Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга девятая

Он отложил бумагу с записями и начал рассказ:

– «Конечно, этот полёт я помню. Это было, в сентябре 1943 года, я был старшим лейтенантом заместителем командира 27-го истребительного авиационного полка и сбил очередного фашистского мессера. («Мессершмитта»).

Вернулся в часть после вылета на задание с очередным сбитым фашистом, а командир мне говорит, что меня представляет ко второй звезде Героя Советского Союза, так как я сбил для этого достаточно фрицев. Конечно, этому известию я очень обрадовался, а все ребята в полку требуют эту новость «обмыть». А как иначе? Другой мысли допускать было нельзя».

При этих словах Командующий Московским округом заёрзал на стуле и попытался перевести в нужное русло рассказ Гулаева, но тот его одёрнул:

– «Ничего страшного нет. Ведь ребята интересуются. Нормально. Расскажу, как было…

Так вот, спирту сами понимаете – море, а вот со свежатиной, с мясом было плоховато. По пайку есть всё необходимое, но это ж не то! Ударить лицом в грязь перед ребятами не хотелось, да и возможность есть: полк базировался недалеко (по лётным меркам) от колхоза со знакомым председателем. Вот я и решил слетать туда за «мясцом».

Прилетел. Директор мужик толковый. Вошёл в понимание и выделил двух молодых поросят. Я их в самолёт и взлетел.

Только вышел на высоту – мессеры! Четверо! Увидели меня, и пошли в атаку, а мне-то какой бой, когда вместо боекомплекта свиньи! Как только мог я от них давай драпать! Но нормально лететь оказалось невозможно: я беру вправо – поросята катятся влево, я беру влево, а свиньи опять куда-то по самолёту катятся!

Визг в истребителе стоит невозможный, думаю, что даже немцы слышали. Самолёт болтает как га..о в проруби! Еле-еле, но от фашистских мессеров я всё же удрал, а ведь чуть не сбили сволочи. Мог бы Героем не походить…

Вот такой был этот вылет. Он и был самым тяжёлым для меня во время войны».

Очевидно, генерал говорил что-то не то, так как закончил свой рассказ Гулаев под неодобрительные взгляды высокопоставленных лиц правительства и Командующего Московским округом ПВО.

А зал рукоплескал!

Это было самое интересное и яркое выступление в череде заранее написанных текстов.

Может что-то в моих воспоминаниях исказило время, может быть генерал Гулаев тогда пошутил. Ведь понятно, что каждый из 250 сделанных вылетов во время войны был сложным, а мог стать и последним. Всё не расскажешь. Тем не менее я не могу удержаться и приведу ещё одну выдержку из Военного обозрения о настоящем Герое:

В районе Курской дуги произошло сразу несколько сверхудачных боев с участием Гулаева. 14 мая 1943 года, отражая налет противника, Гулаев в одиночку вступил в бой с тремя пикирующими бомбардировщиками Ju-87, которых прикрывали 4 истребителя Me-109. Советский ас приблизился к ведущему бомбардировщику на малой высоте и первой же очередью сбил его, стрелок второго бомбардировщика успел открыть огонь, но Гулаев сбил и его. После этого он пытался атаковать третий «Юнкерс», но у него закончились патроны, поэтому он решился на таран врага. Левым крылом своего истребителя «Як-1» Гулаев ударил по правой плоскости Ju-87, после чего тот рассыпался на части. От удара Як-1 вошел в штопор, летчику удалось вернуть машине управляемость у самой земли и посадить самолет возле переднего края в расположении нашей стрелковой дивизии. Прибыв в полк с вылета, в котором было сбито три бомбардировщика…».

Второй раз я встретился с генералом Гулаевым, лично, будучи командиром дивизиона. В моем подразделении прошло перевооружение на новый тип спец ракет. Они были оборудованы кодоблокировочным устройством. Теперь пуск ракет, без знания кода, было невозможно сделать.

Дивизион был перевооружён первым в Московском Округе и над этим процессом вёлся очень серьёзный контроль. К нам приехала комиссия, возглавлял её генерал-полковник Гулаев.

Цель: проверить как прошло перевооружение и умение расчётов ЗРДН пользоваться дешифратором по вводу кода.

.

Я встретил комиссию для представления дивизиона на контрольно-пропускном пункте. Доложил. Генерал Гулаев поздоровался, кратко спросил всё ли нормально и сказал:

– «Слушай командир! Ракеты – мне это непонятно и неинтересно. Я лётчик и разбираюсь в самолётах, а не в том, что их сбивает.

Пусть приехавшие со мной церберы «роют» и ревизируют тебя, а мне скажи, есть ли поблизости водоём с возможностью рыбалки? Это мне по душе – люблю удить, а не заниматься ерундой. Смотри какая хорошая погода!».

Я ответил, что в дивизионе есть пруд, но в нем водятся только мелкие караси, которых мы сами разводим.

– «О-о-о! Отлично, неси удочки» – генерал воодушевился, и уже к комиссии: – «а вы ребята начинайте своё дело делать!».

Поручив заместителю по вооружению дивизиона проводить на ЗРК и пусковые установки комиссию, я сопроводил генерала к пруду. Пришли. Гулаев скинул мундир с двумя звездами Героя СССР на обваловку пусковой установки, которая примыкала к пруду, и с блаженной улыбкой расположился на берегу. Вскоре принесли указанный генералом инвентарь и снасти. Процесс рыбалки начался.

Начхоза я срочно отправил к деревенскому рыбаку за настоящей рыбой, а сам занялся с комиссией, оставив генерала одного на пруду.

Через пару часов начхоз доставил рыбу, которую я вручил Гулаеву: весомое дополнение к его улову – десятку мелких карасей. Рыбе генерал был несказанно рад, мешок был полон:

– «Жену то порадую – гостинец привезу. Скажет, что не зря съездил в командировку» – пошутил он. Комиссии тоже хватило.

Конечно не поэтому проверка прошла нормально. Было сделано одно существенное замечание – в дивизионе нет грузового макета новой ракеты, и расчёты не могут тренироваться в заряжании пусковой установки спец ракетой.

Уезжая, генерал Гулаев сказал, что чтобы не говорили приехавшие с ним офицеры, а перевооружение на новый тип ракет прошло отлично и вообще дела у меня в дивизионе идут хорошо и правильно.

Замечание, сделанное комиссией округа: «в дивизионе нет грузового макета новой ракеты, и расчёты не могут тренироваться в заряжании пусковой установки спец ракетой» – меня не касалось, а относилось к службе корпуса, которой руководил полковник по фамилии Т⁰.

После отъезда комиссии которая сообщила недостатки в штаб, он мне позвонил и дал задание: из имеющейся у меня учебной спец ракеты срочно сделать грузовой макет.

Это мы умели – очищенным и просушенным песком засыпать топливные баки ракет по весу компонентов отбалансировав её под перегрузку с полуприцепа. Но данная ракета была по документации не предназначена для перегрузок, а только для тренировок в снятии кода.

Я отлично знал – её балансировать нам не положено. И вообще: это делается по письменному приказу. Я так и сказал Т⁰.

Тот взвился:

– «Я Вам приказываю! Вы должны срочно устранить недостатки, указанные комиссией!».

Пришлось напомнить, что мне может приказывать только мой командир, а Т⁰ должен подготовить проект приказа о «засыпке ракеты» и подписать у комкора.

– «Письменный приказ я выполню. А вообще-то такие работы выполняются только по получению директивы штаба округа» – напомнил я Т⁰. Тот сказал, что я слишком умный и много на себя беру, и тут же сообщил, что приказ уже есть со сроком выполнения 8.00 утра. Т⁰ был занудой и вредным человеком – с ним нежелательно было связываться.

– «Хорошо» – сказал я: – «Приступаю к балансировке ракеты. К утру закончу и доложу».

Конечно, я не собирался пороть горячку по превращению учебной спецракеты в грузовой макет. Таких дурных команд я уже (говоря по-армейски «наглотался» досыта). От таких же начальничков каким являлся Т⁰. Всякие попадались. Песок подготовил, а засыпать не стал – надо было сначала увидеть приказ.

На следующий день, утром, в 8.00 я позвонил полковнику Т⁰ и сказал, что его «приказание» выполнено – ракета засыпана песком. Я ожидал всякое, но такое…. Мягко говоря, его ответ меня обескуражил:

– «Товарищ Рыжик! Я Вам никаких приказаний по засыпке ракеты не давал и не мог дать, потому, что это можно делать только по получению директивы округа!

Я такую запросил, а только что пришёл ответ нам это делать категорически запретили!

Засыпать ракету ни в коем случае нельзя, а если Вы решили это делать самостоятельно, без разрешения, то Вы сошли с ума!

За всё будете отвечать Вы! Лично Вы и никто другой!

И не вздумайте свои действия приписывать мне!».

Я в душе посмеялся его беспринципности, безграмотности и трусости, но настроение ему за такие дела решил испортить.

Сказал следующее:

– «Товарищ полковник! Я вчера, зная, что Вы даёте мне не правомерную команду обосновав тем, что есть приказ Командующего войсками округа, подстраховался. Наш разговор был записан на магнитофон командного пункта дивизиона и, если потребуется, я его представлю. Баки ракеты засыпаны песком именно по Вашему указанию, и Вам за это отвечать!».

Т⁰ потерял дар речи. Я блаженствовал, представляя его конвульсии на том конце телефонной линии. Затем в телефонной трубке раздалось невнятное бормотание, и просьба «вместе что-нибудь придумать». Что я всё не так понял и по этой причине виноват в большей степени».

Когда я предложил послушать запись сказав, что на ней всё не так как он говорит сейчас, что всё трактуется однозначно, Т⁰ сник окончательно.

Затем понимая, что за угробленную ракету его снимут с должности (и это было бы минимальным наказанием) стал меня просить «тихонько, никому, не докладывая» высыпать песок из ракеты обратно (а ведь он хорошо знал, что сделать это технически невозможно). До меня дошло – я перегнул палку.

Как бы чего не вышло… не стал ждать у Т⁰ появления инфаркта – сообщил о том, что ракета песком не засыпалась.

До конца моей службы командиром дивизиона полковник Т⁰ всячески избегал встреч со мной, а если они всё же случались, то не смотрел мне в глаза.

Сказки Кадуйского леса…

Я уже не помню, кто обратился ко мне с просьбой призвать на службу в дивизион прапорщиком – фельдшером Юру Иванова. Рекомендации у него были положительные, фельдшер с настоящим медицинским образованием был нужен, и я согласился.

Когда Иванов проходил собеседование у начальника медицинской службы бригады, то тот его «переманил» пригласив служить в штате медсанчасти. Для Иванова это было намного лучше – жить в Череповце, а не в лесу. Я это понимал. Поднимать скандал не стал, а отнёсся к перебежке спокойно: «Бог дал, Бог взял», пусть будет в санчасти бригады свой человек.

Родители Иванова увидели в этом моё покровительство и благородство.

Жили они далеко – в 20 километрах от посёлка городского типа по названию Кадуй. Это – центр Кадуйского района Вологодской области РСФСР. Расположен в живописнейших (летом) местах на реке Ворон, в четырёх километрах от её впадения в реку Суда (бассейн Волги). Небольшой посёлок с леспромхозом, маленькими заводами: экстрактно-винным, деревообрабатывающим и маслозаводом.

Если сам посёлок – глухое место, то легко представить, что представляет собой деревня от него за двадцать километров!

Более того, в ней жили старообрядцы, а всё население состояло из трёх – четырёх мужичков и двадцати – тридцати старушек староверок.

Пару раз каким-то образом отец Иванова смог добраться до дивизиона. С собой он привёз дары природы: крупную и чисто перебранную клюкву, засоленные белые грибочки (каждый величиной не более напёрстка), сушенные белые грибы, кусок парной лосятины. Побывал у нас дома, познакомился с Анной и пригласил нас к себе в гости. Так далеко ехать мы не собирались, но самое интересное, что мы туда всё же выбрались.

Сопровождал нас в рейсе новоиспечённый прапорщик Иванов и не зря: мы бы никогда на смогли найти дорогу в деревню сами.

Путь был долгий и не комфортный, но мы добрались. Прибыв на место увидели небольшую в семь домов деревушку. Она смотрелась сказочной картинкой на фоне первозданного леса.

Встретили нас родители Иванова по-царски.

Чистая, светлая, просторная изба, стол который ломился от яств. Жена Иванова-старшего (мама прапорщика) была великолепная хозяйка и очень добродушная женщина.

Самыми впечатляющими и поэтому запомнившимися мне блюдами были: лосиная губа, лосино-кабаньи котлеты, варенье из морошки и костяники. Белые «микрогрибочки» хрустели как свежий огурец!

Были в гостях мы не долго (предстоял длинный обратный путь), а когда уезжали, то с собой нам дали полную машину лесных подарков.

Самым дорогим из них были огромные, тяжелейшие рога лося, с десятью отростками. Они представляют достаточно редкое явление природы.

Подарок мы сохранили – рога лося висят у нас в коридоре, по сей день.

Это костяное надглавье весит так много, что лосю не позавидуешь.

Слово «рога» имеют широкий смысл. Сравнивая лосиное надглавье с людским можно сказать: что чем больше и ветвистей рога у лосей, тем красивей и благородней самец. А у мужиков чем больше рога, тем красивей и развратней его жена.

Иванов-старший занимал пост старосты деревни, и был фактически главным «правителем» общины. Он отвечал за дела и порядок в ней. Старушки собирали ягоды, грибы и сдавали их в виде готовой продукции Иванову. Полученные варенья, соленья и сушеный продукт поставлялись по спецзаказу (через один из заводиков посёлка Кадуй) в Москву, как правительственные поставки. Смотрелась продукция настолько красиво, что сложно было поверить, что её готовят старушки вручную.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.