скачать книгу бесплатно
– Абсолютно неважно. Лишь бы народу было поменьше.
Я кивнул и повез ее в свой любимый паб недалеко от дома. В дороге Брэнда болтала без умолку, жалуясь на то, как непросто дается ей вождение, хотя она всегда мечтала водить автомобиль; в тысячный раз извинялась за произошедшее, радовалась хорошей погоде… Я большей частью отмалчивался, с улыбкой слушая ее щебетание и все еще не веря, что вот она, рядом со мной, на расстоянии вытянутой руки – и все же так далека от меня!
В пабе никого не было. Я усадил Брэнду за дальний столик и подошел к барной стойке.
– Добрый вечер, мистер Дин! – поприветствовал меня знакомый бармен Пол. – Вам как обычно?
– Здравствуй, Пол, – кивнул я. – Один мартини и виски со льдом вон за тот столик.
Про себя я решил, что вызову Брэнде такси, а ее «Бентли» мы оставим под охраной Пола. Бармен подмигнул мне, показывая украдкой на Брэнду:
– Красивая леди!
– Да, красивая, и она действительно леди, – строго сказал я ему.
Пол смутился:
– Что вы, мистер Дин! Я совсем не это имел в виду! Повезло же вам.
– Повезло так повезло, – ответил я и вернулся к Брэнде.
Она сидела, изящно сомкнув руки под подбородком. На ней было длинное темно-зеленое платье под цвет ее глаз, в ушах сверкали такие же зеленые камни – настоящие изумруды, не иначе. В свете лампы, висевшей на стене за нашим столиком, ее локоны отливали янтарем. Не девушка, а мечта!
– Я заказал мартини, – сообщил я Брэнде, присаживаясь напротив. – Надеюсь, вам уже есть двадцать один год? Извините, что спрашиваю о возрасте, но таковы правила. Вон, видите бармена? Его зовут Пол, и он строго придерживается закона, сказал, что не нальет вам ни капли, пока не узнает ваш возраст.
Вообще-то мне самому было очень интересно, сколько ей лет. Брэнда покраснела:
– Честно говоря, мне двадцать. Но очень скоро будет двадцать один. Может, вашему суровому бармену лучше об этом не говорить? Обещаю сильно не напиваться.
– Не знаю, не знаю, – сдерживая улыбку, сказал я. – Бармену полагается предъявить документ, удостоверяющий личность. Но я с ним давно знаком, попробую воспользоваться этим обстоятельством!
Брэнда подозрительно покосилась на меня и вдруг расплылась в улыбке:
– Эй, да вы шутите? А я чуть не поверила!
Мы расхохотались вдвоем. Тут Пол принес выпивку, Брэнда подняла свой бокал:
– За вас, Ричард! За ваше понимание и ваше здоровье!
Мы чокнулись. Потом посмотрели друг на друга и почему-то снова рассмеялись.
– Здорово, правда? – воскликнула Брэнда. – Сидим тут, как старые приятели, просто и хорошо! Я так рада!
– Я тоже рад, – ответил я совершенно искренне и одновременно раздумывая, как бы спросить ее про миллиардера Кэмпбелла, но не решался заговаривать на эту щекотливую тему.
– Слушай, Дик… – начала Брэнда и вдруг запнулась, смущенно глядя на меня. – Ничего, что я на ты? Как-то само вырвалось.
– И очень правильно вырвалось! – ответил я. – Я не возражаю, а учитывая обстоятельства нашего знакомства, мы вполне можем перейти на ты безо всяких церемоний! Давай за это и выпьем.
Мы снова подняли бокалы, но не успели даже чокнуться, как вдруг в паб буквально влетел Дэвид. Брэнда вздрогнула и чуть не пролила свой мартини.
– Что ты здесь делаешь? – прошипела она, гневно сверкнув глазами. – Я же запретила ехать за нами!
– Простите, мисс, – у громилы был очень виноватый вид и говорил он тихо и торопливо. – Но это все мистер Кэмпбелл, он приказал найти вас, и сам сейчас появится, я еле успел предупредить вас. Простите еще раз! – он умоляюще посмотрел на Брэнду, из чего я сделал вывод, что он, в принципе, неплохой человек, раз дорожит ее дружбой.
Брэнда нахмурилась:
– Ладно, иди уже, как-нибудь справлюсь.
– Нет-нет, мисс, я вас не оставлю. С вашего разрешения, я подожду на улице. Извините, мистер Дин!
Он вышел и в дверях буквально столкнулся с самим мистером Кэмпбеллом. Мы с Брэндой даже не успели перекинуться парой слов, как разъяренный миллиардер подлетел к нашему столику.
– Что ты тут делаешь, Брэнда?! – от его громкого голоса содрогнулись стены паба. Пол с опаской выглянул из-за стойки. Хорошо еще, что никого из посетителей не было.
– Что она тут делает? Пьет мартини и приятно проводит время, – вежливо ответил ему я. Кэмпбелл смерил меня таким презрительным взглядом, как будто перед ним был не человек, а насекомое.
– Вас никто не спрашивает! Потрудитесь встать и выйти вон!
– Ага, сейчас, – кивнул ему я. – Только досмотрю представление до конца.
– Дик, не надо, я сама, – тихо сказала Брэнда, встала из-за столика и обратилась к Кэмпбеллу. – Пойдем, не надо устраивать сцен на людях, – с достоинством прошествовала она к выходу.
Кэмпбелл направился за ней. В дверях Брэнда обернулась и крикнула:
– Дик! Я сейчас вернусь, закажи мне еще мартини.
Что мне нужно было сделать? Пойти за ними? Набить ее любовнику морду прямо у паба? Я чувствовал себя омерзительно. Одним махом допив виски, попросил Пола повторить. Когда он принес мой стакан и свежий бокал мартини, вернулась Брэнда.
Она села на свое место, бледная и расстроенная, залпом выпила мартини. Махнула Полу пустым бокалом и обратилась ко мне:
– Прости, Дик, это было ужасно. Но теперь все в порядке, он уехал, так что, надеюсь, эта безобразная сцена не испортит нам вечер. Правда же?
– Вы расстались? – бесцеремонно спросил я. – Вернее, ты его бросила?
Брэнда изумленно уставилась на меня:
– Кого?!
– Твоего сердитого друга, – меня прорвало, и я никак не мог остановиться. – Кстати, я видел вас недавно, в «Синей птице», и там вы тоже ругались, ты даже грохнула бокал, жаль, что не в него. Потом помирились, ты, кажется, даже просила у него прощения. Между прочим, я знаю, как его зовут и насколько он набит деньгами. Это твое дело, конечно, но, может, не стоит из-за одного вечера со мной порывать с таким богатым дружком? Я не настолько обеспечен, говорю сразу.
Брэнда сидела, откинувшись на спинку стула, и продолжала смотреть на меня, как на ненормального, причем в глазах ее было столько неподдельного изумления, что я замолчал. И так наговорил лишнего.
– Дик, это был мой отец, – наконец, сказала она. – Родной отец, понимаешь? А ты подумал…
Тут она стала хохотать, громко, на весь паб. Я сидел, сраженный наповал ее словами. Отец! Боже мой, а с чего мы с Тимом взяли, что это ее любовник?! Идиоты! Кретины! Болваны! Я почувствовал, что сейчас провалюсь под землю от стыда.
– Брэн, милая, прости меня! – с отчаянием сказал я. – Я же говорил, что я хам и негодяй, а теперь можешь считать меня еще и законченным дебилом, ослом и кем только захочешь! Пойдем, ты еще раз переедешь меня своим автомобилем, но на этот раз основательно!
А она все смеялась, не в силах остановиться.
– Ну и ну, – выдохнула Брэнда. – Это же впервые в жизни! За это стоит еще выпить! Ну почему, скажи, пожалуйста, ты решил, что мой отец… – и она снова стала хохотать.
– Почему, почему, – я не знал, что ей ответить. – Решил не только я, но и Тим: мы с ним вдвоем ужинали в «Синей птице», когда я тебя впервые увидел с этим… твоим отцом. Не знаю, почему мы так подумали. Я же никогда не слышал, не читал нигде, что у Адама Кэмпбелла есть дочь, вот и все! Твой отец прячет тебя ото всех?
Брэнда замолчала, задумчиво глядя на меня сквозь бокал:
– Да, прячет. В прессе никогда обо мне не упоминалось и не будет упоминаться: об этом папа тщательнейшим образом заботится. Я его единственная дочь, его наследница, его сокровище, он бережет меня как зеницу ока. Именно поэтому мы частенько спорим, именно поэтому за мной везде таскается Дэвид, хотя я к нему уже привыкла: он мне вроде подружки.
– Ты простишь меня? – виновато спросил я.
– Конечно! – она снова улыбнулась. – Ты такой милый, правда. Я так рада, что чуть не задавила тебя, Дик!
Оригинальный комплимент от девушки! Тем не менее я был тронут ее словами и чертовски рад, что Адам Кэмпбелл – ее отец. Хотя так ли это здорово? Неужели он позволит мне, простому смертному, встречаться с его дочуркой? Я решил подумать об этом позже, тем более Брэнда сейчас сидела со мной, улыбалась вполне счастливо и продолжала изливать мне душу:
– Я так рада, что мы познакомились, – говорила она. – Ты не представляешь, что значит быть дочерью моего отца, Дик. Как однообразна и скучна моя жизнь: постоянно какие-то закрытые приемы, банкеты только для избранных, только для своих – таких же, как папа. И я обязана на них присутствовать, вести себя как леди, и все это только ради того, чтобы найти себе выгодную партию. Как мне все это надоело! Пока мама была жива, – тут ее глаза наполнились слезами, но она взяла себя в руки, – она еще хоть как-то пыталась бороться с отцом за мои права, но после ее смерти… Да я его не виню, я знаю, как сильно он меня любит. Я тоже его люблю, но нельзя же так, Дик! С удовольствием я поменяла бы свою судьбу на судьбу простой секретарши. Папа запрещает мне даже учиться где-нибудь: не дай бог, у меня случится студенческий роман с каким-нибудь оборванцем (это он так говорит), поэтому я всю жизнь на домашнем обучении. Это ужасно, Дик, ужасно! А ведь мне уже двадцать! Жду не дождусь своего совершеннолетия. Папа обещал подарить мне свой дом, обычно он всегда держит слово, и я уверена, что выполнит обещанное. Тем более я вряд ли буду жить в этом доме совсем одна: уверена, что он наймет огромный штат прислуги и охраны, а сам будет каждый день приезжать в гости… Прости, Дик, что я все это на тебя вывалила, но мне так не хватает обыкновенного человеческого общения, друга, с которым я могла бы вот так легко, как с тобой, поговорить, рассказать все. Я хочу просто жить, понимаешь?
– Брэн, родная, – и как у меня это вырвалось? – Я все понимаю. Может, у меня получится стать для тебя таким другом?
Ее прекрасные печальные глаза потеплели:
– Это лучшие слова, какие я слышала в жизни! Спасибо тебе!
Это было так просто: Дик и Брэн. Брэн и Дик. Мы оба это прочувствовали и одновременно улыбнулись друг другу.
– Не будем больше о грустном, хорошо?
– Договорились. Дик, расскажи, пожалуйста, о себе и Тиме: мне известно только то, что раскопал о вас Дэвид, – она виновато посмотрела на меня. – Не сердись, но я же должна была знать, кого сбила!
Я погрозил ей пальцем:
– Ай-ай-ай, мисс Кэмпбелл! Нехорошо вмешиваться в частную жизнь простых граждан.
– Больше никогда не буду! – торжественно поклялась Брэн. Мы рассмеялись. Потом я рассказал ей о нашем цветочном бизнесе, и она нашла это очень романтичным занятием. Да-да, именно так и сказала: «Как романтично, Дик! Какая прелесть!» А когда я описывал цветение роз, гиацинтов, тюльпанов в наших оранжереях, она схватила меня за руку и воскликнула:
– Обещай мне! Обещай немедленно! Ты свозишь меня в Моссбридж и покажешь все это сам!
– Обещаю, – ответил я.
Это был чудный вечер: мы многое узнали друг о друге. Я убедился, что Брэнда совершенно нормальная девушка, не испорченная богатством своего отца, что она любит читать, прекрасно играет на рояле, предпочитает Шопена всем остальным композиторам, обожает море, лето и сирень.
– Почему именно сирень? – во мне проснулся профессиональный интерес: мы с Тимом сирень не выращивали.
– Не знаю, – сказала Брэнда. – В ее цветах есть нечто загадочное: нежное и вместе с тем грустное. А ты что можешь сказать о сирени?
О сирени я мог рассказать многое, не зря же столько лет занимаюсь цветами.
– С чего начать? – задумался я. – Знаешь ли ты, что родиной сирени называют то Персию, то Балканы. Именно из Персии она и попала в Европу в виде щедрого подарка императору Фердинанду I от турецкого султана Сулеймана Великого в середине XVI века. А первое ботаническое описание сирени сделал итальянец Маттиоли в 1565 году.
– Ого! – Брэнда смотрела на меня с уважением. – Ты просто ходячая энциклопедия.
– А то, – гордо ответил я, польщенный ее комплиментом, и продолжил. – Вскоре сирень попала в Англию и поселилась в парке Елизаветы. Но у нас сирень почему-то считается цветком печали и несчастья – это ты верно почувствовала. Старая английская пословица говорит, что тот, кто носит сирень, никогда не будет носить венчальное кольцо.
– Правда? – Брэнда совершенно по-детски испугалась. – Совсем-совсем никогда?
– Не бойся, глупышка! – успокоил я ее. – Это всего лишь пословица.
– Мне больше не нравится сирень, – Брэнда была очень расстроена. – Ну ее! Вместе с печалями и несчастиями.
Так мы и проговорили с ней почти до полуночи. Несмотря на разницу в возрасте – как-никак двенадцать лет! – мы с Брэндой понимали друг друга с полуслова, говорили на одном языке. Это было здорово. Это пугало. Я отдавал себе отчет в том, что влюбляюсь в девушку, которая вряд ли когда-нибудь будет моей. Именно эти нехорошие мысли обуревали меня, когда мы с Брэндой вышли из ее «Бентли» (за рулем был ожидавший нас у паба Дэвид) в Мэйфере – самом роскошном жилом районе Лондона, а как иначе? – и пошли пешком по Грин-стрит к ее дому. Дэвид медленно ехал за нами на почтительном расстоянии.
Шли мы молча, наслаждаясь тишиной и прохладой майской ночи. О чем думала Брэнда, я мог только догадываться. А я с нараставшим чувством злости думал, что Тим был полностью прав, хотя не знал на тот момент истины, что ничего путного из наших отношений не выйдет. Да, я полюбил Брэнду, и в этом уже не было ни малейших сомнений, но зачем я пообещал быть ей другом? Это же ложь, я никогда не смогу быть ей просто другом! А на большее, видимо, не стоит и рассчитывать: куда уж мне тягаться с ее отцом… Да он раздавит нас с Тимом как клопов, если я только заикнусь об отношениях с его дочерью.
Вероятно, все эти тревожные мысли отразились у меня на лице, потому что Брэнда вдруг спросила:
– Что с тобой? Что-нибудь случилось?
– Да, – довольно резко ответил я, – все совсем не так, как надо!
– Извини, – тихо и удивленно сказала Брэнда. – А что конкретно случилось?
– Ничего не случилось, успокойся, – так же резко сказал я.
Она замолчала, и мне тут же стало неловко за свою нелепую грубость. В это время мы подошли к роскошному трехэтажному особняку с чугунными резными воротами, увитыми виноградным плющом, и я еще острее ощутил, как далека от меня Брэн, моя принцесса!
Мы остановились у калитки. Дэвид открыл ворота, кивнул мне и въехал во двор.
Брэнда молчала, а я просто не мог посмотреть ей в глаза, стоял, уставившись в землю, не зная, что сказать, как объяснить свой внезапный припадок. И вдруг она рассмеялась. Звонко и весело. И шагнула ко мне.
– Боже мой! Какой же ты глупый! Такой взрослый и такой глупый! – прошептала она, и я ощутил вкус ее поцелуя на своих губах. Я остолбенел. А когда пришел в себя, ее уже не было.
Только тихонько скрипнула калитка…
На следующее утро я приехал в магазин в каком-то лихорадочном состоянии. Больше всего на свете мне хотелось побыть одному, запереться в кабинете и вспомнить до секунды вчерашний вечер, проведенный с Брэндой. Я осознавал, что произошло чудо, но не мог до конца в это поверить: неужели сказочная принцесса неравнодушна к простому цветоводу? Или мне все привиделось вчера, у ее калитки?..
В общем, мне необходимо было хорошенько пораскинуть мозгами, все продумать. И меньше всего на свете мне хотелось разговаривать с Тимом: я был уверен, что стоит ему взглянуть на меня, и тайное сразу станет явным; Тим знал меня, по-моему, гораздо лучше, чем я сам.
Увы, но разговора с Тимом мне избежать не удалось. Когда я приехал, он, естественно, уже сидел за своим столом в нашем общем кабинете.
– Доброе утро, мой самый лучший в мире друг! – широко улыбаясь, поприветствовал я его.
Тим подозрительно хмыкнул:
– Так. Выкладывай, что там у вас вчера произошло.
– Тим, можешь выслушать меня спокойно и дать вразумительный совет? Это важно.
– Если важно, то конечно могу. Рассказывай.
