скачать книгу бесплатно
– Сударыни, – сказал он, обращаясь к своему семейству, – мисс Темпль, наставницы и дети! Вы видите эту девочку? Смотрите на неё внимательно! Это непростой ребенок! Её благодетельница предупредила меня, и я должен поставить вас всех в известность, что эта девочка – лгунья! – Семейство Брокльхерстов издало возглас возмущения. – Да, к сожалению, это именно так. Я рекомендую нашим воспитанницам как можно меньше разговаривать с ней, избегать её, а преподавателям следить за каждым её шагом и словом! И пусть она еще полчаса постоит на стуле.
Мои чувства трудно описать, – меня приковали к позорному столбу! Как теперь ко мне будут относиться ученицы, преподаватели?!! Слезы готовы были брызнуть из моих глаз. И тут мимо прошла девочка и взглянула на меня. Какой странный чудесный свет лился из её глаз! Сколько новых, высоких чувств пробудил во мне этот взгляд! Как подбодрил! Я тут же подавила в себе рыдания, подняла голову и решительно выпрямилась во весь рост. Это была Элен Бернс. В её улыбке было столько понимания и доброты! Теперь я осознала, кто такая Элен Бернс. Это не девочка с клеймом «неряхи», это ангельское создание, которое способно подбодрить, поддержать того, кто находился в худшем, чем она положении.
Глава VIII
Когда все ушли в столовую пить чай, я осмелилась сойти со стула. В комнате уже было достаточно темно. Забившись в угол, я упала на пол и разразилась глухими рыданиями. Скорбь моя была велика. Обвинения во лжи при всей школе вывели меня из состояния равновесия. Я так хотела заслужить внимание и любовь своих преподавателей и подруг, но, видимо, этому не суждено было сбыться. Меня уже начали хвалить, зачислили в первые ученицы, мисс Темпль обещала мне уроки французского языка, если я продолжу в том же духе, и тут такой удар! Мне хотелось умереть. И тут в комнату вошла Элен Бернс. Она принесла мне кофе и хлеба.
– Давай, поешь немного, – сказала она.
Я отказалась от еды, мне казалось, что я не проглочу ни кусочка. Элен удивленно смотрела на меня.
– Элен, Элен, как ты можешь сидеть с девочкой, которую все считают лгуньей?
– Во-первых, я не верю, Джейн! Кроме того, только восемьдесят человек это слышали, а в мире гораздо больше людей.
– Какое мне дело до других людей? Мне важно, что те, кого я знаю, теперь будут презирать меня.
– Поверь, никто тебя не презирает, тебя даже жалеют, только не могут выразить тебе сочувствуя.
– Как они могут жалеть меня после слов мистера Брокльхерста?
– Мистер Брокльхерст – не Бог, его никто не любит и не уважает. Если бы он к тебе хорошо относился, у тебя бы появились враги. Будь такой, как прежде, и к тебе не изменится отношение. Кроме того, Джейн…
– Ну что, Элен? – сказала я, взяв ее за руку.
– Даже если весь мир тебя будет ненавидеть, но ты будешь чиста перед самой собой, то все обвинения мира – пусты, и ты всегда найдешь друзей.
– Да, конечно, но если при этом меня не будут любить…
– Успокойся, Джейн! Тебя слишком волнует любовь окружающих. Кроме людей, есть еще царство ангелов, которые всё видят и понимают, и охраняют нас от бед. Зачем поддаваться отчаянию, если жизнь коротка, а смерть – верный путь к счастью и покою?
Элен замолчала и тут же закашлялась. Я забыла о своем горе, привлекла её к себе и мы сидели, обнявшись. Но это продолжалось недолго, так как в класс вошла мисс Темпль.
– Я ищу тебя, Джейн Эйр, – сказала она, – я хочу пригласить тебя к себе в комнату, а раз здесь Элен Бернс, то приглашаю и Элен.
Мы последовали за своей наставницей. В её комнате жарко пылал камин, было уютно и тепло. Мисс Темпль предложила Элен Бернс сесть в низенькое кресло у камина, а сама села в другое кресло и привлекла меня к себе.
– Ну что, успокоилась? – спросила она, вглядываясь в меня.
– Боюсь, что я никогда не успокоюсь.
– Почему?
– Потому что меня несправедливо обвинили, и вы, мисс Темпль, и все другие будут теперь считать, что я очень плохая.
– Мы будем считать тебя такой, какой ты себя покажешь, дитя мое. Продолжай вести себя хорошо, и мы будем довольны тобой.
– Это правда, мисс Темпль?
– Ну, конечно, – сказала она, обняв меня одной рукой. – А теперь расскажи мне, кто эта твоя благодетельницей, о которой говорил мистер Брокльхерст? Постарайся не преувеличивать ничего.
Мой рассказ был сдержанным, в нем не было тех эмоций, которые я обычно вкладывала, вспоминая о миссис Рид и его детях, поэтому он произвел более сильное впечатление на слушавших. Я упомянула с благодарностью имя мистера Ллойда, лечившего меня после припадка.
– Я немного знаю мистера Ллойда. Я напишу ему. Если он подтвердит то, что ты рассказала, с тебя при всех будет сняты все обвинения. Что касается меня, Джейн, в моих глазах ты оправдана уже сейчас.
Она поцеловала меня, и я вдруг почувствовала себя такой счастливой! Мне было так хорошо рядом с мисс Темпль!
– А ты, как себя чувствуешь сегодня, Элен? Ты днем много кашляла?
– Не так много, сударыня.
– А боль в груди?
– Мне лучше.
Мисс Темпль встала, взяла ее за руку, сосчитала пульс и тяжело вздохнула. Затем, опомнившись, заставила себя улыбнуться и сказала:
– Ну, сегодня вы мои гости, и я должна принимать вас, как гостей. – Она позвонила.
– Барбара, – сказала она вошедшей горничной, – я еще не пила чаю. Принесите поднос и поставьте две чашки для этих двух молодых особ.
На подносе красовались фарфоровые чашечки, ярко начищенный чайник, приятно благоухал горячий чай и поджаренный хлеб. Мы приступили к чаепитию. Однако для двух вечно голодных детей гренков оказалось очень мало. Мисс Темпль тоже обратила на это внимание.
– Барбара, – сказала она, – не можете ли вы принести нам побольше хлеба с маслом? Здесь на троих не хватит. Барбара вышла, но вскоре вернулась.
– Сударыня, миссис Харден говорит, что она прислала обычную порцию.
Миссис Харден была экономкой в школе, этой женщине мистер Брокльхерст очень доверял.
– Ну, хорошо, – отозвалась мисс Темпль, – мы постараемся обойтись, Барбара. – И, когда девушка ушла, она пояснила, улыбаясь. – К счастью, я могу вас угостить еще кое-чем.
К столу мисс Темпль предложила большой сладкий пирог. И чаепитие превратилось в настоящее пиршество. Затем, убрав чашки в сторону и устроившись поудобнее, мисс Темпль и Элен начали разговор, присутствовать при котором было для меня действительно большой честью. Они говорили о прочитанных книгах, о литературе, истории. Мне было очень интересно. Однако беседу прервал колокол, возвещавший о том, что пора идти спать. Благословив нас, Мисс Темпль обняла каждую и проводила до дверей. С большой неохотой она оторвалась от Элен, провожая её тревожным взглядом.
Неделю спустя пришел ответ от мистера Ллойда, в котором он подтвердил мою невиновность. Собрав всю школу, мисс Темпль объявила, что провела тщательное расследование, в результате чего выяснилось, что Джейн Эйр оговорили, и она счастлива, что может заявить перед всеми о моем полном оправдании. Наставницы окружили меня. Они жали мне руки и целовали, а среди учениц пробежал шепот удовлетворения.
Итак, я была оправдана. Теперь я могла спокойно погрузиться в учебу, доказать всем, что у меня есть способности. Я упорно трудилась, и мои усилия увенчались успехом. Уже через две-три недели я была переведена в следующий класс, а меньше чем через два месяца мне было разрешено начать уроки французского языка и рисования. Я была счастлива.
Прав был Соломон, когда сказал: «Угощение из зелени, поданное с любовью, лучше, нежели откормленный бык, заправленный ненавистью».
Теперь я уже не променяла бы Ловуд со всеми его лишениями ни на какое богатство мира.
Глава IX
Приближалась весна, и трудности жизни в школе уже не так остро ощущались. Зимние морозы ослабели, снег практически растаял, ветра потеплели. Мои бедные ноги, обмороженные и распухшие в холода, начали заживать под действием ласкового апрельского солнца. Однако лесная долина, в окружении которой расположился Ловуд, рождала ядовитые туманы, а те в свою очередь становились причиной многих заболеваний. Вот и сейчас началась эпидемия тифа, унесшая немало жизней из нашей школы, тем более что болезнь легко косила истощенных неполноценным питанием воспитанниц. В конце концов, Ловуд практически превратился в больницу. В этих условиях уроки были прерваны, правила распорядка соблюдались менее строго, и те немногие, что еще не заболели, пользовались неограниченной свободой.
Для того, чтобы болезнь не распространялась, здоровых отправляли к родным или друзьям, однако, многие уже были заражены и умирали дома. Тех, кто умирал в школе, хоронили быстро, так как оставалась опасность распространения эпидемии. Многие из работников школы поспешили покинуть Ловуд. В их числе была и экономка Ловуда. На её место заступила кухарка, которая кормила нас досыта и довольно вкусно. Надо сказать, что её никто не контролировал в этом смысле, так как ни мистер Брокльхерст, ни его семейство не решались даже приблизиться к Ловуду.
Теперь распорядок дня состоял из прогулок и приемов пищи. Я больше всего любила бродить вдоль ручья вместе с моей новой подругой Мери-Энн Вильсон. Это была умная, наблюдательная и веселая девочка. В её обществе мне было просто и легко, потому что она никогда не указывала мне на мои недостатки. В общем, мы с ней прекрасно ладили.
Не подумайте, что я забыла об Элен Бернс. В моей душе продолжало жить чувство привязанности к ней, такое сильное и нежное, какое я потом редко испытывала. Однако она была больна и несколько недель уже не показывалась. Ее не положили в лазарет вместе с тифозными больными, потому что у нее был туберкулез, а не тиф. У меня не было ни малейшего представления о том, насколько опасна эта болезнь.
Однажды в начале июля, под вечер, у ворот дома мы увидели лошадь, принадлежащую врачу. Видимо, кому-то стало очень плохо, если за мистером Бейтсом послали так поздно. Прошло немного времени, и врач вышел в сопровождении одной из нянек. Я тут же подбежала к ней с расспросами:
– Как себя чувствует Элен Бернс?
– Очень плохо, – ответила она.
– Это к ней приезжал мистер Бейтс?
– Да.
– А что он говорит?
– Он говорит, что ей недолго осталось.
– А где она сейчас? – я сразу же всё поняла.
– Она в комнате у мисс Темпль, – сказала няня.
– А можно мне пойти поговорить с ней?
– О нет, дорогая. К ней нельзя. Да и тебе пора идти спать, иначе тоже заболеешь. Уже поздно.
Разве могла я удовлетворится подобным ответом? Поэтому, когда все уснули, я тихонько встала, оделась и стала пробираться в ту часть здания, где стоял резкий запах камфары и древесного уксуса. Больше всего на свете я боялась, что кто-нибудь заставит меня вернуться. Я должна была увидеть Элен! Я должна была проститься с ней перед смертью, поцеловать, сказать пару слов!
Я спустилась по лестнице и оказалась прямо перед комнатой мисс Темпль. Сквозь щель в двери пробивался лучик света. Набравшись мужества, я решительно открыла дверь, боясь только одного – опоздать.
Рядом с кроватью мисс Темпль стояла кровать поменьше, в которой лежала Элен. Мисс Темпль в комнате не было. Я осторожно подошла к кровати и остановилась возле нее, коснувшись полога, но я решила сначала заговорить, а потом уже отдернуть его. Я боялась увидеть мертвое тело.
– Элен, – прошептала я, – ты спишь?
Она приподнялась, откинула полог, и я увидела ее лицо – бледное, но совершенно спокойное. И у меня появилась надежда.
– Это ты, Джейн? – спросила она своим обычным тихим голосом.
«Нет, – подумала я, – она не умирает, она меня узнала!»
Я села на кровать и поцеловала ее. Лоб у нее был холодный, она заметно похудела, но улыбалась, как прежде.
– Как ты здесь оказалась, Джейн? Ведь уже двенадцатый час, я слышала, как пробило одиннадцать.
– Я пришла проведать тебя, Элен: я узнала, что ты очень больна, и не могла уснуть, не повидав тебя.
– Значит, ты пришла проститься?
– Ты разве уезжаешь домой?
– Да, я собираюсь в дальнюю дорогу, в мой последний приют.
– Нет, Элен, нет! – возразила я в отчаянии, еле сдерживая слезы.
У Элен начался приступ кашля, когда приступ кончился, она, пролежав несколько минут обессиленная, шепнула:
– Джейн, у тебя ноги замерзли. Ложись ко мне под одеяло.
Я так и сделала. Она обняла меня, и я прижалась к ней. После долгого молчания она сказала:
– Мне хорошо, Джейн. Когда тебе скажут, что я умерла, не плачь обо мне. Все мы когда-нибудь умрем, а моя болезнь не такая уж мучительная, она безболезненно сводит меня в могилу. Моя душа спокойна. Кроме отца, у меня никого нет, да и он недавно женился, так что грустить обо мне долго не будет.
– Ты спокойна, потому что знаешь, куда идешь?
– Да, я верю и надеюсь, что к Богу.
– А где Бог? Кто такой Бог?
– Мой творец и твой, он никогда не разрушит того, что создал сам. Он добр и всемогущ. Я с нетерпением жду встречи с ним.
– А я увижусь с тобой, Элен, когда умру?
– Не сомневайся в этом, дорогая Джейн.
Я уткнулась лицом в плечо моей подруги. Казалось, она была дороже всех и всего на свете для меня в ту минуту. Не было никаких сил расстаться с ней. Вдруг она сказала с невыразимой нежностью:
– Как мне хорошо! Этот последний приступ кашля извел меня, и, наверное, я смогу заснуть. Только ты не уходи, Джейн, побудь со мной.
– Я останусь с тобой, моя милая Элен.
– Ты согрелась, малышка?
– Да.
– Спокойной ночи, Джейн!
– Спокойной ночи, Элен!
Мы поцеловались и скоро обе уснули.
Когда я проснулась, был уже день. Меня разбудило ощущение, что я куда-то лечу, – это няня несла меня на руках в нашу спальню. Никто не ругал меня за ночной поход, но и на мои вопросы об Элен никто не отвечал.
Только через два дня я узнала, что на рассвете вернулась мисс Темпль и обнаружила меня в кроватке Элен, которая к этому моменту уже была мертва.
Могила Элен Бернс – на брокльбриджском кладбище. Целых пятнадцать лет её могила походила на зеленый холмик, однако, теперь там лежит серая мраморная плита, на которой можно прочесть ее имя и слово «Resurgam», что в переводе с латинского означает «Воскресну».
Глава X
До сих пор я рассказывала читателям подробно о значимых событиях своего детства. Дальнейшее мое восьмилетнее пребывание в стенах ловлудской школы можно описать в нескольких словах.
После того, как эпидемия отступила, была создана комиссия по расследованию причин, приведших к столь печальным последствиям. Естественно, выяснилось, что детей отвратительно кормили, для питья использовали гнилую воду, одежда воспитанниц была убога, да и сверхстрогие распорядки не могли способствовать здоровью учениц. Все эти нарушения не могли не сказаться на авторитете мистера Брокльхерста в среде местного общества. Нашлись богатые и доброжелательные лица, которые пожертвовали крупные суммы на благоустройство школы и её обитателей. Невозможно было совсем устранить от дел мистера Брокльхерста, его оставили казначеем, но уже самостоятельно он не мог решать судьбы школы.
