скачать книгу бесплатно
– И что это значит?
– Ты правда не понимаешь?
– Нет.
– Пять лет назад Карагеоргия защитили русские – и только потому, что султан был дружен с французами, они были заодно. А теперь нет. И если войско Наполеона ударит по России, она волей-неволей начнёт искать союзников, в том числе и здесь, где столько выходов к морю…
Мудрость Любицы меня поразила. Я не дошла бы до всех эти выводов, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
– И ты думаешь, что им понадобятся турки?
– Им понадобится тот, кто сильнее и чья армия больше. А это турки.
– Они продадут нас ради турок?
– Нет, ради победы над Наполеоном. Султан прекрасно понимает, что это единственный способ возвратить власть над сербами. Хитрый турок, все они хитрые. Сегодня ты их враг, а завтра – незаметно для себя – уже друг. Наполеон ему больше не интересен, его вотчина – центр Европы. А вот у нас он всю жизнь чувствовал себя хозяином. Да и те, кто бежал из пашалыка – думаешь, говорят ему спасибо? А вот теперь скажут.
Я в ужасе рассказала Георгию об услышанном. Он усмехнулся:
– И зачем они всё это рассказали близкому мне человеку? Чтобы тот донёс мне?
– А он тебе говорил?
– Нет, но скажет ещё. Для чего им всё же так рисковать?
– Не знаю, Георгий, но люди зря не скажут.
– Слушала бы ты бабу поменьше. Её место на кухне, а не с мужем на коне. С ней и сама, глядишь, мной управлять станешь – а мне этого допустить никак нельзя.
Тем временем, как мы узнали позже, Милош Теодорович решил навестить своего брата и ему первому поведать о том, что услышал в Порте.
– И что ты хочешь сказать? – холодно спросил Милан.
– Что скоро тут будет новая власть, хотим мы этого или нет. Тебе надо бежать. Всех, кто участвовал в восстании и тем более командовал войсками, казнят.
– Георгий знает?
– Ещё нет, – помотал головой Милош. – Ты первый.
– Но почему? Он ведь вождь.
– А ты брат.
– Ты бежишь вместе со мной?
– Видишь ли, бегут все. Нам не впервой – мы отойдём, переждём какое-то время, а потом снова нанесём удар, как десять лет назад. Смысла оставаться здесь ни для кого нет, это будет значить бессмысленную гибель и плевок в лицо сербской независимости немытыми устами грязного султана. Решайся.
Следом отправился Милош к Георгию.
– Где ты был? – строго спросил вождь, едва тот шагнул за порог нашего дома.
– У брата.
– Что ты там делал? – голос его становился всё более грозным и решительным.
– Мы разговаривали.
– О том, что…
– …что турки снова планируют напасть на нас, когда Наполеон отвлечёт нападением Александра.
– Почему ты мне не сказал об этом?
– Ты сменишь гнев на милость, когда узнаешь, что брат, узнав об этом, решил сбежать.
Георгий забыл заданный ранее вопрос и словно вскипел.
– Ты что?! Откуда ты это знаешь?
– Он сам мне сказал. Орды турок движутся сюда, коль скоро русские войска решили оставить нас и дать отпор Франции!
– Но русские обещали нам…
– Когда опасность подходит к тебе лицом к лицу, любое, даже самое священное обещание, можно забыть. Разве в этом дело? Разве надо сейчас оглядываться назад и рассуждать о том, кто виноват?! Надо решать, что делать! Причём скорее. Решайся же, вождь.
Георгий опустил глаза. Я была охвачена ужасом, понимая, что должно произойти со дня на день.
Милош не давал ему как следует подумать:
– И что же? Что ты решил? Как по мне, так уходить нельзя. Уйдём сейчас – накликаем беду. Первый раз мы уходили от дахи, которые и числом и силой превосходили нас. Они были здесь как дома. А сейчас нам идти некуда и незачем. Мы должны дать отпор туркам. Уступим им свой дом – останемся каликами перехожими!
Милош говорил высокие слова, которые Георгий и сам любил, но сейчас было для этого не место и не время. Когда вождь произносил пламенные речи, он был уверен в своей правоте – им предшествовали часы и дни размышлений и рассуждений. Горячность в принятии решений, связанных с народной судьбой, была ему не свойственна. Тот же всё напирал. Дать сейчас слабину и сказать, что мудрее было бы всё же покинуть насиженные места, Георгий уже просто не мог – его же оружием Тодорович практически убил его.
– Ты прав, – тихо сказал он. – И когда же твой брат собирается покинуть Белград?
– Сегодня ночью. Разреши мне остановить его…
– Остановить?
– Тот, кто оставляет в такой час свою страну – предатель. Или ты считаешь иначе?
– Нет, но… всё же ночью дождись меня. Сам ничего не делай. Я хочу для начала поговорить с ним.
– О чём? Он давно знается с турками, ещё со времён дахии…
– Не спорь. Жди меня у его дома в два часа.
Тодорович ушёл. О том, что произошло в доме Милана Обреновича в ту ночь, я узнала от Любицы.
– Милан и не хотел уходить, метался. Потом они с Георгием стали говорить о том, что не смогут дать отпора туркам, если останутся здесь. Проще сначала уступить, собраться с силами – как это было в Сечу Кнезову, – а уж после нанести удар. Георгий почти согласился с ним, когда Милош выхватил нож и всадил его брату прям в сердце!..
Я вздрогнула.
– Откуда тебе это известно?
– Он сам рассказал мне об этом. Пришёл под утро пьян в стельку и признался.
– А что Георгий? Как он отреагировал? – зная вспыльчивый характер мужа, я больше боялась за его действия, чем за то, останемся мы или уйдём снова, как тогда, в 1803.
– Он велел ему ничего не делать и пока никому не говорить.
В ту же секунду я поняла истинные мотивы его поступка. Ведь накануне он в моём присутствии осудил тех, кто собирается бежать. Это раз. И потом – значит, всё-таки он не был уверен в правильности решения покойного Милана. Умом понимал, что это единственно правильный выход, но что-то останавливало его…
– Я не верю в предательство русских, – тихо говорил он мне, опустив глаза. – Этого просто не может быть. Кто угодно, только не они. Я воевал с ними рука об руку в австрийской войне. Потом они пришли ко мне на помощь, когда султан прислал нового пашу с целой тьмой солдат. А сейчас что? Какой-то Наполеон так сильно их напугал, что они решили впервые за сто лет сдать свои позиции? Бросить своих братьев на произвол судьбы? Делай со мной что хочешь, только я в это не верю!..
Дальше события развивались с рекордной быстротой. Спустя пару дней, подождав нападения турок и ничего так и не дождавшись, Георгий воспарил и выступил перед согражданами, дабы развеять слухи о грядущей войне, которые, с лёгкой руки Теодоровича, уже разнеслись по всему Белграду. Он осудил малодушие Милана Обреновича и выразил сожаление о том, что такой человек много лет прятался в овечьей шкуре… как вдруг Милош Теодорович выскочил вперёд него и закричал:
– Ты прав, Георгий Петрович! И правильно поступил, убив этого негодяя Милана! Не место в наших рядах предателям да изменникам! Никогда сербов не страшила смерть ради свободы! А тот, кто её боится, тот её заслуживает, видит Бог!
Толпа взревела от ликования. Милош посмотрел на Георгия одобрительным и доверчивым взглядом – как преданный пёс смотрит на хозяина. Только я знала – это был взгляд не пса, а шакала. Он избавился от ненавистного ему брата, свалив всю вину на едва отмывшегося от убийства отца Георгия. Тому ничего не оставалось, кроме как принять этот груз и взвалить его на себя – так ловко и умело выставил поступок брата трусостью бывший пастух Милош! Так грязно замарал он чужой невинной кровью человека, который всё и всегда делал только ради Сербии.
Через неделю пришла депеша – турки подступали к Белграду с четырёх сторон. Георгий принял решение уходить. Вместе с ним пошли ещё несколько самых приближённых к нему людей с семьями, но… не было среди них Милоша Теодоровича.
Сначала я не поверила своим ушам – этот малоприятный человек проявил такое мужество и силу духа, коих не проявил даже Карагеоргий. Что это? Глупость или отвага? Ответ на вопрос могла дать лишь Любица, но мы собирались посреди ночи и в такой спешке, что о встрече с ней не могло быть и речи. К утру мы были на австрийской границе, уже так хорошо знакомой и мне, и мужу. В это же время войска Порты вошли в Белград. Что там творится, мы могли только догадываться, а с достоверностью узнали позже. Узнали, что городские ворота для них отворил и встретил их с хлебом-солью не кто иной, как Милош Теодорович.
Вот и ответ! Играя на патриотических чувствах одного героя и воспользовавшись минутной растерянностью другого, он не только показал всем своё истинное лицо, но и добился разом осуществления всех своих целей. Оказалось, что ещё тогда в Стамбуле он договорился обо всём этом с военными советниками из Порты, пообещавшим ему в случае нейтрализации основных вождей восстания наместничество – правда, не над всей Сербией, но над более плодородными её краями.
Которое он и принял, взявшись нещадно обирать и громить бедных сербов. Того, кто не желал ему платить, он бил и подчас лично. Налоги и подати, которые он взимал в свой собственный карман, росли изо дня в день, он пил и занимался грабежами, – что делать, таким уж он был от рождения… Беднякам, как и торговцам, ничего не оставалось, кроме как платить ему по его, крестьянина, поистине барским запросам. Ведь только его волости не подвергались жестоким нападениям турок, в то время как вся остальная Сербия снова начала стонать под турецким игом – точно так, как было это во времена сражения на Косовом поле!
Вот только одна мелочь мешала Милошу Теодоровичу почувствовать себя кнезом – не знатного он был происхождения, и те, что платили ему, делали это с презрением и надменной гордостью. Такого положения дел он допустить не мог. Он вспомнил о знатном происхождении своего бедного брата, которого сам же убил, и принял его фамилию, обвинив Карагеоргия в случившемся. А в доказательство – вот насмешка судьбы! – привёл убийство отца. Человеку, убившему родителя своего, убить другого ничего не стоит!..
Все эти новости дошли до нас, когда мы были уже в Константинополе. Георгий не находил себе места от ярости и всё порывался вернуться, чтобы отправить подлеца на тот свет, но всякий раз был останавливаем мною.
– Ты не захотел умереть от клинка врагов сербского народа, но предпочитаешь смерть от руки братоубийцы и предателя?
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: