сказать, что секс с Филиппом и с Симоном, это как секс с обезьяной и Аполлоном.

Я не могу сдержать эмоций и начинаю смеяться.

– Я ведь права? – Она переворачивается на живот и расплывается в довольной улыбке.

Я киваю ей в ответ.

– Я встречала таких, как Филипп. Много гонора, пафоса, эгоцентризма. А на деле – пустышка.

– Но я его любила, Яна. – Поджимаю губы. – Честно, будь это взаимно и относись он ко мне с теплом, последнее, о чем бы я думала, – это какой у нас секс.

– Это пока, – усмехается она. – Моя глупая и неопытная девочка, рано или поздно тебе бы надоело заниматься удовлетворением потребностей мужлана в ущерб себе.

Меня поражает, как точно она считывает нашу с ним интимную жизнь.

– У меня был горький опыт, – признается мне, словно прочитав мои мысли. – Это подавляет, рушит психику и самооценку. Неудивительно, что ты считаешь себя недостойной нормального парня…

Я отмалчиваюсь, мой взгляд вновь падает на Симона, который снимает с себя мокрую футболку и берет с песка термос с водой, чтобы остудиться. Чувствую, как учащается мое дыхание.

– Я понимаю, о чем говорит Сара. Не хочу, чтобы эта связь в очередной разбила тебе сердце. Но также понимаю, как необходим тебе этот опыт, чтобы ты поняла, как хорошо может быть рядом с мужчиной.

– Нельзя разбить то, что уже и так разбито, – с досадой отмечаю я. – С Симоном очень хорошо. Но я понимаю, что это мимолетная интрижка и не питаю ложных иллюзий в отличие от Сары.

– Я не хочу давать тебе ложных надежд, но ночью, когда ты пела, мне показалось, что Симон смотрел на тебя совсем не как на мимолетную интрижку.

– Знаешь, что он вчера мне сказал? – Я подхожу к ней и опускаюсь на колени у кровати.

Мне хочется поделиться хоть с кем‑то тем, что произошло между нами, и знаю, что Яна – тот самый человек, который поймет и не осудит. Я цитирую ей слова Симона о фатальной ошибке, и у нее округляются глаза.

– Боже, у меня мурашки по коже! – Она демонстрирует мне руку, чтобы не показаться голословной. – По-моему, эти слова свидетельствуют о том, что он уже совершил фатальную ошибку.

Входные двери резко открываются, прервав наш разговор. В комнате появляется Сара, держа в руках телефон.

– Аврора, Филипп на связи, – говорит шепотом, закрывая микрофон.

– Ч-что? – Я чувствую, как меня начинает потряхивать.

– Хочет поговорить с тобой. Он, кажется, очень зол.

– Лев настучал, – констатирует Яна и встает с постели. – Не нервничай, веди себя как ни в чем не бывало. Поняла? – шепчет мне на ухо.

Я киваю взглядом, беру у Сары телефон и трясущимися руками подношу к уху. Нервы сдавливают виски. Я не готова слышать очередной поток грязи и ненависти от этого человека, но если я ему не отвечу, будет еще хуже.

– Слушаю. – Стараюсь выровнять дыхание и говорить с ним спокойно.

– Почему у тебя выключен телефон? – Его голос скручивает все внутри меня и причиняет боль.

Девочки садятся на постель и, затаив дыхание, слушают наш разговор.

– Он сломался.

– Как вовремя. Видимо, чтобы лишние звонки не мешали знакомиться с мужиками! – Я чувствую, как он вскипает.

Поразительно. Ему плевать на меня, он любит другую. Но новость о том, что я сидела в компании парней, резко напомнила ему о моем существовании.

– Даже не знаю, звонков в эти дни не поступало ни от кого, кроме родителей. Никто не беспокоит, – отвечаю ему спокойным тоном.

– Аврора, ты не попутала? – сквозь зубы шипит он. – Что за конченые движения ты там творишь?

– О чем ты, Филипп? Что конченого в сломанном телефоне? – продолжаю изводить его.

Голос предательски дрожит, но я стараюсь унять волнение. Мне интересно, к чему приведет этот разговор. Как он будет реагировать на все. Что он скажет. Мне страшно, но я готова рискнуть.

– Ты че прикидываешься идиоткой? С кем ты там развлекаешься? Что за пацаны с тобой?

– Ах, ты об этом! – театрально удивляюсь я. – Лев уже вернулся в Ярославль, да?

– А ты, очевидно, сюда не собираешься возвращаться. Иначе не пойму, откуда столько борзости в тебе.

– В чем заключается борзость, Филипп?

– В твоем сарказме, Аврора, – в тон отвечает мне. – Ты страх потеряла, не пойму? Что за мужики с тобой за одним столом сидели, я спрашиваю?!

– Молодые парни, не мужчины, – исправляю его. – И помимо меня за столом сидели Сара и Яна.

Я стараюсь быть спокойной, но стук сердца отбивается в голове.

– Сара и Яна – свободные девушки и могут хоть на их головах сидеть. А ты – моя невеста. Мое лицо! Так какого хера ты меня позоришь, блять?

Какой же он гад! Ему, значит, можно изменять и позорить мое имя, но, когда с ним поступают так же, он вдруг вспоминает о каких‑то обязательствах и чести. С трудом держу себя в руках, чтобы не высказать все, что думаю.

– Я в первую очередь не сделала ничего, что позорило бы мое лицо, – говорю, сглотнув ком в горле, вспоминая первую ночь на острове и Симона. – Я сидела с сестрой и подругой, к нам присоединились ребята. Один из них – старый знакомый Яны, другой влюбился в Сару и хочет с ней поближе познакомиться. В чем проблема?

– А третий тебе цветы подарил! Чего не договариваешь?

– Цветы подарили Саре, – не сдаюсь я.

– А ты прям бедная овечка, сидела, глаза в пол опустила и ни на кого не смотрела! Я должен поверить в это, Аврора?! Ты за кого меня принимаешь?!

– Нет, Филипп. Глаза в пол не опускала и опускать не намерена. Наблюдаю за всем вокруг и с людьми общаюсь. И не понимаю, что ты сейчас хочешь от меня?

– Хочу напомнить, что отпуск закончится, а ты вернешься домой! И твой длинный язык я пущу через задний проход. Маленькая потаскуха! Если узнаю, что ты там еще хоть с кем‑то общаешься, уничтожу, поняла меня?

– Филипп, только один вопрос. Откуда ты хоть что‑то узнаешь? – усмехаюсь в ответ, желая вывести его из себя.

Я не понимаю, откуда нахожу в себе столько смелости. Но хочу, чтобы его трясло так же, как трясет меня от его неоправданно скверных слов. Он называет меня потаскухой только потому, что я сижу за одним столом с другими парнями, но при этом Рая для него другая, особенная, хотя она спит с другим мужиком на постоянной основе. Да как в нем уживаются эти противоречивые мысли?!

В трубке раздаются крики. Мои слова бьют в цель, и он впадает в ярость. Начинает поливать меня грязью. Я пропускаю все мимо ушей. Понимаю, что мое спокойствие бесит его сильнее. Динамики сотрясаются от его голоса. Девочки слышат все, что он выкрикивает, и с ужасом смотрят на меня. Сара вскипает очень быстро, вскакивает с места и, подойдя ко мне, выхватывает телефон из рук.

– Слушай сюда! Если еще раз ты повысишь голос на Аврору и скажешь все то, что говорил сейчас, будешь иметь дело с отцом! – взрывается она. – Ты как смеешь называть ее такими страшными словами? Что она сделала? Ты в своем уме?

Голос Филиппа уже не слышно из динамиков. Он сбавляет тон, потому что не любит пачкать свою репутацию в глазах окружающих. И сейчас сделает все возможное, чтобы сгладить углы с Сарой.

– Да мне плевать, кто что говорит! Она будет сидеть рядом со мной за столом, даже если за этим столом будут сидеть парни! Если у тебя есть претензии и ты считаешь это неподобающим поведением, наша семья вернет кольцо, и дело с концом!

Я стою и смотрю на сестру шокированно. Она никогда не говорила с ним в таком тоне. Как бы ни ненавидела, она всегда соблюдала субординацию и общалась с ним вежливо. Сейчас же каждое ее слово пропитано отвращением. И она его не скрывает.

Пока Филипп что‑то говорит, она молча его выслушивает. Но я вижу, что ей не нравится все то, что она слышит.

– Для меня не секрет, что вы спите, – начинает она, сжимая пальцы в кулак. – Но если ты намерен говорить с моей сестрой в таком тоне, то лучше пусть наша фамилия будет опозорена, нежели Аврора выйдет замуж за такого низкосортного парня вроде тебя. Мне жаль, Филипп, но ты не сын своих родителей! Не понимаю, когда ты успел стать таким гадким человеком?

Он что‑то ей говорит, но она больше не готова его слушать.

– Разговор окончен, Филипп. Если тебя что‑то не устраивает, я прямо сейчас позвоню отцу и поговорю обо всем. Остуди свой пыл, подумай пару минут и напиши мне о своем решении! – И не дав ему ничего ответить, она сбрасывает вызов.