Аз

Аз

Brat Murat

© Brat Murat, 2018

ISBN 978-5-4490-5118-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Скажу просто: Мурат Братов – поэт. Поэт интересный, тонкий, экспериментирующий. Мурат пишет на двух языках: родном – черкесском и русском. Если вообще позволительны аналогии, то феномен Мурата, вероятно, сродни феномену казаха Олжаса Сулейменова.

Читатель с «поэтическим слухом» без труда найдет несомненные параллели с «обэриу», квилитистические созвучия, явные концептуалистические или фонетические просодии. Усладит слух любитель восточных поэтических яств. В противоположность восточным мотивам прозвучат латинские смеси с их обязательными атрибутами – крепкими словечками. И все же, не смотря ни на что, у Мурата свой собственный, легко узнаваемый язык. Доходило до анекдотичности. Наш общий знакомый, не бесталанный поэт, настаивал на том, что стихи Мурата надо воспринимать как переводные. С точностью до наоборот – его земляк, слышавший его стихи на черкесском, предположил, что Мурат думает по-русски, а пишет по-черкесски. Оба были неправы. Это наличие собственного языка, его, отличность, это – самобытность.

Манера его письма, как мне лично кажется, обусловлена его пристрастием к верлибру и его неизменной любовью к японской поэзии – танку, хокку. Первое на своем взлете предполагает образность, а другое – интуитивное мышление и их симбиоз, как мне кажется, определяет манеру белого стиха Мурата. Если же говорить о внутренних, реалиях его стихов, то поэзия Мурата пропитана экзистенциальной печалью, и это вовсе не уныние, это «легкая» печаль, которая излечивает душу, это чувствование себя в юдоли земной, обозначение, осмысление и очищение своего я.

Как-то я познакомил поэта В. Соснору со стихами Мурата, он воскликнул – «Молодой Омар Хайям!», у меня же вырвалось – «Молодой Мурат Братов!». Но молодость отнюдь не перманентное состояние. Мурат отмечен несомненным талантом и это то, что делает Имя.

И так Мурат приглашает в свой мир, но и читателю предстоит приложить усилие, стать его «соавтором». И надо помнить, если некое явление нам кажется непривычным, это вовсе не означает, что оно дурно. Мурат открывает дверь и приглашает шагнуть в эту дверь и взять приготовленный для него подарок – опыт самого поэта, а для этого надо проявить сочувствие. Так вот – я желаю читателю поэтического сочувствования с поэтом.

Виктор Того, поэт.

Санкт-Петербург.

1989 г.

А.

О Снежная дева

О Снежная деваСнежная деваЯ сбился с пути       Иди за мной       Мой милый       Мой роднойО снежная деваСнежная деваНет мочи Устал       На мои колени       Голову склони       Отдохни мой милый       СпиНе уснуть мне о деваСлышу кто-то меня окликаетГромко имя моё величает       Это я тебя звала       Это я тебя ждалаСнежным цветом я белилаБелым снегом я стелилаСкинь же скорее лохмотьяЯ успокою тебя

Вороны

Вороны ВороныСиние вороныВетром сроднены выВетром разлучены       В сердце мороженном       Вороны ль Вороны льКрылья за—       ломленныКрылья над —       ломленныВерите ль вороныБьется и тлеет       последнее слово       последняя вьюга       последняя вераХолодно Дико Одиноко

Баллада о руках

Руки как рыбы немые       холодные синие руки       ищут тебяСвет мойДень мойМои далекие руки       как покинутая скорлупа       как свод не имеющий дняРану на мякоти неба       струной горизонта надорванное       закрою губамиО скорбная вечность       как взмах зеницы       тесен скорый миг наш       в бесконечно долгой пустынеМоя рука ничто       землей она набитаИ твой живот ничтоТвои ноги       мой рай разоренный       /нас уже нет/Руки твои       перебитые крылья мои       /не было нас/

Сестра моя слышишь

Сестра моя слышишь       приехали гостиПриехали гости       дубовые костиСкорей схоронисьКрасный уголек       в черный уголокЧтобы не завлек       никто не уволокСерые волки по лесу рыщутГолодные волки добычу ищутТоропись сестра моя       торопись       под малиновый кусточек       под ракитовый расточекУж я встречу ворогов у воротУж ворам-то от ворот поворотАх сестрамедом вяжут язык мой       золотыми нитками руки вяжут       сладко сладко поют       и бьют костями по голове

Надежда

Все уже уже       натянутая линия рукиВсе гуще пуще вдоль обочин       крапивой голос соловьяБлиже ближе ближеИ вот тропинка еле еле       уже на цыпочках       сползает в горло соловьяВспорхнулЛовлю лишь веточку       еще дрожащую

Плывет по морю лодочка

Плывёт по морю лодочкаСиреневая жердочкаВверх по лестницеВниз по лестницеПираты толстобрюхиеСмешные и жестокиеГрозятся кулачищамиС обрыва бережкаВверх по лестницеВниз по лестницеОт берега до берегаТакая даль несметнаяТакая буря темнаяРевущая соленаяИ волны бесприютныеКачают берегаВверх по лестницеВниз по лестницеНакренится наклонитсяТакая птичка звонкаяОт гнездышка до гнездышкаПо жердочке бегомВверх по лестницеВниз по лестницеЯ молчу       ты зовешьЯ приду       ты убегаешь

И вот подкатывает море…

И вот подкатывает море       шипит о берег раскаленный       но столь жестоки правила игры       не смеем прикоснуться       боюсь я выпью это море       а в горле желтенький цыпленок       прекрасные зерна клюетЯ выпил бы выпил бы       знойное море       но в море вода что слеза       ей жажды моей не унять       а цыпленок все желтенький       клюет и клюетА что вдруг сомну       пусть нежные       лепестки

Стою на берегу

Стою на берегуИ споря с эхом кричу       О как мне эту реку перейтиСтою в середине рекиИ споря с собой я кричу       О как мне эту реку перейтиНа чужом берегуНет сил Молчу       О как мне эту реку перейти

По чёрным исходам

По чёрным исходам вбираяКак сажу небес чернотуЯ вышел к реке и не знаюЧто здесь у реки я ищуТебя ль на луне под рекоюСебя ль на другом берегуЧело я в луну окунаюНо черное смыть не могуИ кровь моя черная точитМою изначальную мглуВселенная станет мне теньюЯ скоро в луну утону

Раскаяние

Искупался я в черной речкеИ теперь на холодном ветруВесь промокший слезами и черньюЯ у Бога прощенья прошу– Кинь мне лучик в мою беспросветностьВесь я в черном ко дну я идуПросыпаюсь и плачу и каюсьВесь в холодном и черном потуКак не знал я убогий и сирыйБольше всех что я Бога люблю

Когда приходит мудрый

Когда приходит мудрый       и речит– Истина в вещахНе верю– Время не обманешьКогда приходит глупец       и твердит– Нет в жизни счастьяНе слышу– Он так глупКогда приходит несчастный       и шепчет– Нет любвиЖалею– Как беденИ после       когда ты приходишь       говоришь       что любишь меня       мне страшноСтрашно поверить

Солнце пытало и жгло

Солнце пытало и жглоИз речки лакали сердитые ветрыЛютый ошейник мороз ковал…       …остались       лишь медленные       серые камни       тесаные и молчаливые    …виновато затихли       у искусанных берегов       и смотрятся в каменные жернова

Запоздалый поэт

Запоздалый поэт       странствующий       приходит к светлому замку       и просит ночлегаВорота заперты       за воротами смех       заколдованныйВсю ночь       под стенами       поет поэт о любви       и под утро уходит       прочьЗа воротами слышится песня поэта       и скачут гонцы вослед       красноречивыеОни становятся крошечны       и исчезаютВорота остаютсяОтворенными

Плыл по морю слепой и старый…

Плыл по морю слепой и старыйНикому не нужный недужный старикКак младенца качало мореУкрывая волной егоОн упорно карябал волныИз последних и слабых силБерег был уж не виден вовсеНо упрямо старик уплывалОставляя последний берегОставляя детей и ковчег

Прибывает вода

Прибывает водаБерег и хламХлам и срам-        трон-трава       да тиран-дроваНоет и гнется дуб        и слонИ снуют        и гниют в камышахКрысы-МышиСмею ль – СмеюсьЛаем ли лаясьРот зажимаю       и не дышуБез трубы       трубаИ с трубой       трубаОтбой звонкоротый трубачМне на саван       алый кумачЯ любил своих палачей

Друг мой

                Исмелову А.Друг мой       решил найти для себя       безымянный остров безлюдныйИ я усмехаясь       оттолкнул лодку от берегаУже давно       ни единого пятнышка на мореНо я все считаю       и считаю       накатывающиеся       волны

Камень на сердце

Камень на сердце по телу морозСтою над обрывом угрюмОтраженье мое в этой речкеЧерным мхом ожиданья поросТам за речкойВ кромешной полянеИз светлицы дубравы кудрявойКаждый вечер восходит ЛунаТроят эхо и песня мой голосОтзовисьОна гордо молчитОтзовисьОна молча скользитОтзовисьВедь когда я устану иссякнуЛишь печаль моя призраком станетНад обрывом стоять и молчатьА меня не добудишьсяНет

Выбросило меня на берег

Выбросило меня на берег       без лица без умаОни приходили на берег       приводили с собой внучат       и называли меня корягойНо я и такому был рад       и пытался взмахнуть струпьями       засохшей корой шепнутьМилые вы мои

Волки

Волки ВолкиСмотрите волкиУходят в небоСердце стучит       стучит       от дикого волчьего вояВоют ВоютУщелья волки воютСвободная стая       уходит в небоС усмешкой в пастиСлезами в главах       от людского племени прочь       уходят в ночьПостойте волкиПостойте я с вамиС вами с вами самиГоры воют       низвергая в низовья лавиныИду я по волчьему следуА волки       глазами звездами       зовут зовут зову-у-у

Спросил у юродивого

Спросил у юродивого– Как стать свободным– Признайся в любви– Но у меня нет любимой– Будь верным в дружбе– Но у меня нет друга– Будь достойным врагом– Но у меня нет врагаИ тогда он спросил– О свободнейшийЧей же ты раб

Не говори мне слов любви

Не говори мне слов любвиЯ не скажу тебе ни слова       из любвиНе говори мне слов любви       во снах моих       не легкий стан и нежные объятья       в глазах застывшее безумье       оторванных от стада обезьянНе говори мне слов любви       не надоЯ крест такой нести не в силахВсуе       не говори мне слов любви       мой слух измучен       не говориАллах свидетель       однажды полюбив       я разлюбить не в силах       и потому       не говори мне слов любви       напрасноНе говори

Ах не спи не усни молодец

Ах не спи не усни молодецУ чужой-то у вдовушкиПо морозуОтнесут на погостПогостить да попотчеватьА оттудаНа своих на двоихВ белых тапочкахДа без шапочкиЛучше дома в постельке лежатьТеплу женку обнимать целоватьА не то другой ней придетТепло место займетА ко вдовушкеСпозаранкуЧуть свет да заряПока тёпленька да податлива

Моя красивая

Моя красивая не смейсяНад тем что я почти люблю тебяМоя красивая доверьсяЗа легкой маской смеха – что в тебеЧто замолкаешь вдруг на полусмехеЧто за печаль твой затмевает взорКак дети мы играемся на плахеС тобой ли нам нести чужой позорУжель и ты как эти мириадыЖивешь без силы жить Да бог с тобойЯ накуплю тебе нарядыВ кутеж большой закружимся с тобойИ будешь ты моей желаннойПолубогиней даже НеземнойОдной единственной ЛюбимойА хочешь брошусь       в омут с головой

В висок целуй меня подруга

В висок целуй меня подругаНе дружен я сегодня с головойИ всё ж скажу тебе на ушкоАнгел мойВ подлунном этом миреВсё тот же сорИ та же добродетельИ вехи смысла в жизни не найти…Ах с горки лысой катится чертовкаИ мы же катимся тудаКакая разница кудаАх не души меня бездонными глазамиНе принимай меня красивая всерьёзНе дружен я сегодня с головойС похмелья я какой-то не такой

…Улетали

Улетали       взмахами крыльев птицы прощались       и таяли долго у кромкиБесприютный ветер остылый что в никуда       осеннюю ветку качнулУснувшая ветка лист золотой обронилаВзметнулся лист ЗакружилоНо выгнулись волны       и лист золотой проглотилиВ прибрежные девушка волны смотрелась       злилась река отраженье ее       на мириады осколков дробилаИ долго       долго еще она реку дразнила       долго       до головокружения

Снег…

Снег идётБудто правда не ложьИ лежит на снегу пустотаСнег идетТихо скалится дальСквозь разломы завесСнег идетСнег идетИ отсутствует страхИ несбыточный крахБудто юдоль любвиСнег идетИ божественна больПервый вдохПервый крикВот ребенок—слеза

Запоздалые птицы

Запоздалые белые птицы гнездятся в сугробахИ таятся от грубых земных славословийНеземные слова       что взносили их пламенным высямНеземные слова       что еще не пронизаны нитью пераИх укрыли под снежными крыльями птицыА земные словаКак холодные глыбыНеживые срываются с уст на бессильные плечиОбезнежив бессонные мысли горячего лбаДень меняет свое одеяньеТают черные птицы во тьмеВетер плачет и зверь бессловесныйСлух же просит как милость себеСокровенное словоНо теснее смыкается круг       все теснееМеркнет слово       и снам предаютсяА бессонные мысли томятся в тюрьмеИ зовут палачаКак любовный исход       из-под бремени каменных песен

В скорби пребываю

В скорби пребываю       пребываю в скорби       и каменею       немею от скорбиМои руки мужские немеют       и губы и ноги и руки и сердцеЧто-то уходит       уходит неслышно       неотвратимоБезоглядное красное       в синее синее       близкое в дальнем       неслышно       неслышноСовсем как душа       несмышленое       нежноеИ грубо дышу я       безрадостно я каменно я разумноИ еще где-то там за рекойГде-то в прошлом мерцают       и стонут       и веют белые белые       у дальнего дома акации       горят       догорают на вечернем закатном огнеНо я не горю не горю я       я тлею       в легком звонком искристом шепоте пламени       я каменеюО горе мне       окаянному камню гореО милосердный дай мне по капле каплюКаплю каплю каплей по сердцу по камню верниМя верни

Знамя затмения

Полощется знамя затменияОскомин вожделенный плодИ припорошен тленом след познаньяВ плену помноженных скорбейКормлю с ладони голубейКормлю с ладони диких голубейИ снова чист блажен до коли в забытьиЯ помню небо голубейОмытый мальчика, слезамиО не убий безмолвье —Не убий кормящихся с ладони голубейЧерез пустыню гонит шарик скарабейИ тень проворная от нихПока блаженства легкий мигПод тяжестью прозренья не поник —Вдруг от жары сокроет несколько песчинок

Пора

ПораСтруятся робко листьев голоса       уж сквозь слегка подернутые сумерками свод       легко и простодушно льются звездыПораВот вот падет вечерняя роса       и истончится слух       и подведет предел незримую чертуПораВ веранде свет играл на острие       вечерний сад дышал сквозь щели стекол       так незаметно       но так неумолимо истекала       чистосердечной юности       последняя пораПораКрепчала ночь       парила твердь небесная во мгле       неосторожно поднятые птицы       тревожно бились в темноту…

О шелк волос…

О шелк волос на пальцах как дыханье       и влажный трепет пламени – уста       влекут влекомое и близкое в огоньА в глубине ночных прохлад       янтарным бисером полночным       ютится лай собак       живым сердцебиеньемИ Ангелы – свидетели и судьи       земных страстей и откровенийО темноте – прозрачность вод       и лапость лис       и волчий прищур глаз       и миску в изголовье       и первый сладкий глас       смертельных ягод терпкий вкус       и бабочку бессмыслицу и правду       которым кем-то суждено       лишь до рассвета

Золотой дракон

Золотой дракон       с радужными крыльями       сотканными из забытого детского восторга       распростер свои крылья       в бесконечном песчаном отчем краюОн как будто не дышит       и недвижимым оком одним       в светило вперенА другим       в подземелье песчаном считает безмолвье —Море ушло       не слышно дыханье ее       и дыханье дракона       и простое дыханье

…ни души

…ни душиВ теплых гнездышках птицыКрикнешь —Будет слово звучать нескончаемо в чистой прохладеТишина —       будто мед       в жаркий день созвавший на пир в медосбор       ослепленных воинственных пчелВслушаешься       кажется будто по имени       вдруг из-за облака кликнутПрячусь в чаще сирени росою лицо умываю       кровь приливает к лицу       и я случайно обнаруживаю —       на лице моем блуждает улыбка

Замученная любовью

Напялив тогу палача!

Песни Пьеро

1

Замученная любовью собака       живёт на дне соленого озера       и сторожит одинокую могилку       одной золотой рыбкиПо ночам собака плачет       и не может найти слов       которых нет еще на этом свете       чтобы воскресить золотую рыбку       у которой украли сердце       и скормили чужим собакам       которые живут на дне       другого высохшего озера       на чужой другой земле

Сердце дерева

Сердце дерева проснётся       и ребёночком взовьется —Улетает чёрный ворон       в непроглядный чёрный лесИ терзает сердце сердце       ночь как день       а день как ночьДень как ночь       а ночь как деньВ непроглядном чёрном мире       где-то яркий огонёкГде ты огненный цветокПрилетает чёрный филин       забивается в дуплоВ слепоте ли в темноте ли       вновь я милую обиделАх, мой рыжий       рыжий рыжий       ярко-огненный цветок

В гнезде высоком

 Б. ОглоблинуВ гнезде моём таком высокомВыбелено беломГлотают горестную пищуМаленькие чудища в простомИ друг у друга пищу отбираяРасталкивая бивнями слепымиПолзут беспомощные тёплые тельцаВысокий воздух лёгок и прозраченСтремится в горло как простой комокИ труд обыденный не в тягость и привыченКак каждый деньНо БогМой уходящий каждыйКаждый божий день

Всё есть как есть

Всё есть как есть       и в яви нет пристанищВесь мир       как вечное теперьИ каждая секунда       кровью истекает       всегда сейчас и здесьБезвинен миг       и нет названье миру       хотя и может быть       живой вдруг сам поймет       или случайно скажетЯ живой       или же больше       промолчит

Пустое

Кувшин бывает самым пустымТогда когда в нем еще ничего не былоИли тогда когда только сказаноО несуществующем кувшинеЧто он совершенно пустИли же когда даже и не догадываютсяО существовании несуществующего кувшинаКоторый пуст

Муха

Какой ландшафтКакие прелестиМне обещалиВот только       муха где-то пелаА смех ееИ вправдуБыл серебренА муха жужжаланад ухом жужжалаЯ хотел окаймитьЕе груди руками в мозоляхНо над ухом жужжала       такая серьезная       зеленая мухаЯ с ними простилсяПростужено пелиДвери мне в следУвеселительноКустыВоробьями стрелялиВ пустоту

Шёл…

Шёл       по голому полю       спотыкаясь и падая       и случайно нашел       тепло       сердца       твоегоСел       и заплакалМне жаль любимаяМне жаль тебяТебя       без твоего теплаЯ смеялсяДа РассмеялсяМне было больно       потому и плачу       средь голого поля       один

Тоска

Тоска       и извивалась в кружке пиваСвобода в похоть наряжалась       скулила радостно       и розовые ножки закидывала в синьВеснаВесенние друзья       задиры вруны да шуты       которым едино       сибирская язва       афганская плешь       чеченское месивоВеснаПечаль ушла       осталась цепь и конураВеснаСвежие могилы       зажатая в пятерне       набухшая землица крайнего пределаСеяли сеялиКого-то посеялиТакие брат дела

Звёзды в лужу понесли

Звёзды в лужу понесли       и душный угол стихшего двора       уже кричит и спотыкается о небоИ под ногами пустошь как вдова       снимающая платье чуть дыша       и долгое кудахтанье лягушек       отрадой помутневшего ума       сквозь ночь как пуповина связанная в узелА бес в зубах несет упругий плод плодов       в нем зрится глаз       и золотая в нем игла       и смерть на кончике иглы       сверкает как светилоИ небо давит и притягивает глинаО как наскально древен поцелуйНо и в распадке кукол тоже немотаВ сто раз мучительнее можетИ все же братья       кто же Каину отец

Как прогоревшие насквозь

Как прогоревшие насквозь       текущие от старости глаза       на кислый потный и слюнявый грош       крадется желтая усталостьВот       желтый люд хорош и отутюжен       зевнет или проглотит зевотуВот       желтый ветер сладок и развязан       развозит души сладких и порочных девАх там       вот там       на островах вишневых ягодиц       среди развесистых ветвей       растут резиновые сладости и страстиВ разутых дебрях ветер щекотится       и брызжет глупый смех       пьянит и валит с ногИ блеет желтоглазый донор        норовист и сердитБлюет и пенит травку       пьяный всадник красномордыйИ мух веселый жуж       роится там и сям

В трясине мозгов

Посылаю тебе, Постум…                        И. БродскийВ трясине безбожных мозгов       доморощенных стыдно сказать Цезарей       тонет всякое человеческое лицо       и провороненные божьим ногтем       в потугах обмазать еще раз этот мир       их укрепляющей и вдохновляющей грязью       строят успешно планы величияНо впрочем у каждого из нас       есть возможность соврать еще раз       и поверить в собственную ложь       ибо большая Ложь и есть настоящая Правда       пожизненно раболепствующего люда       которому осторожно наплевать за углом       на всякую Правду и ВеруНо как ни благороден сей здоровый       и естественный акт       империя как большое корыто       сколько не наваливай       полно не будет       ибо бездонен здесь       даже самый последний рот       как и первая головаИ право не знаешь       кого бы посчитать в первую очередьPSПосылаю тебя друг мой Постум       туда же где все остальные       чтоб было по-нашему все-такиИ там же привет Марциалу

Заговор на оборотня

/читать в полнолуние/Синь в синь сгиньСон в сон скиньВолчье вымя до небесОко в око локон волкаЛовок тонок волчий волокОбернисьВойла лава войла лунЛесом мясо оброслоВстань на крикСтань как рыкВокруг кости повернисьВ волчью шкуру обернисьРасти расти ягодаСтанут дети прилетатьВ горьких травах почивать

Лю Дун-биня и Хань Сен-цзы

Бессмертен Лю Дун-биняИ Хань Сен-цзы бессмертенС Белой ТигрицейЗеленый Дракон встретилсяИ волшебный меч из ножен вынутИ нефритовая свирель поетИ нам нет делаДо Хань Сен-цзыИ до Лю Дун-биня дела нет

Когда мне дали гитару

Когда мне дали гитаруЯ надкусил ее сердцеИ оно выпорхнуло в небоЛуной розовой от стыдаНе умирай любовьКогда мне дали гитаруВо мне поселилась птицаИ я не спал сто ночейВглядываясь в небоНе умирай любовьКогда мне дали гитаруЯ открыл все окна наружуЗакрыл лицо рукамиИ научился плакатьНе умирай любовьКогда мне дали гитаруЯ обнял свою теньИ со всеми простилсяНе умирай любовьНикогда

Взгляд тяжелеет

             Юрию Б.Взгляд тяжелеетИ падает с небаБелыми комьямиНа бесплодный асфальтПрочь ухожуБоюсь услышатКак воет сердце моеКак отбившийся от стаиНадрывно бегуДаже когда бредуВ никудаИ горят горят и меркнутСледы родинкиНа белой земле

По минному полю

Словно по минному полю       и словно вместо мин       маленькие трупикиШажками мелкими       шилял кривоногий       к своей кривоногой подруге              /за пазухой гостинец              гостинец-бутыль              буль-буль/В угарах-усладах       гуляли-любили       любили на сколько могли    …на сердце опухоль-слеза       мне жаль       маленький       голенький кривоногий приплод       кустарник       для топки

Рыжие колокольчики

Рыжие колокольчики высовывают огненный языкИ висит шут на превысоком дереве       и корчит рожи и рожит корчи       и вихляет рыжий рыжимИ кидает шут спелыми плодами       в черного человека       с уродливым белым лицом       в изодранной тени дереваНо рык человека сидящего       в изодранной тени дерева       подобен плачу —       он не ест плодов смешного дерева       он поедает спелых юрких падших рыжих шутовНо душа моя —       черный человек вздрагивает       при каждом неудачном прыжке шутаВдруг и вправду упадет

Распростился я с прошлой грустью

В душе журавлино просто                                  М. КузминРаспростился я с прошлой грустьюТишиною себя тормошуЯ доволен собачьей лестьюЯ ромашковым духом дышуОтнимите смешную долюИ возьмите последний пятакНо останется мне раздольеНеба вышнего синий чердакСама истина станет судьбоюДа и надо ли где-то искатьТо что было всегда с тобоюНадо только себя отыскатьНе спугнуть бы мне птицу счастьяНа земле лишь одна благодатьНе прельщаясь лишь малой частьюЖизнь до капли с любовью отдать

За упокой себя

                                               В. ТогоСкребутся мыши тихо в колокольнеМелеет плоть когда душа немаЗа упокой себя вчерашнейСегодня пьет душа самаЕдва дыша тебе положатПотом отнимется в стократОтцу иль отчиму в закланьеКто положил а кто беретПусть волки воют на простореПусть сам простор подхватит гласЕсть в тайниках еще младенецВо тьме скорбящих наших глазЗа ним придут а мы уж пьяны —Кто знает истину из васКто позабыл что люди тленны —Поверит в это кто из нас