скачать книгу бесплатно
И с этой легкой мыслью я включила свет. Достоевский валялся на кровати и в моей голове вдруг вспыхнул как фонарь весь мой сегодняшний день. Стоп, а вдруг мужик – тоже отвлекающий маневр. Я на ужин, а они, значит, тут все перевернут и утащат все же у меня хоть что-нибудь.
Простая мысль о том, что меня уже не было в номере почти час, мою голову не посетила. Хотя, час – это мало для спокойного ограбления. Да и народ в это время по коридору шляется.
Ночь – другое дело. Все разбредутся не только из коридоров, а и из отеля – ищи-свищи. Воруй – не хочу, хоть до рассвета. Курорт, блин!
Что же делать. И отказываться глупо, – какие у меня аргументы в пользу того, что Вадим Петрович – нехороший дяденька. С виду – обычный курортный ловелас. Ну симпатичный, конечно. Но и идти с неспокойным сердцем, зная, что могут залезть, тоже не хотелось. Надо что-то делать с Достоевским. Спрятать, что ли. Они придут, не найдут книжку и отцепятся. Или, может, с собой ее взять. Ага, неплохая картинка – я в вечернем платье, с вечерней сумочкой, а из крошечной сумочки торчит здоровенная растрепанная книженция из серии «Дым Отечества везде со мной». Господи, какая же я…
Стоп. Нормальная я. Это же пятизвездочный отель! И значит, здесь есть ячейки для хранения драгоценностей.
Теперь у меня был план. Быстренько накрасив все, что положено и переодевшись по случаю ужина, я засунула Достоевского под мышку и выплыла из номера, как Золушка на первый бал.
Когда я излагала служащему отеля свою просьбу разместить Достоевского в бронированной банковской ячейке, его глаза пережили несколько стадий. Сначала это были глаза лемура – это самые большие глаза, которые я знаю, потом это стали глаза санитара из психбольницы. В них читалась простая мысль – эти русские – все идиоты, им просто деньги некуда девать, вот они с жиру и бесятся.
Пристроив Достоевского рядом с чьими-то фамильными бриллиантами, я успокоилась.
Вы спросите, а чего это я так носилась с этой драной книжкой? Знаете, честно могу сказать – понятия не имею. Но вот было у меня стойкое ощущение, что здесь что-то не так. Предчувствие, что ли. А еще моя секретарская привычка все систематизировать и доводить до конца. Видимо, здесь сработала профессиональная аккуратность, а может, просто шестое чувство. Ведь что-то мне все-таки нашептывало – почему? Почему кто-то охотится за таким никчемным предметом?
А еще я в детстве обожала романы про индейцев и всякие прочие приключения. Может быть, из-за этого.
В общем, дело было сделано, голова освободилась для приятных мыслей, и можно было спокойно отправляться на ужин. Что я незамедлительно и сделала.
Глава 4
Вадим Петрович ждал меня в холле с огромным букетом цветов.
– Это вам, – сказал он, смущаясь. Нет, он положительно все меньше и меньше походил на обычного курортного ловеласа.
– А что вы думаете о небольшой прогулке? – спросил он.
– Смотря, куда и зачем. – Холодок подозрительности снова подул мне в лицо.
– Я думаю, немного романтики вам не помешает. Мне кажется, вас кто-то сильно напугал, и вы теперь все время настороже.
Я не ожидала от него такой обезоруживающей проницательности и не нашлась, что ответить.
– Вы не бойтесь. Я все понимаю про курортные романы и прочую книжную ерунду. Это все не про меня. Я серьезный бизнесмен, и мне обычно некогда всем этим заниматься. Бывают, конечно, разные обстоятельства, – на этой фразе он как-то немного помрачнел. Но, помолчав пару секунд, продолжил: – Но только не сегодня. Сегодня я действительно хочу позволить себе немного отдохнуть. И, если вы не против, – с вами. – Он посмотрел на меня почти жалостливо. Точно – Пьер Безухов.
– А я не против. Командуйте.
Дух авантюризма – мой любимый дух.
Вскоре я поняла, что именно так попадают в сказки. У подъезда отеля нас ждал белый лимузин, а у одного из причалов Босфора – белая яхта размером с два железнодорожных вагона.
Я поднималась на борт этой яхты под звуки вальса Штрауса. Официанты в количестве двух человек были тоже в белом, поэтому в сгустившихся сумерках были похожи на два вышколенных привидения – так плавно и бесшумно они передвигались.
На палубе стоял накрытый на две персоны стол. А музыканты, исполнявшие божественного Штрауса, расположились на возвышении, сбоку от нас.
Я поняла, что сильно заблуждалась насчет Вадима Петровича, и удержать ситуацию в своих руках при этих обстоятельствах мне будет крайне затруднительно.
Но было уже поздно что-то менять, да и на мою честь и достоинство никто не покушался.
Наоборот. Вадим был просто «Мистер Предупредительность», официанты – обходительны и немногословны, музыканты наполняли воздух звуками столь деликатно и искусно, что вскоре я позабыла о своих страхах и предалась безудержному веселью.
Мы выпили немного шампанского и съели много чего-то очень вкусного. А это, как известно, способствует общению и сближению.
Через час я уже панибратски похлопывала Вадика(!) по плечу, рассказывала ему неприличные анекдоты и мы вместе хохотали. Мне казалось, что мы знакомы тысячу лет.
Вадим рассказывал мне о своем бизнесе. Он занимался какими-то нанотехнологиями и еще чем-то учено-заморочным, о чем не следовало рассказывать девушке на первом свидании.
Но, видимо, он обожал свою работу. Он постоянно перескакивал на эту тему с очередного анекдота или после следующего бокала шампанского, закономерности я так и не уловила. Но все было чудесно, и даже нанотехнологии не могли помешать этой романтической ночи.
Я в ответном слове поведала Вадиму свою незатейливую жизнь: о моем секретарском прошлом, о бывшем шефе, заславшем меня на отдых в Турцию и еще о куче всякой ерунды, которая приходит на ум после пары бокалов шампанского. А Вадим молча слушал и не перебивал. Думаю, из вежливости. Ему наверняка было также непроходимо скучно слушать о моих секретарских буднях, как и мне о его нанотехнологиях.
Но это была такая ночь. Такая вежливая и романтическая ночь, когда терпение и терпимость ко всему человечеству обволакивает головы и сердца. И шампанское здесь ни при чем. И Штраус тоже.
Под утро мы уже были лучшими друзьями и клялись друг другу в вечной – нет, не любви, – дружбе!
Глава 5
Я проснулась у себя в номере, когда стрелка часов уже перевалила за полдень. Голова гудела, как африканский барабан. А во рту…
Да что тут рассказывать, вы и так все сами знаете.
Я доползла до ванны, прихватив с собой бутылку минералки из холодильника.
Лежа в прохладной воде, я потихоньку оживала, заливая в себя минералку без всяких ограничений. Только так можно было оросить ту пустыню Сахару, которая образовалась внутри меня после вчерашнего.
Мне рассказывали, что шампанское – очень подлая вещь. Но я как-то в это не особо верила. Не было возможности проверить. Теперь я это точно знаю – больше одной бутылки – ни-ни! А то такие космические ощущения. Не в смысле романтики полета, а в смысле тошноты и прочих прелестей невесомости.
Ожив окончательно, я стала восстанавливать в памяти события прошедшей ночи. Получалось плохо. Плюнув на это занятие, я вылезла из ванны и решила, что плотный обед еще может вернуть меня к жизни. Сказано – сделано.
Покачиваясь от слабости, я сползла по лестнице в ресторан – не хотелось в лифте дышать перегаром на турецкоподданных и других культурно отдыхающих граждан. Хотя, думаю, половина из них накануне освежилась не хуже меня. Но природная интеллигентность потащила меня на лестницу. И почему я не заказала обед в номер?
Плюхнувшись на ресторанный диванчик, я жестом подозвала официанта и ткнула пальцем в меню в нескольких местах. Рот мой при этом был плотно закрыт. Официант послушно кивнул – мой рот его, видимо, совсем не интересовал – он тут и не таких нюхал.
Через десять минут я уплетала большой кусок сочного мяса с жареной картошкой.
Наплевать мне на фигуру, но лучшего лекарства от перепоя, чем жирное жареное мясо и оч-ч-чень вредная и оч-ч-чень вкусная жареная картошка я не знаю!
В голове прояснилось почти мгновенно, и вся прошедшая ночь всплыла в памяти как по мановению волшебной палочки. Все было весело и пристойно, кроме, конечно, шампанского. Но оно не в счет – в обычной жизни я вообще практически не пью – некогда, да и не люблю.
Судя по всему, Вадим тоже. Ему, наверное, тоже некогда. Ну да, с его-то нанотехнологиями.
«Кстати, словечко какое забавное… И правда, Вадим же мне всю ночь пытался рассказать что-то очень интересное о своей работе. Только я ничего не поняла». Мысли все еще слегка путались в моей голове и поэтому фразировка и четкость мышления страдали. Но это ведь ненадолго? Верно? «А все-таки «нанотехнологии» – такое смешное словечко! Понапридумывают всякого. И-ик». Я помотала головой, как пони в зоопарке, надеясь, что так алкоголь быстрее выветрится из моих мозгов. Но это мало помогло.
«Ну и ладно. Не обязательно простой секретарше разбираться в нанотехнологиях.
И вообще, я – женщина. А женщине не положено быть очень умной – мужчины этого не любят».
Шампанское еще не совсем выветрилось из моей головы и я решила, что после такого сытного обеда нужно еще немного поспать.
Около моего номера одиноким тополем торчал Вадим с традиционно огромным букетом. Он печально пережевывал жевательную резинку, переминаясь с ноги на ногу. Насчет жевательной резинки – это он хорошо придумал. После перепоя – первое средство, лучше ментоловая.
Я подошла сзади и закрыла ему глаза ладошками. От неожиданности, он чуть не выронил букет и на одной ноге развернулся на 180 градусов.
– Добрый день, это я. – Я, как ни в чем не бывало, улыбалась, глядя ему в глаза.
– Добрый день. – Он тоже был мне рад. – Как вы себя чувствуете?
Мы снова перешли на вы, но меня это не смутило.
– Уже намного лучше – горячий обед творит чудеса.
– Значит, я опоздал. – В его голосе не было досады, а только неподдельная грусть. Мне стало его жалко.
– Опоздали. Но если вы хотите пригласить меня на обед, я соглашусь, просто чтобы составить вам компанию.
– Правда? – И радость его тоже была неподдельной. Положительно, этот человек меня все время радовал – никаких намеков на низменные желания вчера и только платонические чувства сегодня.
Приятно, черт побери, уехать на край света, чтобы там случайно встретить такой удивительный экземпляр, поколебавший мое стойкое убеждение, что все мужчины – негодяи и хотят всегда и везде только одного.
Мы спустились в ресторан, сели за тот же самый столик, за которым я только что так славно пообедала, и официант снова не выразил никаких эмоций по поводу того, что мадам собралась обедать во второй раз за прошедшие полчаса. А может, он это подумал?
За обедом мы болтали о всякой всячине – о ценах на бензин, о том, что прежний американский президент был законченным болваном, а нынешний – пока душка, а там видно будет, о турецкой жаре и падении нравов. Последняя тема была старше эпохи динозавров, и мы сошлись на том, что с тех же самых времен в мире ничего не поменялось – нравы продолжают падать.
Так прошло два часа. Вадим тоже понемногу пришел в себя после вчерашнего шампанского и теперь с удовольствием вспоминал нашу романтическую волшебную ночь. Я поддакивала, потому что это действительно была волшебная ночь.
– А не такой уж ты и «неолигарх», – мягко съехидничала я. После обеда мы снова решили перейти на ты.
– Я – бизнесмен. Это фамилия у меня такая, – сказал он голосом диктора, читающего программу передач на завтра. И мы оба расхохотались.
Обед закончился часов в пять. И поскольку договариваться об ужине прямо сейчас было глупо, то мы решили, что послеобеденная сиеста нам обоим сейчас не повредит. С этим и разошлись.
Я проснулась от негромкого стука в дверь. Стучала горничная, принесшая записку от Вадима. И, конечно, большой букет цветов. В записке было сказано следующее: «Как вы насчет похода в гости к моим друзьям? Веселье на всю ночь гарантирую».
Горничная продолжала стоять рядом и чего-то ждать. Наверное, ответа на записку. А может, чаевых. Выяснилось, что и то, и другое.
Я написала на обороте записке коротенькое: «Да, через час», вручила горничной пять долларов и отправилась в ванную.
Из зеркала на меня смотрело чужое лицо. Видимо, шампанское на ночь – это страшно вредно в моем возрасте. А может, в любом.
Глава 6
Мы неслись по ночному городу в неизвестном мне направлении.
Ночью дневная жара стихала и превращалась в легкую приятную теплоту, слегка разбавленную подогретым вечерним сквознячком. Но и это освежало измученную за день кожу.
Мы ехали по живописной дороге, освещенной огнями особняков и оранжевыми галогеновыми фонарями. У этих фонарей необыкновенно мягкий причудливый свет, и мне он очень нравится. Такой свет делает ночь яркой и таинственной, как маскарадная маска.
Через полчаса огни города остались позади, и теперь машина неслась навстречу непроглядной черноте. Сделав еще несколько головокружительных виражей по ночной дороге, мы въехали в лес. Или, может быть, парк.
Я вертела головой с риском свернуть себе шею, но все равно ничего не могла разглядеть, кроме кустов и деревьев, мелькающих в свете фар со скоростью взбесившейся киноленты.
Наконец и этот лесопарк остался позади, и неожиданно перед нами из-за высоких кустов вынырнул ярко освещенный большой дом. Даже не дом, а целый дворец.
– Ну, вот мы и на месте, – сказал Вадим, и я вздохнула с облегчением – слава богу, цивилизация. Я не очень люблю походы с гитарами и ночевками у костра под открытым небом и немного побаивалась, что именно туда меня и везут.
Но все обошлось. Дом выглядел вполне респектабельно и не был похож на шалаш с удобствами во дворе.
Мы подъехали к парадному входу, где нас встречала целая куча народу. Все шумно обнимались с Вадимом, похлопывали его по плечу и бурно выражали свои эмоции. Из этого я сделала вывод, эта куча – мои соотечественники. А кто же еще может так вести себя при встрече?
Вадим представил меня хозяевам и гостям, но я, если честно, не смогла сразу запомнить, кто есть кто. Это меня не сильно расстроило, поскольку из опыта я знаю, что два-три бокала вина сделают всех нас закадычными друзьями, а там, глядишь, и имена приложатся.
Вся компания шумно повалила в дом, где стоял накрытый стол с изрядно переполовиненными закусками. Значит, празднуют давно и со вкусом. Что ж, меня это вполне устраивало – я люблю хорошо поесть, а еще я люблю хорошую компанию и новых интересных людей. А в том, что они интересные, я не сомневалась. У такого человека, как Вадим, видимо, все должно было быть по первому разряду, включая друзей.
С нашим приездом у праздника открылось второе дыхание. Со двора потянуло запахом свежезажаренного шашлыка, и вскоре дымящиеся ароматные шампуры с мясом горой лежали на огромном блюде посреди стола.
После прогулки на свежем ночном воздухе я почувствовала волчий аппетит и не стала сопротивляться природным инстинктам. Да и позавчерашнее шампанское требовало полной нейтрализации. Вадим сидел рядом со мной и скромно потягивал из бокала красное вино, заедая его крошечными кусочками сыра.
Не понимаю, как можно есть сыр, если на столе целая гора шашлыков?
Я с удовольствием поедала сочное, хорошо прожаренное мясо, попутно успевая отвечать на вопросы моих соседей по столу. Никого не смущало, что я говорю с набитым ртом, и это мне нравилось – не люблю ханжей.
В нашей русской натуре есть одно замечательное качество – мы все любим делать чересчур: пить, есть, спать, ездить на большой скорости, любить. И очень здорово, когда никто никого не упрекает в отсутствии хороших манер. Мы же, в конце концов, не английские лорды, у которых чувство меры в крови на генетическом уровне. Англичане это чувство воспитывают в себе уже веков семь-восемь. По общепринятым слухам, они все делают последовательно и неукоснительно. Как, например, знаменитые английские сады. В английских садах все по струночке, по линеечке, а если англичанина спросить, как это получилось, то ответ будет почти банален – сажаете растение, а потом регулярно подстригаете его в течение семисот лет. Вот вам и английский парк! Скучновато, но зато есть результат.
У нас все по-другому. Чувство меры чуждо нам в принципе. Это совершенно ненужный русскому человеку атавизм, который только по странной случайности не вымер в нашей нации у отдельных, очень редких индивидуумов. А зачем оно нам, если вон какие просторы, вон сколько всего! Можно выйти в поле и орать там хоть целый день до вечера дурным голосом. Спросите – зачем? А просто так. Надо же русскому человеку чем-то себя занять. Так, глядишь, и день прошел. Все же не бездельничал.
А еще есть у нас одна общая национальная черта. Каждый дома на кухне любит из кастрюльки суп похлебать. И это не от бескультурья. У такого супа даже вкус другой. И англичане тут совсем ни при чем. Но я, кажется, снова отвлеклась.
Слегка подкрепившись, я стала оглядываться по сторонам. Компания действительно была разношерстная и интересная. Здесь были: кинозвезда (мне ее так представили, хотя я о ней ничего не слышала, видимо, она пока была средней величины), один полуизвестный продюсер (куда ж без них!), два бизнесмена «с женами» – так они сами сказали, – коллеги Вадима по бизнесу, пара-тройка бездельников без определенных занятий, проматывающих чьи-то состояния, и еще пять или шесть человек, ни имен, ни профессии которых я не запомнила.
И у всех этих людей было одно общее свойство – они умели веселиться, беззаботно и радостно, как умеют только дети и богачи.
Моей соседкой по столу была кинозвезда – так мне ее еще раз представил Вадим, наклонившись к самому моему уху.
– Я ее немного спонсирую, – добавил он, и тут же получил от меня тако-о-ой взгляд!
– Нет, я не в том смысле. В ТОМ смысле ее спонсирует продюсер.
– А-а-а, ну тогда все нормально, а для чего же еще нужны продюсеры, – успокоилась я.
– Она обязательно сегодня споет, вот тогда все сама и увидишь.
Звезду звали Зося, а рядом с ней, как приклеенный, неотлучно находился продюсер по имени Леня. Они оживленно беседовали о чем-то музыкальном и от нечего делать я стала прислушиваться к их разговору. Заметив это, Зося развернулась ко мне и сказала неожиданно низким голосом:
– Ты не тушуйся, здесь все свои, безо всяких кандибоберов. Хочешь мартини?
Я слегка опешила от такой фамильярности, но уже через пять минут мы весело болтали с Зосей, закусывая мартини здоровенными ломтями черного хлеба, натертого чесноком – по Зосиному рецепту (это только на первый взгляд кажется диковатым, вы попробуйте – с мартини очень недурственно).
