Одиночный побег

– Вот гады, что в водку подсыпали…

Когда прошло еще часа три, Олег лежал в постели лицом вниз. Его разбудил звонок мобильного.

Олег с трудом проснулся и поднес к уху трубу:

– Алло!

– Тимоти?

– Что?

– Тимоти, ты?

– Какой Тимоти на?

– Ты че – закинулся с утра? Это Эльдар!

– Это ты закинулся, какой Эльдар на?

– Ошибся что ли… – вешают трубку.

– Дебилы, – снова сказал философски Олег.

Он поднялся, держась руками за голову. В мозгу проплывали казаки, сиськи Анны Семенович и давешняя церковь на Динамо. Он зашел в спальню Бори с Катей. Женщина в ночной рубашке лежала на кровати. Ее нога была игриво отброшена, а ночная рубашка задрана. Боря лежал за ней. Лицо у него было зеленое. По всему видать, товарищ умер. Олег присмотрелся – действительно не дышит. Он подошел к Кате. Такая же картина – дыхания нет, зрачки на свет не реагируют.

У кровати предательски стояла бутылка водки, с 50-граммовым остатком пойла. На всякий случай Олег крикнул:

– Алло! Доброе утро! Десять часов! Не пора ли вставать?!

Они не шевелились.

Олег опустился над Катей – пощупал пульс, посмотрел зрачки еще раз – не реагирует. Застывшее лицо Бори не излучало энергии жизни.

Олег нагнулся, чтоб посмотреть внимательнее на бутылку и замер – внизу под кроватью лежал портфель: кожаный, солидный, лежал на боку. Он был закрыт, но замки отброшены. А рядом лежала аккуратная, как из банка, купюра в 500 евро. Олег достал портфель из-под кровати. Приоткрыл его, задумался на несколько секунд и закрыл. Он был полон этих пачек евро, то есть битком… Спинным мозгом Олег почувствовал, что все, что происходило накануне в этом странном номере – не сон и не обман. Нет, это не было счастье, это был шок и страх. Страх, что сейчас у него этот портфель отберут. Олег огляделся в комнате и подошел к столу. На столе лежали все те же вексель, его расписка, заверенная нотариусом, и бумага с надписью «Завещание», которую он не помнил. В ней говорилось о том, что Борис Аркадьевич Кантор, 1961 года рождения, прописанный по такому-то адресу, завещает все свое имущество после своей смерти, где бы оно не находилось, и в чем бы оно не заключалось, ему, Колесникову Олегу Валериевичу, 1976 года рождения, ну и так далее.

Внизу стояла длинная корявая подпись Бори с расшифровкой имени, фамилии и отчества, а также печать и подпись нотариуса. Олег стал вспоминать вчерашние звонки с мобильного, вызов такси, поездку в ресторан «Яр», цыган, возвращение домой, еще одна открытая бутылка водки, приезд нотариуса, 500 евро, которые засовывали ему в карман (вот почему полезли за деньгами в портфель и не закрыли его – чтоб гульнуть в ресторане и заплатить нотариусу!) Обнимания и поцелуи с Борей, потом с нотариусом, потом всех вместе с Катей… Еще он помнил ванну с Катей и джакузи, голого Борю, который залезал в джакузи вместе с ними, и которого выпроваживали оттуда пинками, и, наконец, ее кокетливую филейную часть и плотный затылок с завитками рыжих волос, который ритмично маячил прям перед ним. На этом его память была заполнена, дальше пробел.

Глава четвертая

Главное в нашем деле – вовремя смыться

Зеркальный лифт элитной гостиницы скользил вниз.

Вдруг, может, и не вдруг, а в силу необходимости, предписанной природой вещей, в лифт зашли две девушки в платьях 18-го века, напудренных париках и стянутых талиях. Они посмотрели на себя в зеркало, поправляя прическу. Между девушками протекал следующий диалог.

– Я папику вчера звонила, он не доступен.

– А я его вчера видела.

– Ну, и как он? Все со своей шалавой?

Олег вышел в холл подземного этажа с портфелем в руке. Звучала барочная музыка. Кругом расположились, как статуи в Летнем саду, солидные господа и модели с силиконовым бюстом. Молодые люди в камзолах со шпагами и девушки в кринолинах раздавали шампанское. На стеклянных витражах лежали ювелирные украшения, подсвеченные неоном. Олег с портфелем в руке прошел мимо этой толпы, как в параллельной реальности. По винтовой лестнице еще спускались люди.

Он подошел к швейцару в смокинге:

– Скажите, где здесь выход?

– Это на первом этаже. – Швейцар в белых перчатках поднял палец вверх, как капельмейстер, и уставился на Олега: – А здесь бутик, открытие бутика! Это подземный этаж!

Олег повернулся и пошел к лифту. Снова пришлось ехать вверх. Время тянулось слишком медленно, слишком… бабы в кринолинах со швейцарами уплывали вниз, и белый палец швейцара в перчатке застыл перед носом. Подземный этаж оказался слишком глубоко.

На первом этаже открылись створки лифта, и, сильно приволакивая ногу, в лифт ворвался Боря с перекошенным лицом:

– А, певец! – он сходу ткнул растерявшегося Олега в пах кулаком.

Олег согнулся от боли. Двери лифта плавно закрылись. Одна рука Бори оказалась на ручке портфеля, вторая одним взмахом приставила нож-бабочку к горлу Олега:

– Что, корешок, смыться хотел? Думал я того, в ящик сыграл? Я ж говорил, что не пьянею! Да я из тебя семя выжму!

Олег схватился двумя руками за руку Бориса с ножом. Вывернул ее так, что Борис вскрикнул. Нож выпал. Борис схватил за горло Олега, тот попытался разжать стальную хватку, свалил Бориса на пол и сам упал. Превозмогая друг друга, они сцепились на полу. Лифт медленно шел вверх, за стеклянными стенками лифта, как муравьи, передвигались человеческие фигурки. Портфель болтался, как мячик в регби. Словно из аквариума, доносилась барочная музыка.

Олег высвободил руку, потянулся к кнопке stop. Лифт остановился между этажами. Боря, тем временем, достал до ножа и нанёс удар, но Олег перехватил руку. Несколько секунд он лежал под Борей, тот схватил обеими руками нож, направив его в горло Олега. Олег сдержал его руки. Гримаса исказила Борино лицо. Лишь хрип вырвался из его пропитого горла:

– Врешь, гад, не уйдешь… я в танке горел… под Сталинградом! Отдай портфель… падла!

– Да не горел ты ни в каком танке! – Сверх усилия Олег перевернул руки Бори и воткнул нож в его шею Бориными же руками. Аккурат в желобок над ключицей.

– Прости, брат…

Борис захрипел, вытаращив глаз, обмяк.

Обессилев, Олег выполз из-под Бори. Это было нелегко. Надо было собраться с мыслями. Он убил человека, причем, в центре огромного города, в многолюдном месте. Сейчас сюда могут войти. Надо бежать, бежать – рефреном стучало у него в висках. Последний раз он посмотрел на Борю. Гримаса удивления застыла на его лице, из шеи торчал нож.

Олег поднялся, перед зеркалом привел себя в порядок. На отвороте пиджака была Борина кровь. Олег поднял портфель, достал платок, вытер пиджак. Нож он не трогал, поэтому рукоять вытирать не стал.

В холле восьмого этажа отеля «Мариотт» на Тверской открылись двери лифта. Олег вышел с портфелем в пустой холл.

А в лифте осталась сидящая в странной позе фигура человека. Он словно бы медитировал, глядя сквозь прозрачные стенки лифта на этот продолжающийся человеческий маскарад, спиной к дверям, уткнувшись головой в противоположные стеклянные двери. Ветеран, мошенник, великий лгун и комбинатор Борис Кантор. Вошедшие старички немцы сначала приняли его за пьяного, но, приглядевшись, заметили под ним лужу крови, о чем и сообщили секьюрити.

На окраине города, в одном из спальных районов, Олег достал пустую бутылку из портфеля и разбил ее об забор. Он хотел уничтожить отпечатки пальцев. Хотя бы что-то, – думал Олег, – понимая, что полно других отпечатков осталось на предметах комнаты.

До нужного отделения банка было недалеко. Он уже бывал здесь. Здесь он иногда платил по своей кредитной карте. Пока он ждал своей очереди, он аккуратно отошел в угол лицом к стене и протянул руки вперед. Пальцы еще слегка дрожали. Он снял пиджак, сделал глубокий вдох, чтобы успокоится.

Менеджеру был неопределенного пола, услужлив и приятен:

– Здравствуйте!

Олег не сразу понял кто это – женоподобный парень или мужеподобная дева. Темные волосы с прической каре аккуратно обрамляли светлокожее лицо унисекс. Голос был тоже унисекс. Костюм тоже.

– Добрый день! – повторило оно.

– Я хотел бы положить крупную сумму на счет.

– Вы имеете в виду годовой вклад под проценты? У нас сейчас хорошие предложения.

– Нет, просто на счет, причем валютный.

– У вас уже есть счет в нашем банке?

Олег протянул ему кредитку:

– Вот это расчетная карта…

– Ваша карта не валютная, и на вашу карту вы можете положить не больше 600 тысяч рублей без подтверждающих документов.

– Каких это?

– Справка о доходах, ну и так далее, поймите, нас ведь тоже проверяют.

– Понимаю, – задумался Олег, – а какие суммы не потребуют наличия документов? Если, скажем, не на карту?

– Думаю, до 1 миллиона рублей включительно. У нас есть предложение – вклад «всегда с собой». Это выгодный вклад, с которого вы всегда можете перебросить деньги себе на карту. Пополняемо-отзывной депозит. Очень удобно! Или мы можем открыть мультивалютную карту. Там уже количество средств ничем не ограничено! Три счета в одном: рубли, доллары и евро.

– И сколько я могу положить евро?

– Сколько хотите.

– Что ж, давайте! – решил Олег и понял, что это, скорее всего, мужская особь с женской прической.

Выйдя из банка, Олег по-прежнему нес портфель, однако, сильно похудевший. Странный банк. В рублях до шестисот тысяч, а в евро клади сколько хочешь! Наверное, им нужна валюта. Почти семь с половиной миллионов оказалось в портфеле. Когда кассир при пересчете дошел до пяти миллионов, Олег сказал «хватит». Остальное он оставил себе. Однако, долго держать деньги на карте нельзя было. Надо было что-то придумать, пока за ним не пришли. Большие деньги на одном месте не залёживаются, кто-то его наверняка уже ищет. Это он знал точно. Через час он уже сидел у себя дома на кухне. Что-то бубнило радио – маленький транзистор.

Олег поедал свою незамысловатую пищу холостяка. Он достал сосиски из кастрюли, положил на тарелку, поставил на стол, добавил зеленого горошка, отломил ломоть хлеба, и автоматически начал есть. Трубку телефона у уха:

– Алло, скажите, вы ставите на учет? Отлично… Хорошо, я согласен. До скольких вы работаете? Понял, спасибо.

Олег посмотрел в ноутбук и пролистал новостные сюжеты. Вот он, они уже знают! Нажал значок видео. «Криминальная хроника»

– В отеле Мариотт, – начала ведущая металлическим дежурным тоном, – в лифте сегодня утром около 10.30 обнаружен труп неизвестного мужчины. Его сожительница также найдена мертвой в номере.

Фото Бори и Кати выплывает на экран.

– Родственников и знакомых погибших просим обратиться по телефонам… – продолжала теледива. – Предположительно, женщина погибла в результате алкогольного отравления, мужчина же убит ударом ножа. Вероятно, накануне с ними проводил время еще один неизвестный. В номере найдены его отпечатки пальцев.

Камера наблюдения показала силуэт Олега, везущего коляску с Борей по коридору. Однако, его лицо неразличимо издалека.

Вот в чёрно-белом изображении Олег выходит из номера – в его руке портфель. Вид сзади.

Он постоял и огляделся.

Дикторша закончила:

– Всех, кто что-нибудь знает об этом человеке, просим сообщить по номерам…

Олег посмотрел на портфель, стоящий у него посреди комнаты. Он подошел к нему, расстегнул боковую молнию. В одной красной папке лежали все Борины бумаги. Это были замысловатые облигации, выписки по акциям, векселя. Там были бумаги Газпрома, Роснефти, других крупных компаний. Таких векселей, как он видел, было пять на «Урожай». Там были и Борины счета в банках. «Сколько же у него денег?» – подумал Олег.

В отдельный файл он положил завещание Бори.

Полчаса он провел за монитором компьютера, изучая вопросы ценных бумаг. С этими векселями не нужно никакого завещания, вписывай свое имя и все. С другими бумагами и счетами сложнее. Но на то ведь есть завещание, по которому он может всеми этими счетами распоряжаться! Он задумался. Конечно же, сейчас не до завещания, ведь его, наверняка, уже ищут! Не придет же он к нотариусу с завещанием, где его и «повинтят». Прости, Катя, я не знал, что так мало проживешь, моя потенциальная невеста! Всего- то одну ночь! А ведь заподозрят то наверняка его – Олега! Накропали завещание, да и грохнул обоих, одну отравил, другого зарезал. И ведь кто поверит, что он почти ни в чем не виноват?!

И зачем вообще Боре надо было это завещание составлять? У Олега был только один ответ на этот вопрос. Для того, чтобы вызвать доверие у него, Олега, чтоб провернуть с помощью него какие-то свои мутные дела. Завещание ведь что? Тьфу. Бумажка! Завтра накропал другое и все, предыдущее отменено! Хоть на ту же Катю свою.

Нотариус… пожалуй, надо его найти и заплатить, чтоб он держал язык за зубами… Впрочем, какой нотариус ночью? Так он тоже из шайки! Конечно! Значит, и не полезет он никуда! А загранпаспорт у меня без чипа, – думал Олег, – в криминальных базах не значусь. Осталось только придумать, как реализовать хотя бы эти векселя. Не попрется же он сам на биржу или в банк! Он снова углубился в интернет, чтоб почерпнуть сведений об этом «Урожае» и ценных бумагах.

Олег прекрасно понял, что он планировался всего лишь в роли наживки. Несчастные, скорее всего, сами имели отношение к этому «Урожаю», накропали векселей на миллиард, да и нашли лоха, который им эти деньги принесет! Неслучайно же в церковь приперлись! Найти какого-нибудь идиота подоверчивей. Ну, а дальше лежать бы ему где-то в канаве, отравленным этой самой водкой «местного разлива»… Да мало-ли таких валяется! А заводик-то крупнейший в области! Интересно, какое отношение к нему имел этот Боря? Неслучайно же они говорили, что они в Углегорске работали на спиртовом заводике?! – вспоминал Олег. – А может, эти векселя вообще фальшивые?

«Монах» … Вот его озарила мысль! Белов! Ну, конечно! Он что-нибудь придумает! Он – тертый калач, давно в бизнесе, что-нибудь да подскажет!

Олег схватил мобильный, судорожно перелистал контакты… должен быть, вот брал же телефон на автомате …черт… где? А вот, еще не успел записать имя. Посмотрел на время… да, это он. Набираю!

Охранная фирма Белова представляла из себя солидную контору в стиле хай-тек. Металлик серо-матового цвета облегал стены просторного коридора.

В углу стоял кофейный аппарат, к нему подошел Белов и набрал кофе в стакан. В торце коридора сидела за полукруглым столом секретарша Анечка. Бюст ее, тоже полукруглый, радовал глаз Белова.

– Игорь Сергеич! Я бы принесла! – сказала Аня, сложив губки трубочкой.

– Расслабься, Анют! – заметил Белов снисходительно.

Аппарат зашипел.

Белов пробурчал:

– Геморрой насидишь. Двигаться надо, двигаться! А то до туалета и обратно…

Аня засмеялась:

– У вас геморрой?

– Легко… Мужчина после сорока…

Затренькал мобильный.

Белов: – Алло!

Олег был уже на улице:

– Здорово, Монах!

Белов изменился в лице (услышал свой позывной):

– Здорово, коли не шутишь… Это кто?

– Олег. Олег Колесников!

– Здорово, старшой! Искренне рад! А я ждал, что ты позвонишь! Рад тебя слышать! Когда зайдешь?

– Ну-ну. Я как раз об этом.

Белов ушел со стаканом к себе в кабинет.

– Правильно сделал, что позвонил! Мне кадры нужны…

– Разговор есть. Подъехать можно? – спросил Олег.

– Не можно, а нужно! Записывай адрес!

Глава пятая

Троица заволновалась

Мэр города Углегорска Владимир Николаевич Задков был мужчина во цвете лет. Веди он жизнь, например, заводского инженера или фермера, или даже мелкого чиновника, он выглядел бы гораздо хуже. Все-таки за 50 в России… А ведь ему уже 54! Но тут был другой случай. От хороших доходов кожа на его лице была гладкая и розовая, а голос – низким и бархатистым.

Надо сказать, что голос и особенно его тембр сильно зависят от доходов человека, если этот человек чиновник. Например, голос глухой или скрипучий характерен для чиновников, живущих на одну зарплату. Они как бы внутренне нездоровы от количества сваливающихся на их голову проблем, поэтому и говорят как-то глухо, словно из последних сил. Кажется, отвернется такой чиновник от тебя после разговора и даст дуба, ну, или, в лучшем случае, ему вызовут неотложку. Чиновники, нашедшие свою золотую жилу и уже присосавшиеся к ней, но еще не до конца уверенные в твердости своего положения, говорят бодрым высоким голосом и любят официальные обращения «коллеги!». Словно бы прилив бодрости и деловая активность захлестывают их, чем они и делятся с окружающими. Про такого чиновника хочется сказать – о, этот знает свое дело, смотри-ка, как много умных слов он говорит! У такого чиновника явно есть стимул в работе.

И, наконец, третий тип, и это наш случай, почивающий на лаврах миллиардер. От осознания весомости своего положения и несгибаемости своего авторитета, он уже давно никуда не спешит. Он знает, что деньги его запрятаны далеко и там их так много, так много, что приведи его завтра расстреливать расстрельная команда из Кремля, он купит каждого из этой команды вместе с их автоматами. Поэтому говорят такие люди весомо, не торопясь, низким бархатистым тембром, чтобы басовитые нотки проникали в самые дальние поры душ подчиненных и держали их в оцепенении. К тому же, и это тоже приходит по мере накопления капиталов, обладатели оных прекрасно знают, как такой тембр может повлиять на женщин. О, они знают в женщинах толк!

Когда-то Задков был рыхлым и одутловатым прорабом, и весил он 120кг. Жена его была такая же рыхлая и одутловатая крашеная блондинка. Теперь у Задкова был плоский живот! Он ездил на велосипеде, регулярно ходил в бассейн и даже в тренажерный зал! Он не курил, не пил водки, только дорогое сухое вино или коллекционные бренди. В хорошую погоду он, было, начал бегать по утрам, но вскоре ему это надоело, и он ограничился велотренажерами. Тельце его напоминало тело младенца или розового порося. Не сказать, чтоб оно было спортивным, нет, все-таки создавать усилия на какие-то группы мышц, чтобы специально развивать их, он не мог, ему было лень.

Но вот следить за своим животом – тут он проявил недюжинный характер! Толстая жена давно была отставлена от сексуальных утех, а вот молодой любовнице, которая вот-вот должна была стать и новой женой, нужно было угождать, и, прежде всего, он сел на диету и сбросил 20 кг!

Миллиардов у него было несколько, и это были не рубли.

Возможно, не все знают, чем отличается миллиард от миллионов, и то и другое для большинства населения Земли – пустой звук. На всякий случай, визуально миллиард долларов можно представить так: если забить три двухкомнатные квартиры стодолларовыми купюрами снизу доверху, или две трехкомнатные – то это и будет миллиард баксов! Вот таких два миллиарда и были у Задкова. А, может, и больше? Да кто это может сейчас сказать?!

Конечно, он хранил их не в квартирах, а в правильных банках в Гонконге, и еще кое-где, откуда трудно достать. Часть была в активах, как водится. Хранить деньги в собственной квартире он боялся. Сюжеты в новостях, где изредка брали с поличным взяточников и воров, а затем находили дома у них несметные пачки купюр, на него наводили ужас. Поэтому он был осторожен.

Со времен бандитских разборок 90-х и нулевых в Углегорске многое поменялось, и власть в том числе. Задков был не самый старый мэр в области, всего лишь седьмой год. В свое время его вытащил из соседнего района, где он был прорабом, местный авторитет бандит Темный, он же Виктор Деточкин. Темным его прозвали за то, что никто никогда не знал, что у него на уме. Среди своих бандюков у него было погоняло «Красавчик» за то, что он всегда тщательно одевался по последнему писку моды и бриолинил волосы, которые темными кудрями облегали его неприятное лицо с резкими чертами скрытого маньяка. У Темного была конкурирующая мафия в лице милиционеров братьев Топорковых и старого мэра Углегорска. Старый мэр Пухов не нравился ни Темному, ни его покровителю, «оборотню в погонах», бывшему руководителю РУБОПа Семенову, который и вскормил Темного и держал его для самой грязной работы. Пухов и Семенов не поделили некоторые доходные места в городе, в частности, рынок, который контролировали Топорковы.

Однажды в местном лесу, закопанных в земле, нашли братьев Топорковых, истыканных ножами и замотанных в скотч, у одного из братьев отсутствовала голова. После этого Пухов проиграл выборы, и на его место водворился Задков, а вместе с ним и вся клика Семенова и Темного. С тех пор пропали или были убиты еще несколько человек, в том числе Андрей Васильев, директор местного завода, на территории которого теперь торговый комплекс Семенова и Темного, невзлюбивший Задкова местный бизнесмен Челышев, схлестнувшийся с ним на почве аренды площадей (два игрока на одной поляне), и не в меру ретивый зам Семенова, не согласившийся подписывать кое-какие сомнительные распоряжения начальника. Местный авторитет Козлов был расстрелян в бане со своими бойцами. Еще один, глава администрации близлежащей деревни, которая относилась уже к соседнему району, Савельев, был взорван из гранатомета прямо в доме за то, что был несговорчив в выдаче участков под дома задковской администрации. В местной роще, которую и собирался захватить Задков со товарищи, располагался бадминтон клуб. А председателем этого бадминтон клуба был как раз сам Савельев, поэтому землю отдавать категорически отказался.

Все эти исчезновения и смерти, конечно, связывали с Темным, за что тому даже пришлось сесть на 4 года, правда, по статье за рэкет, а не за убийство. Семенов уж постарался, чтобы через пару лет он вышел на свободу.

Несмотря ни на какие чистки и борьбу с коррупцией, эта троица – Семенов, Задков и Темный – удивительно твердо стояла на ногах. Все ведь знают, что сажают обычно за тысячи и миллионы. Там, где идет речь о миллиардах, желающим посадить коррупционера загадочно крутят у виска и показывают куда-то вверх. Да, шума наделать можно… Но посадить?! И ведь не сказать, что никто не пытался!

Был один бизнесмен Евгений Буров, у которого отобрали аптеку. Он добрался до самой Москвы и центральной прессы! Были разоблачительные статьи в «НГ»! Задков подал иски о защите чести и достоинства, бизнесмен поиздержался на суды и выиграл их. О, чудеса! Судом было признано, что у Задкова нет ни чести, ни достоинства! Но что с того? Ни честь, ни достоинство на хлеб не намажешь. Удовлетворенный, но разорившийся бизнесмен убрался восвояси, а Задков тихо посмеивался. Он знал, «рука» его не подведет, и «рука» эта сидела высоко, очень высоко, там, где горят кремлевские звезды! Там, где даже губернаторы входят на цыпочках, а выходят, пятясь назад, как раки.

И вот, новое повышение! Задкову отдают соседний административный центр, с которым граничит город. Слияние с таким же по величине районом сулит удвоение, утроение, да что там – и удесятерение доходов! Губернатор благоволит, он ведь знает, что сам-то он сидит на этом месте только благодаря «руке» Задкова, да и его не обидят!

Новые площади, которые можно сдать в аренду, новые торговые центры, новые коммерческие застройки, новые подпольные заводы и заводики – и ведь все можно записать на бывших жен, любовниц, детей, земляков – а таких у троицы было немало!

И вот с одним из таких заводов и вышла небольшая проблемка.

Бюджет города Углегорска со 150-ю тысячами жителей составлял два миллиарда рублей, а оборот в год ликероводочного завода «Урожай», записанного на жен Задкова и Темного, составлял 8 миллиардов рублей. Завод обеспечивал поддельным пойлом с этикетками от известных брендов всю область! Конечно же, подавляющая часть продукции гналась подпольно из дешевого китайского спирта. И, надо же было такому случиться, что все эти 8 миллиардов исчезли вместе с одним из сотрудников, уже известным нам Борей Кантором! Боря был доверенным лицом Задкова и работал директором завода. Он нанимал таджиков и вьетнамцев для подпольной работы на заводе, платил зарплату и следил за производством.

В один прекрасный день Боря пропал вместе с деньгами, придумав себе красивую легенду о борьбе с коррупцией, лечением и своим «афганским» прошлым. До того, он этой легендой разжалобил местную девушку Катю, которая работала в бухгалтерии завода. Катя как-то сразу привыкла к хорошим деньгам и согласилась поехать с Борей в Москву помочь ему «устроиться на лечение». Ирония судьбы – она отравилась той же самой водкой, которую и производила. Боря просто перепутал бутылки. Добавив метанола, пару бутылок он вез, чтоб отравить кого-нибудь другого, а именно, того лоха или лохов, которые согласятся получить по векселям. Всегда можно подлить в рюмку захмелевшему собутыльнику из такой же на вид бутылки. Каким-то образом, Боря разлил не из той бутылки, но Олег просто уже отказался пить. Это и спасло ему жизнь.

Конец ознакомительного фрагмента.