Убийство в заброшенном поместье

Джо облизнула и снова поджала губы. Иначе сердце бы выпрыгнуло из груди. Или же она, рыдая, бросилась бы к Туле, а потом свернулась в позе эмбриона подле ее ног от такой щедрости. Ни один из вариантов не казался ей приемлемым поведением в данной ситуации. Тула же продолжала болтать, заполняя тишину.

– И все же это тихое местечко, и люди почти все хорошие. Ничего такого ужасного не случалось, кроме вот того непонятного поджога и убийства пять лет назад.

Джо перестала чистить картофель.

– Поджог и убийство? – спросила она.

– Мужчина умер при пожаре в своем автомобиле. Бывший военный, из местных.

– Извиняюсь, мисс Джо, – появился на кухне Бен, – там мистер МакАдамс хочет вас видеть.

Джо ощутила, как ей сдавило грудную клетку. Она отчаянно хотела узнать – хоть что-нибудь – о том, что все же случилось. И вместе с тем боялась это услышать. Она встала на цыпочки – только так она могла что-то разглядеть, стоя за кухонными дверьми. МакАдамс облокотился на барную стойку и посматривал на лестницу. Он, должно быть, предполагал, что Джо отходила от шока в своей комнате наверху, выздоравливала, подобно героине викторианского романа. Непонятно почему, но ей захотелось вдруг побыть игривой и веселой, что никак не соответствовало ситуации. Как была в фартуке, Джо подошла к бару.

– Что будете заказывать, мистер? – спросила она. Мак-Адамсу понадобилось секунд десять, чтобы понять, кто перед ним. Шутку он не понял.

– Мисс… Джонс. – Он сказал это так, словно и Джо забыла, кто она такая, потом достал блокнот. – Я бы хотел продолжить беседу.

– Окей. Я все равно не знаю, как тут с кранами управляться, – призналась Джо, обойдя стойку и усаживаясь на табурет рядом с ним. Лицо у МакАдамса стало напряженным и серьезным, как в нуарном кино. Но ему так никто и не сказал о яичном пятне на галстуке, а в помятом плаще на пару размеров больше, чем надо, он вообще выглядел, как слон, из которого выпустили весь воздух. В его внешности сочетались черты Хамфри Богарта из «Мальтийского сокола»[8] и лейтенанта Коломбо – в наихудшей комбинации.

– Я побывал у мистера Селькирка. Он подтверждает ваши слова о контракте с Сидом, а также мистер Селькирк сообщил о том, что Сид должен был вернуть вам свой комплект ключей сегодня утром в одиннадцать. Так что начните, если не возражаете, с завтрака, и перечислите свои действия до момента, как вы обнаружили тело. Любые детали полезны. Даже самые незначительные.

Что ж, ему повезло: в деталях Джо была особенно сильна.

– Я проснулась в шесть утра – последствия джетлага, и внутренние часы все еще сбиты. В 9:15 я вышла в хозяйственный магазин за туалетной бумагой, и потом еще ушла уйма времени на поиск магазина с простынями. Из «Сэйнсбери»[9] я вышла где-то без пятнадцати одиннадцать. А оттуда совсем недалеко до коттеджа. Дверь была заперта, на два оборота. Замок совсем новый.

МакАдамс все это время царапал в своем блокноте, и волосы лезли ему в глаза.

– Вы сказали – замки в коттедже новые. Это вы их заменили?

– Я? Нет же, я тут всего лишь с понедельника, забыли?

МакАдамс почесал бровь кончиком карандаша.

– Так, вы из США. Откуда именно?

– Из Нью-Йорка. – Джо замотала головой. – Простите, из Чикаго.

Карандаш снова застыл на полпути к бумаге. Джо вздохнула.

– Я жила в Нью-Йорке. Потом моя мама заболела раком, и я переехала к ней. Я уехала из Чикаго. В Лондон, потом в Йорк, и теперь я здесь.

– А когда вы в последний раз приезжали сюда?

Джо немного занервничала, слушая этот ровный, бесстрастный голос. Хотя бы немного модуляций. Было бы с чем работать.

– Я никогда здесь раньше не была. Усадьбу я унаследовала, когда умерла моя мать.

– И когда это случилось?

Джо сглотнула и попыталась произнести слово еще раз.

– В феврале.

На этот раз МакАдамс оторвался от своих записей, и в кои-то веки бровь его пришла в движение. Очевидно, лицо его нечасто меняло выражения, но в этот момент на нем можно было различить искреннее участие.

– Мне очень жаль, – сказал он.

– Мне тоже. Итак. Я только что приехала, а в моем доме уже труп.

МакАдамс захлопнул блокнот.

– Что ж, я и сам выстроил цепочку событий, – отметил он. – Забавно. У вас есть враги?

Джо чуть не задохнулась.

– У меня? А вам не следует ли спросить, были ли враги у Сида?

– Сид прожил в Абингтоне всю свою жизнь. Дом все это время стоял пустой, без жильцов, и Сид присматривал за коттеджем в течение пяти последних лет. И вот – кто-то убивает его. Ваш приезд в Абингтон является единственным изменением привычного пейзажа.

Джо, открыв рот, уставилась на него.

– Я что, предвестница смерти? Как ворон у Эдгара По или как?

МакАдамс смотрел на нее слегка озадаченно, не моргая.

– Подумайте, мисс Джонс. Сид вполне мог и не быть предполагаемой жертвой.

– Это глупо. Никому нет смысла убивать меня.

Это опять прозвучало неправильно, так как брови Мак-Адамса снова поползли вверх.

– А убить Сида Рэндлса – на это были причины? – Он заглянул в блокнот. – Ранее вы сообщили, что Сид что-то украл у вас. Вы разозлились из-за этого?

Джо почувствовала, как краска заливает ей лицо.

– Очевидно. Я попросила, чтоб его уволили.

– Понимаю.

– Но это не значит, что я считаю, что его следует убить. – Джо все больше расстраивалась. И это не способствовало сообразительности. Сначала он предположил, что целью могла быть она сама, а сейчас приписывает ей роль злодейки. МакАдамс же просто продолжил своим спокойным тоном:

– Картина была ценной? И были ли на территории усадьбы другие ценные вещи?

– Я не знаю – откуда мне знать?

– Это же ваша собственность.

Джо заморгала. Да, конечно, картина – это моя собственность, иначе как бы я могла подумать, что ее украли, не так ли? Но подобрать слова для развития этой мысли не получалось. Она так ничего и не сказала, а МакАдамс, очевидно, и не ждал от нее новых сведений.

– Может, позже вспомните что-нибудь полезное, – сказал он, закрывая блокнот и протягивая ей свою визитку. – А пока не уезжайте из города.

Визитка согнулась, когда Джо ее схватила. Джеймс М. МакАдамс. «М», вероятно, означает «мудак». Джо засунула помятую карточку в карман. Она только что обнаружила труп у себя же на коврике. Едва ли она будет думать о чем-то другом в обозримом будущем. Впрочем, кроме картины, о которой она так хотела рассказать полиции. Но если тут, в Абингтоне, так ведется следствие, то Джо управится и сама, в частном порядке.

МакАдамс забрался на пассажирское сиденье патрульной машины. У Грин на лице было написано – «я голодная хищница». Скорее, просто голодная.

– Мог бы и картошки фри принести. Да хотя бы чипсов, – сказала она.

– Чипсы у них есть. Упаковки из фольги. А пока пора закругляться. Больше мы все равно ничего не сделаем, пока не придут данные вскрытия и баллистической экспертизы. – МакАдамс откинул голову на сиденье. – Убит там, где проработал несколько лет. И это при том, что эта женщина тут всего три дня.

– И? – спросила Грин.

– И… – МакАдамсу нечего было добавить. Но от Грин так просто нельзя было избавиться. Мотор прогревался уже несколько минут, но она сняла руки с руля и скрестила их на своей накачанной груди.

– И что она рассказала. Констебли шепнули мне – она ждала полицию прямо рядом с мертвым телом, чуть ли не вплотную.

МакАдамс уже думал об этом. Джо Джонс: довольно бледная, волосы темные, рыжеватые, как у мышки-сони. Искала пульс у мертвеца и попросила остаться на ночь на месте убийства.

– Странная эмоциональная реакция, – согласился он. – Не вяжется с тем, что ты рассказала мне о том споре между ней и Сидом в «Красном льве».

Перед этим Грин опросила Рики Робсона и еще нескольких завсегдатаев. В ответ она энергично кивнула:

– Знаю. Но, как все отметили, тем вечером она прямо была напугана до ужаса. Прямо робкая фиалка. Рики сказал, что она все начала, в чем я сомневаюсь. Но в основном все сказали, что она как-то чересчур среагировала, сначала закричала «не прикасайся ко мне», а потом будто онемела и застыла глаза навыкате.

– Как насчет Бена и Тулы? – спросил МакАдамс.

– Тула на стороне Джо, а уж за своих она порвет любого, – ответила Грин. Насчет Тулы она, пожалуй, даже преуменьшила. – Бен, как и всегда, во всем согласен с Тулой.

МакАдамс уныло отметил для себя, что надо будет вернуться и поговорить с ними лично. Не то что ему не нравился кто-то из вовлеченных в это дело. Вот честно – это был лучший паб в городе, и было бы совсем фигово получить там от ворот поворот. С Тулой иногда было трудно договориться.

– Завтра снова надо отправиться к Руперту и Эмери. Хотелось бы прояснить, владеет ли она еще каким-нибудь имуществом, нет ли у нее страховки.

– Стоп, вы думаете, что это ее собирались убить? – спросила Грин.

– Предполагаю, что такое возможно. Впрочем, она всего лишь еще одна новая переменная в этой задаче.

Грин включила передачу.

– Навряд ли я на такое куплюсь, – пробормотала она, сдавая назад.

– Сама посуди – она появляется из ниоткуда. Может, она от кого-то убегает. Может, за ней следили из самих Штатов, а Сид просто попался под руку – не в то время и не в том месте. Да в конце концов, чокнутый сторонник брексита[10] предвзято относится к американке, унаследовавшей поместье Йоркширского дворянина.

– Предвзято. К белой-то дамочке? Пощадите. – Грин закатила глаза. – У меня версия получше. Как вам – Джо Джонс выстрелила Сиду в спину из-за старого семейного портрета, о котором она тут в пабе бушевала. Об этом вы ее спросили?

– Ты думаешь, она выстрелила в чужого ей человека из-за вещи, которую получила в наследство в понедельник?

– Ну и? Вы сами не знаете. Вы же сказали – она тут совсем недавно. Причем из Америки. С этим их оружием.

Здравый смысл в ее речах был. Грин, с этими ее этническими косичками, каменными скулами и топорной прямолинейностью – однажды точно возглавит департамент полиции.

– Что ж, будем относиться ко всему непредвзято, – сказал он.

– Все бы хорошо, но я, кстати, до сих пор голодна. Рэйчел уехала, а из меня повар никакой. В тайское кафе заедем или куда еще?

В их доме готовила Рэйчел – это он быстро понял, попав несколько раз к ним на ужин. И да, тайское кафе было бы неплохим выбором. Но ему не хотелось читать отчет о вскрытии с том ямом в желудке. Виски и картофель фри – вот это его действительно взбодрит.

Глава 6

Пятница

Пить виски поздно вечером, забыть о том, что бросил курить, – не самое мудрое решение, принятое когда-либо МакАдамсом. Так и не взбодрившийся, он затушил сигарету о кирпичную стену полицейского участка и отхлебнул из бутылочки жидкость для полоскания рта. Но он знал, что не стоит даже надеяться на то, что эти его действия останутся незамеченными. Многие сотрудники уже сидели за своими столами, а Грин – что ж, она хмуро взирала на него из стеклянных глубин его же собственного офиса.

– Я-то думала, вы бросили курить.

– Так и есть. – МакАдамс выбрал самую чистую из немытых чашек и начал штурмовать кофемашину. – Итак, что имеем на данный момент?

– Прежде всего, вас ждет судмедэксперт. Еще Гридли нарыла кое-что по прошлому Сида. Из того, что мы еще не знали. Месяц назад он провел ночь в участке Йорка за непристойное поведение в нетрезвом виде.

– Удивлен, что в Йорке его выделили из толпы за нетрезвое и непристойное поведение. – МакАдамс обжег кофе язык и вздрогнул. – В лаборатории также исследуют ковер, на котором его нашли.

– Ну, коттедж сдавали посуточно, так что там с ДНК полный завал, не так ли? – спросила Грин. Она была близка к истине. Весь коттедж так и кишел ДНК. Но кое-что важное в этой истории все же выявили.

– Еще они взяли на анализ два стакана. Только что пробили отпечатки. Одни принадлежат Сиду, а вот со второго стакана пальчики подтерли.

Это заявление дошло до всех ушей в пределах слышимости. И все пришли к одному и тому же заключению: Сид определенно знал своего убийцу, раз уж они вместе выпивали, и этот кто бы он там ни был потрудился замести следы. Дело продвинулось, хотя теория МакАдамса насчет «Джо Джонс тоже жертва» пошла прахом.

– Нам нужно составить список всех друзей и приятелей Сида и членов его семьи, – сказала Грин.

Гридли выгнула пальцы, издав при этом неприятный щелкающий звук.

– Он же разведен?

– Трижды, – подтвердил МакАдамс. – Первой жене он изменил со второй, а потом изменил и ей с ее же младшей сестрой.

– Должно быть, они все из Ньюкасла, иначе мы бы их знали, – сказала Грин, покидая помещение. МакАдамс шел за ней, кивая в знак согласия. Он даже не помнил имен всех этих женщин. Здесь, в Абингтоне, Сид был всем знаком. К тому времени, как они перешли в выпускной класс, ни одна женщина в городе не воспринимала Сида всерьез, и уж точно ни один человек не одолжил бы ему денег. Сид всегда был на виду – длинный, тощий, слегка потрепанный, но с шуткой наготове. И теперь он мертв. МакАдамс распахнул двойные двери, ведущие в задний зал участка. Грин шла за ним.

– Честно, Шейла, ума не приложу, кто бы это мог сделать.

– Ну, тут еще копать и копать, – сказала она. – Я переговорила с Эмери из «Селькирк и партнеры». Джозефина последняя из всей этой семьи. Ни родителей, ни братьев-сестер, никакой седьмой воды на киселе. Развелась год назад, в США нет постоянного адреса, в данный момент безработная. Возможно, она та еще штучка, если подумать.

МакАдамс издал неопределенный звук, отпивая кофе.

– Ну же? – подколола его Грин. – Никакой истории. А вдруг это грязные деньги, серые схемы, оргпреступность?

– Весьма сомнительно, – пробормотал МакАдамс. Грин хлопнула его по плечу.

– Разве вам не хочется поделиться какой-нибудь веселой версией?

В эту минуту они как раз дошли до стерильных помещений, где работал судмедэксперт. МакАдамс уже мог обонять химический коктейль запахов, витающих в этом ужасном месте с унылыми серыми стенами.

– Сиду Рэндлсу трижды выстрелили в спину, – бросил МакАдамс. – Так себе утро.

Более того, им вскоре предстояло осмотреть вчерашний труп человека, которого МакАдамс знал лично, и изучить пулевые отверстия. Он перевел дух и зашагал к уже ожидавшему его Стразерсу.

– Слушаем вас, док.

Эрик Стразерс откинул простыню. Обычно тела лежали лицом вверх, являя миру V-образный шов после вскрытия. Сид лежал лицом вниз, как и при осмотре в коттедже.

– Извините, так было проще всего показать вам ранения. – Стразерс склонился над телом и указал на три маленьких отверстия, багрово-красных, с неровными краями, на фоне бледной синюшной кожи. – Пуля малого калибра. Нет выходных отверстий, так что кровотечение было в основном внутренним – к счастью для ковра.

МакАдамс приблизил свое лицо к телу максимально близко, чтобы лучше рассмотреть ранения. Грин последовала его примеру.

– Итак, мы ищем пистолет? – спросила она.

– Вероятно, что так, – кивнул Эрик. – А их тут у нас не так и много.

Что верно то верно: убийств хватало, но в основном то были удары тупыми предметами или колюще-режущие раны, смерть в результате ДТП, удушения, разбойные нападения, утопленники, даже из охотничьих ружей стреляли. Но не из пистолетов.

– Черт подери, – согласилась Грин, – да по всей Англии за прошлый год едва ли наберется пятьдесят убийств выстрелом из пистолета.

– Абсолютно верно. – Стразерс вытащил и развернул ладонью вверх правую руку Сида. – Вот, никаких признаков борьбы, под ногтями чисто, никаких следов ударов на костяшках. Также на месте преступления нет никаких признаков потасовки. Однако он, возможно, пытался убежать. Возможно, тянулся к замку, судя по углу входного отверстия.

Стразерс достал рентгеновский снимок: одна пуля в левом предсердии, вторая – в легком, третья – в позвоночнике. Он рукой показал на снимке зону поражения, и МакАдамс попытался мысленно воспроизвести сцену убийства. Стакан и бутылка на столике, Сид на диване. Где был нападавший? Возможно, он стоял. Они разговаривали. Спорили. В какой-то момент что-то пошло не так. Сид поднялся и стал разворачиваться…

– Смерть наступила примерно в течение минуты, – продолжал Стразерс, – он так и не смог снова встать. Никаких следов порохового ожога, но стреляли с близкого расстояния.

МакАдамс непроизвольно вздрогнул.

– Хорошо. Нам нужны пули и гильзы для анализа.

– Извини, Джеймс, мне следовало раньше тебе сказать. – Эрик виновато улыбнулся. – Суперинтендант уже вчера приказал мне отправить их в Йорк курьером.

– С чего бы это? У них там нет лаборатории национальной службы баллистики.

– Нет. Но у них там есть спец по оружию, бывший военный. Не могу припомнить имя. Пенсионер на полставки, наверно.

Эрик отправился мыть руки. МакАдамс сжал челюсти. Теперь к ним привяжут отставного военного эксперта по оружию. Так себе неделя началась. Он махнул рукой Грин, что означало – пора уходить. МакАдамс осознал, что Грин ему что-то говорит, когда они уже подходили к лифту.

– Босс, да что с вами такое?

– Извини. Думаю о Сиде.

Очевидно, это ее удивило.

– Вы прям с ним дружили или как?

МакАдамс вздохнул. Конечно, не дружили, даже когда были совсем детьми. МакАдамс шел по прямой дорожке, Сид выбрал кривую. МакАдамс никогда не покидал Абингтон. Сид уезжал, но всегда возвращался. Когда-то он гордился этим – что он весь такой преданный своему городку парень. Они не были даже приятелями. На фоне своего сверстника Сида МакАдамс выглядел посолиднее. А еще Сид был рукастым. Прямо странно как-то. Он всем что-то чинил. Даже МакАдамсу.

– Он мне трубу чинил на прошлой неделе. В четверг. Сидел пил пиво у меня на кухне, – сказал МакАдамс. – Меня прямо бесит вся эта непоследовательность.

– Вы пустили Сида к себе в кухню? – спросила Грин, и от нее такого ответа он не ожидал. – Я бы ни за что. В его квартире на Милл-стрит сейчас обыск. Вы же собирались туда поехать?

– Не сейчас. Поезжай туда одна. А мне нужно зайти к Коре.

МакАдамс шел по коридору, более уместному для бизнес-центра, мимо следственной комнаты (наверняка заваленной коробками из-под еды навынос). Ему следовало хотя бы в голове прогнать свой рапорт. Однако он думал о том, что Сид в его глазах не мог представлять какую-либо угрозу. Но вот Грин, с ее вечным противостоянием преступному миру и йоркширским предрассудкам, ему определенно не доверяла. Что ж, если тебе выстрелили в спину и бросили умирать, то на старую добрую самозащиту это не тянет.

Главный суперинтендант Кора Клэпхем помахала Мак-Адамсу из-за приоткрытой двери.

– Садись, – сказала она и положила перед ним бумажную папку. – Пришло сегодня утром.

– Что пришло, мэм?

Кора потянулась через стол и открыла папку.

– Станет ясно, если прочитаешь отчет, МакАдамс, – сказала она, усаживаясь поудобнее в кресле и скрестив полные руки на фоне ярко-синего свитера. – Баллистика. Я отправила пули и гильзы вчера вечером. Почта доставила эту папку только что.

МакАдамс просмотрел документ. Национальная служба баллистики была известна разумными сроками проведения экспертиз, в конце концов, у них был реестр оружия, плюс отделение в Манчестере… но уложиться менее чем в двадцать четыре часа было просто чудом. Казалось, Кора заметила, как он был шокирован.

– Это не из Национальной службы. Как уже сообщил тебе Эрик, я лично знаю эксперта по оружию в Йоркширском подразделении. Он служил в Королевской авиации, когда мой отец все еще был командиром эскадрильи.

– Эксперт-баллист из Королевской авиации звучит немного чересчур для нашего дела, не так ли? – спросил он, зная, что это заденет Кору. Она бросила на МакАдамса испепеляющий взгляд.

– Я в курсе, что Сида убили вовсе не ракетой класса воздух-земля, Джеймс. В качестве эксперта полиции Лондона детектив-инспектор Флит расширил свои познания в области баллистики и огнестрельного оружия. Он знал моего отца.

Какая радость, подумал МакАдамс. Покойный отец Коры был бравым летчиком королевских воздушных сил, облечен властью… и он с неимоверным старанием поднимался по социальной лестнице. Ему нравилось обмениваться рукопожатиями с правильными людьми. Он знал, как улыбаться на фотографиях. МакАдамс ему не доверял; Кора же, напротив, превозносила его.

– Флит уволился из Скотленд-Ярда, но работает в Йорке на полставки, – продолжила она. – Без него ты бы все еще ждал заключения экспертов: оружие не зарегистрировано. Он приедет в пятницу помочь с делом.

Да уж. МакАдамса только что попросили сопоставить два противоречивых и одинаково неприятных факта – отставного полицейского из Скотленд-Ярда и то, что он приедет в пятницу, и он никак не мог заставить себя произнести «да, мэм». Он сумел сохранить свое обычно кислое выражение лица и не дал ему перейти в разряд «угрюмое». Меж тем Кора откинулась на спинку кресла.

– Джарвис очень помог, когда отца не стало. Они были близки. Он приехал сюда, чтобы помочь с бумагами и всеми этими памятными вещами со времен службы. Ну же, Джеймс, не будь ты таким упрямым хреном. И посмотри уже в папку.

МакАдамс по умолчанию не был упрямым хреном. Но что-то здесь творилось неладное, и его это подбешивало. Он молча рассмотрел фотографию оружия, из которого, как следовало из отчета, застрелили Сида: рядом с линейкой (чтобы оценить масштаб) лежал пистолет системы «дерринджер», настолько маленький, что он мог бы уместиться на ладони. Мелкий калибр, корпус из черной стали, медная отделка на рукоятке. Производство Германии, как следовало из описания. Размер позволял прятать его в рукаве пальто.

– Прямо Джеймс Бонд, – пробурчал он.

– Если ты имеешь в виду узкую специализацию, то да. Эта модель очень редкая, так что проверяем серийные номера. Один из стволов, по нашим данным, был у какого-то коллекционера в США.

МакАдамс постучал по фото.

– Так это оттуда фотография?

– Нет. И для тебя это настоящая удача. Именно этот пистолет находится в участке Северного Йорка. Его изъяли одиннадцать месяцев назад во время рейда по проверке незаконного оружия.

На мгновение МакАдамс задумался. Вероятнее всего, этот пистолет валяется на пыльной полке в ожидании суда или регистрации, или и того и другого. Хм, может ли обычный эксперт по баллистике определить оружие, сделанное по спецзаказу? На этой стадии расследования услуги Флита были спорными, а МакАдамсу претили все эти игры в кошки-мышки.

– Вы собираетесь мне сказать или нет, зачем он на самом деле сюда едет?

Кора выпрямилась и расправила внушительные плечи.

– Я ничего не должна тебе объяснять, МакАдамс. Так что будь добр, сочти за комплимент, а это как раз он. Флит приезжает, потому что Сида застрелили из пистолета, с которым отставной полицейский уже имел дело, и ни у тебя, ни у Стразерса не хватает знаний и опыта для исследования тела. А еще он приезжает, потому что предложил сам и потому что я хочу, чтобы он приехал. Теперь все ясно?

МакАдамс задержал дыхание, затем кашлянул и произнес долгожданное:

– Да, мэм.

Его кофе снова остыл, и, пока микроволновка трудилась, он попытался справиться с раздражением. Конечно, он и раньше работал с другими отделениями полиции. Как-то раз даже со Скотленд-Ярдом сотрудничал.

Но каким-то образом – и он был в этом уверен – дело было связано с отцом Коры. Флит был военным. Как и отец Коры. И ее братья. Как и она сама. Собака всегда виляет хвостом, когда видит своих. Но отставной военный, да еще и служивший в Скотленд-Ярде? Он, должно быть, невыносимо чопорный и самодовольный тип, еще и мистер всезнайка, наверно, и Кора даст ему свободу действий. МакАдамс поскрипел зубами и распахнул дверь, надеясь поудобнее устроиться в своем стареньком кресле. Но там уже сидела…

– Мисс… Джонс?

– О, простите, это, наверно, ваше кресло? Я бы села на один из тех стульев, но на них… вещи. – Джозефина указала на две коробки с папками. МакАдамс, как заговоренный, стал расчищать место от бумаг.

– Есть комната для посетителей, – сказал он.

Джозефина пробралась к пластиковому стулу и уселась.

– Что ж, мне об этом никто не сказал.

– Мисс Джонс, зачем вы пришли? – спросил Мак-Адамс, так и не присев, поскольку это действие могло быть расценено как приглашение, а он никого не приглашал. Его холодность была вполне очевидна, но у Джозефины явно не хватало воспитания, да и неудобства она не испытывала.

– Вчера я расстроилась, – сказала она резко.

– Из-за убийства.

– Нет. Из-за вас. – Она не смотрела ему в глаза. Ее взгляд сфокусировался на том, что происходило в углу кабинета, а когда она заговорила снова, было похоже, что она репетировала речь.

– Я приехала во вторник. Тогда я и познакомилась с Сидом Рэндлсом. Видела его дважды. Он пытался отговорить меня от переезда в коттедж, потом ему звонила какая-то женщина.