Инферно

– «Я стану смертью»? – переспросила Сиенна, явно встревожившись.

– Да, так она сказала.

– Понятно… Похоже на цитату «Я стану смертью, разрушителем миров».

Молодая женщина процитировала слова Роберта Оппенгеймера, сказанные им после испытания первой атомной бомбы.

– А эта маска с клювом… и зелеными глазами? – озадаченно произнесла Сиенна. – Есть идеи, что могло навеять такой образ?

– Понятия не имею, но в Средние века такие маски встречались довольно часто. – Помолчав, Лэнгдон добавил: – Их называли «чумными масками».

Встревожившись еще больше, Сиенна переспросила:

– Чумными масками?

Лэнгдон вкратце объяснил, что в мире символов необычная маска с длинным клювом зачастую служила обозначением «черной смерти» – смертельной эпидемии бубонной чумы, от которой в четырнадцатом веке в отдельных регионах Европы погибло до трети населения. Считается, что «черная смерть» называлась черной, потому что кожа жертв темнела от гангрены и подкожных кровоизлияний, но на самом деле это отражало панический ужас, который вызывала пандемия.

– Такие маски с длинным клювом, – пояснил Лэнгдон, – надевали средневековые врачеватели, лечившие зараженных чумой, чтобы держаться от больных на определенном расстоянии. Сейчас же такие маски можно встретить разве что на карнавале в Венеции – довольно жутковатое напоминание о том мрачном периоде в истории Италии.

– И вы уверены, что в своих видениях видели именно такую маску? – спросила Сиенна дрогнувшим голосом. – Маску средневекового врачевателя чумы?

Лэнгдон кивнул. Маску с клювом трудно с чем-то перепутать.

Сиенна сдвинула брови, и Лэнгдон понял, что она подыскивает слова, чтобы сообщить ему неприятную новость.

– И женщина говорила: «Ищите и обрящете»?

– Да, как и раньше. Проблема в том, что я понятия не имею, что должен искать.

Медленно выдохнув, Сиенна устремила на него серьезный взгляд.

– Мне кажется, я знаю. Мало того… Я думаю, что вы, возможно, уже нашли это.

Лэнгдон изумленно на нее уставился.

– Вы о чем?!

– Роберт, вчера вечером, когда вы появились в больнице, у вас в кармане пиджака был необычный предмет. Вы помните, что это было?

Лэнгдон покачал головой.

– Этот предмет… он весьма необычный. Я наткнулась на него случайно, когда мы вас переодевали. – Она жестом показала на запачканный кровью твидовый пиджак, лежавший на столе. – Он и сейчас в кармане. Если хотите, можете на него взглянуть.

Лэнгдон растерянно перевел взгляд на пиджак. По крайней мере, теперь понятно, зачем она за ним возвращалась. Он схватил свой грязный пиджак и обыскал все карманы – пусто. Проверив еще раз, пожал плечами и повернулся к ней.

– Здесь ничего нет.

– А как насчет потайного кармана?

– Что? На моем пиджаке нет никаких потайных карманов.

– Нет? – удивилась она. – Так это… не ваш пиджак?

Голова у Лэнгдона опять пошла кругом.

– Пиджак мой.

– Вы уверены?

Еще бы, подумал он. Этот пиджак был моим любимым.

Он показал пришитый к подкладке ярлык со своим любимым фирменным знаком настоящего шотландского твида. Это был знаменитый шар, который венчал мальтийский крест и украшали тринадцать похожих на пуговицы драгоценных камней.

Вот так шотландцы ссылались на христианское воинство на куске саржи.

– Видите? – Лэнгдон показал на инициалы «Р.Л.», вышитые на ярлыке вручную. Он никогда не жалел денег на твидовые пиджаки ручной работы и отдельно платил за то, чтобы его инициалы вышивали на ярлыке. В аудиториях и столовых университетского городка сотни твидовых пиджаков постоянно снимались и надевались, и у Лэнгдона не было ни малейшего желания оказаться жертвой чьей-то непреднамеренной ошибки.

– Я вам верю, – сказала она, забирая у него пиджак. – А теперь смотрите. – Сиенна вывернула пиджак и показала на участок под воротником. Там в подкладку был аккуратно вшит большой потайной карман.

Что за черт?!

Лэнгдон был уверен, что видит его впервые.

Безупречные потайные швы делали карман практически незаметным.

– Раньше его здесь не было! – стоял на своем Лэнгдон.

– Тогда, наверное, вы не видели… и этого? – Сиенна вытащила из потайного кармана гладкий металлический предмет и осторожно передала его Лэнгдону. – Вы знаете, что это?

– Нет… – запинаясь, ответил он, разглядывая предмет в полном изумлении. – Никогда не видел ничего подобного.

– А я, к сожалению, знаю. И не сомневаюсь, что именно из-за него вас и пытаются убить.

Меряя шагами свой кабинет на борту «Мендация» координатор Ноултон с нарастающей тревогой размышлял о ролике, который должен был обнародовать на следующее утро.

Я – Призрак?

До него доходили слухи, что в последние месяцы их клиент страдал психическим расстройством, и ролик не оставлял никаких сомнений в их достоверности.

Ноултон понимал, что у него есть два варианта действий. Он мог либо подготовить видео для завтрашней рассылки, как и было обещано, либо показать его Ректору и узнать его мнение.

Я уже знаю, что он скажет, подумал Ноултон. Еще ни разу Ректор не отказывался от выполнения обещания, данного клиенту. Он прикажет отправить это видео, как было обещано, и не задавать лишних вопросов… и придет в ярость из-за того, что их задаю я.

Ноултон снова вернулся к компьютеру, нашел в записи место, которое вызывало у него особое беспокойство, и кликнул на воспроизведение. На экране снова появилась пещера и послышался плеск воды. На фоне влажной стены стоял похожий на тень высокий мужчина с длинным птичьим клювом.

Он заговорил глухим голосом:

Мы переживаем новое Средневековье.

Несколько веков назад Европа страдала от ужасающей нищеты – люди жили в тесноте, голодали, погрязли в грехе и отчаянии. Они были похожи на запущенный лес, задушенный сухостоем, который ждет божественного удара молнией. Огонь, воспламенившийся от этой искры, пронесется по всей земле и очистит ее от сухих стволов, загораживающих живительный солнечный свет, так нужный здоровым побегам.

Отбраковка – это естественная процедура, установленная Всевышним.

Спросите себя: что наступило после «черной смерти»?

Ответ известен.

Ренессанс.

Эпоха Возрождения.

Так было всегда. За смертью следует рождение.

Чтобы попасть в рай, человек должен пройти через ад.

Этому нас учит Творец.

И седая невежда еще осмеливается называть меня монстром? Неужели она так и не поняла математики будущего? Всех ужасов, которые в нем уготованы?

Я – Призрак.

Я – ваше спасение.

И вот я стою в глубокой пещере и смотрю на воды, в которых никогда не отражаются звезды. Здесь, в водах этого подземного чертога, набирает силу Инферно.

И скоро его пламя яростно вспыхнет.

И ничто не земле уже не сможет его остановить.

Глава 11

Предмет в руках Лэнгдона оказался на удивление тяжелым для своих размеров. Тонкий и гладкий блестящий металлический цилиндр длиной около шести дюймов, закругленный с обоих концов был похож на миниатюрную торпеду.

– Прежде чем что-нибудь с этим делать, – сказала Сиенна, – советую посмотреть на другую сторону. – Она натянуто улыбнулась. – Вы же разбираетесь в символах?

Лэнгдон принялся медленно поворачивать цилиндр, внимательно разглядывая его поверхность, и вдруг замер, заметив ярко-красный символ.

Разбираясь в иконографии, Лэнгдон хорошо знал, что список символов, способных вызвать у человека мгновенный страх, весьма ограничен… но увиденный на цилиндре значок безусловно в него входил. Его реакция была инстинктивной и молниеносной – он положил цилиндр на стол и откинулся на спинку стула.

Сиенна понимающе кивнула:

– Я тоже так отреагировала.

На цилиндре был изображен простой символ из трех элементов.

Лэнгдон когда-то читал, что этот зловещий знак был разработан в 1960-х годах химической компанией «Доу кемикал» и заменил огромное количество предупреждающих символов, которые использовались прежде. Как и все успешные знаки, он был простым, запоминающимся и легко воспроизводимым. Эта эмблема «биологической опасности» получила распространение во всем мире еще и потому, что вызывала у самых разных народов ассоциации со многими не очень приятными вещами, начиная от клешней краба и заканчивая метательными ножами ниндзя.

– Эта маленькая канистра является биокапсулой, – объяснила Сиенна. – Их используют для перевозки опасных веществ. Иногда применяют и в медицине. Пробирка с образцом вставляется в пенопластовый футляр, чтобы защитить от возможного повреждения во время транспортировки. В нашем же случае… – Она показала на символ биологической опасности: – Думаю, что тут, наверное, какой-то смертельно ядовитый химикат… или вирус. – Помолчав, она добавила: – Первые образцы вируса Эбола были доставлены из Африки в такой же капсуле.

Но Лэнгдона интересовало вовсе не это.

– Но как, черт возьми, она оказалась в моем пиджаке?! Я же преподаю историю искусств, откуда ей у меня взяться?

Перед глазами у него промелькнула жестокая картина – корчащиеся в смертельной агонии тела… и парящая над ними чумная маска.

Визири… Визири.

– Откуда бы она ни взялась, – сказала Сиенна, – но это продукт очень высоких технологий. Освинцованный титан. Защищает даже от радиации. Полагаю, что тут не обошлось без каких-нибудь секретных разработок по заказу правительства. – Она указала на темный прямоугольник размером с почтовую марку возле знака биологической опасности. – Это распознаватель отпечатка пальца. Защита на случай потери или кражи. Такую капсулу может открыть только конкретный человек.

Хотя способность Лэнгдона соображать уже полностью восстановилась, происходящее было выше его понимания. Я носил биометрически запечатанный контейнер.

– Обнаружив эту капсулу в вашем пиджаке, я хотела потихоньку показать ее доктору Маркони, но не успела, потому что вы очнулись. Я даже подумала, не приложить ли ваш палец к капсуле, пока вы были без сознания, но побоялась, не зная, что в ней содержится…

– Мой палец?! – Лэнгдон покачал головой. – Не может быть, чтобы эта штука была запрограммирована на меня. Я ничего не соображаю в биохимии и не могу иметь с ней ничего общего.

– Вы уверены?

Сомнений у Лэнгдона не было. Он протянул руку и приложил большой палец к распознавателю. Ничего не произошло.

– Видите?! Я же говорил…

Титановый цилиндрик громко щелкнул, и Лэнгдон отдернул руку, как после удара током. Проклятье! Он уставился на капсулу, будто ждал, что она развинтится сама по себе и начнет испускать смертельный газ. Но через три секунды раздался новый щелчок – видимо, капсула снова заблокировалась.

Потрясенный, Лэнгдон повернулся к Сиенне.

Та устало вздохнула.

– Что ж, теперь очевидно, что именно вас избрали курьером.

Лэнгдону все происходящее представлялось полным абсурдом.

– Но это невозможно. Как бы я пронес такую железяку через рамочный детектор в аэропорту?

– А может, вы прилетели на частном самолете? Или получили контейнер уже здесь, в Италии?

– Сиенна, я должен позвонить в консульство. Немедленно.

– А может, сначала посмотрим, что в ней?

В своей жизни Лэнгдону не раз приходилось совершать необдуманные поступки, но открывать контейнер с опасным содержимым на кухне у этой женщины он точно не будет.

– Я передам ее властям. Немедленно.

Сиенна закусила губу, прикидывая варианты.

– Хорошо, но после звонка вы уже будете сами по себе. Я выхожу из игры. И встреча точно не может состояться здесь. Моя итальянская виза… в общем, есть сложности.

Лэнгдон посмотрел Сиенне в глаза.

– Сиенна, я знаю только то, что вы спасли мне жизнь. Я сделаю так, как вы скажете.

Она благодарно кивнула, подошла к окну и посмотрела на улицу.

– Ладно, вот как мы поступим.

Сиенна быстро изложила свой план. Простой, умный и безопасный.

Включив блокиратор распознавания номера, она быстро набрала на мобильнике справочную. Ее тонкие пальцы уверенно скользили по кнопкам.

– Informazioni abbonati? Per favore, può darmi il numero del Consolato americano di Firenze?[6] – спросила Сиенна на безупречном итальянском. Немного подождав, она записала номер. – Grazie mille, – поблагодарила она и повесила трубку. Потом передала Лэнгдону бумажку с номером и мобильный телефон.

– Звоните. Вы помните, что сказать?

– У меня с памятью все в порядке, – заверил он с улыбкой, набирая номер.

Послышались гудки входящего вызова.

Трубку никто не брал.

Нажав кнопку громкой связи, Лэнгдон положил телефон на стол, чтобы Сиенна могла все слышать. Наконец включился автоответчик, сообщавший информацию о предлагаемых консульством услугах и режиме работы.

Лэнгдон посмотрел на часы на телефоне. Шесть утра. Консульство открывалось в половине девятого.

– В экстренных случаях наберите две семерки для связи с дежурным сотрудником, – сообщил автоответчик.

Лэнгдон тут же последовал совету.

– Consolato americano. Sono il funzionario di turno[7], – послышался усталый голос.

– Lei parla inglese?[8] – спросил Лэнгдон.

– Разумеется, – ответил дежурный с американским акцентом. Похоже, он был не слишком обрадован, что его разбудили. – Чем могу помочь?

– Я американец, нахожусь во Флоренции, и на меня совершено нападение. Меня зовут Роберт Лэнгдон.

– Номер паспорта, пожалуйста, – зевая, попросил дежурный.

– Мой паспорт пропал. Думаю, что его украли. В меня стреляли и ранили в голову. Мне нужна помощь.

Сотрудник моментально проснулся.

– Сэр! Вы говорите, что в вас стреляли? Повторите, пожалуйста, свое имя.

– Роберт Лэнгдон.

На линии послышался шорох, и Лэнгдон уловил стук клавиш. Раздался звуковой сигнал. Пауза. Затем снова стук клавиш. Еще один звуковой сигнал. А затем сразу три, причем громких.

Снова пауза, уже продолжительная.

– Сэр? – наконец произнес дежурный. – Вас зовут Роберт Лэнгдон?

– Именно так. И у меня проблемы.

– Сэр, ваше имя помечено особым флажком, это значит, что я должен немедленно соединить вас с главным администратором консула. – Дежурный помолчал, видимо, сам в шоке от причастности к столь удивительным событиям. – Пожалуйста, не вешайте трубку.

– Подождите! Вы можете сказать…

Но в трубке уже раздавались звонки вызова.

На четвертый звонок трубку сняли.

– Коллинз слушает, – ответил хриплый голос.

Глубоко вздохнув, Лэнгдон постарался говорить спокойно и изложить все предельно ясно.

– Мистер Коллинз, меня зовут Роберт Лэнгдон. Я – американец и нахожусь во Флоренции. В меня стреляли. Мне нужна помощь. Я хочу немедленно приехать в консульство США. Вы можете мне помочь?

Низкий голос ответил без колебаний:

– Слава богу, что вы живы, мистер Лэнгдон. Мы искали вас.

Глава 12

В консульстве знают, что я здесь?

Лэнгдон почувствовал огромное облегчение. Мистер Коллинз, представившийся главным администратором консула, говорил уверенным тоном профессионала, но в его голосе звучала настойчивость.

– Мистер Лэнгдон, нам нужно немедленно поговорить. И, понятно, не по телефону.

В данный момент Лэнгдону ничего не было понятно, но спорить он не стал.

– Я немедленно пришлю за вами, – продолжал Коллинз. – Где вы находитесь?

Сиенна нервно переминались с ноги на ногу, слушая разговор по громкой связи. Лэнгдон успокаивающе ей кивнул, показывая, что будет точно следовать ее плану.

– Я в маленькой гостинице «Пенсионе ла Фиорентина», – ответил он и посмотрел на желтовато-серое здание отеля на другой стороне улицы, которое предложила Сиенна. Затем назвал Коллинзу улицу.

– Все понял, – ответил тот. – Никуда не уходите. Оставайтесь в номере. За вами сейчас приедут. Какой у вас номер?

– Тридцать девятый, – ответил Лэнгдон наобум.

– Отлично. Через двадцать минут. – Коллинз понизил голос. – И еще, мистер Лэнгдон, я понимаю, что вы ранены и наверняка сбиты с толку, но я должен знать… это по-прежнему при вас?

Это. При всей неопределенности формулировки у Лэнгдона не было сомнений, о чем его спрашивали. Он перевел взгляд на биокапсулу, лежавшую на кухонном столе.

– Да сэр. По-прежнему при мне.

Было слышно, как Коллинз с облегчением выдохнул.

– Когда вы пропали, мы подумали… честно говоря, мы решили, что произошло непоправимое. Я рад, что это не так. Оставайтесь на месте. Никуда не выходите. Через двадцать минут в вашу дверь постучат. – Коллинз повесил трубку.

Лэнгдон впервые, с тех пор как очнулся в больнице, по-настоящему расслабился. В консульстве знают, что происходит, и скоро у меня будут ответы на все вопросы. Он закрыл глаза и медленно выдохнул, чувствуя себя почти в норме. Голова уже не раскалывалась от боли.

– Прямо как в шпионском боевике, – произнесла Сиенна с улыбкой. – Вы, случайно, не тайный агент?

Теперь Лэнгдон и сам не знал, что думать. Он не мог понять, как два дня жизни полностью стерлись из его памяти, а сам он попал в Италию, но факт оставался фактом… и через двадцать минут в захудалый отель напротив за ним приедет сотрудник американского консульства.

Что происходит?

Лэнгдон взглянул на Сиенну, понимая, что скоро им предстоит расстаться, и ощущая какую-то недоговоренность. Он вспомнил, как в больнице у нее на глазах убили бородатого доктора.

– Сиенна, – прошептал он, – ваш друг… доктор Маркони… я чувствую себя ужасно.

Она рассеянно кивнула.

– Мне так жаль, что я втянул вас во все это. Я знаю про ваше положение в больнице, и если начнется расследование… – Он не стал заканчивать фразу.

– Все в порядке, – ответила она. – Мне не привыкать к переездам.

По ее отрешенному взгляду было видно, что сегодняшнее утро полностью изменило уже налаженную ею жизнь. Хотя и его собственное положение оставляло желать лучшего, сердце у него защемило от жалости к этой женщине.

Она спасла мою жизнь… а я разрушил ее.

Они молча сидели, ощущая повисшее в воздухе напряжение, словно им обоим хотелось говорить, но сказать было нечего. В конце концов, они оказались просто попутчиками на этом странном отрезке жизни, а теперь их пути расходились, и каждому было суждено дальше пойти своей дорогой.

– Сиенна, – наконец прервал молчание Лэнгдон, – я сейчас разберусь с консульством, и если могу хоть чем-то помочь… пожалуйста, дайте мне знать.

– Спасибо, – прошептала она, с грустью глядя в окно.

Бежали минуты, Сиенна Брукс рассеянно смотрела на улицу и пыталась представить, как сложится дальше этот день. В том, что к вечеру ее мир будет выглядеть иначе, она не сомневалась.

Профессор ей нравился, хотя она допускала, что это связано с действием адреналина. У него отзывчивое и доброе сердце, да и внешне он весьма привлекательный. В какой-нибудь совсем другой жизни они могли бы даже оказаться вместе.

Хотя зачем я ему такая, подумала она. Ненормальная.

Подавив всплеск эмоций, Сиенна вдруг заметила за окном какое-то движение и, прильнув лицом к стеклу, замерла от неожиданности.

– Роберт! Посмотрите!

Лэнгдон выглянул в окно и увидел остановившийся перед входом в «Пенсионе ла Фиорентина» сверкающий черный мотоцикл «БМВ». С него ловко соскочил спортивного вида человек в черном кожаном костюме и шлеме. Изящным движением он снял блестящий черный шлем, и Сиенна боковым зрением заметила, что Лэнгдон невольно отпрянул назад.

Эти склеенные в шипы волосы они уже видели.

Вытащив пистолет, убийца проверила глушитель и снова убрала оружие в карман куртки. После чего, двигаясь со смертельной грацией, скользнула в отель.

– Роберт, – прошептала Сиенна сдавленным от страха голосом. – Правительство США послало за вами убийцу.

Глава 13

Замерев у окна и не сводя взгляда с гостиницы на другой стороне улицы, Роберт Лэнгдон старался подавить приступ охватившей его паники. Женщина с прической из шипов исчезла за дверью, а Лэнгдон лихорадочно пытался сообразить, откуда она могла узнать адрес. Выброс адреналина опять не давал ему мыслить ясно.

– Меня пытается убить мое же правительство?

Сиенна была поражена не меньше его.

– Роберт, это означает, что и первое покушение на вашу жизнь было санкционировано правительством. – Она подошла к двери и убедилась, что та заперта. – Если консульство получило команду вас устранить… – Она не закончила фразу, но это и не требовалось. Оба отлично понимали, какие выводы из этого следовали.

Да что, черт возьми, происходит? Почему на меня охотится мое же правительство?!

В голове Лэнгдона снова зазвучало слово, которое он произносил в бреду, когда попал в больницу.

Визири… визири.

– Оставаться здесь вам опасно, – сказала Сиенна и тут же поправилась: – Нам опасно. – Она показала на улицу. – Эта женщина видела, как мы вместе бежали из больницы, и не сомневаюсь, что меня уже разыскивают и ваше правительство, и местная полиция. Эта квартира снята на чужое имя, но со временем на меня обязательно выйдут. – Она показала на биокапсулу на столе. – Вы должны открыть ее. Прямо сейчас!

Лэнгдон смотрел на титановый цилиндр, но видел только знак биологической опасности.

– То, что находится внутри, – продолжила Сиенна, – должно иметь какой-нибудь идентификационный код, наклейку с логотипом конторы, телефон, хоть что-то. Вам нужна информация. Мне нужна информация! Ваше правительство убило моего друга!

Боль, звучавшая в голосе Сиенны, заставила Лэнгдона встряхнуться, и он согласно кивнул, понимая, что она права.

– Да… мне очень жаль. – Он поморщился, сообразив, насколько неуместны слова соболезнования в данный момент. Потом повернулся к контейнеру, гадая, какие в нем могут храниться ответы. – Это может быть очень опасно.

Сиенна на мгновение задумалась.

– То, что внутри, наверняка надежно защищено и скорее всего помещено в небьющуюся пробирку из плексигласа. Этот биоконтейнер – просто внешний футляр для дополнительной защиты во время транспортировки.

Лэнгдон посмотрел в окно на припаркованный перед отелем черный мотоцикл. Женщина еще не вышла, но вскоре она выяснит, что Лэнгдона там нет. Интересно, каким будет ее следующий шаг… и сколько пройдет времени, прежде чем она постучится к ним в дверь?

Наконец Лэнгдон решился. Взяв титановый цилиндр, он скрепя сердце приложил большой палец к биометрическому датчику. Через мгновение в капсуле что-то звякнуло, и раздался громкий щелчок.

Прежде чем механизм защиты блокировки успел снова включиться, Лэнгдон принялся осторожно развинчивать половинки цилиндра. Через четверть оборота капсула звякнула еще раз, и Лэнгдон понял, что обратного пути нет. Ладони у него вспотели, но он продолжил начатое.

Половинки плавно скользили по идеально подогнанной резьбе. Он словно пытался открыть драгоценную русскую матрешку, правда, не зная, что скрывается у нее внутри.

После пяти поворотов половинки развинтились. Сделав глубокий вдох, Лэнгдон осторожно их разъединил. Его глазам предстал завернутый в поролон овальный предмет, формой напоминавший миниатюрный мяч, каким играют в американский футбол. Лэнгдон осторожно положил его на стол.

Пока ничего страшного.

Лэнгдон осторожно освободил предмет от защитной оболочки.

Сиенна озадаченно склонила голову набок.

– Даже не знаю, что сказать.

Лэнгдон ожидал увидеть какой-нибудь футуристический флакон, но содержание биоконтейнера оказалось отнюдь не современным. Предмет размером с упаковку из-под леденцов был покрыт изящной резьбой и сделан из материала, напоминавшего слоновую кость.

– Выглядит как старинный, – прошептала Сиенна. – Похоже на…

– Цилиндрическую печать, – подсказал Лэнгдон со вздохом облегчения.

Изобретенные шумерами в середине четвертого тысячелетия до нашей эры цилиндрические печати были предшественниками современной техники печатной графики. Конструкция напоминала современный красящий валик – боковая поверхность цилиндра была покрыта резьбой, в его продольное осевое отверстие вставлялся вал, и после прокатки цилиндра по мокрой глине на ней отпечатывалась повторяющаяся полоса символов, изображений или текста.

Лэнгдон не сомневался, что данная печать действительно представляла большую ценность, но не понимал, зачем кому-то понадобилось заключать ее в титановый контейнер, словно химическое оружие.

Бережно поворачивая печать, он увидел, что на ней вырезано жуткое изображение – трехглавый рогатый Сатана пожирает одновременно трех человек, торчавших из пасти каждой его головы.

Нечего сказать – приятное зрелище.

Лэнгдон посмотрел на семь букв под картинкой. Как и все тексты на печатном цилиндре, витиеватая каллиграфия была нанесена зеркально, но Лэнгдону не составило труда прочитать все слово – SALIGIA.