скачать книгу бесплатно
– Я за всю мою жизнь ни разу еще не плакала о таких пустяках. Я вообще не люблю кататься! А плачу потому, что чувствую себя несчастной.
Добрый аптекарь был, видимо, удивлен моим признанием. Он внимательно разглядывал меня своими ласковыми проницательными серыми глазами, затем сказал:
– Что с тобой вчера случилось?
– Она упала, – снова за меня ответила Бесси.
– Упала! Ну вот, опять как маленькая! Разве такие большие девочки падают? Тебе, видимо, лет восемь или девять?
– Десять. Меня нарочно сбили с ног, – резко сказала я, снова поддавшись чувству обиды, – но мне не поэтому стало плохо.
Мистер Ллойд задумался и потянулся в карман пиджака за табаком. В это время зазвонил колокол, – слуг сзывали на обед, но аптекарь не знал о значении этого звона.
– Вас зовут, – сказал он Бесси, – можете идти вниз. А мне, пока вы вернетесь, надо поговорить с мисс Джейн.
Бесси пришлось уйти.
– Значит, твоя болезнь не связана с падением? Так что же случилось? – спросил мистер Ллойд, когда няня ушла.
– Меня заперли в комнате, где живет привидение, а там было уже темно.
Мистер Ллойд, улыбнувшись, нахмурился.
– Что? Привидение? Да, ты еще совсем ребенок! Ты боишься привидений?
– Да, я боюсь привидения мистера Рида. Он умер в той комнате и там лежал… Никто не заходит в ту комнату, и это было жестоко – закрыть меня на ночь в ней, в темноте! Я этого никогда не забуду.
– Ерунда! Может быть, ты и днем боишься?
– Нет, но ведь скоро опять наступит ночь. А потом есть другие причины, из-за которых мне так горько, так горько здесь.
– Какие же?
– Во-первых, я сирота, у меня даже нет братьев и сестер.
– Но у тебя есть хорошая тетя, кузен и кузины.
Последовало невольное молчание, затем я уже совсем по-детски выкрикнула:
– Да ведь это Джон Рид сбил меня с ног, а тетя приказала запереть меня в красной комнате!
Мистер Ллойд опять потянулся за табакеркой.
– Разве тебе плохо в Гейтсхэдхолле? – спросил он. – Разве ты не рада, что живешь в таком большом доме?
– Это не мой родной дом, сэр, а Эббот говорит, что я хуже прислуги в нем.
– Эх ты, глупышка! Неужели ты хочешь уехать из этого прекрасного дома? А у тебя нет других родственников, кроме миссис Рид? Со стороны отца, к примеру?
– Не знаю. Я как-то спросила тетю Рид, так она ответила, что у меня, возможно, кто-то и есть, но все они наверняка бедные люди. Тетя Рид говорит, что мои родственники могут быть только попрошайками.
– А ты не хочешь поступить в школу?
Я снова задумалась. Бесси рассказывала, что в школе, хоть там и строгие порядки, учат рисовать, вязать, играть на фортепиано, читать по-французски. Кроме того, школа – это дорога, это конец страданиям, это новая жизнь. Всё, решено.
– Я бы хотела поехать в школу.
– Ну-ну, кто знает, что нас ждет, – сказал аптекарь, вставая. – Девочку надо увезти отсюда, – добавил он, уже обращаясь к самому себе, – нервы у неё порядком расшатаны.
Вернулась Бесси, и в ту же минуту мы услышали шум подъезжающего экипажа.
– Ваша госпожа подъехала? – спросил мистер Ллойд Бесси. – Мне необходимо переговорить с ней.
Видимо, аптекарь всё-таки посоветовал мисс Рид отправить меня в школу, потому что в один из ближайших вечеров я случайно подслушала разговор Бесси и Эббот, говоривших об этом. Они решили, что я уже сплю и ничего не слышу.
– Миссис Рид, наверное, себя не помнит от радости, что появилась возможность избавиться от этой гнусной Джейн, – сказала Эббот. – И правда, у девчонки вечно такой вид, точно она замышляет что-то подлое.
– Её можно и пожалеть, – вздохнув, возразила Бесси. – Она ведь сирота…
Из их последующего разговора я впервые узнала, что мой отец был бедным пастором; что мать моя вышла за него против воли родителей, поэтому они лишили её наследства, и что всего через год после свадьбы мои родители умерли от тифа.
Глава IV
У меня появилась надежда, что жизнь моя скоро изменится, поэтому я пошла на поправку.
Однако дело со школой затянулось. Никто больше не заговаривал о моей отправке туда, а мое положение в доме между тем только ухудшилось. Миссис Рид совершенно отделила меня от своей семьи. Я жила теперь в маленькой комнатушке, туда же мне приносили еду. Со мной мало разговаривали, а миссис Рид смотрела на меня с отвращением.
Миновали ноябрь, декабрь, а также половина января.
Это случилось пятнадцатого января, около девяти часов утра. Из окна своей комнаты я увидела, как к дому подъехал экипаж. Меня это мало заинтересовало, потому что ко мне никто никогда не приезжал. Но на этот раз я ошиблась. Через некоторое время в комнату влетела Бесси, умыла мне лицо и руки и сказала, чтобы я немедленно спустилась в столовую, где меня уже ждут.
Миссис Рид сидела как обычно у камина. Она сделала мне знак подойти ближе, и представила меня какому-то незнакомцу:
– Вот девочка, о которой я вам говорила.
Мужчина медленно повернулся и вонзил в меня свои серые колючие глаза. После чего заговорил басом:
– Она небольшого роста, сколько же ей лет?
– Десять.
– Уже? – после небольшой паузы спросил он. – Как тебя зовут, девочка?
– Джейн Эйр, сэр.
Прошептав эти слова, я внимательнее посмотрела на незнакомца: черты лица у него были крупные, суровые и резкие.
– Ну, Джейн Эйр, ты хорошая девочка?
Я молчала, тогда вмешалась миссис Рид:
– Лучше об этом не спрашивайте, мистер Брокльхерст.
– Что ж, очень жаль. В таком случае нам с ней придется побеседовать. – Он сел в кресло напротив миссис Рид.
– Подойди сюда, – сказал он.
Я послушно подошла к нему, и мистер Брокльхерст поставил меня прямо перед собой. У меня появилась возможность разглядеть его еще лучше: огромный нос, жесткий рот, торчащие вперед зубы… Мне захотелось бежать, куда глаза глядят.
– Непослушание – это грех! Ты знаешь, куда пойдут грешники после смерти?
– Да, они пойдут в ад, – последовал мой давно заученный ответ.
– А ты разве хочешь попасть в ад?
– Нет, сэр.
– А что ты должна делать, чтобы избежать этого?
Я не сразу ответила.
– Постараюсь не заболеть и не умереть.
– Как можно стараться не умереть? Даже дети младше тебя умирают! Я полагаю, что у тебя злое сердце, и ты должна молить Бога, чтобы он изменил тебя.
Я собралась было спросить, каким образом Бог проделает это, но тут вмешалась тётя:
– Позвольте, мистер Брокльхерст, мне кажется, я вам писала, что эта девочка склонна к притворству и лжи. Я бы хотела попросить вас и наставниц Ловудской школы относится к ней как можно строже для её же блага.
Не зря я ненавидела миссис Рид! Ей хотелось отравить моё существование и в новой жизни, настраивая против меня мистера Брокльхерста. И ей это удалось.
– Притворство – самая плохая черта характера ребенка, – согласился мистер Брокльхерст. – Можете не сомневаться, миссис Рид, за ней установят надлежащий надзор. Я поговорю на этот счёт с мисс Темпль и наставницами.
– Я бы хотела, чтобы её воспитывали в соответствии с её будущем положением в обществе, – продолжала моя благодетельница. – Её необходимо научить смирению. Что же касается каникул, то проводить она их будет, с вашего позволения, также в Ловуде.
– Конечно, сударыня! Я уверен, что она будет благодарна за то воспитание, которое получит у нас.
– Итак, я в ближайшее же время пришлю её к вам, мистер Брокльхерст. Ответственность, которую я на себя возложила, заботясь о ней, оказалась для меня слишком обременительной.
– Конечно, конечно, сударыня! Дело в том, что меня пригласил к себе погостить на пару недель один из моих друзей, но я извещу мисс Темпль, чтобы она ожидала новую девочку, так что с приемом не будет никаких проблем. Тебе же, девочка, я оставляю книжку «Спутник ребенка». Обрати внимание на рассказ об ужасной и внезапной смерти Марты, плохой девочки, которая постоянно лгала.
Через несколько минут подали экипаж, и мистер Брокльхерст уехал. Миссис Рид и я остались одни. Несколько минут прошло в молчании: она шила, а я рассматривала её. Миссис Рид, думаю, было около тридцати шести лет. Это была полная, крепкого телосложения женщина с массивными чертами лица, глаза которой отнюдь не светились добротой. Она была педантичной и мелочной хозяйкой, от которой частенько доставалось арендаторам и слугам, и только своим детям она позволяла любые вольности.
Итак, сидя от неё в нескольких шагах, я держала в руках книжицу о внезапной смерти лгуньи Марии. Во мне всё кипело. В конце концов я не выдержала, – огульные обвинения во лжи в присутствии постороннего человека показались мне болезненно оскорбительными. Я не могла промолчать:
– Я не лгунья! – крикнула я миссис Рид. – Будь я лгуньей, я бы сказала, что люблю вас, но я говорю вам, что не только не люблю, но даже ненавижу вас больше всех на свете, даже больше, чем вашего сына! А эту книгу о лгунье можете отдать своей дочке Джорджиане, это она врёт, а не я!
– Тебе больше нечего сказать? – холодно спросила тетя, как говорят со взрослыми, а не с детьми.
– Я рада, что вы мне не родная тетя! – продолжала я. – Больше никогда я не назову вас тетей. Если меня когда-нибудь спросят, как вы со мной обращались, я расскажу всю правду. Вы жестокая и злая женщина.
– Как ты смеешь это говорить, Джейн Эйр?
– Как я смею, миссис Рид? Как смею? Да ведь это правда. Вы думаете, у меня нет чувств, мне не нужна любовь?! До самой смерти я не забуду, как вы закрыли меня в красной комнате, несмотря на то, что я вас умоляла этого не делать. Все думают, что вы добрая женщина, но я расскажу в школе, какая вы на самом деле! Это вы лгунья! Вы злая!
Мисс Рид, не ожидавшая от меня такого напора, начала оправдываться.
– Ты не права, Джейн! Что с тобой? Тебе плохо? Хочешь воды?
– Нет, миссис Рид.
– Уверяю тебя, я хочу быть твоим другом.
– Нет, это ложь.
– Ты вспыльчива, Джейн, согласись! А теперь, будь моей хорошей девочкой, иди к себе в комнату и отдохни…
– Я не ваша хорошая девочка, я не хочу отдыхать. Отправьте меня в школу как можно скорее, миссис Рид, я не хочу здесь больше оставаться.
– Да, надо тебя действительно поскорее отправить в школу, – сказала, миссис Рид и поспешно вышла из комнаты.
Враг отступил. Это была моя первая победа. Несколько минут я стояла, испытывая необычайный душевный подъем. Однако скоро он исчез. Мне опять стало грустно, я вновь почувствовала себя несчастной, – как тяжело ненавидеть и быть ненавидимой! Дети не должны воевать со взрослыми.
Глава V
В это ранее утро, девятнадцатого января, меня провожала только Бесси, которая собрала мне в дорогу кое-что из еды. Накануне вечером миссис Рид предупредила меня, чтобы я не будила утром для ненужных прощаний ни её, ни детей. К воротам усадьбы подъехал дилижанс, меня усадили, и настал долгожданный момент прощания с Гейтсхэдом и с семейством Ридов.
– Присмотрите за ней! – крикнула Бесси кондуктору, когда он усаживал меня в дилижанс.
– Хорошо, хорошо! – ответил тот, захлопывая дверь. Трогай! – и мы поехали вперед.
Дорога была неблизкой, но я мало что помню – настолько мучительно было для меня это путешествие. Наконец после пятидесяти миль беспрерывной тряски дилижанс остановился, дверь открылась, и женский голос спросил:
– Есть здесь девочка по имени Джейн Эйр?
Я ответила «да», и меня высадили из дилижанса.
Было темно, шёл дождь, однако я различила какую-то стену и открытую в ней дверь. Мы зашли туда с моей спутницей. Затем показались несколько домов, в один из которых меня провели, после чего оставили в комнате, где ярко пылал камин.
Комната оказалась приемной. Пока я разглядывала помещение, вошли две женщины. Одна из них была стройной брюнеткой с высоким бледным лбом. Дама куталась в большой платок и держалась довольно строго.
– Вероятно, это было трудное путешествие для такой маленькой девочки, – сказала она. – Её надо скорее уложить в постель. Ты устала?
– Да, сударыня.
– Проголодалась? Дайте ей поужинать перед сном. Ты впервые оказалась вдали от своих родителей, деточка?
Я рассказала ей, что мои родители давно умерли. Она поинтересовалась, сколько мне лет, как меня зовут, умею ли я читать и писать. Затем, ласково потрепала меня по щеке и сказала, что надеется – я буду хорошей девочкой, и перепоручила меня мисс Миллер, второй даме, оказавшейся помощницей учительницы.
