Жених

Валерий Бронников

Жених

Жених

– Анька, што сидишь, развесивши буфера? Али делать нечего? Иди, покорми ребёнка! – крикнула Анна Фёдоровна.

Её дочь Анна сидела на табуретке посреди большой комнаты в потёртом домашнем халате в какой-то неприличной позе, словно верхом на гнедом коне. Со стороны действительно могло показаться, что она не обращала на себя никакого внимания, чтобы выглядеть как-то немного женственней и приличней. Но дома сейчас, кроме её и матери, да ещё ребёнка в другой комнате, никого не было. Хотя, надо отметить, красоты Анне не занимать! Она и в домашнем халате выглядела царевной, этакой деревенской некрасовской женщиной – кровь с молоком! Слегка естественно румянившиеся щёки на свежем закалённом привольным воздухом лице делали её неотразимой для тех, кто понимал красоту и в ней разбирался. Она знала эту свою особенность, но не гордилась и не зазнавалась, а всегда была простой в общении и открытой, как чистая книга.

Вытащив из едва прикрывавшего её халата огромную безразмерную грудь, глядя на которую, казалось, что оболочка вот-вот лопнет и содержимое брызнет во все стороны, Анна проследовала в соседнюю комнату. Мать ослушаться она не посмела, хотя ей сейчас больше всего хотелось посидеть и, замкнувшись в себе, помечтать и удалиться куда-то в неизвестную даль от мирских дел, от ребёнка и вообще ото всего, что мешало ей наладить свою жизнь.

Анна Фёдоровна зашла в комнату следом. Так уж получилось, что её дочь назвали в честь её самой и теперь в доме проживали две Анны.

– Зачем своего разгильдяя отпустила к этой шалаве? Какой-никакой, а был бы в доме мужик, – продолжала поучать Анна Фёдоровна, – И откуда такие прохвосты берутся? Не успел одного ребёнка смастерить, а уже метит присоседиться к другой, такой же дурёхе!

– Он не прохвост, – возразила Анна.

– А не прохвост, так что же он не возле тебя?

– Я его люблю! – сказала тихо Анна, – И он меня тоже. А сейчас, как он сказал, ему надо отвлечься и подумать.

– От кого отвлечься? От тебя? От ребёнка? – засыпала дочь вопросами Анна Фёдоровна, – Каким местом он думает? Вместо того, чтобы, как положено, жениться и воспитывать детей, он скачет, как ретивый конь. Ты-то, вообще, сама о чём думала? Прежде, чем заводить детей, надо с матерью посоветоваться, – продолжала ворчать Анна Фёдоровна.

– И попросить постоять рядом… – добавила, рассердившись, Анна.

Этот бесконечный, надоевший Анне разговор, Анна Фёдоровна заводила далеко не в первый раз и продолжала говорить одно и то же по привычке, как заигранная пластинка, считая своим долгом воспитывать давно уже взрослую дочь.

– А ты не огрызайся, а слушай, что тебе говорит мать!

Между тем Анна, покормив ребёнка, склонилась над кроваткой, укладывая его на пелёнку. Поскольку грудь она так и не удосужилась спрятать, девочка уцепилась за неё вместо игрушки, вцепившись своими коготками.

– Рано тебе ещё изучать окрестности! – сказала ей Анна и ловким движением спрятала грудь в халат.

– Обед закончен, – сказала она неизвестно кому, – Можно идти гулять, заодно и сама прогуляюсь.

– Ты приоденься, – сказала на всякий случай Анна Фёдоровна, – Не ходи так. А я пока заверну малышку.

– А кто меня видит! – возразила Анна, – Только выйду, все женихи и так побросают работу и скопятся возле меня. Вот только мне их не надо! Мне нужен один, такой, как Федька!

– Где он твой Федька? За очередным подолом ухлёстывает, скоро во сне его будешь звать! – сказала недовольно Анна Фёдоровна.

– Ну и пусть ухлёстывает, мы и без него погуляем. Он тоже погуляет и придёт, не может не прийти.

– Ну-ну, надейся и жди. Оптимизма тебе не занимать, – Анна Фёдоровна, пока дочь одевалась, приготовила малышку к прогулке.

Она вынесла её ко крыльцу и положила в коляску.

Федька Пряхин оболтус и лодырь слыл в деревне красавцем. Своей внешностью он притягивал женщин, как магнитом. Не надо ни к кому подбирать ключи и утруждаться. Попалась на его кудрявую внешность в своё время и Аня. Это потом приходит осознание всего происходящего, а в первый момент видна только внешность и больше ничего. А эта высокая белокурая кудрявая внешность пользовалась своим неотразимым преимуществом перед конкурентами, которых имелось далеко не в избытке.

– Не торопись, не вырони ребёнка! – напутствовала Анна Фёдоровна, когда Аня повела коляску к калитке.

А у калитки она нос к носу столкнулась с незнакомым мужиком. Деревенских ребят она всех знала, а этого в костюме и галстуке, который совсем не гармонировал с его небритым обличьем, не знала совсем. Она хотела прошмыгнуть мимо, но колесо коляски, как назло, юркнуло в щель между досками и никак не хотело оттуда вылезать. Помощь просить она не собиралась, не из таких передряг выходила победителем, имея кроме красоты и недюжинную силу.

– Вам помочь? – спросил мужик.

– Обойдусь, – грубо ответила она, не желая встревать в переговоры.

Мужик не сдавался. Он зачем-то снял кепку, почесал темя и снова её одел, а потом спросил:

– Не знаете ли случайно кто тут сдаёт угол? Я тут никого не знаю, спрашиваю у всех подряд.

– И что?

Мужик не понял, что она спросила, но Аня добавила:

– Много углов нашли?

– Пока ни одного.

Колесо коляски никак не вылезало из щели. Мужик спросил:

– Может, я всё-таки помогу?

Аня подвинулась в сторонку, не выпуская из руки дужку у коляски. Только теперь она внимательно посмотрела на мужика. «Так себе», – сделала она вывод, – «Не высокий, не низкий, какой-то средний и невзрачный, а ещё небритый».

– В угол поселишь семью, детей, а потом и весь дом оттяпаешь! – сказала она.

– Чего? – не понял мужик.

– Я насчёт попить, когда хочется сильно есть и переночевать тоже негде.

Колесо выскочило из щели как-то легко и быстро.

Вдруг Аня сунула коляску в руки мужику и сказала, как отрезала:

– Кати…

Мужик от растерянности покатил коляску.

– Я решила, что угол ты начнёшь отрабатывать прямо сейчас. У меня муж строгий, дармоедов не любит, а небольшой угол в избе найти можно.

– Куда катить? – спросил мужик.

– А так и кати – прямо, посреди улицы, а я буду за тебя держаться. Пусть все видят, что ты работаешь.

– А муж?

– Муж тоже должен всё видеть, чтобы не подумал случайно на плохое. Он будет очень рад, что ему помогают выполнять хозяйственные проблемы.

Так они и пошли. Аня захватила мужчину под руку и немного прижалась к его плечу. Возможно, прижалась, больше, чем требовали правила приличия, но в этом сейчас была острая необходимость. Она успела краем глаза увидеть любопытные глаза из окон домов. «Пусть смотрят», – злорадно подумала она, – «Пусть видят, что у меня есть свой заботливый ухажёр или муж – это будет зависеть от фантазии любопытных».

Её мысли прервал вопрос попутчика:

– А Вы не обманете, место для ночлега мне будет?

– Вопросы задавать рано, – ответила Аня, – Вы ещё ничего не заработали. Гулять с ребёнком надо два часа.

– Я стараюсь, но как-то не совсем удобно.

– Что? С ребёнком гулять неудобно?

– Нет, не в этом дело. Что подумают Ваши знакомые и муж…

– Об этом Вам как раз беспокоиться не следует. У нас так гуляют все: чей муж свободен с тем и гуляют.

– Странно…

– Ничего странного нет. Муж зарабатывает деньги, а гулять мне что, одной прикажете? Это как раз будет некрасиво: оставить женщину одну посреди улицы с ребёнком.

– Я не оставлю, мне даже нравится гулять с ребёнком.

– И я о том же, гуляешь не только с ребёнком, но и с самой красивой женщиной.

Попутчик, засмущавшись, умолк. Время гуляния незаметно подходило к финишу. Аня понимала, что случайный человек, возможно, с дороги; возможно, ему надо умыться, поесть и отдохнуть. Да мало ли какие имеются проблемы! Может, он больной и ему надо принять лекарства. Она даже покосилась на своего попутчика, но тут же отбросила эту мысль, как недостойную к существованию. «Нет, на больного он не похож! Хотя больными бывают старые и молодые, знакомые и незнакомые, красивые и замухрышки», – она опять взглянула на попутчика, – «На замухрышку он тоже не похож, прилично одет, вежлив и не старый».

– А Вы и в самом деле красивая женщина, – после некоторого молчания произнёс попутчик, – Меня звать Олег.

– А красоту звать Аня, – с гордостью произнесла Анна, польщённая комплиментом, – Мы пришли обратно к дому, заходите, место или, как Вы говорите, «угол», Вам выделим.

– Спасибо! – ответил Олег, размышляя, как он будет объясняться с мужем Анны.

В доме Олег увидел только пожилую женщину.

– Мама, возьми дитё у Олега, – сказала Анна, – Олег у нас пока поживёт, надо его накормить и дать ему отдохнуть, он целый день катал коляску.

Анна Фёдоровна, увидев незнакомого человека, от изумления потеряла дар речи, выполняя указания дочери, но ничего не спрашивая и не возражая.

Аня быстро сняла верхнюю одежду, сказав матери:

– Сейчас я его покормлю.

Анна Фёдоровна не поняла к кому это относилось, к гостю или к ребёнку, но Аня стала доставать по привычке из домашнего любимого халата свою грудь. Она быстро спохватилась, остановив процедуру и смутившись перед гостем.

– Мама, ты согрей чай, а я покормлю мальца. Вы снимайте свою куртку и располагайтесь, туалет там, – махнула она рукой и юркнула в другую комнату.

Оставшись наедине с собой, Олег совсем растерялся, не зная, что делать. Он начал объяснять Анне Фёдоровне почему он здесь, но она его остановила:

– Вы мойте руки и садитесь за стол, а объяснять, если в этом есть необходимость, будете Анне, а мне всё равно, кто Вы такой. Вы пришли с Анной, а дочери я доверяю.

– Она говорит, что у неё строгий муж.

Только теперь Анна Фёдоровна внимательно посмотрела на гостя, но опровергать слова дочери не спешила. «Сами разберутся», – подумала она.

– Она сказала Вас накормить, значит, садитесь и не разговаривайте.

– Я ненадолго, – счёл нужным через некоторое время пояснить Олег, но Анна, уже вышедшая из комнаты, возмутилась:

– Как это ненадолго? А кто будет гулять с ребёнком!?

– Я, то есть…, я не это хотел сказать, то есть, – совсем засмущался Олег.

– Я так и подумала, – сказала Анна, перейдя на «ты», – Будешь гулять с ним каждый день два часа – это и будет плата за проживание. Если захочешь, можешь попутно прогулять и меня.

Олег, отвечая на вопрос, даже привстал со стула, а теперь сел, обречённо думая, что влип в какую-то историю, ему пока совсем непонятную, но плата за проживание его воодушевила, он ответил:

– Такой договор меня устраивает, – и спросил:

– А муж?

– Его пока нет дома, значит, пока ты и будешь временно мужем без выполнения супружеских обязанностей. Что-то приколотить и приладить, у нас такая работа в доме имеется, в свободное время этим можно заниматься. У тебя бывает свободное время?

– Иногда бывает. Я приехал утрясти некоторые дела, закончу с ними и освобожу вам жилплощадь.

– Ну, утрясай… Мы мешать не будем. С ребёнком я могу погулять и сама.

Олег глядел на Анну не в силах отвести взгляд. Она вышла наряженная, какая-то свежая и румяная. «С неё бы писать картины!» – подумал он, а ещё: «Знает ли она о своей красоте?»

– Когда покушаешь, оставь всё, я приберу. Потом можешь заниматься своими делами, – промолвила Анна.

– Сегодня дел у меня нет.

– Дела, если нужны, мы найдём, но сначала отдохни и осмотри ближайшие окрестности. Спать будешь в большой комнате на диване, мама в детской, а я на печке, как в детстве.

– Может, я на печке?

– Нет, упадёшь с печки, что я потом буду делать с инвалидом? Выплачивать страховку?

Встав из-за стола, Олег сказал:

– Определите мне работу, буду отрабатывать проживание.

В этот вечер работа Олега не покидала. Оказалось, что объектов, где требовались мужские руки, очень много. Он попросил рабочую куртку, если таковая в доме найдётся.

– А штаны у меня есть, джинсы, в портфеле, – сказал он. Ему дали и куртку, и штаны, и допотопный инструмент, который явно выглядел не инструментом хозяина, а скорее хозяйки. Пришлось сначала затачивать ножи, топор, отвёртки; выпрямлять имеющиеся, бывшие в употреблении, гвозди, а уже потом заниматься непосредственно работой.

За работой его и застал зашедший в калитку мужчина. Он поздоровался и пошёл в дом, но зайти не успел, на крыльцо вышла Аня:

– У нас все дома, – сказала она, – Зачем пришёл?

А ещё она подумала, что быстро же слух дошёл до любимого, раз он так, как ретивый конь, примчался.

– Я к тебе, что и в дом не пустишь?

– Сейчас не пущу. Твоё место занято, свободная должность мужа тоже, а гостей мы сейчас не ждём, много работы. Если у тебя дело какое, говори здесь.

– Хотел повидаться.

– Повидался, посмотрел и иди, не мешай работать. Сейчас и в самом деле не до тебя, приводим хозяйство в порядок.

– А завтра?

– А завтра я тоже буду занята. Мы с Олегом пойдём гулять, а потом опять будем работать.

– Кто такой Олег?

– А тебе не всё равно. Кто бы он ни был, он мне помогает по хозяйству и здесь живёт, а сейчас я пойду его кормить, в общем, я занята. Если у тебя больше нет вопросов, оставь нас в покое.

Во время их разговора Олег повернулся к ним спиной и делал вид, что чужие дела его не интересуют. Сейчас он перекалывал большие поленья дров на маленькие, удобные для топки печи. Эта работа на редкость хорошо у него получалась, как будто он всю жизнь занимался колкой дров.

Анна сошла с крыльца и проводила Фёдора до калитки.

– Так я потом зайду? – спросил он, прощаясь.

– Нет, не заходи, у нас много дел. Проведал, посмотрел и иди. Мне и в самом деле надо заниматься делами.

Анна повернулась и, не оглядываясь, пошла от калитки прочь.

– Олег, хватит работать, пойдём ужинать, – на ходу сказала она своему работнику.

Ужин прошёл почти в полном молчании. Уставшего Олега клонило в сон и разговаривать ему не хотелось, а женщины тактично не донимали его вопросами.

После ужина Аня сказала:

– Диван в твоём распоряжении, хочешь, сразу ложись, а хочешь, читай, смотри телевизор или мечтай. Работу за сегодняшнее проживание ты даже перевыполнил.

– Я стараюсь отработать проживание, а с ребёнком буду гулять бесплатно – эта работа мне по душе.

Утром Олег ушёл. Аня долго смотрела ему вслед и ей казалось, что дом осиротел и стал каким-то неуютным. Она не понимала это ощущение, не осознавала произошедших изменений, но ей сейчас чего-то не хватало, исчезла частичка чего-то такого, что она никак не могла объяснить. «Буду ждать», – сказала она сама себе, боясь признаться, что этот незнакомый человек стал ей близким и родным, – «Он должен прийти, обещал же он гулять с ребёнком!»

Аня переделала все мелкие домашние дела, но время почему-то остановилось и не желало продвигаться вперёд. Анна Фёдоровна сказала:

– Он придёт, сильно ты ему понравилась!

Аня покраснела от того, что мать подслушала её мысли.

– У тебя на лице всё написано! – пояснила Анна Фёдоровна, – Я не вмешиваюсь, решать тебе, но похоже ты его совсем пока не знаешь.

– Мама, он может уйти и не прийти!

– А я думаю, некуда ему от тебя идти, а как Бог распорядится, только он это и знает! Готовь лучше хороший обед. Я не знаю, какие у него тут дела, но в любом случае ему надо где-то обедать, думаю, он придёт сюда.

Аня засуетилась, теперь она знала, чем заняться и что надо делать. Она сняла свой замурзанный халат и оделась, как на конкурс красоты, спрятав прилично свою выпирающую грудь. В таком одеянии она и принялась готовить обеденный стол, повязав на скорую руку фартук. А ещё, глянув в зеркало, она определила, что ни с лицом, ни с причёской ничего делать не надо – красоты ей не занимать! «Намажусь, а вдруг ему это не понравится?» – подумала она, – «Он видел, что я красива без всяких липовых прикрас!»

Олег пришёл.

– Можно я у вас попью чайку? – спросил он, – Я пока не знаю, где в вашей деревне можно пообедать.

– Чай у нас бесплатно, – сказала Аня, – Я готовлюсь гулять, поэтому оделась, – почему-то решила она оправдаться, – Сначала тебя покормлю.

– Хорошо. Прогулки я обещал, поэтому в счёт обеда пойду гулять, а чаю выпью.

– Я не могу ребёнка с тобой оставить, придётся меня брать с собой, – сказала Аня.

– С тобой ещё лучше, веселее.

– Но обедать придётся, – категорично сказала Аня, наливая суп, от которого, судя по запаху, невозможно было отказаться.

Олег принялся за еду, а Анна ушла к ребёнку, где Анна Фёдоровна уже вовсю руководила приготовлениями к прогулке.

Так они опять и ушли вдвоём под руку на удивление любопытным оконным зрителям. Олег всё время посматривал на часы. Анна сказала:

– Если спешишь, иди по своим делам, а вечером приходи, я буду ждать.

– Как-то непривычно, что меня кто-то будет ждать. Если не возражаешь, я сейчас уйду, обед у меня закончился, – ответил Олег.

– Иди, я догуляю одна.

– Ты не одна – вдвоём, а я приду – будем втроём.

Аня на него посмотрела, но ничего больше не сказала.

Олег удалялся, а Анна смотрела ему вслед, прислушиваясь к зарождающемуся внутри неё самой новому чувству.

Олег ушёл на работу и снова наступили серые будни, разбавляемые мелкими домашними разговорами. Вот и сейчас Анна Фёдоровна попыталась своим авторитетом надавить на дочь:

– Анька, прости, Господи, пошто малец корку хлеба заместо сиськи сосёт? Ты совсем от женихов рехнулась! Сколь можно учить? Сиськи не для женихов предназначены, а для кормления дитя, вот и корми! Ходишь, словно кикимора, вышедшая из болота! Что я не вижу штоли, что в окно так и зыркаешь, так и смотришь-высматриваешь. Мужика завела, так надо прибирать к рукам, а не выслеживать кажный евонный шаг. Я и сама знаю, что Олег хороший, но он не твой, не можешь, как следует, приголубить…

– Мама, он всё равно уедет! Он здесь в командировке и этого не скрывает. У него и в мыслях нет заводить семью с чужим ребёнком! Он не говорит, но я-то знаю, чувствую!

– Сколько тебя учить окаянную! Федьку отвадила, этого не пригрела, а дальше-то што думашь? Они у тебя так все разбегутся к своим законным жёнам и останешься при бубях. Уж я-то знаю!

– Насколько я знаю, у тебя муж был один. Откуда же тебе про всё знать? Сейчас и времена другие, и женихи другие. Олег мне нравится, но он не мой и жить здесь не собирается. Да я и не хочу влезать к нему в душу и менять его планы! Поживёт пока у нас, а там, как Бог даст, так и будет!

– Ну-ну, так и будешь одна маяться, да ещё с ребёнком. Я и смотрю, вначале прихорашивалась, а ныне ходишь, как старая баба-Яга на босу ногу. Олег – мужик, он хоть и вежливый, но глазам после работы нужен отдых. Одним супом он сыт не будет.

– Мама, он сам сказал, что в халате я ему нравлюсь больше, выгляжу домашней и вообще… Не хочу ничего объяснять, как-нибудь сами разберёмся.

– Разбирайтесь…, ужо и сказать ничё нельзя, каки-то вы обидчивы неумехи. Ребёнка заводить знаете, а как жить – совсем бестолковы. Мы раньше работали по двенадцать часов и на свиданку успевали до петухов и опять робили, не спавши. И мужики были каки-то крепки и нетребовательны. Ну, быват, выпьют по стакану на кажный глаз, дак што, мы и не замечали. Мужик, он и есть мужик, его надо прибирать к рукам и не роптать, не показывать свой норов и несогласие. Он тогда и будет шёлковый, от него много и не требуется, пусть сидит себе где-нибудь в уголку. Налей ему стопку, накорми. Ни одна баба не скажет, што семья без мужика, што проворонила и не приголубила, оттого и сбежал к другой. Не-е-т, в этом я разбираюсь, а вас молодых надо учить уму-разуму, штоб хвостом не вертели, а мужиков любили, как положено. Да што вам говорить….

Анна Фёдоровна внезапно умолкла, запас слов иссяк, а дочь больше не возражала. Она взяла ребёнка на руки, сунула ему в рот сиську и смотрела, как он кряхтит и чмокает довольный жизнью, довольный тем, что слышит знакомые голоса, чувствует родное тепло и благополучие в своей маленькой жизни. Дитё снова пыталось маленькими ручонками обхватить сиську, но её безразмерный объём не поддавался маленьким ручонкам, которые больно царапали ноготками кожу.

– Не твоё, руками не трогай! – сердито сказала Аня, – Ешь и отваливай. Мне ещё одного голодного надо кормить, скоро придёт на обед. А ты немного отдохни, потом пойдём гулять, там и поспишь.

Аня больше мать не слушала, она давно привыкла к наставлениям и все разговоры об одном и том же она знала наизусть. В одном мать была права: мужа у неё, как не было, так и нет. Федьку она почему-то больше не могла видеть, вся его сущность вызывала у ней какое-то чувство брезгливости, то ли от его постоянных гуляний, то ли сказывалось предательство, нежелание признавать своего ребёнка, хотя к ней он с появлением Олега проявлял явное неравнодушие и внимательность.

Анна, вопреки причудам Олега, послушалась мать и, положив ребёнка, стала прихорашиваться, оглядывая себя в зеркало и одеваясь, как на именины. Едва она успела закончить процедуру, как появился Олег.

– Ты куда-то пошла? – спросил он.

– А куда я могу пойти? – ответила она вопросом на вопрос, – У нас всё строго по расписанию, подошло время гулять.

– Ну, тогда я и раздеваться не буду.

– Нет, так дело не пойдёт. Сначала я тебя накормлю, а потом сам решишь, идти с нами или нет. Иди мой руки и за стол! Федьку случайно не встретил?

– Я в чужие дела не лезу, но его поблизости не видел.

Слово «чужие» резануло Ане слух, но она никак на это не отреагировала, понимая, что трудно определить, кто свой, а кто чужой, а Олег, сказав так, прав, хоть и сказал обидно.

– Я спросила только потому, что раньше он меня так часто не навещал, а ныне вертится возле ворот, будто привязанный, не обращай внимания.

– Я и не обращаю, моя задача вас прогулять, я её выполню, что бы не случилось. Не вижу что-то Анны Фёдоровны.

– Она наверно прилегла отдохнуть, пол дня крутилась по хозяйству.

Больше Аня Олега не отвлекала от обеда, но и не уходила, ненавязчиво слегка, будто невзначай, к нему прикасаясь, собирая для мытья посуду и подавая очередное блюдо.

Отобедав, Олег взял на руки ребёнка и понёс к коляске на улицу. Аня шла следом, освобождённая от этой повседневной работы. Олег покатил коляску, а девушка взяла его под руку и сильно прижалась, будто боясь его утерять.

– А знаешь, – заговорил Олег, – Я все дела закончил, мне надо ехать.

– Так быстро? – отстранилась от него Аня и заглянула в глаза.

– Не быстро. Я и не рассчитывал здесь долго задерживаться, получилось даже дольше запланированного.

– Ладно, это я так, как-то неожиданно, – смутилась Анна, – Стала почему-то привыкать, что ты нас каждый день прогуливаешь.

– Да и я как-то попривык, раньше тоже ездил в командировки, но жил в гостиницах всухомятку, а тут живу, как у Христа за пазухой, почти, как семейный.

– Что тебе мешает жить и дальше так? – не удержалась и спросила Анна.

– Ты же знаешь – работа, я не могу бросить свою работу и жить здесь безработным. Давай не продолжать эту тему, – предложил Олег.

– Давай, я спросила просто так.

– А за жильё я заплачу, независимо от твоего желания. Я мужчина и не могу жить за счёт женщин. Заработок у меня хороший, а вам хоть какое-то в доме подспорье и не возражай!

– Тогда я тебя при прощании обниму и ты тоже не возражай. Ты наверно заметил, что за нами уже из окон не подсматривают, привыкли. Люди здесь хорошие, но любопытные, особенно быстро узнают, кто с кем гуляет и где бывают.

– Наверно это везде так, тема всем интересная и не умирающая.

– Наверно.

Они замолчали. Внезапно закончилась тема, а к новой приступать не хотелось. Им и так было не скучно. Девочка мирно спала в коляске, чувствуя присутствие только знакомых людей. Аня уже без стеснения прижалась плотно к Олегу, не обращая никакого внимания на ближайшее окружение и не интересуясь, подсматривают за ними или нет. В эту минуту её больше никто не интересовал и не было никакого дела до отца ребёнка. Она стала как-то незаметно для себя осознавать, что Фёдор случайный в её жизни человек, которого совершенно не интересует их жизнь, их желания, их будущее, их защита, не было у них никакой любви и вряд ли будет, а раз так, значит, от обузы лучше избавиться сейчас, пока ребёнок маленький и ничего не понимает. Решение это пришло внезапно и прочно в ней осело. А себя она знает, решила, значит, так и будет. Вперёд как-то не загадывалось, как получится, так и получится.

Они незаметно очутились снова у калитки.

– Я побежал, – сообщил Олег, – Сегодня с меня теребят по деревенскому обычаю отвальное. Не бойся, дома я буянить не буду.

– Я и не боюсь, на чрезвычайную ситуацию у нас с мамой имеются средства защиты.

– Опасные вы люди, а я и не знал, – пошутил Олег.