Лесовик

Как мне потом объясняли, на переезде застрял тяжёлый кран и наш поезд вписался в него со всего ходу. Машинист даже не тормозил, просто не успел. Состав частично сошёл с рельс. Благо скорость была не большая, шли в горку. Но лично нам хватило. Я только помню страшный скрежет и удар, обрушивший моё сознание.

Потом полтора года я провалялся по больницам, операция за операцией. Почти все деньги ушли на врачей, но на ноги они меня так и не поставили. В тот день я остался вдовцом, жена погибла сразу, там же на месте аварии. Не мучалась. Хоронили естественно без меня, дочь с зятем сами крутились.

А потом я оказался предоставлен самому себе. Проживал в той же однокомнатной квартире. Небольшие накопления остались на счету, плюс социальная пенсия по инвалидности. Мне хватает, проблема в другом. Я всю жизнь постоянно крутился, много работал. Жена тоже пахала на полторы ставки в больнице. А тут вот так резко я остался один, хоть вешайся. Дочь привозила мне внука, но какой из меня теперь бэбиситтер. Из колясочника то. Ну и характер стал портиться, наверное, потому что навещала она меня редко. А кому понравится общаться с желчным инвалидом?

Ко мне дважды в неделю приходила женщина, она убиралась в квартире, готовила для меня и немножко развлекала. Но, в основном, я жил в ином мире. В мире книг, читал запоем. Зарегистрировался на всех приличных библиотечных площадках и искал подходящее чтиво. На улицу выбирался редко. Просто в нашем доме нет лифта, а скакать по ступенькам ещё то приключение. Несмотря на то, что я живу на втором этаже, спуск по ступенькам для меня невиданный экстрим. Типа роуп-джампинга с большой высоты. И то там больше безопасности. Но в тот день я малёхо выпил, был повод. У моей Анечки день рождение, ей бы исполнилось пятьдесят два года. Ну и мне показалось мало, такое затмение накатило, хотелось покончить одним росчерком своё прозябание. Но вот по глупости и решил, что градуса маловато будет. А в квартире в этом плане хоть шаром покати. Не держу спиртное в значительных количествах.

Вот я и оделся кое-как, на последнем пролёте лестницы неловко зацепился колесом за перила и полетел вместе с тяжёлым креслом вниз. Помню только стремительно приближающиеся ступеньки, удар и хруст в шее.

И вот я тут, вполне здоровый, но немного растерянный. Сегодня ночью мне снился странный сон. Будто на бережке сидит маленький мальчик. Он набирает в руку речной песок и пропуская сквозь пальцы сыпет себе под ноги. Мне он улыбнулся и продолжил своё несомненно важное занятие. Я сел рядом с ним и стал наблюдать за мельтешением маленьких серебристых рыбок в прозрачной воде. Вот так мы просидели очень долго. Но нам не мешало молчание, мы как-то понимали друг друга. Будто настроились на одну волну.

Закончив свою важную работу, мальчик встал и положил руку мне на темечко. При этом пристально посмотрел мне прямо в глаза. Опять мягко улыбнувшись, он ступил в воду и неторопливо пошёл вперёд. Я хотел его остановить, но он обернулся и отрицательно помахал головой. Мгновение и тот исчез. Только рябь пошла по водяной глади. А вот у меня страшно разболелась голова. Будто открыли кран и в меня полилась информация с внешнего источника.

Проснувшись в темноте, я долго осмысливал полученные знания. Они дали мне некую определённость, но были очень фрагментарны.

Итак, я оказался в теле парня, которому всего двадцать три года. Но эти года дались ему тяжело. Круглый сирота, матери не помнит, от отца остались самые примитивные воспоминания. Как он брал сына в лес, на охоту. Как подбрасывал в своих сильных руках. Из реальных воспоминаний только долгий и тяжёлый труд. Без выходных и праздников. На нём ездили все, кому не лень. К сожалению, парень неграмотен, ни читать, ни писать. Счёт самый примитивный на пальцах одной руки. Мне искренне жаль парня, но теперь в его теле я. А его душа покинула своё пристанище этой ночью. При этом передав мне свои скудные знания об окружающем мире. Это и объяснило тот факт, что я теперь могу понимать речь соплеменников. К сожалению, никакой конкретной информацией парень не владел. Точное время и место он даже не представлял. Для него весь мир ограничивался родной деревней. Ну и ещё пару раз в году заезжие купцы объявятся, вот и все новости.

М-да, мне нужно поскорее вернуть прежнюю форму. Видимо я получил нехилое сотрясение мозга, потому что периодически возобновляются головные боли и головокружение. Но с каждым днём всё слабее.

Хуже то, что опять заходил родственничек, интересовался у бабки, когда я приступлю к работе. У него без меня завал. Я же подыграл бабуле, изображая умирающего. Но рано или поздно он меня достанет. А я не собираюсь впахивать на него. Но и рвать с деревней мне пока рано. Нужно определиться, что делать и куда двигаться?

На свои вопросы я получил только приблизительные ответы. Элементарная логика. Место – похоже на восточную Европу, однозначно это не сибирская тайга.

Время, ну тут сложно. Судя по простенькому деревянному крестику на полусгнившем шнурке, я крещёный. А значить, если я провалился в прошлое, то Володенька Красно Солнышко уже внёс свою лепту в религиозный вектор Руси. Так как крестик-то у меня православный. Но, однозначно, не позже девятнадцатого века. Ночью небо девственно чисто, ни самолётов, ни спутников. Только многочисленные звёзды таинственно мне подмаргивают с бархатной черноты ночного небосвода. Возможно, всё-таки, что меня занесло восточнее Уральского хребта и я, к примеру, в поселении староверов.

Но сейчас есть вопросы и поважнее – наше выживание. Акулина кормит меня пустой кашей, у неё просто нет возможностей меня содержать. Надо идти на охоту, но я даже не понимаю, что там делать. Пращу бабка тогда подобрала с земли и торжественно вернула мне. А я кручу кожаный шнурок и недоумеваю. На таком можно попытаться удавиться, но как с его помощью охотиться? Я подобрал камушек и попытался запулить его в сторону леса. Куда там, чуть руку не вывернул и камень полетел в другую сторону. После нескольких попыток я решил попытаться расслабиться и довериться инстинкту. Взгляд рассеянно скользит по двору, вот меня заинтересовал округлый голыш. Взяв в руки, покачал его в правой руке. Потом вложил его на расширение, покачал орудие и посмотрел на дерево метрах в двадцати от меня. Там пара крупных лесных голубей миловались на ветке. Раз, два, на третьем обороте я отпустил камень. Я не целился, просто во время броска смотрел на цель. Секунда, и одна птичка заполошно взлетела, а вот вторая камнем свалилась вниз.

Как заправский сеттер моя Гунька полетела к упавшей тушке и вскоре кинула к моим ногам первую совместную добычу. Хотя почему первую? Наверняка, судя по всему, она уже занималась этим делом.

Прогулявшись по окраине села я ухитрился сбить ещё трёх зазевавшихся голубчиков. Они, конечно, не тянут на серьёзную добычу. Но моя хозяйка обрадовалась и сразу начала ощипывать тушки. Значить сегодня будем пировать.

На следующее утро я решил выдвигаться в лес. Акулина выдала мне в дорогу горбушку хлеба, воду найду сам. Свистнув Гуньку, я потопал в сторону темнеющего леса. За спиной болтается мешок с одеждой. Насколько я понял, это шмотьё её погибшего сына. Оно мне откровенно мало, но женщина сделала разрезы, и я могу в принципе это носить. Да, штаны будут как шорты, а рубаха с обрезанными рукавами и вставками смотрится как произведение сумасшедшего гения Франкенштейна. Но самое важное, что одежка чистая. А мою давно пора выкинуть. Штаны носят следы не очень аккуратного использования. Здесь же туалетной бумаги нет. Рубаха вообще просто истлела. Мне очень хочется вдумчиво пообщаться с моим родственничком Жданом. А заодно и с его супружницей. Потолковать по душам и донести до их жалких душонок некие христианские заповеди.

Инстинкт повёл меня в сторону реки. Там имелся заболоченный участок, который полюбили местные водоплавающие.

Ну что я могу сказать. Я удивлён, более того, я поражён. Как можно простой кожаный шнурок так эффективно использовать?

Пока шли, я насобирал в мешок подходящие голыши. Гунька понимает всю ответственность момента. Несмотря на неказистый вид, обоняние и слух у неё отменные. Она, чуя птицу, забавно замирает, подавая мне знак. И я, зная направление и приблизительное расстояние, раскручиваю пращу. Птицы, спугнутые собачкой, взлетают в одиночку или парами. Летят перья, и моя Гунька несётся в заросли камыша. Я не совсем охотник, и не разбираюсь в породах водоплавающих птиц, но мне кажется, что это утки. В отличии от ружья, праща смертоноснее. Ежели попал, сдачи нет. Все птички готовы к употреблению. Когда я набил в мешок шесть тушек, решил остановиться. Зачем бить лишние, через пару дней пойду опять на промысел.

А теперь самое главное, я пошёл к реке. Найдя чистый пологий берег, разделся. Акулина дала мне немного серой пасты для мытья. Как я понял, это смесь золы и животного жира. Но сначала я нашёл глину и начал ею оттираться. Моё тело воняло. Нет, оно смердело. Но я раньше ничего не мог с этим поделать. А теперь дорвался до бесплатного. К сожалению, элементарной бани в деревне нет. Эти дехкане мылись редко, и то в домашних печах. Процесс для меня пока загадочный. Я не представляю, как Акулина залазит под маленький свод своей печи.

Тело начало гореть после нескольких этапов глиняного пилинга. Только потом я намазался щёлоком, волосы отдельная история. Пришлось наточить на камне свой позорный ножик и мучительно долго кромсать свои лохмы. Но в итоге мои волосы поплыли по реке, а я довольный нырнул в прохладную воду.

Какой кайф, какое блаженство быть здоровым и молодым. В несколько гребков я доплыл до противоположного берега. В этом месте тут метров тридцать будет. Вода пока безымённой для меня реки неторопливо катится на юг. Я расслабился и моё тело потащило по течению. Через короткое время я вылез на берег.

Так, передо мной дилемма. Акулина наказала обязательно принести рванину домой. Но мне даже к ней прикасаться сейчас неприятно. А вот если уложить в мешок и одеть чистое, тогда придётся птичек положить сверху.

Все не поместились, две тушки я привязал к завязке мешка.

Глава 3

Вот так летят к чертям собачьим все планы. На подходе к деревне я встретил местных пацанов. А хуже всего, что среди них мой обидчик. Парнишке лет пятнадцать, остальные в этом же диапазоне. Всё бы ничего, но они прицепились к моей добыче. Гунька трусливо их облаяла, но получив палкой, стремительно смылась в придорожные кусты.

– А, дурень, скидай мешок. Что у тебя там?

Меня быстро окружили в предвкушении представления. Я же спокойно наблюдаю. С одной стороны, они ещё дети. С другой – эти детишки измывались надо мной и чуть не лишили самого ценного, жизни. Поэтому я просто фиксирую их действия. Сначала они подбадривали друг друга, затем перешли к действиям. Кто-то дернул сзади за лямку мешка, мой обидчик Федька сделал страшные глаза и попытался двинуть меня кулаком в лицо. Отклонившись, я двинул локтем левой руки назад. Болезненный вскрик стал мне наградой. Федька удачно открылся и я пробил ему пендаля между ног, этот однозначно уже не боец. Скрутился в позе эмбриона и его ничего кроме боли в яйцах не интересует.

Крупного полноватого парня я просто сильно толкнул обеими руками в грудь. Его и унесло на обочину. Оставшиеся двое поспешно убегали, только пятки сверкали. Путь открыт, можно спокойно возвращаться.

Дома никого, Акулина видимо собирает свои травки в роще неподалёку. Я скинул мешок и начал потрошить добычу. Вот женщине будет сюрприз, придёт, а тут всё готово, только печь топи.

– Дурень, что ты наделал? Беги, сейчас мужики с вилами прибегут, – не такой встречи я ожидал. Акулина прибежала встрёпанная, будто за ней волки гонятся. Выяснилось, что я немного не рассчитал силёнки, старосты сынуля до сих пор мается с отбитым хозяйством. Могу только догадываться, что наплели эти отморозки, но староста объявил на меня облаву. Собирает мужиков, а против толпы я не потяну. Надо срочно исчезнуть.

Я быстро засунул в мешок краюху хлеба, которую подсунула моя хозяйка. Туда же плошку соли и, пожалуй, всё. Ножик и праща со мной. А больше имуществом я и не обзавёлся. В начале улицы послышался шум, поэтому я торопливо пошёл в сторону леса. Когда деревенька оказалась далеко позади, успокоился и пошёл, анализируя ситуацию.

Ну, в принципе этого стоило ожидать. Вот только я не подготовился к самостоятельной жизни. Да, я планировал покинуть родные пенаты. Но не так стремительно.

Гунька зато довольная бежит рядом, вывалив язык. Ей жарко, вот ещё существо, о ком заботиться нужно.

Подбив пару уток уже себе на ужин, я опустил ноги в воду и задумался.

Перво-наперво, нужно убежище. И это, наверное, будет шалаш. Вот только у меня из инструмента только плохенький ножик. Зубами что ли перегрызать ветки.

В поисках подходящего материала для шалаша я прошёл пару километров. В этом месте начинается горная гряда. А там, где возвышенность, там и вода. Я прислушивался к звуку текущей воды. Вроде слева или это шум леса?

Оказалось, что я набрёл на набольшую пещерку. Совсем крохотную, метра три в длину, и полтора шириной. А ручей звонко журчал прямо рядом. Пройдя вдоль него, я наткнулся на подходящее место. Тут тихая заводь и крупный песок отфильтровывал воду, делая её абсолютно прозрачной. Присев, попробовал воду.

Божественно, чистая и холодная, аж зубы сводит. Когда напился, задумался. Блин, а как же я буду огонь добывать? Огнива и кремня (кресала) поблизости не наблюдается. Вот что мне стоило поинтересоваться у Акулины?

Ну да ничего, попробуем на собственном опыте получить огонь трением. Неужели я тупее аборигенов. Недолго я искал, подобрал хорошо просушенную деревяшку с мягкой древесиной. Своим ножом расщепил её пополам. Более ровную положил на землю, подложив под неё кусок коры. Другую обстрогал, получив своеобразное сверло. Под него подложил кусок сухого мха.

Наметив место, приставил сверло к деревяшке. На последней я сделал угловой надрез, чтобы сверло не скользило. Вместо тетивы у меня кожаный ремешок пращи. Прижимая одной рукой дощечку к сверлу, другой я двигал палку с натянутой пращой, вращая тем самым сверло. Ритмично двигая рукой, я вовремя подсыпал мох в лунку, и он слегка задымил.

Мне захотелось вскочить и заорать как Кинг-Конг, стуча себя кулаками в грудь. Впервые в своей жизни я получил своими руками настоящий огонь. Живём братцы!!!

Раздув робкий огонёк, я подкинул щепочек и вскоре у меня заполыхал небольшой весёлый костёрчик. Убедившись, что он не погаснет, я заторопился к ручью. Мне нужно промыть ощипанную добычу. Обе тушки я обмазал глиной, предварительно посолив.

Очень не хватает котелка, сейчас бы водички согреть. Можно травку пахучую заварить, но не в руках же.

Часа через два, когда у меня образовались неплохие угли, я разворошив их, засунул в золу мясо.

Судя по небосклону, сейчас часа три пополудни. У меня ещё есть время изучить окрестности и нарезать еловый лапник.

М-да, много ли человеку нужно? Когда стемнело, я наконец решил достать мясо. Напрасно я опасался, что оно ещё сырое. Когда отбил спёкшуюся глину, на меня дохнуло таким умопомрачительным запахом, что я чуть не подавился слюной. Гунька вообще обнаглела, села рядом и от нетерпения затявкала как щенок.

– Подожди, моя хорошая. Пусть остынет, – собака будто поняла мои слова. Я добрую треть тушки отрезал для неё и положил в сторону остывать. Теперь она гипнотизирует еду, дожидаясь своего момента.

Ну, в принципе, червячка заморил. Я задумчиво посмотрел на вторую тушку. Нет, эту оставлю на утро. А мне хватит, но вечером я обязательно запеку ещё три птички. Чего себя ограничивать?

На ночь я перегородил вход крупными ветками. Иди-знай, кого ночью в гости принесёт. На пахучих еловых лапах мы с Гунькой мечтательно и расположились. А тихо-то как, с непривычки прямо давит на уши. Но, думаю, я привыкну. К хорошему быстро привыкаешь.

Не знаю, за что мне такая милость. Ещё несколько дней назад я мечтал о смерти, а сейчас ничего, поживём ещё. Тело мне досталось неплохое, я легко передвигался по лесу. Сильно не хватало фляги для воды, а так всё нормально. Судя по всему, сейчас начало лета, где-то середина июня. Ночью довольно свежо и я вставал подбросить дровишек в костёр, полыхавший недалеко от входа в пещеру. На мне по-прежнему были одни штаны. Рубаха со вставками была откровенно мала и лежала на месте ночёвки. Не знаю, как моё тело зимой обходилось с обувью, но на ногах у меня наросли настоящие копыта. Толстый слой огрубевшей кожи позволял спокойно ходить по лесу, не мешали камешки, острые сучки и даже острые шипы кустарника.

Через три дня я начал задумываться о посещении деревни. Мне жизненно необходимы некоторые вещи. В первую очередь посуда. Да много чего, одежда, инструмент, соль заканчивается. Но надо наверно навестить Акулину ночью. Может набить мешок дичи и принести ей? А она выменяетнужное у соседей.

Хотя, если сам староста заимел зуб на меня, то это может выйти боком моей единственной союзнице в поселении. Она может пострадать.

Затем мне показалась интересной мысль посетить моего благодетеля, родственничка. Ждан использовал меня много лет. За мой счёт неплохо поднялся, держал меня в чёрном теле. Так неужели я не имею права стребовать с него частичку заработанного. Он не только не платил мне. Но даже кормил хуже скотины, стоит только вспомнить свою одежду. При мысли об этом внутри меня поднялась волна гнева.

Вечером я опять побаловался утятинкой. Дело в том, что в реке полно рыбы, но у меня ни удочки, ни другого приспособления для ловли. Неоднократно попадались зайцы, но я не уверен, что смогу запечь ушастого. Его лучше потушить, вопрос в чём.

По неком размышлении я решил навестить родственников в первой половине дня. Мужики заняты на своих промыслах и в поле, наверняка Ждановская жинка Праскева одна дома. Вот с неё и с требую долги. Ждана я не опасаюсь, но не хочется его калечить. А ведь не удержусь, двину от всей пролетарской души. Обкатав эту мысль понял, что она вовсе не дурна. Ночью, вечером или рано утром меня из принципа облают деревенские собаки, а днём народ шастает по улице, да и мой запах наверняка четвероногой охране известен. Дом стоит на краю посёлка и у меня имеется большой шанс забраться в него по-тихому.

И хотя я здесь никогда не был, мой предшественник быстро сориентировался в чужом для меня месте. Я перемахнул через плетень и оказался возле хлева. А вот и моя облезлая шкура, на которой я спал. Печальное зрелище. В доме вроде тихо, только куры важно прохаживаются по двору.

Праскева суетится у печи, пахнет выпечкой, видать хлеб на подходе.

Решившись, вошёл внутрь. Я явился с пустыми руками и невооружённый. Никого убивать не собираюсь, а ежели чего, смогу постоять за себя. Почувствовав движение, женщина замерла. Спина напряглась и она медленно повернула голову:

– Фу-ты, дурень. Ну ты и напужал меня, иди отсюда окаянный. А то как двину ухватом.

В руках у неё и в самом деле рогатая железка, ею она и попыталась меня приголубить. Пришлось подставить левую руку. Боль обожгла запястье и привела меня в чувство.

Я сделал быстрый шаг, отвел ухват в сторону и ухватил бабу правой рукой за волосы. Скрутил их и притянул женщину к себе.

От неё пахло кисловатым запахом пота и страха. Она смотрела мне в глаза и её изрядно потряхивало. В глазах на выкате измена, поди решила, что малохольный окончательно спятил и пришёл её смертный час.

– Где малой? Пацана куда дела?

Женщина не отвечает, только нижняя губа трясётся.

– Так это, к бабке с утра пораньше отправила. Одна я.

Хм, меньше всего я хотел испугать шестилетнего Данилку, а так даже лучше.

– Слышь, Скаредья! Вот, пришёл я должок стребовать. За все года моего рабства у вас. Сейчас тебя кончу, избу сожгу, а потом пойду найду муженька твоего. С него тоже спрошу, а там пусть бог меня судит.

Баба неверяще смотрит на меня, но видимо моих артистических способностей хватило. Тем более, я не сильно и обманывал её. Очень уж хотелось посчитаться. Как вспомню её издевательства.

Баба вдруг рухнула мне в ноги, вцепилась в них и заревела. Завыла по-страшному, будто её уже убивают.

Пришлось вздёрнуть её на ноги, – угомонись, может и не стану избу жечь. Собери как мне еды в дорогу, крупы там всякой, мучки положи, давай по-быстрому, пока не передумал.

– Ага, ага, – баба шустро вскочила и заметалась по хате.

А богато живёт родственничек. Когда я набил мешок снедью, перешёл к вещам. Праскева пыталась вывернуться и сунуть мне худую муку. Пришлось от души приложить ей пятернёй по заднице. Она взвизгнула и засуетилась в правильном направлении.

Я забрал из дома весь запас соли, по мешочку гречихи, пшёнки и ячки. До кучи сушёный горох и репу. В другой найденный мешок с удовольствием засунул пару чугунков, мешочек с набором для разжигания огня, ещё понравился мне охотничий нож. Из хорошей стали, пружинит и звенит при постукивании, и неплохо заточен. Наборная рукоять и кожаные ножны. Хозяин явно его ценил, ну и мне пригодится.

Насколько я помню, под столом имеется люк в подполье. Там Ждан хранит наиболее ценные вещи. Решительно сдвинул тяжёлый стол и поддев ножом край крышки, откинул её в сторону. На меня дохнуло спёртым воздухом и пылью.

Праскева заблажила, завыв как по покойнику.

– А-ну, ша. Лезь вниз, – я зацепил масляную плошку и протянул бабе.

Мне не улыбается спускаться первым, наверняка баба закроет люк и придётся мне в темноте дожидаться прихода мужиков с вилами.

Подвывая, она начала спускаться вниз, через несколько секунд и я к ней присоединился. Помещение небольшое, стоят два больших сундука, в углу свалена куча рухляди, там же что-то похожее на оружие. Мой взгляд сразу прикипел к рогатине.

Ладное лакированное древко диаметром около сорока миллиметров удобно ложится в руку. Листовидное обоюдоострое лезвие выполнено из стали, металл качественный, заметно по рисунку. Попробовав оружие, понял, что буду брать. Эта вещь будто специально создана для меня. Универсально рубяще-колющее оружие, отсутствие перекладины говорит, что оно скорее боевое, чем охотничье. Древко ясеневое. Общая длина, включая перо со втулкой составляет где-то 210 сантиметров, если не более. Из них наконечник не менее локтя.

Здесь же боевой лук, шестопёр и кольчуга. Никак какого-то вояку раздели. Я аж распереживался, это какие деньжищи стоит? Ладно, отложим пока. Интересно, вряд ли Ждан сам завалил такого вояку. А комплект знатный, здесь боярином али рыцарем пахнет. Нет, трусоват родственничек. А вот воспользоваться моментом и прирезать раненого – это он может.

В первом сундуке одежда. Вывалив всё на пол, посмотрел на сидящую в углу бабу. Праскева смотрит исподлобья, но молчит. Хватает ума не трогать меня.

Так, здесь собрано всё, до чего дотянулась жадная рука моего родственничка. Переворошив одёжку, выбрал пару комплектов исподнего. Это рубахи и подштанники. Верхняя одёжка преимущественно шерстяная. Проблема подобрать мой размер, прикидывал, прикладывая к себе. Подходящее укладывал в мешок. С сомнением покрутил кафтан с бронзовыми пуговицами. Вроде мне ни к чему, но размерчик подошёл. Отложил в сторону. Шуба на волчьем меху знатная, но не на меня.

Зато попалась медвежья роскошная шкура хорошей выделки. С трудом утолкал всё в мешок. Шкура сверху, больно здоровая.

Итого у меня мешок с продуктами и кухонной утварью, второй с одёжкой и шкура отдельно. Повезло, добавил тёплый плащ и бродни. Это кожаные сапоги с высоким и мягким голенищем, затягиваемые вверху кожаным ремешком.

С сомнением осмотрел оружие. Про рогатину и речи нет, она моя. Лук мне в принципе не нужен, не умею им пользоваться. Праща сподручнее будет. Стоит он хороших денег, но унести трудно. Из той же серии шестопёр и кольчуга. Блин, но и бросать жаба претит.

– Ну, чё застыла? Давай наверх, – за муками выбора почти забыл про бабу. Праскева старалась не отсвечивать, а когда я её шуганул, резво полезла наверх. Я сунул ей в руку мешок и для скорости смачно шлёпнул от души по заднице. Аж гул пошёл, баба взвизгнула и начала карабкаться, зацепив мешок с одеждой. При этом на секунду коснулась меня своей объёмной кормой. Здесь меня и переклинило, сразу вспомнил её похоть и придирки. Жадность и элементарная непорядочность, держали меня впроголодь и относились хуже, чем к домашним животным. Правой рукой я зацепил её за юбку и притянул к себе. На секунду та замерла, потом отпустила мешок и уцепилась обеими руками в лестницу. При этом нерешительно толкнула меня задницей, проверяя свою догадку.

Ну меня и переклинило. Задрав обе юбки, оголил роскошную белую задницу. От моей ласки на ней ярко пунцовела отметина, точно по размеру ладони. Спустив порты я сплюнул на руку, смочив своё достоинство. Затем без подготовки загнал уд на всю длину, при этом баба заохала и начала активно мне подмахивать.