скачать книгу бесплатно
– Я пока не рассказывал? – уточнил Гарс.
Ученые покачали головами.
– Хм, надо подумать. Чаще это небольшие открытия. Например, неожиданное количество образованных и смышлёных людей. Неплохая степень личной гигиены, – хотя, конечно, не как у нас с вами, но лучше, чем ожидаешь, гораздо. А какая впечатлительность и эмоциональность – вспомните шествие. И… – он поискал слова, – люди, в целом. Дико, ужасно противоречивые. То размахивают мечами, то самобичуют себя и принижаются. Все эти вопли Господу, бесконечные стенания – ну, вы знаете – клятвы, мольбы об искуплении. Проклятия в сторону людей, поддавшихся искушениям, которые для других недоступны, – Гарс немного расходился. Хелин про себя давно отметила, что в другом времени речь консула органично наполнилась местными словечками, которые тут и там выползали, – Еще, бывает, подвергнут себя ограничениям и обетам – все ради спасения, как же, – а затем пускаются в разнузданность, и попробуй их останови. Я пытаюсь влиться в это общество, но это как… А слуги – вообще шельмы, – после паузы глубокомысленно закончил он.
– А из событий? – спросил Годарт, приверженец дела, а не философии.
– Надо признать, что жизнь здесь достаточно монотонна, – признался консул, аккуратно удерживая пальцами мясо и недоверчиво проверяя его на качество.
– И все-таки? – подтолкнула Хелин.
Гарс помолчал, припоминая. Затем отложил пищу.
– Пожалуй, могу рассказать про проповедника. Выступал пару месяцев назад под видом кармелита. Перекрывающая все энергетика. В его подаче было что-то… гнетущее. Почти гитлеровская экспрессия – простите за сравнение, но так и было! Никаких компромиссов, никакой пощады. Он остервенело линчевал и знать, и духовенство, их плебейский образ жизни – для недоедающих бедняков бальзам на душу. Прекрасно подготовленный психолог-манипулятор с поставленным голосом и выступлением. Он читал проповедь и обличал в течение нескольких часов, собрал огромную толпу и руководил ею как тряпичными куклами. Затем – устроил ритуальное «сжигание сует», как он это назвал. Сожжение всего материального, что отворачивает душу от Бога. По его приказу люди несли из своих домов от мелочей, вроде игральных карт и костей – и до действительно стоящих вещей. Жена торговца тканями принесла свои украшения и платья. Кто-то целые сундуки посуды таскал. И все это бросалось в костер! Одно, другое, третье. Вещь за вещью.
– У кармелитов среди прочих условий устава было предписание нищеты, – пожал плечами Годарт.
– Да, только этот кармелит – обронил Гарс, заглотив кусок мяса, – весьма посредственно его соблюдал. К слову, его помост был выстлан лучшими коврами, которые нашли в Гааге. Гостил он не у кого-нибудь, а в доме местного старейшины. Вообще у него, выражаясь ближе к современности, был масштабный тур, шоу от Франции до Фландрии, и каждый город предлагал бедняжечке самые роскошные из возможных условий – только чтобы он приехал именно к ним в первую очередь. Люди покидали свои дома и семьи, чтобы следовать за этим парнем и его окружением. Не только бедняки, но и богатые тоже – из тех, кто прониклись «философией».
– Талант! – признала Хелин. Она слышала ни одну подобную историю, но не от очевидца событий.
– Ох… Я скучаю по словам вашего времени, – признался Гарс, немного грустнея, – Психолог. Манипулятор. Ну вот как тут произносить подобное? В этом есть нечто запретное. Особенно мне нравятся длинные составные слова, с нагромождением согласных, желательно термины. Иногда я пытаюсь объяснить их своему псу, но он, конечно, даже если слушает, едва ли различает.
Он откупорил собственную флягу с водой и сделал несколько мелких глотков. К местным напиткам консул не притронулся.
– Сейчас повозка со спектаклем подъедет, – напомнила Хелин, привычно ища глазами на запястье свой телефон, которого там, разумеется, не было.
– Церковное моралите?
– Нет, небольшое представление про Цереру и Вакха, во славу веселья и выпивки.
– Ура, – пробормотал Гарс, – На площади напротив церкви? Еще лучше.
Они поднялись с лавки, стараясь никого не задевать. Окружающим было не до них, тем более что на другом конце стола в это время началась перепалка, кто-то кому-то вылил кружку пива за шиворот и пошло-поехало.
Сценку показывали на двухэтажной повозке, которая разъезжала от площади к площади. Первый этаж служил костюмерной, кладовой, местом переодевания и Бог знает, чем еще. Ну а наверху разыгрывалось действо. Обычно там можно было наблюдать библейские мистерии в исполнении членов гильдий («Воскрешение Лазаря от гильдии врачевателей», «Распятие Христа от гильдии мясников»), или церковные поучительные сказания о добродетелях и пороках. Однако сегодняшняя шалость была отнюдь не каноничной. На страх и риск актеров сюжет дерзко выстроили между богиней плодородия и богом виноделия, тормошащих Венеру бросить на время любовные страдания и присоединиться к их празднику жизни. Жители радостно подхватили призыв к кутежу, и недлинный спектакль прошел на ура. Церковные служители отреагировали с не меньшим энтузиазмом, вот только эмоции их захватили другие. Когда священники поняли, что за святотатство происходит под самым носом и решительно двинулись наводить порядок, забава уже кончилась, а кучер вовсю настегивал лошадей и пробивался сквозь людское море. После того, как повозка исчезла под одобрительные или негодующие крики фраппированной толпы, на площади по приказу еще громче заиграла музыка, а на деревянной площадке от души принялись выплясывать местные. Неподалеку развернулся уголок игр и состязаний, со стрельбой из лука, местами для борьбы и петушиных боев.
В «Аэтернум Трэвел» предполагали, что гости могут проявить желание поучаствовать в веселье, поэтому по программе отводилось полчаса свободного времени, в течение которых Годарт, Хелин или их заместители должны были находиться на площади для подстраховки. Сейчас ученые обходили все с Гарсом, для которого, однако, данный набор развлечений тоже был не в новинку, так как он видел подобное во время майской пятнадцатидневной ярмарки.
Хелин уже считала минуты до окончания, ей не терпелось приступить к своему плану. Но время тянулось ужасно, ползло ленивой склизкой улиткой. «А ведь моя догадка может стать одним из самых удивительных и занимательных открытий», – вертелось в голове у девушки. Окажись это правдой… Не хотелось забегать вперед, но окажись это правдой, то что лучше – поделиться с кем-то сенсацией или же сохранить секрет, о котором будет знать только она одна? Нет, сначала нужно было собраться и установить правдивость предположения. И от какой-то определенности ее отделяли еще долгие тридцать минут и прогулка обратно до дома.
По Гарсу было видно, что он разрывается между любопытством узнать больше о коллегах и осознанием того, что путешественники отвечали на одни и те же его вопросы уже бесчисленное число раз. Он делал осторожные заходы с фразами «А расскажите что-нибудь, о чем я вас еще не спрашивал» и «А что изменилось в Гааге и офисе после вашей последней телепортации?» К сожалению, давать какую-либо информацию о будущем было запрещено по правилам компании – и Хелин с Годартом извинялись, но твердо обходили эту тему стороной. В конце концов Годарт взял выбор объекта разговора на себя.
– Давайте поговорим о любимых эпохах или культурах, – в этот раз предложил он, уступая дорогу пожилой фрау со служанкой.
– Да, – поддержала Хелин, – Гарс, у тебя это – твоя нынешняя эпоха или что-то другое?
Подействовало. Консул оживился.
– Не только. Сколько себя помню, меня всегда привлекала Япония. Мечтал когда-нибудь туда съездить до этих событий. К счастью, меня отпустили на небольшой перерыв буквально перед отправкой. Я изъездил города, посетил термальные источники, природные парки, замки… – он помолчал, – Это была хорошая поездка. Если бы она не случилась, я бы всегда вспоминал, что так и не посетил Японию, и меня бы это рано или поздно опустошило, – где-то раздалось фырчанье лошади, – В общем, я добрался, – продолжил Гарс, – Страна изумительная и, если я начну про нее рассказывать, остановить меня будет непросто, – он кашлянул, – А еще – только не смейтесь – меня всегда интересовали теории об Атлантиде.
– Говорят, остатки Атлантиды на Мальте, – вставил Годарт.
– Ну, по словам Платона, Атлантида затонула западнее Гибралтара, – возразил Гарс, – Я здесь по вечерам развлекаюсь иногда его книгами, у меня есть тайная, совсем небольшая, библиотека. А наравне с «Диалогами» мне приходится иметь дело с рядом других забавных шедевров, например, с книжицей о путешествиях «Приключения сэра Джона Мандевиля», всего лишь прошлый, XIV век, – где мы встречаем описания безголовых людей с лицами на груди или людей с собачьими мордами. Считается образцом трэвел-журналистики, в отличие от никому неизвестного Марко Поло.
Девушка уже хотела поделиться своими соображениями, но внезапно у нее возникло стойкое чувство, которого не было раньше. Чувство, что за ней кто-то следит.
Она обернулась – ее окружала толпа, каждый был увлечен своим делом.
– Древний Рим, гладиаторы, – разъяснял Годарт, – Там проявля… Хелин, что такое?
– Как будто показалось…
– Что-то не так?
Путешественники остановились и оглядывались по сторонам.
– Вы видите что-то подозрительное? – спросил Гарс после нескольких секунд.
– Нет, – пробормотала Хелин.
– Хелин, что происходит? – настаивал Годарт.
– У меня возникло ощущение, будто за нами следят. Вы не почувствовали?
Ее коллеги покачали головами.
Девушка постояла еще немного, прислушиваясь к себе и всматриваясь в лица. Юноши стреляли из лука, слуга нес корзину с покупками – свечи, серный трут. Супруги в праздничных одеждах шли к церкви. Чувство исчезло. Они застыли посреди толпы, а время уходило.
В конце концов Хелин признала свое поражение.
– Пойдемте дальше.
Больше она об этом не думала.
Гарс, хоть и противился идее прогулки сверх плана, заранее отдал необходимые распоряжения, и когда их группа, сделав круг, развернулась обратно, на углу площади уже поджидал слуга по имени Бен. Мужчины углубились в уточнения деталей – о необходимом запасе времени, плане маршрута и других аспектах.
– Надо проверить средства связи, – напомнила Хелин, вклиниваясь в их общество.
Годарт незаметным жестом потер свое кольцо о рукав, как бы немного полируя. В скрытой в ушах гарнитуре послышалось шипение и шуршание. Хелин поднесла руку к лицу, откашливаясь.
– Дай мне небольшое усиление.
– Как скажешь.
Она слегка подкорректировала настройки, пока коллега не остался доволен.
– Медальон на месте?
– Да, – кивнула девушка, – Твой?
Годарт приподнял из-под сорочки двойную цепь с идентичным украшением. Это был прямоугольный серебряный диск, с точеной резьбой и кованными переплетениями. По бокам находились миниатюрные кнопки – замок, скрывающий потайное отделение. Несмотря на свою видимую легкость, медальон был увесистым из-за уплотненных внутренних стенок. Но к этой тяжести Хелин давно привыкла.
– В три пополудни, у Гарса в комнате.
– Я могу подать закуски в гостиную, – вставил консул.
– Надумала, на что потратишь время?
– Мы с Гарсом что-нибудь придумаем, – улыбнулась девушка, – Воспользуюсь экскурсией от местного жителя.
– Ладно, Руммер, увидимся, – вернул улыбку Годарт, – Гарс…
И они с Беном смешались с толпой.
– Руммер? – переспросил ученый озадаченно.
– Моя фамилия.
– А, ясно. Ну что ж, – вздохнул консул, – вернемся к нашему вопросу. Куда пойдем? Можно потанцевать, можно исследовать церковь Святого Якова – она выглядит далеко не так, как в вашем веке. Можно просто погулять. Что тебе ближе?
– Вернемся к тебе домой, – откликнулась Хелин.
Этого путешественник не ожидал.
– Ко мне домой?
– Да, – подтвердила она, беря дело в свои руки, – Я хочу тебя кое о чем спросить.
– Ладно, – откликнулся Гарс, подстраиваясь.
– Расскажи мне о постояльцах, которые у тебя проживают.
Консул взглянул на нее с новым интересом.
– У меня остановились монахини-цистерцианки. Милейшие женщины…
– Нет, меня интересует другое, – мотнула головой девушка, – Расскажи мне про художников.
Глава 5
У Гарса была своя манера ходьбы – он попеременно проверял то дорогу под башмаками, то окрестную периферию. Путь обратно занял меньше времени – народ уже разбрелся по различным увеселительным заведениям и предавался самоотверженному отмечанию.
– Два художника. Один постарше, другой помоложе – молодой вроде недавно открыл свою собственную мастерскую. Их пригласили для украшения города – весьма распространенная вещь в Средневековье, если своими силами управиться не успевают. Все эти флаги, полотна – он махнул рукой в сторону украшенных домов, – костюмы… И многое другое. В резиденции герцога, Бинненхофе, будут дополнительные изыски, которых нам, простым смертным уже и не увидеть. Для этого тоже требуются художники, ювелиры, скульпторы и остальные мастера. Кто-то совмещает эти умения и вообще проявляет себя в самых различных сферах – как, например, Да Винчи, который родится через тридцать с лишним лет. Я читал о художниках – даже известных художниках, – расписывающих щиты, интерьеры, декорирующих корабли… На больших праздниках для них всех всегда найдется работа. Эти двое – из той же братии, одни из многих. А теперь, Хелин Руммер, рассказывай о своих настоящих планах. Что-то мне говорит за то, что больше о них никто в «Аэтернум Трэвел» не знает, так ведь?
Консул остановился и вперил в нее испытующий взгляд, давая понять, что не сдвинется дальше без встречной откровенности. Хелин замешкалась. Но выбора не было. Приходилось раскрывать карты.
– Это лишь гипотеза, которую я хочу проверить, – начала путешественница, удерживаясь, чтобы от нетерпения не схватить Гарса за рукав и не потащить насильно. Подобное поведение не соответствовало манерам девушек Средневековья. Вместо этого она отвернулась и прибавила шаг, глядя перед собой – ученый вынужден был за ней поспевать.
– Каждый раз Годарт и я возвращаемся обратно из твоей комнаты, – на ходу поясняла она, – Во время прошлого перемещения я отлучилась в уборную на первом этаже. Которая чуть более осовременена.
– Да, – улыбнулся Гарс, – Та, что в дальнем конце коридора, за кухней… Я позаимствовал более позднюю историческую задумку. Стульчак, стилизованный под сундук с откидной крышкой, а вся комната в целом замаскирована под кладовую с различной хозяйственной утварью.
Хелин была не уверена, что сейчас подходящий момент для подобного обсуждения.
– Она самая. Но. Когда я проходила гостиную, то услышала разговор двух твоих жильцов, тех художников. Они обсуждали въезд герцога – и! – красного льва, читавшего стихи. Я заинтересовалась и остановилась послушать. Это было бы невероятным совпадением, если прямо в нашей начальной и конечной точке путешествия остановились на ночлег создатели одного из главных гвоздей сегодняшней программы.
Налетевший ветер заставил ее поежиться и прибавить шагу.
– А что было дальше? – не сдавал позиций консул, – Ты не можешь тащить меня волоком из-за красивого льва на шарнирах, я не поверю! Что ты услышала?
Хелин закручивала и раскручивала медальон на шее, не решаясь продолжить. Она воссоздала в памяти полутемный коридор с приоткрытой дверью, небольшой сквозняк, запахи с кухни, обрывки речи. Ученый не отрывал от нее взгляда.
– Я не так чтобы хорошо знаю средненидерландский диалект, но меня неожиданно зацепило, как они друг друга называли, – призналась девушка, – Я все думала, что это напоминает. И вдруг, спустя несколько дней, меня осенило. Ты ведь упоминал, что они прибыли из Маасейка? («Я упоминал?» – пробормотал Гарс, но тут же махнул рукой, осознав, что если подобное и имело место быть, то в другой день, о котором он не помнит). Так вот, Гарс, они называли себя Хуберт и Иоанн. Понимаешь? – она пыталась разглядеть, улавливает ли он, что она хочет донести, – Хуберт и Иоанн из Маасейка!
Консул несколько секунд пытался разобрать, к чему она клонит, затем на его лице медленно начало проступать осознание.
– Ты думаешь, что они те…-
– Я уверена, что да! – выпалила Хелин и, переведя дыхание, продолжила уже спокойнее, – Я сверила источники. Сейчас мы в 1419-ом году. Иоанн, он же Ян, начнет свою грандиозную карьеру именно тут, в Гааге, придворным художником в суде, правда только в 1422-ом, через три года. Он прибудет сюда по приглашению Иоганна III; считается, что герцог увидел его картины еще во время одной из своих прошлых поездок – Маасейк входил в подконтрольное ему до 1417-ого года Льежское епископство. Однако разве это противоречит тому, что Ян со своим учителем могли приезжать в Гаагу и ранее? Ведь Иоганн, выходит, уже потенциально их знал?
– Все возможно, – подтвердил Гарс, погрузившись в свои мысли. Он припоминал что-то и взвешивал, прищурив глаза, периодически одобрительно кивая.
Хелин до последнего опасалась, как ее теория будет звучать вслух. Но коллега, казалось, отнесся к высказыванию со всей серьезностью.
– Если я права, сейчас у тебя в доме находятся двое людей, работы которых перевернут все европейское искусство.
– Навскидку все может сойтись, – поддержал ее спутник, снова переведя взгляд на дорогу, – Остается только подтвердить.
– Если все так… – она задержала дыхание, – То у нас есть уникальный шанс лично познакомится с Яном и Хубертом ван Эйками.
Они подходили к дому. Гарс смотрел на родные стены так, как будто видит их впервые.
– Ян ван Эйк… – протянул консул, пробуя это имя на вкус, – Не могу в это поверить. У меня в гостях все это время! Я никогда не думал, что могу увидеть или поговорить с ван Эйком, – он вскинул в воздух запястья и прищурился, – Если позволишь, мне нужна минута. Это очень неожиданная новость.
– Ван Эйк – непревзойденный мастер фактуры и тканей, – перечисляла Хелин, – И портретов. Он первым создал светский портрет. Даже современники называли его князем среди живописцев столетия.
– Сколько ему сейчас?
– От 29 до 34 лет.
Гарс запустил пальцы под головной убор и застыл в этой позе, держась руками за волосы.
– Это до периода, когда он стал придворным художником. И до периода, как он сколько-нибудь прославился. Даже до того, как они с Хубертом рисовали Гентский алтарь! Мы же про этот этап жизни вообще ничего о нем не знаем!
– Главное, чтобы теория подтвердилась, – встревоженно напомнила девушка, – мало ли Хубертов и Иоаннов водятся… из Маасейка.
– Есть только один способ это выяснить, – напомнил ей консул, решительно блестя глазами, – Мы открываем эту дверь, идем к ним в комнату и спрашиваем. Все просто.
