Синдром астронома

Бразервилль

Синдром Астронома

Часть 1

Структура сна

Ничего не болит

У тебя ничего не болит,не болит, не зудит, не колотит, не ноет,не трещит голова меж бетонных плитновостей.Ощущенье сегодня иное.Пустота? Нет – отсутствие боли. Всё.Неестественно тих, отрезвлён до молитвы,на скамейке сидишь, глядишь карасёмкак отважно спешат – нет, не люди – болидыв пиджаках из пиявок страхов, обид,план страданий на жизнь —в их глазах изувеченных.Ты – остыл, ты уже не болид,у тебя ничего не болит.Нечему.

2015

Заготовка мёда в условиях техногенного одиночества

В россыпях улиц всегда найдётся пища задаром;свежесть улыбки, игривый взгляд – продукт, не сырьё.Где неподдельные чувства нежно пахнут нектаром,там обнаружится тот, кто первоцветь соберёти деловито утащит в свой пустующий улейради подкормки себя в период тяжкой борьбыс тьмой одиночества.Выбери беднягу сутулейв гуле толпы, улыбнись ему. Когда засвербитв полом зобу, он поймёт – он тоже ульевый юнит.В прошлом оставив погосты и разливы болот,он даже с этой грамулькой мёда перезимует,ежели не отберёт какой-нибудь пчеловод.

2015

Сладко!

По радио трагик вздыхает: «Всё плохо…»,таксист, завоёванный палочкой Коха,кивает и кашляет грустью в стекло.Мы едем, а может «копейка» заглохла.Куда ты завёз? В этой местности мерзкойохота себя изломтить хлеборезкой.Что смотришь? Тебе это не помогло?За что этот город такой изуверский?Сидит в ресторане унылая свадьба,а мне бы напиться, а мне поплясать бы,но нет! Как на кладбище поп – тамадамладых провожает в могилу-усадьбу.Скорбящие гости истории травятчто миром отчаянье горькое правит,паршиво и тускло сейчас и всегда,и нет ни улыбки в гундящей ораве.И люди кричат на вселенную: «Сладко!»встают молодые, но с лицами в складку,невесту целует жених точно в лобхолодный, сырой, как мантушная ватка.Нет мочи терпеть! Миновал ряд проплешин,схватил микрофон, и в него я забрезжилстихи, поздравления, шутки, тепло.И мне улыбаются: «Бедный приезжий».

2013

Структура сна

Будь готов, что твой утренний городвдруг окажется незнакомым:вместо луж и машинного ора —тишина предзакатной комы,время пало, как лошадь хромая,ароматы не режут ноздри,только ползают слизни трамваев,задремавший катая воздух,только люди застыли бетоннов полужесте, в броске, на вдохе,спят они в это время дома,в липких снах – образцы суматохи.Телефоны – в ладони на выпас,светофоры красны кому-то,дождь готов задержаться и выпасть,птицы сбились давно с маршрута.Вперемешку с узлами конструкцийгород видит во сне скульптуры.Будь готов в этом сне не проснуться,и стать частью его структуры.

2015

Ветер жонглирует мусором

Ветер шершавый жонглирует мусором,ясень сутулится, тополь торчит,хнычет на ветке ворона кургузая,лавочка стонет, моргают грачи,фыркает кошка в окошко острожее,пляшет блоха на собаке хромой,дворник улыбкой цепляет прохожегои заражает его болтовнёй,тучи по сини вульгарно распластаны —взмылят друг дружку, того и гляди.Девушке раненной врач лейкопластыремпробует полость заклеить в груди.Детям в войнушку играться не велено,чокнутых строек испытывать нерв.Дети, шагнувшие с крыши, немедленнопадают вверх.

2015

Человек в шкафу

У каждого нормального скелета – лязг.Оделись мегаполисы в гирлянды бус,пустились мегаполисы в бега и в пляс,их клацанье костяшек – аритмичный пульс.У каждого скелета: в черноте глазниц,под рёбрами, где ранее гнездилась сушь —гуляют сквозняки, как по нутру больниц,и держатся за косточки обрывки душ.Сцепились две фигуры у тюльпанных клумби, вроде бы – целуются они взасос,но зоркий наблюдатель не увидит губ,для зоркого – прохожий завсегда безнос.Укутаешь в красивое свои мослы,никто и не подумает, что ты – скелет,и жаждешь воскрешения души весны,а вечером скрываешься в квартирный склеплелеять то живое, что в других мертво,в колодцы черепов – очередное «тьфу».Мертвеешь, и – живее человечек твой.У каждого скелета человек в шкафу.

2015

Лепка

Чужое представление о тебе —меняет внешность,становишься куском пластилинав руках близоруких;кто хочет —добавляет свои детали, гладя нежно,другие —удаляют, на их взгляд, ненужные штуки.Ты плавно превращаешьсяв небыль, в скользкий фоторобот,в продукт отнюдь не первого,не второго сорта мысли,и, сколько не лепина себя ошмётки гардеробаи хитрые ловушки —покрыть не сможешь метки вислые.Выходишьнепонятной конструкциейв такой же город,наполненныйвзахлёб извивающимся контингентом,встречаешь непохожего на тебя,но он так скоростановится похожимна сотню тех поделок, с кем тыобщался,принимая участие в их обработке,шлифовке, подрисовкеи прочем непотребном деле.Послушай,больше в зеркало не смотрись,лицо не фоткай,там всё равно не ты —а кого увидетьзахотели.

2015

Город покончил с собой

Город не любят, его внешний вид омерзителен:серость никчёмных конструкций, дорожные язвы,тени глухих горожан, превратившихся в зрителейфильма, в котором их день – бесконечный и ясный.Город не любит себя. Стоки мыслей отчаянныхпробуют голуби и пропадают куда-то.Жители видели дождь – посчитали случайным.Плечи домов сотрясли громовые раскаты,взвыли сирены, земля задрожала. О, Господи! —вспомнили люди, – был дождь пересолен и едок.Город уже привезли с отравлением в госпиталь.Врач говорит: «наглотался снотворных таблеток.Кома. Прогноз на спасение – не утешительный,трудный больной безнадёжно в забвении тонет».Замерло небо, проспекты, и замерли жители,видя в ускоренной съёмке сползанье бетонас мертвенных зданий. Асфальт ощетинился, дыбится —лезут из люков, из трещин зелёные рукисвежих растений, сминая машины, гостиницы,маркеты. Вьются по улицам щупальца юркие.Сморщив асфальт, развернулись ковры разнотравия,бабочки тушат цветы, стаи птиц – не измерить.Город исчез, будто не было пыли и гравия.Врач констатирует смерть.

2015

Шизь

Курить – так до конца.До просвета скелета,до выкашлянных лёгких и выморганных глаз.Рот урны пересох, ждёт культю сигареты.Над пастью нависаю, дымлю, как белаз.Клубятся черепа.Я губить себя – профи,и снайперу ни грамма болезни не жаль.Держи. И за углом хоть подохни. Всем пофиг,сейчас или потом, в богадельне дышана ладан, боясь хитрых здоровых придурков.Паршиво.И лезет в голову всякая шизь —а может, на отправленном в урну окуркеуспела зародиться разумная жизнь?

2015

Выгулы мороженой курицы

Лавкам под бабушками сегодня балагурится —бледному мальчику не купили щенка,мальчик выгуливает мороженую курицуна поводке. Доволен пока.Кормит из мисочки ананасными консервами,гладит синюшную кожу в крупный пупырь,ласково смотрит в глазёнки преданные серые,тусклые.Папенька-нетопырьхмурится.Стукнул пό столу: хватит кур выращивать!Завтра поедем, куплю живого щенка!Мальчик выгуливает мороженого ящерадважды на дню.Щенки – слабакам.

2015

Он спрятался так, что его никто не нашёл

Он спрятался так, что его никто не нашёл;исчез, испарился в небесный вырез.Отец, попивая в уютном кресле крюшон,отметил: «а может, он просто вырос?»Мамаша с платочком солёным по всей длинеслова испускала душой туманной:– Он прятался в шкаф, там темно, тепло, как во мне,он мне изменял с другой, новой мамой.Смышленая девочка лет семнацти-двацтис растерзанной куклой влетела конно:– Послушайте, он мне хоть брат, но, боже прости,он брат-имбецил! Я ждала дракона!Бабуля, связавшая внуку варежки в гроб,за еле-живых взялась паучьи,бубнила: «когда-нибудь все умрём, кому – тромб,кому – менингит и несчастный случай»Отец, попивая в уютном кресле крюшон,зевал. Не оставив улик и шанса,сын спрятался так, что его никто не нашёл.Отец допускает – и не рожался.

2015

Не надевая наготу

Забираешь у шкафа одежду шкафа.Всё забрал. Это просто какой-то ужас.Ну и пусть. Пьёшь какао под звуки арфыи в ботинках выходишь лупить по лужам,весь в одежде, смущают усы под носом.Покупаешь в киоске бутылку колы,продавщица из робких взирает косо.Наплевать! Ты сегодня опять не голый.Грянул смех за спиной – молодая параобгоняет, сцепившись, как в браке крабы.Ты плывёшь мимо бара, тебе из барамашут, дескать, зачем зачехлил корабль?Прошуршал через двор, на скамейке школьниксмотрит фильм, где в мороз одевают девок.Чёрт те что! И плюёшь далеко: доколебуду я для борьбы в одиночку – мелок?До проспекта дожил одноногой гончей,пешеходы сопят и фырчат машины,будний день, все торопятся день прикончить.А в тебя: «Почему вы в штанах, мужчина!».Срамота! Не сдержал ты вновь обещаний.Горожане зудят в первозданном виде,не уродуя в спешке себя вещами,ну а ты – как дурак: шаровары, свитер.Оглянулся, а там с шебутным барбосомобладатель погон и лица ленивца —больше нет ничего: голопузь и босость,взгляд разбавленный,видимо —из полиции.

2015

Дом болен

В доме – жар, видимо, что-то воспалено;стены в корчах отшелушивают обои,всю сантехнику вычихивает в окно,дом настойчиво доказывает: он болен.Чтоб не вылететь – держусь за косяк дверной.Пол влажнеет, покрывая мокротой мебель.Таракашка собирает своих, как Ной,деловито суетясь на подмокшем хлебе.Дезертирую в себя из картин Миро —сухость, ласково на тумбах лежат салфетки,столик, скатерть, сверху – карты иных миров.Сладкий плен.Из этих штолен побеги редки.Дом закашлял – за забор полетело брас раскладушкою, раскладывать в небо трассы.Дому неоткуда ждать вакцин и добра,у него – нет никого,только язаразный.

2015

Хуманический сеанс

Прижались друг к дружке, прохладно и клейко.Над буквами блюдце, свеча.Мы будем сейчас вызывать человека,а он будет нам отвечать.За всё отвечать, а не образы штопать,и будет к словам бережлив.Каким стал тот мир? Изменилось ли что-тос тех пор, как мы дружно ушли?По-прежнему ли человек не безгрешен?По-прежнему в пекле интриг?Сквозь дыры в сознанье, душевные бреши,увидим его изнутри.На той стороне то же самое блюдцеготово услышать ответ.Спешим – голоса наши скоро прольются,утихнут в осенней листве.Ты здесь, человек? Или здесь только грёзас которой погибла Звезда?Нам нужно задать тебе пару вопросов,пока ты их нам не задал.

2015

Демонтаж лета

Лики ветров с каждым утром суровей,шествуют важно по улице Кироваспециалисты по сносу и кровле.Видимо, лето пора демонтировать.Многим уже надоела до спазманекогда свежая полость громадины.Так оставлять без разбора – опасно;кое-какие детали украдены,что-то отпало, прогнило, просело,вон как её, бедолагу, скорёжило.День колготится насупленный, серый,осень бредёт с недовольною рожею,тычет в конструкцию сабельным пальцем:– Это откуда такая нелепица?!Пара спецов начинает копатьсяв лете, в котором ещё что-то теплится.Носится мат впереди инструмента.Кран многотонный пригнали строители,и за полдня разобрали всё лето.Лета – как не было. Словно не видели.

2015

Неопознанный вихляющий объект

Неопознанный вихляющий объект,состоящий из пульсирующей влаги,неизящно, как вербовка алчных сект,провихлял по тем местам, где ходит всякий;в гастрономе взял какую-то еду,непривычную ему, без вкуса меди.Кто-то снял и сразу выложил в ютуб,кто-то вскрикнул, кто-то даже не заметил.Он вихлял, играя в чуждую игру,привыкая понемногу к обстановке,к необычному набору ног и рук,веселясь: какой в движеньях он не ловкий.Подражал бурливым звукам изо рта,допуская, что быть понятым – нет шанса,допуская, что две особи из стане умеют почкованьем размножаться.Парк пригубив, как дотошный сомельесмаковал прозрачный воздух, а не синий,и пропал. Осталась утром на скамьеоболочка с ретроградной амнезией.

2015

Гражданин

Далече от тихих, ласкающих норстоял гражданин в карапузной панаме;задумчивый, серенький, грустно-непьяный,невольник устоев и мученик норм.Елозили люди, паслись каблуки,несвежего дядю морщиня в шарпея,а он, от серьёзных прохожих робея,поигрывал галстуком цвета ирги.Шпионы при свете не ламп окажисьпрочли бы по искрам надежды во взгляде —мужчина стоял и глазами всех гладил,забывши внезапно, как жить эту жизнь.Хотя он и раньше особо не жил,но всё ж вытворял хоть какие-то действа.Назад отмотав до бескрайнего детства,растаял, как тают в песках миражи.

2014

Медсестра

Он живо представил, как в муках родился,прошёл детский сад, ненавистную школу,представил детально товарища Колю,с которым служили под Даугавпилсом,грызня в институте, женитьба и дети,заботы, работа, заботы, работа,две смерти, отсутствие всякой свободы,позорная пенсия, внуки, вкус меди.Представил себя, отражённым во внуках,инфаркт, медсестра его держит за руку,так море качает изорванный парус.Представил, что умер. И, не просыпаясь,по новой рождается в рамках игры,являясь участником грёз медсестры.

2014

Пожарный выход

Лимонные листья – на серый, сырой тротуар,косматые тучи с оттенком сиренивзрывают зонты, каким-нибудь Делакруаглядишь на цвета. Завывают сирены —добавила красного пара пожарных машин,и ну разгонять чёрно-белые тромбыоткормленных улиц. Картину бы потормошить,и вытрясти зелень лужайки, и дом бы.В подкорке крючками засели: далёкий пейзаж,этюды из жизни, абстракции быта —мне эти поделки обидно подсунул торгаш,когда я был солью ещё не пропитан.Обычные краски, колор, раззевавшийся день.Ты видишь палитру, а я не уверен,что вижу. Смотрю на картины и думаю: гдев моей галерее пожарные двери?

2015

Из ниоткуда

Нежданно, резко, броско он появился, как простуда,мужчина в шляпе старомодной на тыкве без ума,родился из другой вселенной, скакнул из ниоткуда,отпочковался от пространства, сгустился как туман,по льну изящного пейзажа разлился чёрной кляксой,сорочку дня борщом забрызгал, влепил судьбе ремня,нескладный, дикий, безобразный, как в снегоступах аксель,возник, взорвался, всплыл подлодкой, и врезался в меня.Я падал долго, истерично, асфальт собой морщиня,продукты мялись, разбивалась бутылочка пивка.Проклятья шляпу не догнали, повисли, ведь мужчинаудрал внезапно в те глубины, где прятался века.

2015

Дядя Дима в понедельник не проснулся

Дядя Дима в понедельник не проснулся,не поднялся мумией с постели,не побрёл уныло в душ с обидой скунса,и не проклял этот день недели.Дядя Дима не налил спросонья чаю,на горбушку бросив пару шпротин.Так и сяк рассудок песней выручая,не разбавил мерзость подворотен.А во вторник растревожится застенье,ведь сосед отнюдь не ради денегпрописал в своей однушке воскресенье,в дураках оставив понедельник.

2013

Протолицо

Ты когда-нибудь видел человека с протолицом?У него нет ни глаз, ни носа, даже ниточки рта —будто ластиком стёрто, будто выровнено спецом —пластиком. Неприятно вытаращилась пустота.Как ему жить среди мимически активных людей?Мимикрировать в цепком городе куда проще сёл,знаешь, что он устроил? Как пернатых ловит котей,так он ловит улыбки, взглядики, гримасы, и всёэкономно расходует для выживания иразмножения. Выдумай его подобий толпу;на фундамент наклеены улыбки, мыслей огнимельтешат в присобаченных глазах, барханы на лбу.Тусклым вечером прячут плоскость от ненужных рубцови укладывают свои трофеи для новых драм.Ты когда-нибудь видел человека с протолицом?А я вижу его пустыню в зеркале по утрам.

2015

Запуски воздушного змея

Шея растягивается подобно гофрированному шлангу —в очередной раз отпускаю голову-змея в облака.Тело, опутанное клубком информаций, немного жалко,оно, родное как троллейбус, терпит мои измены. Пока.Утром погода ветреная, можно резвиться до стратосферы.Многие выпустили своих змеев проветриться. Гляжу:шары, аэростаты, даже спутники на растянутых нервахдёргаются, на время забывая родительскую жуть.Бывает, змеи сплетаются в вихре свободы небесно-свежей,и эта связь прочнее, чем связь туловищ, начавших любить.Облака выше люстр, но ниже звёзд. Возвращения вниз всё режерадуют.Если обрезать нить?

2015

Квартирная рекурсия

Стена в цветастой пижаме задрожала —должно быть, с той стороны просится ненависть,и под пижамой, оттенка баклажанашипит изнанка с надувшимися венами;в бетонной мякоти, ссорами зачатой,очнулось нечто, задёргалось в агонии —стена разверзлась и выглянула чья-тохудая, как леденец, физиономия,моргнула и, не дождавшись оплеухи,ушла обратно в бескрайности застенные.И тихо.Мухи топочут вислобрюхие,колдуют на подоконнике растения,гундосят в гибельной позе занавески —сквозняк оплывший, на форточки обиженный,гарцует, мясо пришпоривая мерзко.Неужто стены улитками разжижены?Неужто стены чувствительней циновки?!Тараню лбом и внутрь вглядываюсь, раненный:в соседней комнате – та же обстановка,там – я,минутой ранее.

2015

Испытание чёрной дырой

В зеркале крайне неприятный вид с утра:над погрузневшими бровями – лоб набухший,словно бурдюк, а по бокам – пришиты уши.Пуп на беременном лбу – чёрная дыра,в поле которой попадает разный хлам:мысленный мусор (со вчерашней датой бирка),каша из образов, летящих врастопырку(сброшены вечером в пакет для барахла),паника, фобии, вражда – опасный шлак,зря ты выплёскивал всё это наканунев душных объёмах, веря, что тебя не клюнет,что негативная хмарь навсегда ушла.Мало мечталось у торшера, не спалось,морок под веки закатил томаты черри,мало любилось под дождём. Теперь твой черепвыдержит, или же сместит земную ось.Дырь поглощает, голоса химер сипят,поздно хватать нить, сожалеть и тьмы бояться.В самую ширь мёрзлую окуная пальцы,жадно засасываешь сам себя.

2015

Смена полюсов

Батарея остыла, твой жасминовый чай остыл,остывает кушетка – ежедневная роженица,да и ты остываешь, как пустеющий монастырь,уплывает тепло за окна, чтобы в кого-то влиться.Всё извёл на прохожих, всё, что выцедил из родных.Выдыхаешь кудлатый пар в овраги ладонных линий,согреваться теперь – что маслом пичкать бесплодный жмых,где недавно цвело лицо – сосульки и свежий иней.Застучали соседи, к ним внедряется твой дубак,стекленеют глаза, поди и пальцы до хруста крючит,примерзают к матрацам, и, боясь раскрошить собак,избегают объятий, плещут в горло первач горючий.Обсосали ветра густые – паинек и зверюг.Вдруг твою Антарктиду с эпицентром в районе сердцакто-то жаркий полюбит крепче, чем растворимый юг,попривыкнув к твоим пингвинам, в гордых снегах поселится…

2015

Иллюзии

Под небом серо-матовымпо улице Ахматовойпатологоанатомбезмолвней ивасибрёл, думая: «Не в плюсе я.А если я – иллюзия?Кошмарная иллюзиянезримых высших сил?»По улице Межидовастудент за ноль посчитанныйс плакатом неожиданнымстоял, как истукан:«Мы – лузеры, не юзеры,мы – жалкие иллюзии,никчёмные иллюзиибольного чудака»По улице Бестужева,реальностью контуженный,мужчина шёл с оружием,на жителей вопя:– Вы – стойкие иллюзии!Вы все – мои иллюзии!Прощайте же, иллюзии!И выстрелил в себя.

2016

Час эсминца

В одну из второсортнейших гостиницсебя приносит каждую субботумужчина статный, грозный как эсминец,входящий в сонное болото.Удавка-галстук, шляпа и перчатки,часов сверкает два десятка унций.Охрана – кукурузные початкина улице неловко мнутся.Не заказав ни Агнию, ни Ольгу,покрытых ряской мыслей о привате,снимает номер с видом на помойкуи липкой жалобной кроватью.Глядит на мусор, высвободив очи,на стул отёкший плюхается клячей,срывает галстук, телевизор громче,и плачет.

2014

В Катманду

Ко мне пристал дедуля в подворотне,в тиши коньячной и до слёз ночной,пока меня рефлексом било рвотным,старик в висок бубнил, что он – был мной,а я – был им; духовно с ним едины,и что вцепилась в нас – одна беда,но он – поднял себя на поединок —стерпел. Взял верх над ней. И мне туда.Старик был ярок, въедлив как реклама,меня ж – сгибало в спазмах пополамот жизни, лжи, него, как Далай-ламавнушающему мне, что я – не хлам.Приняв его за финт галлюцинаций,во мне, слепом, устроивших вражду,я, продолжая жизнью наслаждаться,его направил в Катманду.

2014

Плохая мина при хорошей игре

Как странно – люди состоят из дверейзакрытых, в скважинах что-то искрится.Плохая мина при хорошей игре —броня, ключи – только избранным лицам.В спокойной бухте – судна гибельный крен,то – мы не там, то – дождь, то – мы не с теми.Плохая мина при хорошей игре —врождённый вирус. Спасибо системе.Иной идёт, бывает, как на расстрел,а дома – дети, жена варит ужин.С хорошей миной при отвратной игре —прохожим лучше, но донору – хуже.Черты оттаяли? Исправься скорей,никто не должен заметить слабинки,с плохою миной при хорошей игревезде ты свой: и в метро, и на рынке.С хорошей миной – в голове винегрет,и боль потом – беспринципней и ярче.Плохая мина при хорошей игре —надёжный финт обмануть неудачи.

2016

Прощание с весной

В окне – кусок небесного мочала,скелеты веток, чада всяких СМУ.Нам обещали раннюю весну,потом сказали, что она скончалась.Спешила к нам, сверкали фары пяток,и где-то вмёрзла, видимо, в сугроб.За что? У нас же нервы не из строп,зачем жестоко с нами так, ребята?Зима кряхтела и взбивала тучи,катал прохожих ветер-скарабей.Во двор осипший вылезли скорбеть,молчать и лить в себя что погорючей.А может, вместо точки запятая?Не ясно толком, что там, да и как,а вдруг её в пути схватил маньяк?Мы киснем тут, а он её пытает!Давайте-ка найдём и нахлобучим!Нельзя сдаваться. Мы же не они…эй, кто-нибудь, куда-нить позвони…Мы пили и надеялись на случай.

2016

Дяди индиго

Солнце садится, встаёт без клика, веет из чёрных дыр,мамы рожают детей индиго, но не изменен мир.Дети индиго срывают шоры у городов и сёл,дети индиго приходят в школы и забывают всё.Мальчик индиго, скажи, надолго ты погостить сюда?Нам без тебя – мегатонны долга, нам без тебя беда,нам без тебя – гамадрилы, пальмы и техногенный ад,ждут кандалы и конец печальный, если уйдёшь назадв чрево, в легенды, в созвездье Девы,в долгий программный сбой.Дяди и тёти индиго, где вы?Слились давно с толпой.

2016

Никтофобия

Ночью спишь. Ты ночью слабый голый хоббит.Слышишь: кто-то мягко по квартире ходит,дремлющий паркет скрипит под ватой пят.Спать уже не хочешь, а пришедший вродебы уверен, что все спят.Он плывёт по залу тихо и неспешно,мебель щупает рукой во тьме кромешной,ищет выход, или жертву, или морг.Ты застыл и, будто косточкой черешни,взглядом бьёшь в махровый морок.Это явно не сосед, не пьяный папа,очевидно – он догонит, как ни драпай,как ни прячься под кровать и за комод,хоть святой водой полей, хоть сбрызни граппой —он учует и найдёт,не позволив даже пискнуть: «дядя, кто ты?»,схватит крепко, так хватают дети торты,и начнёт преображенье с головы.Это тот момент, когда уставший мёртвыйхочет снова быть живым.Он уже на полпути, спешит на ощупьи, урча, как лесоруб в сосновой роще,тянет пальцы – десять вёртких чёрных змей.Накрываешься, истерзанный, не тощимодеялом – так верней.Может, он и сам попался в сеть жилищаи пришёл отнюдь не за здоровой пищей,может, странный гость – боится темноты,а руками шарит – просто тумблер ищет.Выключатель – это ты.

2016

Как всегда

Весна, на солнце вышли дети, кто – спит, кто – лезет на рожон,мужчине в вязаном берете внезапно стало хорошо;его лицо порозовело, в груди закончилась пальба,улыбка явственно и смело образовалась на губах,вздохнул, в удобной позе замер, отстала где-то боль, кажись,и пронеслась перед глазами несуществующая жизнь,прилёг на лавку, чуть не ожил. Народ ходил, как вдоль витрин,но некто чуткий из прохожих набрал заветные ноль-три.Пекло щеку, трещали птицы. Примчалась пара хмурых лиц,и увезла почти счастливца в одну из жаждущих больниц.Весны отчалил пароходик, плетёт интриги суета.Мужчина выписан, и ходит как все, как надо, как всегда.

2016

Всем спать

Звёзды вцепились в луны курабье,где-то зевнула изба.Бродит по кладбищу тощий субъект,шепчет в могилы: «Всем спать.Спи, Михаил, и Сергей – тоже спи,хватит, Глафира, бубнить.Хватит сочиться, как дерева спил,спят же обрубки и пни,ваша бессмертная часть отошла,только – телесная ржаздесь и зуденье недавнего шва —нечему больше лежать.Спите, чья память ещё горяча.Боже, остыть помоги».Всех обойдя, как детей в тихий час,скрылся в одной из могил.

2016

Душу купил

Душу купил в подворотне. Оплачено налом.Грустный мужчина представился вежливо: Веня.Я б не купил – продавец навязал, не хватало,видно, ему на билет до Забвенья.Взял и купил по дешёвке. Ещё торговался.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.