скачать книгу бесплатно
Я пишу о своём примере, потому что знаю его чуть лучше.
А другие пусть о своих примерах расскажут.
Понимаешь, читатель?
Задача каждой живительной книжки и каждого оживлённого слова: найти в человеке – в его сердцевине – того дикобраза, который не только ощерится всеми иглами на своего убийцу, но и откроется для становления птицей.
Иными словами: расконопатить сердце.
– Стучат в дверь!
– Стучат в дверь!
– Стучат в дверь!
Так сказал Сесар Авраам Вальехо Мендоса.
Оживительница из Сан-Кристобаля
Однажды мы с Варькой путешествовали по Мексике.
Давно это было – в прошлом веке.
На старых автобусах – из одного мексиканского штата в другой – по пыльным дорогам.
Я тогда ещё не знал, что такое глаукома, и смотрел в оба глаза.
Мексика – страна бедная, населённая непреклонным народом.
Его втаптывали в глину, в прах, в асфальт, в мусор, – а он вставал фантомом в волнах ацтекского жара.
Этот народ возникал перед нами внезапно – на пустом месте, рядом с кактусом-великаном, в голом пространстве.
Едем и видим: стоит на дороге то ли семья, то ли банда, то ли коммуна: дед, бабка, мать, отец, подростки, младенцы.
Стоят с закопчёнными лицами, с чемоданами и узлами, – и ждут чего-то.
Нашего автобуса, что ли?
Только старый индеец сел в автобус, а остальные так и остались на дороге.
И исчезли в клубах пыли.
А мы ехали, жуя маисовые лепёшки с авокадо.
Наконец оказались в штате под названием Чьяпас.
Там действовали вооружённые повстанцы – сапатисты.
Их возглавлял человек, чьё лицо скрывала маска, – Субкоманданте Маркос.
Мы мечтали: а вдруг его встретим?
И он скажет нам: «Будем вместе».
Скажет: «Станьте, как я, другими», – и мы тут же станем.
Но нет – мы не повидали Субкоманданте.
Ну и не надо.
Мы уже сами знаем, как совместить «созерцание» и «действие» на свой лад – дуралейский.
Зато вместо Субкоманданте мы встретили кое-кого рангом повыше.
Это случилось в Сан-Кристобаль-де-лас-Касас.
Там я выпал из автобуса, как гнилой плод манго.
И лежал на скамейке возле автобусной станции – поближе к сортиру.
Дело в том, что у меня открылась страшная диарея.
И дико подскочила температура.
Из разверстого зада текло, текло и текло – до полного умора.
Мои геморроидальные шишки набрякли и лопнули – понос окрасился кровью.
Я испортил единственные штаны, но не думал об этом.
Я был перепуган, а потом провалился в морок.
Варька держала мою голову на коленях.
И тут к нам подошла женщина – не старая, не молодая.
Коричневое лицо и резкие вокруг рта морщины.
А ещё у неё петух сидел за пазухой – рыжий петел.
Это было его излюбленное местечко.
Женщина не сказала ни слова – ни тогда, ни после.
Она оказалась немая.
Жестами она показала: «Идите за мной».
И мы подчинились – её милости, её твёрдости и её благородству.
Или нужно просто сказать: её безупречному духу?
Она отвела нас к себе – в хижину, а не в трущобу.
По дороге я многократно извергся кровавой жижей.
Мы очутились в комнате, разделённой цветной занавеской.
Она положила меня на узкую койку.
И принесла дымящийся мутный напиток.
Я его выпил – кисло и горько! – и вскоре забылся.
В этом доме мы провели несколько суток.
Она нас кормила чёрными бобами.
И давала мне мутный напиток.
А Варька перестилала мою постель, ведь я гадил под себя ненароком.
Наконец понос прекратился.
Я заново родился.
Эта жизнь была словно в сказке.
Как сказал Н. О. Лосский: «Взрослый человек способен увидеть жизнь в её глубинном аспекте, только когда выздоравливает от тифа».
Вот именно: в глубинном аспекте.
Кочет сидел за пазухой у индианки и клевал с её ладони разноцветные зёрна.
Женщина хранила молчание.
Хорошо, когда человек не ворчит, не кричит, а просто дышит, как облака и деревья.
Какие-то травы свисали с потолка – пахучие и сухие.
На глиняном полу лежала зелёная подстилка.
А в приоткрытой двери – гора навоза.
Навозные мухи влетали в комнату и гордо садились на стены.
Мухи – вестницы жизни и смерти – предвещали мне то и другое.
Там я впервые осознал присутствие жизни, смерти и ещё раз жизни.
Жизнь – она вечно чужая, а во мне – один лишь её недостаток.
Жизнь – упускаемая и упущенная возможность.
Горе мне – я родился таким одиноким!
Чтобы почуять жизнь, нужно слипнуться с ней, как навозная муха, нужно быть петухом под рубахой немой индианки.
Ощущать её запах, поступь и стук безупречного сердца.
Два мастера
Один русский писатель сказал: «В тайном замысле каждого человека есть желание уйти со своего двора, из своего одиночества, чтобы увидеть и пережить всю вселенную».
Это точно.
Во всяком случае, так было.
«Уйти со своего двора» – чтобы всю землю покрыть анафемами и осаннами, а потом раствориться в небе.
А ещё есть притча о старинном японском дзэн-мастере, проведшем долгие годы в Китае, где он постигал древнюю мудрость.
Когда этот человек вернулся в Японию, его спросили:
– Какое высочайшее знание вы принесли с собой?
Он ответил:
– Я пришёл к вам с пустыми руками.
Вот слова истинного оживителя-любомудра.
Давняя лекция в академии Брера
Увы, у меня никогда не было хорошего учителя – ни в детстве, ни позже.
Своих школьных учителей я смертельно боялся и ненавидел.
Мария Порфирьевна, моя первая училка, сказала маме:
– Что бы вы ни делали, из него всё равно выйдет подонок.
Учительница истории усмехалась:
– Ты думаешь, ты умный? Ты всего лишь хитрый.
А учительница математики приговорила:
