Алькатрас против злых Библиотекарей. Книга 2. Киборги Нотариуса

– Это не ответ на мой вопрос.

Бастилия опустила глаза:

– Слушай. Лишившись меча, я тебе сразу сказала, что у меня будут неприятности. Так вот, это они самые и есть. Ничего, я с ними разберусь. И твоя жалость мне не нужна!

Я смотрел ей прямо в глаза:

– При чем тут жалость? Я зол и раздосадован! О чем ты недоговариваешь, Бастилия?

Она пробормотала нечто нелестное об «этих Смедри», но так по существу и не ответила. Знай себе шагала стеклянными коридорами, ведя меня предположительно к отведенной мне каюте.

Я шел следом, и происходившее с каждым шагом нравилось мне все меньше. Похоже, дед обнаружил нечто серьезное. Иначе он не пропустил бы эвакуацию. А я терпеть не могу, когда меня отодвигают от значительных и важных событий!

Если подумать, я чувствовал себя попросту глупо. Кажется, меня всегда отодвигали от всего важного! В это самое время тысячи людей по всему миру занимались чем-то существенным. Кто-то играл свадьбу, кто-то выпрыгивал из окна… Один я ни в чем не участвовал. По сути, даже самые влиятельные люди остаются в стороне от большинства событий, происходящих на свете.

И я продолжал досадовать. Следуя за Бастилией, я вдруг спохватился: у меня на носу по-прежнему сидели линзы курьера. У них был весьма ограниченный радиус действия, но, может, дед обретался где-то поблизости?

Я без промедления активировал линзы.

«Дедушка? – мысленно позвал я, сосредотачиваясь. – Дед, ты меня слышишь?»

Тишина. Я вздохнул. Должно быть, расстояние оказалось все же великовато. На самом деле я всерьез-то и не рассчитывал, что…

И тут передо мной возникло очень бледное изображение.

«Алькатрас, это ты?» – отозвался далекий голос.

«Дедушка!.. – мысленно завопил я. – Это я! Я!»

«Ах, зловредные заграницы! Как ты до меня дотянулся из такой дали?» – Голос был до того слабым, что я его едва-едва слышал, пусть он и раздавался непосредственно в моей голове.

«Дед, ты где?»

Голос что-то произнес, но я уже не смог разобрать. Я сосредоточился крепче, даже зажмурился.

«Дед!..»

«Алькатрас! По-моему, я нашел твоего отца. Он пришел сюда, я в этом уверен!»

«Куда, дед?» – спросил я.

Далекий голос все слабел.

«Биб… ли… о… тека…»

«Дедушка! Какая библиотека?»

«Библиотека… Александрии…»

И он умолк. Я сфокусировался, как только мог, но голос так и не вернулся. Сдавшись наконец, я со вздохом открыл глаза.

– Смедри, ты в порядке? – спросила Бастилия, глядя на меня как-то странно.

– Библиотека Александрии[2], – сказал я. – Где это?

Бастилия все таращилась на меня.

– Ну… в Александрии, наверное.

«Ну конечно…»

– А где Александрия?

– В Египте.

– В смысле, в настоящем Египте? В моем мире?

Она пожала плечами:

– Ну, типа того… А в чем дело?

Я оглянулся на рубку.

– Нет, – сказала Бастилия и скрестила на груди руки. – Алькатрас, я знаю, что у тебя на уме. Мы. Туда. Не. Полетим!

– Почему нет-то?

– Потому что Александрийская библиотека – невероятно опасное место. Даже рядовые Библиотекари боятся в нее заходить. Никто в здравом уме туда не суется!

– Наверное, так и есть, – сказал я. – Потому что мой дед Смедри как раз там сейчас и находится.

– С чего ты взял?

Я коснулся пальцем своих линз. Бастилия не поверила:

– Они не могли сработать. Слишком далеко!

– А вот и сработали. Я с ним только что говорил. Он там, Бастилия. И еще… еще он полагает, что мой отец тоже там.

Я произнес эти слова, и живот скрутило узлом. Я ведь рос в убеждении, что мои родители умерли. Оба! А теперь я начинал привыкать к мысли, что оба были живехоньки. Только мать стала Библиотекарем и служила противоборствующей стороне. Отец же… что-то я сомневался, что вообще хочу о нем знать…

Нет. Так нельзя. На самом деле я очень хотел все-все о нем разузнать.

Просто было как-то стремно…

Я посмотрел на Бастилию.

– Ты точно уверен, что дед Смедри в Александрии? – спросила она.

Я кивнул.

– Вот же битые стекляшки, – буркнула она. – В прошлый раз, когда мы решили провернуть нечто подобное, тебя едва не убили, твоего деда потащили в комнату пыток, а я лишилась меча. Нам вправду охота снова на такое подписаться?

– А что, если он в беде?

– Он всю дорогу в беде, – сказала Бастилия.

Мы оба замолчали. А потом синхронно развернулись и ломанулись обратно в рубку.

Глава 3

А теперь я хотел бы кое-что прояснить. Я был с вами нечестен. А как же, я ведь врунишка!

В первой книге нынешней серии я сделал несколько широких обобщений касаемо Библиотекарей, так вот, многие из них не вполне справедливы.

В тот раз я не нашел времени объяснить, что Библиотекари не все одинаковые. Вы, наверное, уже решили для себя, что Библиотекари – сплошь злобные сектанты, мечтающие захватить весь мир, поработить человечество и приносить кровавые жертвы на своих алтарях!

Так вот, все не так! Помимо злобных сектантов есть еще и другие. Некоторые Библиотекари, в отличие от прочих, суть мстительная нежить, готовая высосать из вас душу.

Я рад, что мы с вами наконец в этом разобрались!

– Вы хотите предпринять ЧТО?.. – требовательно переспросила мать Бастилии.

– Полететь в Александрийскую библиотеку, – сказал я.

– Об этом и речи не может быть, мой лорд. Мы ни под каким видом не можем это проделать.

– Нужно, – сказал я.

Австралия повернулась ко мне, удерживая одну руку на рдеющем стеклянном квадрате, удивительным образом позволявшем ей вести «Драконаут».

– Алькатрас, но с чего тебе вдруг захотелось отправиться в Александрию? Это не слишком гостеприимное место…

– Там наш дедушка Смедри, – сказал я. – Значит, и нам надо туда попасть.

– Он не говорил, что отправляется в Египет, – сказала Австралия, заново пробегая глазами мятую записку, присланную дедом.

– Библиотека Александрии – одно из опаснейших мест во всех странах Тихоземья, лорд Смедри, – продолжала Дролин. – Большинство обычных Библиотекарей всего лишь убьют вас или возьмут в плен. В отличие от них александрийские кураторы похитят вашу душу. Я не могу со спокойной совестью позволить вам подвергнуться подобной опасности!

Рослая женщина в латах так и стояла, заложив за спину руки. Длинные серебристые волосы были увязаны в практичный хвост. Дролин не смотрела мне в глаза. Ее взгляд был направлен вперед.

А теперь я хочу, чтобы вы знали: мои последующие действия были на все сто процентов продиктованы логикой. Ну сами подумайте! Есть такой закон природы, незнакомый большинству жителей Тихоземья, но хорошо известный ученым Свободных Королевств. Его называют Законом неотвратимого случая.

Выражаясь языком обыденных понятий, смысл закона состоит в том, что некоторые вещи обязательно происходят, и ничего с этим поделать нельзя. Если на пульте имеется красная кнопка с надписью «Не нажимать!» – ее всенепременно кто-то нажмет. Если у драматурга Чехова над камином на видном месте висит ружье – в конце концов оно выстрелит. (И возможно, попадет в Ницше[3].)

А если суровая дама указывает, что тебе делать, при этом называя тебя «мой лорд», – нужно просто определить, где проходит граница дозволенного.

– Попрыгайте на одной ноге, – сказал я, указывая на Дролин.

Она так и вспыхнула:

– Простите?..

– Исполняйте. Это приказ.

И она повиновалась, хотя и явно досадовала.

– Можете прекратить, – сказал я.

Она снова послушалась.

– Не будете так любезны пояснить, к чему бы все это, лорд Смедри?

– Я хотел проверить, выполните ли вы мой приказ.

– Конечно выполню, – сказала Дролин. – Ибо вы, будучи старшим ребенком Аттики Смедри, являетесь прямым наследником волшебства по линии Смедри. Ваш ранг выше, чем у кузины и дяди, и, таким образом, вы являетесь командиром этого корабля.

– Великолепно, – сказал я. – И, будучи таковым, я могу определять его курс, не так ли?

Мать Бастилии некоторое время молчала.

– Ну, – выдала она наконец, – технически это так, мой лорд. Однако меня обязали доставить вас в Налхаллу целым и невредимым. Просить меня вместо этого везти вас в опаснейшее место на свете было бы полным безрассудством, поэтому…

– Ага, слабоумие и отвага, – сказал я. – Австралия, давай поворачивай. Я хочу оказаться в Египте как можно быстрее!

Мать Бастилии закрыла рот, покраснев жарче прежнего. Австралия лишь пожала плечами и переложила руку на другой стеклянный квадрат.

– Что ж, неси нас в Александрийскую библиотеку, – обратилась она к воздушному судну.

Громадный стеклянный дракон слегка изменил порядок движения, начав извиваться в новом направлении. Три пары крыльев отрабатывали размеренную последовательность взмахов.

– Итак?.. – спросил я.

Австралия кивнула:

– Полет туда в любом случае займет несколько часов. Мы ведь полетим не в Налхаллу, а через полюс и далее на Средний Восток.

– Ну и отлично, – сказал я, начиная осознавать сделанное и слегка беспокоиться по этому поводу. Я же совсем недавно только и мечтал оказаться наконец в безопасности. Вот – оказался. И что? Тут же устремился в самое гнездо угроз, по общему мнению – чудовищно, невероятно опасное.

Да что я вообще творю? С чего это мне приспичило брать на себя командование, приказы раздавать? Я вновь покинул рубку, пребывая в несколько растрепанных чувствах. Бастилия последовала за мной.

– Сам не очень понимаю, зачем я это сделал, – сознался я, пока шли.

– Твоему дедушке, возможно, грозит опасность.

– Ага, и что мы намерены по этому поводу предпринять?

– Мы помогли ему во время последнего библиотечного проникновения, – сказала она. – Спасли его от Блэкбёрна.

Я молча измерял шагами стеклянный коридор. Да, в тот раз мы спасли дедушку Смедри. Но был один нюанс. Что-то подсказывало мне, что дед от Блэкбёрна и сам бы рано или поздно свалил. Старикан прожил уже больше ста лет и, насколько я понял, исправно выворачивался из переделок куда как покруче.

Это ведь именно он сражался с Блэкбёрном на линзах, а я беспомощно наблюдал. Правда, в итоге я сумел испортить линзу поджигателя и обмануть Блэкбёрна. Но тогда я толком не понимал, что делаю. Мои победы выглядели скорее случайными удачами, а не результатом обдуманных усилий.

И я такой опять лезу в пекло?..

Тем не менее дело было сделано. «Драконаут» сменил курс – мы летели в Египет. «Для начала осмотримся снаружи, – думал я. – Если там окажется слишком стремно, входить же не обязательно?»

Я как раз собирался изложить все это Бастилии, когда у нас за спиной прозвучал неожиданный голос:

– Бастилия! Мы повернули. Что происходит?

Я изумленно обернулся. К нам по коридору шел коротышка ростом не более четырех футов[4]. Мгновением раньше его там не было, и я не мог понять, откуда он выскочил.

Одежда мужичка была подобрана в духе дровосеков, то есть прочная, минималистичная, грубая. Рубашка простого кроя была заправлена в толстые штаны, кожаную куртку прекрасно дополняла пара крепких ботинок. Лицо у коротышки было круглое, с широким подбородком, а волосы – темные и кудрявые.

– Фейри! – тотчас признал я его породу.

Он остановился в явном недоумении, потом заметил:

– Новенький…

– Сами вы кто? – спросил я. – Лепрекон? Эльф?

Коротышка поднял бровь и посмотрел на Бастилию.

– Лещина неспелая, Бастилия! – выругался он. – Это что еще за придурок?

– Каз, познакомься со своим племянником Алькатрасом.

Коротышка снова повернулся ко мне:

– А… ну… ясно. Правда, парень малость глупей, чем я ожидал.

Настал мой черед краснеть.

– Так вы, получается, не фейри? – (Он покачал головой.) – Вы гном? Как во «Властелине Колец»? – (Он опять мотнул головой.) – Выходит, вы полурослик?

Он в упор смотрел на меня:

– Ты хоть понимаешь, что слово «полурослик» употреблять бы не следовало? Об этом даже жители Тихоземья почти все осведомлены. Оно из времен, когда таких, как я, люди выставляли в цирке уродов.

Я сказал, помолчав:

– Ну и как тогда мне вас называть?

– Предпочтительно – Каз. Полное имя – Казан, но мерзкие Библиотекари уже и его успели использовать для названия тюрьмы!

Бастилия кивнула, подтверждая:

– В России.

Коротышка вздохнул:

– Ладно, проехали. Так вот, если тебе ну в корень необходимо упоминать мой рост, меня в целом устроило бы «невысокий». И раз уж мы в этом разобрались, может, кто-нибудь мне объяснит наконец, с какого перепуга мы курс изменили?

Я не ответил, мне было не до того – я обтекал, потеряв голос от стыда. Я ни в коей мере не намеревался оскорблять собственного дядю. (По счастью, я серьезно преуспел в этом за последние годы. Сейчас я вполне успешно оскорбляю людей намеренно, в том числе даже на языках, на которых в Свободных Королевствах не говорят. В общем, привет, дагблады!)

По счастью, Бастилия решила ответить вместо меня:

– Нам стало известно, что твой отец, дедушка Алькатраса, находится в Александрийской библиотеке. И есть основания полагать, что он в беде.

– И мы помчались на выручку? – спросил Каз.

Бастилия кивнула.

Каз заметно приободрился.

– Чудненько! – сказал он. – Первая добрая весть за все плавание!

– Погодите, – сказал я. – По-вашему, это добрая весть?

– Ну конечно! Я несколько десятилетий мечтал изучить упомянутое местечко, только достойного предлога придумать не мог. Пойду подготовлюсь!

И он устремился по коридору к рубке.

– Каз! – окликнула Бастилия. Он остановился, оглядываясь через плечо. – Твоя каюта вон там. – Она ткнула пальцем в сторону бокового прохода.

– Кокосина дырявая, – выругался он себе под нос. И пошел туда, куда указывала Бастилия.

– Все правильно, – сказал я. – Его талант – теряться.

Бастилия кивнула:

– Хуже всего то, что он обыкновенно выступает нашим проводником.

– Ого! И как это работает?

– Странным образом, – сказала она, шагая по коридору в сторону рубки.

Я вздохнул:

– По-моему, я ему не понравился…

– А ты, кажется, при первом знакомстве мало кому нравишься. Я тоже поначалу от тебя в восторг не пришла. – Она смерила меня взглядом. – Не вполне уверена, изменилось ли что-нибудь…

– Доброта твоя безгранична, – пробормотал я.

Идя по коридору вдоль длинного драконьего тела – или корпуса, – я заметил широкий отблеск сияния наверху, там, где размеренно ходили механические лопатки и взмахивала пара крыльев. Стекло здесь переливалось и вспыхивало множеством движущихся поверхностей и миниатюрных деталей, а в самом центре механизма что-то рдело мягко и мощно, как тлеющее пламя. Свет то и дело перекрывали подвижные элементы, сделанные из непрозрачного стекла. В результате сияние пульсировало с периодом в несколько секунд: то тускнело, то делалось ярче.

Я указал вверх:

– Что это?

– Двигатель, – сказала Бастилия.

Он не производил шумов, которых я привычно ждал от работающего мотора. Никакого гудения. Не ходили туда-сюда поршни, не вспыхивал огонь. Даже пар не валил.

– Как он работает?

Бастилия передернула плечами:

– Я не инженер-силиматик.

– А еще ты не окулятор, – заметил я. – Однако разбираешься в линзах, на зависть большинству обычных людей.

– Это потому, что линзы я изучала. А силиматика никогда меня не привлекала. Давай шевелись! Ты хочешь в свою каюту попасть или как?

Я хотел. Я очень устал и мечтал об отдыхе, так что безропотно потащился следом.

А ведь силиматические двигатели, похоже, не так уж запредельно сложны. Гораздо более постижимы, чем самые распространенные машины жителей Тихоземья…

Все дело в особом «умном» песке, который используют для изготовления силиматического стекла. При нагревании этот песок испускает необычное свечение. Под воздействием свечения некоторые типы стекла ведут себя специфически. Одни поднимаются в воздух, другие неудержимо стремятся вниз. Остается в нужной последовательности подставлять разные детали под этот свет – и двигатель готов.

Я знаю, вам, жителям Тихоземья, подобное кажется странным. Вы небось уже спрашиваете себя: «Если этот песок такой ценный, как вышло, что он повсеместно распространен и обычен?» Что с вас взять! Вы ведь жертвы ужасного заговора! (Еще не надоело это выслушивать?)

Библиотекари приложили массу усилий, чтобы заставить людей не обращать внимания на песок. Не считаясь с чудовищными тратами, они завалили все страны Тихоземья «глупым» песком – одной из немногих его разновидностей, которая вообще не показывает никаких реакций, хоть ты совсем его расплавь. Очень остроумное решение! Хочешь, чтобы люди чего-то не замечали, – брось это им в буквальном смысле под ноги!

(Только не ждите, что сейчас я пущусь в рассуждения об экономической ценности катышков из пупка!)

Мы наконец добрались до моей каюты. Корпус летучего корабля – тело дракона – был добрых двадцати футов[5] в поперечнике. Полно места и для длинного коридора, и для кают. Тем не менее мысль о прозрачности абсолютно всех стен как-то не шла у меня из головы.

Я спросил:

– У вас на борту, я смотрю, с уединением не очень?

Бастилия закатила глаза, потом коснулась рукой стенной панели и приказала:

– Затемнение!

Стена немедленно потемнела.

Мы просто летели в режиме прозрачности, чтобы удобнее было скрываться от лишних глаз.

– Ясно, – сказал я. – Так это технологии, а не волшебство?

– Естественно. Каждый в принципе повторить может, не только окуляторы.

– Однако дракона ведет все-таки Австралия.

– Это не из-за того, что она является окулятором, это просто потому, что она пилот. Слушай, я должна вернуться в рубку. Иначе мать меня взгреет за нерасторопность.

Я внимательно посмотрел на нее. Похоже, Бастилию что-то всерьез беспокоило. Я сказал:

– Мне правда жаль, что я сломал твой меч.

Она передернула плечами:

– Начнем с того, что по большому счету я его и не заслуживала…

– Почему ты так говоришь?

– Да это все прекрасно понимают, – ответила Бастилия, и в ее голосе прозвенела настоящая горечь. – Даже мать говорит, что меня рано посвятили в рыцари. Она полагает, я была не готова.

– Суровая у тебя матушка…

– Она меня ненавидит.

Я потрясенно смотрел на нее:

– Бастилия… Ну что ты несешь?! Как так – ненавидит? Она же твоя мама!

– Она стыдится меня, – сказала Бастилия. – И так было всегда. Хотя… Кто бы знал, и зачем я с тобой это обсуждаю? Иди-ка покемарь, Смедри. Оставь важные дела тем, кто несет ответственность за свои действия!

И с этими словами она зашагала прочь, направляясь в сторону рубки. Вздохнув, я потянул на себя стеклянную дверь и вошел в каюту. Там не имелось койки, но в углу я обнаружил свернутый матрас. Сама каюта, как и весь дракон в целом, слегка извивалась: каждый взмах крыльев рассылал по корпусу плавную волну движения.

Сперва меня от этого начало укачивать, но постепенно я адаптировался. Я сел на пол, глядя сквозь наружную стену, благо она оставалась прозрачной: Бастилия затемнила лишь переборку, оставшуюся у меня за спиной.

Внизу до самого горизонта простирались облака. Белые, комковатые, словно пейзаж какой-нибудь неизвестной планеты… ну или плохо взбитое картофельное пюре. Солнце, садившееся вдалеке, было ярко-желтым куском масла. И, как тот кусок, оно медленно плавилось, исчезало…

Мне, наверно, совсем не случайно пришла на ум подобная аналогия. Я почувствовал, что проголодался.

Что ж, по крайней мере, сейчас я был в безопасности. И на свободе. Наконец-то! Я вырвался из стран Тихоземья и был готов начать путешествие в страну, где родился. Нам предстояло сделать остановочку в Египте, чтобы забрать деда, но… все равно! Мы двигались! Какое облегчение!

Итак, я начал свой путь. На этом пути я найду отца, а может, выясню, кто я на самом деле такой…

И даже если то, что я обнаружу, мне не слишком понравится, прямо сейчас мне было хорошо. И пусть от стремительного падения вниз меня отделяло всего лишь стекло, пусть в животе урчало, пусть впереди ждала опасная неизвестность, я успокоился, расслабился и задремал. Свернулся на расстеленном матрасе и погрузился в сон.

Проснулся же я оттого, что в нескольких футах от моей головы разорвался снаряд.

Глава 4

Вы, поди, уже думаете, будто все просекли? Мою логическую дилемму? Пробел в доводах? Временный паралич рационального мышления? Мой… э-э-э… затор в ясности сознания?

Плохо выразился. Забудем последнюю фразу.

Так или иначе, без разницы, отметили вы или нет, – в моих умствованиях есть-таки протечка. Я провозгласил себя вруном. Откровенным, бесхитростным и бескорыстным!

И вот после такого-то заявления я приступил к правдивому повествованию о своей жизни. Спрашивается, какая может быть вера подобной истории? Ее рассказывает лгунишка, значит там все вранье? А как вам еще такое: если я всегда лгу, значит ложным было и утверждение, что я лжец?

Ну, поняли, что́ я имел в виду, говоря о параличе рационального мышления? Дайте-ка поясню. Я был лжецом. И бо́льшая часть моей жизни – сплошная выдумка. Геройские подвиги, сделавшие мое имя известным, мой образ жизни, слава, которой я наслаждался… Ложь, ложь, ложь!

А вот то, что я вам излагаю на этих страницах, – голые факты. Таким образом, я подтверждаю свою сущность лжеца, рассказывая правду… конечно, подмешивая в нее кое-какие выдумки, на которые я собираюсь обращать ваше внимание. Пусть они станут убедительными примерами, доказательством истины, состоящей в том, что я – врун.

Ну как? Дошло?

В общем, меня сбросило с матраса и впечатало в стеклянную стену – «Драконаут» вздрогнул, уворачиваясь от разрыва, еще видимого в темноте за наружной стеной. Кажется, наш корабль не получил повреждений, но это было близко!

Я потер руками голову, просыпаясь. Потом тихо выругался и на четвереньках устремился к двери. В этот момент «Драконаут» вновь мощно качнулся, вильнув вправо. Меня швырнуло на пол, а совсем рядом с прозрачным боком воздушного судна пронеслась огнедышащая ракета. Оставив за собой хвост дыма и пламени, она ушла вдаль и там взорвалась.

Я начал подниматься как раз вовремя, чтобы заметить еще силуэт, промчавшийся мимо «Драконаута». И это не был новый снаряд – я успел различить ревущие двигатели и опознать нечто пугающее, похожее на истребитель «F-15»[6].

– Вот же битые стекляшки, – вырвалось у меня.

Кое-как заставив себя встать, я вытащил свои линзы окулятора. Насадил их на переносицу и помчался в рубку.

Я ввалился туда в тот момент, когда Бастилия указала рукой и завопила:

– Слева! Маневрируй!

Лицо Австралии было покрыто потом. Она заложила поворот, уводя «Драконаут» с курса налетающего истребителя. Я еле устоял на ногах, но от очередного выстрела наш корабль благополучно ушел.

Я застонал, тряся головой. Каз стоял на одном из кресел, опираясь на панель управления, и смотрел в противоположный глаз дракона.

– Вот это я понимаю! – вопил коротышка. – Давненько же никто по мне ракетами не пулял!

Бастилия недовольно зыркнула на него. Потом оглянулась на меня – я подскочил к ней и схватился за спинку кресла, чтобы не упасть.

Где-то впереди истребитель выпустил еще ракету.

Я сосредоточился, пытаясь задействовать свой талант и удаленно сломать самолет примерно так же, как ломал пистолеты.

Ничего не произошло.

Австралия очень вовремя заставила «Драконаут» извернуться. Мои руки соскользнули, я полетел вбок, оторвавшись от кресла. Вот что получается, когда все делают из стекла. За него поди удержись!

Бастилия смогла устоять, но на ней были ее линзы воина, повышающие физические возможности. Каз никакими линзами не пользовался, но у него, кажется, чувство равновесия и так было превыше всяких похвал.

Я вновь сжал ладонями голову – очередная ракета бабахнула где-то поодаль.

– Как такое возможно? – сказал я. – У реактивного аппарата столько движущихся частей, мой талант обязан был влегкую его разнести!

Бастилия покосилась на меня, мотнув головой:

– Ракеты стеклянные, Алькатрас…

– И я никогда ничего подобного не видала, – через плечо подтвердила Австралия, не переставая следить за тлеющим следом истребителя. – Эта машина сделана без применения технологий тихоземцев… по крайней мере, не полностью. Гибрид какой-то, насколько я поняла. Какие-то части корпуса металлические, другие – явно стеклянные…

Бастилия протянула мне руку, помогая подняться.