скачать книгу бесплатно
– Да я…
– Ты не тушуйся, а говори прямо: «Пить не брошу!»
Все присутствующие расхохотались. Язёв, привыкший, казалось бы, ко всему, засмущался.
– Ты, Васильевич, берёшь быка за рога. Даже неподдающегося уговоришь! Давай-ка я на машине проеду.
– Вот тебе ключи, а двигатель без давления масла запорешь, так и шут с ним. Всё равно его менять сам будешь. А ходовую часть посмотри, может, что-нибудь ещё заменишь, а потом загони её в док. Крыша над зданием уже есть, мешать машина никому не будет. Шилина я предупрежу.
Мысленно Якутин записал себе очередную победу. Машина по штатному расписанию ему не положена. Учитывая, что в семидесятые годы девятнадцатого столетия, автомобиль вообще в деревне являлся большой роскошью, ему очень повезло, что руководитель, в нарушение всех норм, пошёл ему на уступку. Но таков уж был начальник АТБ, иначе бы он просто не назывался Якутиным. Пётр Васильевич никогда не пасовал перед трудностями, а уж что задумал, с намеченного пути его ничем не свернуть. Его авторитет в глазах подчинённых только вырос.
– То ли ещё будет! Вот построим предприятие, и я каждому из вас выпишу по машине, – сообщил Якутин всем присутствующим.
– Дело за немногим, – сказал Серый, – Осталось только построить. Ловим тебя на слове. С сегодняшнего дня будем вечерами строить личные гаражи.
– А ты чего такой унылый, Евгений Анатольевич? Тебе машина будет первому, как первопроходцу. Разве ты не заработал себе машину?
– Мы люди маленькие. Я не партийный, а простым смертным машина не полагается.
– Ты не прибедняйся! Мы-то знаем, кто ты такой. Ты, прежде всего, инженер, а инженеру машина положена в любом случае. По крайней мере, на моей машине будешь ездить. Все инженеры будут ГАЗоном пользоваться. А ты в душе комсомолец – я знаю, а коммунистом тоже станешь!
Серый скромно промолчал, но он знал, что начальник может выполнить своё обещание. Якутин никогда не пил за чужой счёт и не злоупотреблял доверием подчинённых. Это его качество знали все.
– Ты, Евгений Анатольевич, жену себе выбери, – продолжил Якутин, – а то плохой пример показываешь подчинённым.
– Мне ещё рано. Пока присматриваюсь.
– Ты доприсматриваешься, что женщины на тебя перестанут обращать внимание. Смотри, сколько молодых ребят-конкурентов!
– Они мне не конкуренты. Слишком пока глупые в семейном плане. Сами ещё дети, за которыми надо присматривать!
Подъехал Язёв:
– Тут, Васильевич, требуется приложить руки, – он подробно объяснил, где стучит и побрякивает.
– Машина пока в твоём полном распоряжении, смотри, разбирайся, ремонтируй. Я постараюсь тебя не отвлекать.
Репанов при встрече посетовал Якутину, что он, как первый зам, машины не имеет, а начальник АТБ с машиной.
– За что тебе такая привилегия? – спросил он.
– За работу, за работу, Андрей Николаевич! – ответил Якутин и не удержался, зацепил, – На тебе висит происшествие, а у нас пока всё в порядке.
Репанов чувствовал подвох, но «пилюлю» пришлось проглотить. Он только проглотил слюну и, больше ничего не сказав, повернулся и зашагал прочь.
Осень выдалась дождливая и слякотная. Положительную сторону в этом инженеры видели только в том, что исчезла пыль, но двигатели за лето её «наглотали» столько, что самолёты один за другим становились на прикол. Выполнять рейсовую работу прибыли самолёты с других предприятий. Инженерам становилось обидно, что работу забирают конкуренты, но ничего нельзя с этим поделать. Репанов отыгрывался, не забывая на каждом разборе, упрекнуть Якутина в бездействии.
Дождь наполнил ручьи и реки, превратил грунтовые дороги в непролазные топи. Если по району как-то ещё можно передвигаться на водном транспорте, то в областной центр путь остался только по воздуху. Отсутствие в достаточном количестве самолётов, задержки рейсов, погодные условия создавали огромные очереди при посадке в самолёт. Когда объявляли посадку на рейс двенадцатиместного самолёта, в накопитель устремлялась толпа в сотню и более человек. Большая часть пассажиров шла с билетами, но находились и такие, которые надеялись просто на чудо. Трещали переборки. Люди с баулами, рюкзаками, сумками напоминали разворошённый улей, который скапливался в огромную кучу, чтобы всей массой достичь желаемого результата. Как правило, впереди оказывались те, кто сильнее и имел меньше вещей.
Дамы с детьми, пожилые и больные люди оказывались где-то сзади, там, где их совсем не видно. В узком проходе сразу застревала пара человек, держа сзади сумки, которые оказывались зажаты другими людьми – это создавало неподдающуюся никаким усилиям пробку. Разгорячённые борьбой друг с другом за место у дверей, пассажиры нервничали, кричали, шумели, протягивали через головы свои документы, но весь этот хаос мало помогал нормальной посадке.
– Мужчина, что вы ко мне прижались, да ещё каким-то костлявым местом? – кричала какая-то возмущённая женщина, – Уступите даме дорогу. Или вы не учились в школе? – спросила она, не надеясь получить какой-либо ответ.
Лысый мужик потный и красный стоял зажатый двумя дамами так, что не мог пошевелиться, а ещё стеснялся и боялся доставить попутчицам неудобство. От этого он ещё больше краснел. Ему становилось жарко так, что он пылал, как огненный шар, а оправдываться, он знал, бесполезно. Он понимал, что никакими усилиями ему от дамы не отодвинуться, а любое телодвижение может быть воспринято неправильно. Сейчас даже его должность, начальник Тайбольской рыбинспекции, не имела абсолютно никакого значения. Он только мотал головой с запотевшими очками и молча переносил невзгоды.
Юркие дети сновали где-то внизу между ног, продираясь, как их взрослые мамы, папы и бабушки вперёд.
Женщины с отдела перевозок выкрикивали:
– Женщины с детьми! Больные! Инвалиды! По телеграмме! Служебные!
Они – эти женщины ничего сделать не могли с неуправляемой толпой, а просто старались набрать нужное количество человек, соблюдая определённые правила.
Откуда-то сзади раздавались ответные крики, что таковые имеются, но дальше дело не двигалось. Передний заслон ни за что не хотел пропускать кого-нибудь впереди себя, понимая, что места может не достаться. Люди с других рейсов большой губернии старались держаться дальше от этой разъярённой толпы, хотя посадку иногда объявляли на несколько рейсов. Но на огромный ИЛ-18, следующий в Москву или Ленинград, никогда такой пробки не создавалось.
Иногда где-то в зале раздавался громкий возглас:
– Это Тайбола пошла на посадку!
Все другие пассажиры понимали, что пока не наберут нужные двенадцать человек на рейс в Тайболу, к накопителю лучше не подходить.
Набирали обычно не двенадцать, а тринадцать человек. Дежурные по посадке, понимая всю нелепость ситуации, брали с собой на перрон запасного пассажира
– а вдруг экипаж согласится взять! Экипажи отказывали редко. Садился тринадцатый, не считая пары служебных «зайцев», просочившихся из ниоткуда в самолёт.
«Зайцы» в форме делали вид, что они из экипажа, а прочие просто прятались где-нибудь в укромном месте, вылезая после закрытия входной двери. Иногда они садились на сиденья экипажа, освобождая их в последний момент. В тесном салоне самолёта никогда никто не жаловался на неудобства, считая за счастье, что он тут сидит и через полтора часа прилетит туда, куда нужно, где-то в глубине души понимая, что он сел, а большая часть людей осталась ожидать другого рейса, который то ли будет, то ли перенесётся на следующий день.
Через многие годы, когда полетели большие самолёты, и мест всем хватало, Тайбола всё равно шла в накопитель по своим законам, беря его штурмом.
Брызгалов летал слишком часто. Он никогда не отказывался от командировки, когда этого требовали обстоятельства. Чаще всего ему приходилось выполнять роль снабженца. Неповоротливый механизм снабжения не успевал вовремя поставлять нужные детали и агрегаты, поэтому посылали инженера, чтобы ускорить этот процесс. Кладовщицы материальных складов хорошо знали примелькавшегося инженера, считая его снабженцем, и наперебой предлагали свой залежавшийся товар. Они, в отличие от начальства, ничего старались не придерживать и не скрывать, а, наоборот, избавлялись, как они считали, от лишнего «хлама». Поэтому Брызгалов не шёл к начальству, а шёл сначала на склады выяснить наличие нужных ему деталей и агрегатов, а уж потом, имея запас знаний о наличии всего необходимого, шёл всё это выписывать и доказывать начальникам, что необходимый товар на складе имеется.
Его и посылали из-за того, что он никогда пустой не возвращался. Имелась только одна проблема: сесть на рейсовый самолёт. Но и тут его примелькавшуюся фигуру дежурные по посадке запомнили, и он почти всегда попадал в число двенадцати пассажиров, а когда не попадал – просачивался, как другие «зайцы», прямо к самолёту.
В этот раз задача ему выпала более сложная: выделен самолёт, который должен привезти только служебный груз. Простаивали не только неисправные самолёты, но и строители, которых зачастую держала «мелочь» и, которую среди болот и тайги взять негде.
Виктор велел экипажу его ждать, а сам устремился на знакомые склады. Залежавшегося товара скопилось много, поэтому ему любезно предоставили бортовую машину и грузчиков. Машину загрузили полностью. При перекладывании ящиков и коробок в самолёт Виктор подсчитывал приблизительно вес. Даже по приблизительным подсчётам вес превышал предельную норму. Экипаж полностью доверился ему и не вмешивался.
Виктор ещё раз всё пересчитал, а затем в категоричной форме приказал грузчикам ящик стекла весом более ста килограмм выгрузить обратно в машину. Мужики начали возмущаться, но Брызгалов оказался непреклонен. Ящик выгрузили и увезли обратно на склад.
При разбеге самолёт долго не хотел отрываться от взлётной полосы, предназначенной для больших самолётов, длиной два с половиной километра. Самолёт бежал, подпрыгивал на швах бетонных плит, но не отрывался. Виктор в этот раз сел не к экипажу, а в салон самолёта прямо на ящики.
АН-2 последний раз подпрыгнул и, наконец, к концу полосы от неё оторвался, медленно, по сантиметру, набирая высоту.
Командир самолёта обернулся назад и погрозил ему кулаком. Виктор только пожал плечами. Он понял, что допустили явный перегруз, но самолёт оторвался, значит, не всё потеряно. Длина полосы позволила набрать нужную скорость. А дальше двигатель медленно «потянул» самолёт вверх и в сторону дома.
Это были его обычны будни. Виктор, сидя в самолёте, подумал: «А что, если бы он не выгрузил ящик стекла?»
Поделиться своими мыслями сейчас не с кем. Уж он-то знал, что интуиция его никогда не подводила! Ровный шум двигателя убаюкивал. Виктор задремал.
По прилёту его встретил Якутин:
– Пойдём! У тебя день приезда, на работу идти не надо, поедешь со мной.
– Куда? – только и спросил Виктор
– Я познакомлю тебя ещё с одним нужным человеком.
Идти никуда не пришлось. Якутин сел в ГАЗ-69 и пригласил Виктора сесть рядом. Машинка затряслась по Тайбольским хлябям на просёлочную дорогу.
Якутин сказал:
– Язёв её довёл до ума. Смотри, давление масла идеальное, новый «движок» работает, как часы. Я теперь только езжу. У тебя права есть, будешь ездить и ты, а другим я стараюсь её не давать, только по острой необходимости.
Приехали в тот район Тайболы, где Виктор пока ещё не показывался и не освоился. Здесь стояли только частные маленькие домики, образовав когда-то давно свою маленькую деревню. Впоследствии Тайбола разрасталась, а деревенька стала микрорайоном Тайболы, оставив своё название. От центра её отделял огромный овраг, заросший по краям стройными соснами.
До оврага дорога выглядела удовлетворительной, но подъём в гору оказался из жидкой красной глины с очень глубокими колеями, в которых виднелись ветки от сосен, палки и даже целые брёвна. Инженеры понимали, что здесь для любой машины всегда плановая остановка в разбитых колеях. Водители, застряв, подсовывали под колёса всё, что могли найти в округе.
«Газон» остановился. Якутин в раздумье смотрел на идущую вверх колею.
– Ну, как, проедем? – спросил он.
– Ты водитель, ты и решай, – ответил Брызгалов, – Если сядем, то навечно. Нам отсюда не выбраться.
– Не переживай, не в таких переделках бывали! Если что, подтолкнёшь.
Якутин включил пониженную передачу. Машина медленно поползла вверх. Он старался держать её сбоку, чтобы не свалиться в глубокие колеи. Колёса пробуксовывали, норовя развернуть машину поперёк дороги. Якутин едва её удерживал в нужном направлении. С большим трудом, но в гору въехали.
– Ну, ты и мастер! – сказал Брызгалов.
– Это не я, это заслуга машины. Осталось метров пятьсот по сплошному месиву.
– Как же тут ходят люди?
– Людям на дорогу идти не надо. У них есть свои тайные тропинки между сосен, по которым можно пройти даже в туфлях.
Машина остановилась возле маленького невзрачного домика, сверкавшего ещё не успевшими потемнеть брёвнами.
– Вот мы и приехали! – сказал Якутин, – Пойдём знакомиться.
Постучавшись, они вошли в дом. Дверь открыл сам хозяин. На вид он одинакового с гостями возраста в простой рубашке с длинными рукавами. На ногах надеты шерстяные носки, служившие для обогрева и одновременно тапками. Человек этот похож на обыкновенного сельского крестьянина.
– Привет! – сказал Якутин, – Гостей не ждёте?
– Свои все дома, а гостей не ждали, – ответил мужик.
– Вот, привёз тебе инженера для знакомства, мой заместитель, звать… – он назвал полностью фамилию, имя и отчество, – А это Ёлкин Зиновий Владимирович, главный механик базы аэросаней, местный Кулибин.
Брызгалов уже давно приметил, что по реке время от времени снуют юркие аэросани-амфибии. Как потом выяснилось, они развозили почтовые отправления по отдалённым деревням. В пору бездорожья и мелководья – это, пожалуй, единственный доступный наземный транспорт. А теперь он своими глазами видел человека, который командует этими юркими машинами.
Якутин при входе в жилое помещение вытащил из-за пазухи бутылку водки и поставил на стол.
– Закусить, Владимирович, я надеюсь, чего-нибудь найдёшь, – сказал Пётр Васильевич.
– Найдём, – просто ответил хозяин, включая в розетку вилку от шнура электрического самовара.
– Вот, Витя, этот человек заведует всеми амфибиями. С плохими людьми я тебя не знакомлю. У него даже прозвище есть – Кулибин. Этот человек во всем посёлке знает, где и что лежит, даже в квартирах и частных домах. К нему можно обращаться по любому вопросу. Если нужной вещи нигде не можешь найти, он скажет, где она лежит, – Якутин хохотнул, – Шутка, конечно, но на девяносто процентов правда.
– Ты уж, Пётр Васильевич, сильно преувеличиваешь, – возразил хозяин.
– А что, разве не так? Я сколько к тебе обращался? Ты всегда всё находил. Давай, приглашай за стол, гостям надо утолить жажду. Видел, на каком танке мы приехали?
– Видел, – ответил Ёлкин, – Поздравляю с приобретением!
– Выпьем чайку, познакомишься ближе с моим заместителем. Он амфибии видел только издалека, правда, знает, что это почти самолёт, только без крыльев, – Якутин засмеялся.
Рассмеялись и все остальные. Хозяйка, маленькая худощавая женщина, накрывала стол, расставив всем тарелки и стопки.
– Дарья Георгиевна, а Вы чего себе стопку не ставите? – спросил Якутин.
– Я водку не буду.
– Так нельзя, должны быть все замешаны в этом процессе и должны быть все заодно. Ставьте стопку, мы нальем чуть-чуть.
Хозяйка послушно достала ещё одну стопку.
Хозяин дома имел свой телефон, который находился на тумбочке возле стола. В то время свой домашний телефон имели немногие. Телефоны в квартиры ставили, но по великому блату и далеко не всем. Зиновий Владимирович считался работником почтовой связи, поэтому ему аппарат поставили, как своему работнику.
– Уютно тут у вас, – сказал Брызгалов, – Южная сторона посёлка, дом смотрит на солнечную сторону.
– Дом недавно построен. Буду к нему пристраивать ещё одно жилое помещение, – ответил хозяин.
– Всё хорошо, только дорога к вам не проезжая.
– А к нам никто и не ездит. По этой дороге ходят в основном трелёвочники с лесом, а машины сюда не заглядывают. Я удивляюсь, как вы сумели проехать.
– А у нас самолёты летают по прямой, вот и мы ехали по прямой, – пошутил Якутин.
– У нас хоть по прямой, хоть по кривой, все на подъёме застревают.
– Мы же не застряли, значит, не все. Когда нам, Владимирович, выделишь амфибию? Нельзя, чтобы в авиации не имелось своей амфибии. Ты нам присмотри какую-нибудь развалюху. Пока это шутка, но вопросом этим я займусь всерьёз, – Якутин наполнил стопки, – С командиром я уже говорил. Он молчит, но в память себе записал. Думаю – это дело времени. Скоро мы к тебе придём за амфибией, так что думай и соображай.
– Я такие вопросы не решаю.
– Твоё дело выделить амфибию, а вопрос мы решим на более высоком уровне. И позаботься, чтобы у нас с командиром нарисовались водительские права, причём, самые настоящие. И потом, как это не решаю вопросы?! Кто же тогда их будет решать, если не мы?
Когда выпили по третьей кружке чаю, инженеры поднялись.
– В гостях хорошо, но надо и честь знать, – сказал Якутин.
