скачать книгу бесплатно
– Да, верно мне говорили. У тебя не просто лошадь, а настоящий партнер. Вот она, значит, какая – твоя Дак Хок!
– Да, она мой настоящий друг.
– Ну вот, если хочешь знать, я вовсе не следил за тобой. Просто ехал по своим делам, а тут на глаза попались следы копыт. Захотелось узнать, кого это черти понесли в лес.
– Выходит, так было дело?
– Точно.
Кид кивнул. На лице его появилась добродушная улыбка.
Эти приграничные жители были превосходными актерами – они так искренне смотрели друг на друга, так правдоподобно и естественно улыбались! Послушать их – встретились давнишние друзья. Во всяком случае, в данный момент не стоило опасаться, что Чэмп Диксон перейдет к немедленным действиям. Судя по всему, он сам считал, что для него же будет лучше выбросить такие мысли из головы. По крайней мере, на какое-то время.
– Я нарочно убрался с тропы, если хочешь знать. Дай, думаю, пропущу человека, – сообщил Кид.
– Вот оно как, значит? – протянул Чэмп.
– Ну вот, видишь, я рассказал тебе, как было дело, – продолжил Малыш, – ты же меня знаешь, Чэмп, я парень стеснительный. Терпеть не могу, когда незнакомые люди дышат мне в затылок или наступают на пятки. А потом, ведь как бывает? Встретятся люди на тропе и ну болтать да сплетничать, а время уходит. Ужас! Я этого не люблю! Дак Хок тоже. Она у меня нетерпеливая! – При этих словах Кид немного тщеславно, хотя и по-доброму улыбнулся, отчего простодушный вид, который он напустил на себя, стал еще убедительнее.
– Понимаю, – кивнул Чэмп и внезапно широко улыбнулся в ответ. – А знаешь, ты прав! Я тоже терпеть не могу толчею на дороге! Ну вот мы и поняли друг друга. А теперь, если не возражаешь, давай вернемся туда, где привязаны мои лошадки.
– Идет, – согласился Кид. – Похоже, Диксон, у тебя там целый караван!
– Да уж, – усмехнулся Чэмп Диксон. – Богом клянусь, эта парочка скакунов, захоти я только, понесется так, что пыль поднимется столбом. Да что я тебе рассказываю? Сам знаешь, парень, если собрался в дальнюю дорогу, меньше чем тремя лошадьми не обойтись! – Он поднял голову, посмотрел на дерево, с которого на него прыгнул Кид, и охнул. – Господи, да ведь на нем и белке-то не усидеть!
– А я и не сидел, – пояснил Малыш. – Я… Как это сказать?… Обвился вокруг вон той ветки и висел на ней. – Он ткнул куда-то через плечо большим пальцем, по-прежнему не отрывая глаз от своего противника.
Чэмп Диксон кивнул, заулыбался и громогласно заявил:
– Ты и раньше обожал это дело. Знаешь, у меня немало знакомых парней, которые отлично знают пустыню, а в горах, к примеру, теряются, как малые дети. Держу пари, старина, ты тут уже не раз побывал и поосмотрелся. А вон идет твоя Хок, мой мальчик. Ну и красавица же она у тебя! – с восхищением проговорил он.
В конце тропы с высоко поднятой гордой головой показалась Дак Хок. При виде хозяина глаза ее радостно и лукаво засияли. Можно было подумать, кобыла счастлива, что смогла помочь ему в той небольшой шутке, которую он только что разыграл.
– Я собираюсь перекусить, – сообщил Диксон. – Но насколько понимаю, ты уже подзаправился? Может, вернемся? Поболтаем о прежних днях, а, дружище?
– Почему бы и нет? – пожал плечами Кид.
Они вернулись на то же самое место на берегу ручья, где еще совсем недавно сидел Малыш. Обе лошади принялись с аппетитом щипать свежую, сочную траву, и вдруг на Кида снизошло какое-то сонное оцепенение. Привалившись спиной к скале, он вытянул ноги и зевнул.
Диксон в это время невозмутимо жевал толстый ломоть мяса, заедая его жареной кукурузой.
– Держу пари, ты страсть как любишь карабкаться по скалам, – вдруг сказал он.
– Ну, – протянул Кид, немного подумав. Веки у него явно слипались. – Давай лучше начистоту. Встретил я тут одного малого, который рассказал, будто как-то ночью своими ушами слышал, что ты говорил обо мне. И при этом не особенно выбирал выражения.
– А кто этот парень, который рассказал тебе такую чушь? – злобно клацнув зубами, поинтересовался Диксон.
– Кто он такой? Ну, имени его я не запомнил. Если бы знал, что понадобится, тогда, конечно, не забыл бы. А так нет.
– Дураки те, кто повторяют чужие слова. Беды с ними не оберешься! Мало того, что все перепутают, так еще и наврут!
– Так оно и есть! – серьезно подтвердил Кид.
– А сколько человек из-за такой ерунды поплатились жизнью?!
– То-то и оно, – с тем же выражением на лице отозвался Кид.
– Поэтому если скажешь мне, кто этот проклятый обманщик, который заявил, будто бы я…
– Ну, – перебил Кид, – боюсь, не смогу тебе этого сказать. Да и потом, какая разница, даже если все, что он говорил, правда? А то я не знаю, как это бывает, когда день за днем в одиночку держишь путь по горной тропе? Потом, когда встретишь приятеля да пропустишь вместе с ним пару стаканчиков, чтобы на душе стало теплее, болтаешь без удержу. Тому бедняге явно смелости не хватало, вот и потребовалось себя подогреть. Держу пари, ему мерещилось, что он одной рукой может мир перевернуть, а на самом-то деле этот сопляк и в луже бы захлебнулся, как слепой котенок.
Столь красочное сравнение заставило Чэмпа Диксона широко и добродушно ухмыльнуться.
– А вот я, – заявил он, – могу тебе сказать все без утайки. Пришел тут как-то ко мне человек и сообщил, что слышал, будто ты назвал Диксона, то есть меня, ни на что не годным стариком! Пришло, дескать, время вышвырнуть его с тропы, а коли желающих не найдется, то он… то есть ты с радостью возьмешь это дело на себя.
– Неужто я такое говорил? – удивился Кид и лениво проследил за легким, кудрявым облачком возле самого горизонта, словно советуясь с ним, что ему ответить. Но ждать помощи от неба было по меньшей мере наивно. Потому он сказал: – Ладно, Чэмп, твоя взяла. Расскажу тебе, как было дело. Этот малый болтал без умолку, как человек, который не в своем уме. Держу пари, сейчас он уже ничего и не вспомнит. Но я-то не сошел с ума, да и пьяным никогда не бываю – кому, как не тебе, это знать! Так что, клянусь, я никогда и ничего такого не говорил. Хотя бы потому, что мне и в голову бы не пришло сказать такое о тебе. Старик?! Скажешь тоже!
– Так, значит, не говорил? – уточнил Диксон.
– Нет.
Наступила пауза. Двое мужчин не сводили друг с друга горящих глаз.
– Послушай, – не выдержал Диксон. – Вроде ты никогда не врешь.
– Да, – кивнул Кид. – Так оно и есть.
– Что же, выходит, ты никогда ничего против меня не имел?
– Именно так, старина. Никогда, поверь.
Вдруг Чэмп Диксон вскочил на ноги.
– Ну, сдается мне, пришло время кое с кем разобраться! – рявкнул он. – Надо же, врут и не краснеют! Погодите, дайте только до вас добраться, уж я вам ваши лживые языки мигом поотрываю! Кид, старина, а я-то, грешным делом, подумал… Ну, да Бог с ним! Давай руку, дружище, и забудем об этом!
Глава 8
Большое дело
После того как они обменялись рукопожатиями, Диксон стал, казалось, совсем другим человеком.
– Этот грязный пес, что сказал мне… – начал он грозно.
– Только не говори мне, как его зовут, – остановил его Кид. – Знаешь, Чэмп, от таких людей в мире и без того достаточно бед.
– Но как же так? А если этот парень рассказывает о тебе всякие небылицы?
– И что? Прикажешь убивать каждого, кто это делает?
– Да, в общем, ты прав. Но ведь каков мерзавец!
– Это точно. Только вот ведь что, Диксон, подумай сам – человеку без кола, без двора обижаться не приходится. Обязательно найдется желающий вымазать его грязью. Нельзя же рассчитывать прожить всю жизнь и не запачкаться, верно?
Чэмп Диксон ухмыльнулся.
– Это Моррисон шепнул мне, что ты поехал сюда, – объявил он. – А я, признаться, не верил, пока сам не убедился. Черт возьми, Малыш, послушать тебя, так все эти городские – просто ангелы небесные по сравнению с бедолагами вроде нас, которые, можно сказать, проводят жизнь в седле!
Кид пожал плечами.
– Господи, да ведь среди них полным-полно таких, которые перережут тебе глотку и не охнут! – взорвался Чэмп. – Неужто ты этого не знаешь?! А здесь, на тропе… сам видишь! Дьявольщина, да ведь и минуты не прошло, как мы с тобой уладили это дело!
– Может, ты и прав, – сказал Кид.
– И потом, эти парни, которые, можно сказать, не слезают с седла… Ведь общество попросту выкинуло их, и все только из-за подлости вот таких мерзавцев, а вовсе не потому, что они чего-то натворили.
– Я это уже не раз слышал, – откликнулся Кид. – Только вот что-то не больно верится.
– Ну, раз так, послушай, как это было со мной, – предложил Диксон. – Когда-то я был, что называется, порядочным человеком и дела мои шли неплохо. Имел маленькое ранчо. Не поверишь, но в те времена у меня и мысли не было нарушить закон. Ранчо мое было неподалеку от Пекоса… там, внизу, в долине. Чудесное маленькое ранчо, говорю я тебе…
Кид заметил, как взгляд Диксона смягчился. Воспоминания затуманили ему глаза. На мгновение Чэмп перенесся мыслями в счастливое прошлое.
– Даже жена у меня была. Я разводил скот и жил припеваючи. Коровы жирели день ото дня, и у нас было все, что нужно людям, чтобы быть счастливыми. А потом появился Пи Джеффорд – ему, видишь ли, понадобилась моя земля! Я отказался продать ранчо. Тогда он сговорился с этим вонючим скунсом, Диком Оригеном, пообещав, что щедро заплатит за каждую корову, которую ему удастся увести с моей земли. Много времени тому не понадобилось. Я разорился, и банк за долги отобрал мое ранчо. А моя жена… Очень скоро она поняла, что даром тратит время возле парня, которому в жизни больше ничего не светит. Недели не прошло, как у меня не стало ни ранчо, ни жены, ни счастья. А почему? В чем я виноват? Разве я совершил какое-то преступление? Да нет, просто на моем пути встал этот мерзавец, который делал вид, будто он честный человек. А сам уничтожил меня, вышвырнул из жизни, как ненужную тряпку. Вот тут-то я и решил, что общество наше кое-что мне задолжало. И теперь оно отдает долг, так я это понимаю.
Кид молча кивнул. Потом свернул цигарку и о чем-то задумался, выпуская струи голубоватого дыма. Наконец сказал:
– Послушай-ка, Чэмп…
– Да? Что такое?
– Вот мне тут пришла в голову одна мыслишка. Хочешь, чтобы твое ранчо вернулось к тебе и все стало как раньше?
– Ах, вот это была жизнь, Малыш! Смотреть, как пасется твой скот…
– Сгонять его? Тебе это нравилось, верно?
– Лучшей жизни я не знал!
– Послушай, Чэмп, я сейчас не об этом! Мне бы хотелось, чтобы ты вспомнил совсем другие деньки – к примеру, тот вечер, когда ты в Карнедасе вскрыл сейф в Первом Национальном, неужто не помнишь? Во всяком случае, так мне рассказывал Билл Джексон.
– Конечно помню. Вечерок был что надо! – Короткий смешок замер на губах Диксона. – Вот это было дельце, старина! Умирать буду – не забуду тот вечер!
– Скажи, разве твое ранчо когда-нибудь приносило тебе такие деньги?
Чэмп уже открыл было рот, чтобы ответить, но передумал и уставился куда-то вдаль.
– Разве на твоем ранчо ты когда-нибудь испытывал что-нибудь подобное? – настаивал Кид.
И снова Чэмп промолчал. Тогда Малыш продолжил:
– Чэмп, в моей жизни не было безжалостного шерифа, который заставил меня выйти на большую дорогу. Никому и никогда не удавалось ограбить меня, одурачить или выставить дураком, – никому на свете!
– Знаешь, ведь тяжелые времена могут толкнуть человека на многое! – робко вставил бедняга Чэмп.
– Тяжелые времена меня миновали, – покачал головой Кид. – Денег у меня всегда хватало. Я вырос в хорошей семье. С детства ходил по персидским коврам и мог каждый день в половине пятого пить чай, а по вечерам ездил в оперу, сидел в ложе и любовался на дам в атласе и жемчугах. Но все это было не по мне. Тьма-тьмущая роскошных туалетов и слишком мало мест, куда можно было пойти.
Чэмп слушал приятеля затаив дыхание. Губы его были плотно сжаты, глаза потемнели. Но вдруг он заговорил:
– А здесь? Что здесь-то такого, кроме пустыни, где, того и гляди, хватит солнечный удар, и гор, где по утрам зуб на зуб не попадает? Что ты получил? Стертые ноги да вечно ноющую спину?! Кругом грязь, грязь без конца! Разрази меня гром, Кид, порой мне приходит в голову, что я с радостью променял бы нынешнюю жизнь на какой-нибудь укромный домишко, только бы в нем стояла медная ванна да чтобы горячей воды было сколько душе угодно! Черт меня подери, порой эта жизнь слишком тяжела для меня!
– Да, – кивнул Малыш. – Эта жизнь тяжела для всякого, кто ее не любит. Пусть они забирают себе мягкие ковры, теплые клозеты и чай в постели, мне не жалко! А я готов не задумываясь отдать все это и многое другое за то, чтобы иметь возможность самому подстрелить себе бифштекс, а потом поджарить его на костре и съесть еще горячим! Кому-то, может, и нравится жить с кем-то рядом. А я предпочитаю быть один. Кто-то подглядывает за другими, стараясь выглядеть точь-в-точь как его кумир. А я буду лучше любоваться тем, как бегут мустанги и дикие горные кошки – вот на кого хотелось бы мне походить! Они кричат, что живут по закону! А я вне закона! Я выше закона, Чэмп! Я плюю на закон, потому что он не стоит моего мизинца! – Зевнув и потянувшись, Кид пробормотал: – Глупо это, должно быть, звучит. Ну что ж, зато я сказал все, как думаю. Знаешь, я ведь ни разу не был дома с тех пор, как уехал. И никогда не вернусь, лучше окончу мои дни в седле. Я – отрезанный ломоть. Даже свое настоящее имя забыл. И зато свободен, свободен как птица, старина! – И он расхохотался. И столько было в его смехе пьянящего счастья, что Чэмп невольно улыбнулся тоже:
– Ты – сам по себе, Малыш. Но не от тебя первого я такое слышу, уж можешь мне поверить. Слава Богу, что тебе хоть не пришло в голову петь осанну чистому горному воздуху, волшебной красоте заката и тому подобной чепухе! А то я уж было испугался не на шутку!
– Знаю. Я заметил, так что решил обойтись без этого.
– А где ты успел побывать?
– На юге. Мы с Хуаном Жилем, португальцем, погуляли в Юкатане. Очень жарко, скажу я тебе. Зато золотишко есть. – Малыш снова зевнул.
– Намыл небось?
– Немного. Впрочем, пришлось потом купить мула, чтобы вывезти то, что я намыл.
– Это ты о золоте?!
– Да. Как раз столько бедняге Хуану Жилю удалось намыть на старой шахте. Терпеливый он парень, этот Хуан!
– Так ты что же, избавился от него?
– Пришлось. В один прекрасный вечер он чуть было не перерезал мне глотку. Видишь ли, видимо, он решил, что моя доля мне не понадобится.
– И что ты с ним сделал?
– Обвязал веревкой вершины двух деревьев, согнул их, а потом привязал парня за ноги к каждой. Конечно, когда они распрямились, то не разорвали его на две половинки, но и удовольствия большого он не получил, за это я ручаюсь! Вот так я его и оставил – болтающимся между небом и землей и орущим на всю округу. А потом взял мулов, все золото, ради которого Хуан хотел пустить мне кровь, и убрался восвояси. Он клялся и божился, что выпустит мне кишки. Я слышал, что ему все-таки удалось выпутаться. Отделался только сломанными ногами.
– Но сейчас ты, похоже, не торопишься, – заметил Чэмп.
– Что ты хочешь? Отсюда до Юкатана далеко, – усмехнулся Кид. – Не могу же я ехать день и ночь напролет.
– Да уж, только, сдается мне, ты даже в пустыне умудряешься искать удовольствие, верно?
– Точно, – вздохнул Кид. – Держу пари, даже старый добрый Мехико пару раз краснел из-за меня. А мне-то казалось, что он забыл об этом пару сотен лет тому назад. А ты чем занимался?
– Я тоже когда-то торговал слитками, – признался Диксон. – И веришь, хорошо брали, если, конечно, удавалось заехать достаточно далеко на Восток. Но в последнее время проклятые шерифы и их помощники что-то совсем озверели. Поэтому я решил заняться другим делом.
– И чем же, если не секрет?
– Захват прав на воду. Это тебе что-то говорит?
