Эмма. Тайна Анастасии Лоу

В этот день у одноклассников Эммы было четыре урока. Весь день Эмма просидела на уроках в раздумье. Она не разговаривала ни с Евой, ни с Машей, да и те не особо жаждали её общения. Эмма не спорила с учителями. Она старалась меньше маячить. И хотя ей было всё равно, что думают о ней другие, в голове у неё иногда пробегала мысль, что всё-таки не надо было вчера устраивать всю эту сумятицу. Она стала побаиваться, что теперь все ребята начнут презирать её. Но как ни странно, мальчишки из других классов, встречая Эмму, улыбались и весело подмигивали.

Шёл четвёртый урок – химия. Учительница рассказывала про свойства благородных металлов:

– А вот вам ещё один драгоценный металл, – продолжала учительница, – платина. Золото с платиной и на одном ряду не стоит. Платина очень тяжёлая. У неё большая температура плавления – примерно 1773 градуса Цельсия, ну а представьте, какая температура кипения! Запишите в тетрадь.

– Какая температура плавления? – переспросила Женя, главная отличница класса и гордость школы.

– 1773 градуса. Но, пожалуй, главное свойство платины – это её сильная химическая устойчивость. Она растворяется только в горячей «Царской водке».

– Гы гы, водке, – кого-то в классе это слово позабавило.

Эмма скучала. Её ничего не беспокоило и не интересовало: ни свойства платины, ни свойства водки. И в то время как других все эти интересные факты занимали, Эмму интересовало лишь одно: когда же уже это кончится?

– Знайте, что такое «царская водка»? – продолжала учительница, – это смесь азотной и соляной кислоты, вот как! – химичка рассказывала с таким энтузиазмом, как будто хвалила платину за заслуги перед отечеством. – А вот представьте себе, что при всех этих свойствах, платина, между прочим, довольно мягкая, поэтому в ювелирной промышленности её представляют как сплав с другими металлами.

После уроков Эмма осталась ещё на три часа. Учителя-то за этим проследили. Конечно, она ещё раз попыталась смыться, но всё было тщетно. На этот раз Эльвира Анатольевна была чем-то особо довольна. У неё было более-менее хорошее настроение, и она даже ни разу не прикрикнула на Эмму. Вначале учитель рассказывала Эмме про царскую Россию, из чего она мало что поняла. Потом Эмма самостоятельно читала и выписывала основные тезисы учебного параграфа. К концу второго часа Эльвира Анатольевна начала объяснять про революцию 1848 года во Франции. К тому времени голова Эммы сильно распухла, она не привыкла воспринимать столько информации.

Эмма уже не слушала, что рассказывает ей учитель, её взгляд был устремлён за спину Эльвиры Анатольевны, на часы. Эмма только и думала о том, когда же урок кончится и она пойдёт домой.

– Эмма, что ты там высматриваешь? – возмутилась Эльвира Анатольевна и обернулась. – Ясно. Не волнуйся, скоро уйдёшь.

– Да, вовсе и не на часы смотрю, – возразила Эмма.

– А на что же?

Эмма была в смятении. Она растерянно запрыгала глазами по стене. Куда же ей смотреть? На стене ведь столько всего: расписания уроков, графики дежурств, памятки по историческим датам и правителям, фотография Путина, доска, в конце концов.

В конечном итоге Эмма остановилась на стенде почётных граждан города, который когда-то сделали старшеклассники.

– Вон туда, – показала девчонка, – на почётных граждан города.

– И что же ты там такого интересного увидела?

Эмма напрягла глаза и попыталась прочитать подпись под первой попавшейся фотографией, даже не разобрав, кто на ней изображён:

– А-на-ста-сия Л… Лоу?

Эмма даже не знала, кто такая Анастасия Лоу.

– Допустим, ты смотрела на Анастасию Лоу. Но, Эмма, ты учишься в этой школе уже восемь лет. Так почему же ты раньше не смотрела на этот стенд? Почему ты смотришь на него именно тогда, когда я объясняю тебе тему? – рассердилась Эльвира Анатольевна.

– Но этот стенд не висел здесь раньше, правда? Вы ведь недавно его повесили, да? – спросила Эмма.

– Пять лет назад.

– Эмм.… Ну, вы же знаете, время течёт так быстро! Кажется, то, что было пять лет назад, было только вчера…

– Это не пять лет назад было вчера, – оборвала Эмму Эльвира Анатольевна, – это ты здесь была пять лет назад! Ты бьёшь все рекорды, Эмма! Никто ещё так много не пропускал, как ты! Ладно, вернёмся к революции. В 1848 году прошли выборы в Учредитель…

– Нет! – воскликнула Эмма, – расскажите лучше про Анастасию Лоу, – она готова была слушать что угодно, лишь бы не эту заунывную историю нового времени.

– Вот закончим, подойдёшь к стенду и сама почитаешь про Анастасию Лоу.

– Нет, там не интересно написано, вы интересней рассказываете.

– Эмма, мы должны пройти эту тему, она очень важная! Она будет на ЕГЭ!

– Ну, пожалуйста, обещаю, я прочитаю эту тему дома в Интернете. Хотите, даже учебник возьму, – предложила Эмма.

– Как тему в Интернете почитаешь, так и про Анастасию Лоу тоже в Интернете почитаешь, – не соглашалась учительница.

– Прошу! У меня сейчас голова взорвётся! – взмолилась Эмма.

– Хорошо, – наконец согласилась Эльвира Анатольевна. – Но тему ты обязательно посмотришь дома. Я обязательно у тебя её спрошу.

– Обещаю, – ручалась Эмма.

– Что ж, не знаю, с чего начать…. Анастасия Лоу – дочь одного из самых известных преступников 50-ых. Родилась в 1952 году. Фамилию «Лоу» она получила после замужества. Девичья же её фамилия была – Хановалова. А отец был известен в криминальном мире как «Хан». В отличие от отца, была законопослушной, имела весьма миролюбивый характер, любила детей. В двадцать один год была вынуждена выдать отца и его группировку властям, а деньги, им награбленные, по легенде она спрятала и позже основала детский летний лагерь «Маленький Сокол», который до сих пор остаётся единственным в нашем районе. Через два года вышла замуж и родила двух сыновей. В 1989 году Лоу умерла при загадочных обстоятельствах. Но известность Анастасии Лоу принесло отнюдь не основание лагеря. По легенде перед смертью она спрятала оставшиеся награбленные её отцом драгоценности и деньги где-то в лагере, и поговаривают, что сумма там немалая, – наконец закончила учительница.

– А как она умерла? – спросила Эмма.

– По одной версии её убил один из бандитов её отца по прозвищу «Палач», которому удалось бежать и скрыться заграницей. Таким образом, он отомстил ей за предательство.

– А у неё остались какие-нибудь родственники. Что стало с её детьми? Может быть, у сыновей были дети? – Эмма не на шутку увлеклась.

– Этого я тебе сказать не могу, не знаю, – ответила учительница, но заметив, что Эмма собирается у неё ещё что-то спросить, добавила, – я вижу, что тебя заинтересовало дело Лоу, – она хитрым взглядом посмотрела на Эмму, – так почему бы тебе не сделать доклад на эту тему? Как раз выяснишь, есть ли у Лоу родственники.

Эмма, прежде заинтригованная, отпрянула от Эльвиры Анатольевны. Эта идея ей совсем не понравилась. И это понятно, кому же хочется выполнять какие-то задания летом?

– Где же я найду информацию о Лоу? – завозмущалась Эмма.

– Ух, поройся в Интернете, не всё ж там в игрушечки играть. На крайний случай, в библиотеку загляни. Только лучше не затягивай, делай сразу, а то потом в последний день сложнова-то будет.

На этом трёхчасовое наказание закончилось, если это можно назвать наказанием. В целом урок прошёл неплохо. Эмме даже стало немного стыдно, что она так ненавидела Эльвиру Анатольевну.

Эмма возвращалась домой в пятом часу. На улице почти никого не было, только изредка проезжали машины. Погодка была по-настоящему летней. Заходящее солнце залило всё ярко-рыжим светом, и всё, что оно заливало, отдавало длинную тень. Мягкий теплый ветерок шелестел листьями на тополях, щебетали какие то пичуги.

Эмма шла по тротуару, глубоко вдыхая тёплый воздух. Впереди было ещё целых три месяца свободы. Но что-то не давало ей покоя. То ли предчувствие чего-то недоброго, то ли размышления об Анастасии Лоу. У неё было такое странное чувство, как будто Анастасия Лоу серьёзно повлияет на её жизнь. Или уже повлияла, а Эмма этого не знала.

Так или иначе, но когда Эмма пришла домой, странному чувству чего-то неладного нашлось объяснение.

Глава 4. Продолжение плохих новостей

Эмма зашла в квартиру. Было очень тихо, ни в одной из комнат не горел свет, только через окно прихожую наполняло тем же огненным заревом, который всюду был на улице. Вся эта обстановка не предвещала ничего хорошего. Леши дома не было, он гулял с сокурсниками, отмечавшими окончание учебного года. В гостиной Эмма услышала тихий разговор родителей. «Рановато они пришли», – подумала Эмма. В гостиной за столом сидели Олеся Викторовна и Роман Владимирович и о чём-то беседовали. Как только Эмма вошла, они замолчали.

– Я пришла, – провозгласила Эмма.

– Хорошо. Что учителя в школе сказали? – спросила Олеся Викторовна.

– Ничего такого, я просто три часа отсидела на истории и всё.

– Замечательно, – сказала Олеся Викторовна, улыбаясь, но тут же добавила, – Эмма, присядь, мы хотим с тобой поговорить.

Эмма насторожилась.

– Да ладно, я лучше тут постою, – Эмма отступила к двери, чтобы в зависимости от того, что скажет её мать, не оказаться в стане врагов.

– Как хочешь, – сказала Олеся Викторовна и перешла к делу. – Эмма, мы тут подумали с папой и решили,… что тебе не хватает живого общения. Ты всё время сидишь дома, возможно, поэтому так ненавидишь школу. Я права?

«Нет», – ответила взглядом Эмма.

Олеся Викторовна продолжила:

– В общем, мы решили отправить тебя на лето в лагерь.

– Что!? – Эмма чуть не упала. Она была категорически против лагеря, она не желала ехать туда ни при каких условиях. «Лагерь!» Эмма понимала всю глубину этого слова. Она была там уже, и у неё остались не самые приятные воспоминания. Во-первых, у Эммы никогда не ладились отношения с вожатыми, а о соседках и говорить не стоит. Во-вторых, в лагере поднимали ни свет, ни заря, а потом весь день все не знали, чем заняться. В-третьих, там почти нет сотовой связи и интернета. И не берём в расчёт того, что Эмма всё лето проведёт в обществе незнакомых людей, не будет по вечерам гулять с подругами.

– А Лёшка? Он поедет? – выпалила Эмма

– Эмма, ему восемнадцать лет. Кто его туда пустит? Он поедет к бабушке. Может быть, ты тоже хочешь поехать к бабушке? Я могу всё устроить. Просто я подумала, ты не в ладу с бабушкой и ты не захочешь.

Да, у Эммы, как и со всеми, с бабушкой тоже были противоречия.

– Так что хочешь ты или нет, тебе придётся поехать в лагерь, – заключила Олеся Викторовна.

– Ни за что! Я никуда не поеду! – завопила Эмма, – Какие вы умные! Я вас достала, и вы решили сбагрить меня в лагерь, чтобы я вам нервы не трепала! Как бы, не так! А не дождётесь! Я сбегу из лагеря и буду делать вам гадости больше и больше!

– Да прекрати истерику – воскликнула Олеся Викторовна, – Так надо! Мы уже не можем контролировать твоё поведение! Ты слишком избалованна! Кроме того, Эмма, ты провинилась! И заслуживаешь серьёзного наказания! Это мы тебя ещё жалеем. Ты поедешь!

Эмма была в ярости. Она кинулась прочь и хлопнула дверью в свою комнату. Это был гадкий день в её жизни: подруги кинули её, по истории задали делать какой-то доклад. В школе уже настроение испортилось, а теперь ещё и дома: «Эмма, ты поедешь в лагерь!».

Девочка подбежала к столу, высыпала книжки из рюкзака и начала выкидывать вещи с полок в шкафу. Сначала она подумала сбежать от родителей, пойти к дяде. Он был не такой, как её родители. Он был бизнесменом, но не был так помешан на работе, как её родители. В детстве Эмма почти всё время проводила с ним и с его дочкой Катей, ровесницей Эммы. Её дядя – Юрий Владимирович, играл с ними, водил в кино и кафе вместо родителей, научил кататься на велосипеде. Он и сейчас всегда был готов прийти к ней на помощь. Эмма часто рассказывала ему о своих проблемах, потому что только он один мог дать адекватный совет, а не глупые упрёки и наставления. Но у всех людей свои проблемы! Так и у Юрия Владимировича были свои. Он никогда не ладил с братом, отцом Эммы, со своей женой был в разводе. К тому же, если Эмма только собиралась сбежать, то его дочь уже сбежала из дома. Совсем недавно. Правда, потом сообщила, что она у бабушки, а вот домой возвращаться наотрез отказалась.

Пока думала, Эмма выкидывала из шкафа рубашки, джинсы, штаны и как только схватила следующую футболку, из шкафа на пол выпало что-то маленькое и увесистое. Девчонка положила футболку и присела на пол, высматривая глазами, что это было. В углу она увидела медальон, который она вчера выкрала у отца, хотя вовсе и не выкрала, а взяла на время. Она уже и забыла о нём.

Эмма подняла медальон и рассмотрела его. На обратной стороне фигурными буквами было выцарапано: «На память моему дорогому сыну», а под надписью были четыре крошечных циферки: 1989.

«Наверное, какой-то год, – подумала Эмма. – На память моему дорогому сыну.… Хм… Что бы это значило? Этот медальон был с папиным „антиквариатом“. Может, папа – это сын, и для него на память кто-то сделал медальон. А может, папа сделал медальон на память своему сыну. Лёшке, что ли?»

В этот момент в комнату зашла Олеся Викторовна:

– Эмма, ты уже сейчас вещи собирай, а то тебя папа послезавтра повезёт.

– Ооо! Как же она мне надоела! – у Эммы сдали нервы.

Девчонка оттолкнула мать и рванула в прихожую, начала переобуваться.

– Далеко собралась? – спросила Олеся Викторовна.

– Подальше отсюда! – пробурчала Эмма.

– Почему ты такая злая!? – воскликнула Олеся Викторовна.

Эмма хотела было ответить, но входная дверь неожиданно распахнулась, и в квартиру зашёл дядя Эммы – Юрий Владимирович. Это был простоватый мужчина среднего роста. У него были густые русые волосы, небольшая борода и большие, но какие-то измученные глаза. Эмма уже забыла, что он обещал приехать. Как кстати, она собиралась уходить.

– Привет, дядь, – у Эммы в первый раз за день возникла улыбка.

– Привет, Эмма, – ответил он, – здравствуй, Олеся.

Услышав, что кто-то пришёл, отец выглянул из гостиной.

– Здравствуйте, Юрий Владимирович, – громогласно провозгласил он.

Обычная сутулость отца исчезла. Он гордо выпятил грудь и посмотрел на брата свысока.

– Здрасьте, – небрежно выкинул Юрий Владимирович.

Дядя Эммы тоже выпятил грудь. Так они и стояли, распетушившись, даже не пожали руки. Наконец Юрий Владимирович, подозрительно поглядывая на брата, сказал:

– Эмма, пойдем, пройдёмся. Расскажешь, что тут у вас новенького.

Эмма с дядей вышли на улицу. Пройдясь немного, они зашли в небольшое кафе и заказали по шоколадному мороженому.

– Ну как? Катя не вернулась? – спросила Эмма.

– Нет, – вздохнул Юрий Владимирович и задумчиво и в то же время огорчённо посмотрел на салфетки, что лежали на столе.

Эмме стало жалко дядю. Он был хороший человек с невезучей судьбой. Эмма поспешила сменить тему:

– Дядь, представляешь, папаня с маманей удумали меня в лагерь на лето сплавить.

– Так это хорошо. Там твои сверстники. Уверен, ты хорошо проведёшь время.

– Нет! Это плохая идея. И я не собираюсь потакать родителям и их глупым планам! Через несколько дней я обязательно сбегу из этого лагеря! – возмутилась девчонка.

– Вот уж не думаю, Эмма, что эта идея хорошая. Ты ведь там ещё даже не была. Может, тебе понравится, – не согласился Юрий Владимирович, – А ты как, кстати, четверть закончила? – поинтересовался дядя, – я вообще-то надеюсь, что ты начнешь хорошо учиться. В этом году ты хотя бы планку не понизила?

– Нет, дядь, не понизила, – гордо ответила Эмма, – в этом году я даже достигла новых успехов. Разбитые окна – вчерашний день. В этом году я разгромила всю школу. Как тебе такое достижение?

Юрий Владимирович не понял, что имела в виду Эмма, потому как снова погрузился в размышления.

Доев мороженое, Эмма попрощалась с дядей, и они отправились по домам.

Глава 5. Первый день в лагере. Выскочка из заграницы

Первое июня – «День защиты детей» не предвещал ничего хорошего для Эммы. Был полдень, когда отец отвез Эмму в лагерь. Он находился за городом в лесу. Машина остановилась перед въездом. Эмма молча натянула рюкзак и вылезла. Она была обижена на родителей и не желала с ними разговаривать. А им и так было неплохо, так что папа, отвозивший Эмму, тоже ничего не сказал напоследок.

Эмма прошла через высокую арку, которая стояла на двух массивных столбах. К этим столбам были прибиты такие же массивные железные ворота. Это был въезд в лагерь. Наверху было вырезана надпись: «Добро пожаловать!».

«Да уж, добро! – подумала Эмма, – видимо, ремонт здесь не делали со времён постройки»

Весь лагерь окружался высокой бетонной стеной и колючей проволокой. У въезда стояло маленькое строение. Через мутное окошко в этом домике девчонка заметила пристальный взгляд. Этот человек, скорее всего, был сторож. Сторож пристально наблюдал за всеми въезжающими и входящими. На Эмму он смотрел более подозрительно, чем на всех остальных. Эмме было не привыкать. На неё все смотрели с предубеждением, всё же она поспешила скрыться от него.

По въездной дороге, которая была в плачевном состоянии и представляла собой почти полностью раскрошившийся асфальт, то и дело сновали машины. Всё же сегодня был день регистрации – первое июня.

Эмма сошла с дороги и вошла в тенистую рощицу. Сейчас главной её задачей было найти кого-нибудь из вожатых и узнать номер своей комнаты. Пройдя пару шагов по мощённой камнями и заросшей травой дорожке, Эмма остановилась перед небольшой статуей. Она изображала молодую женщину с сидящим на её руке соколом. Ниже, на постаменте, была прикреплена табличка. Эмма прочитала написанный текст: «Этот лагерь основан в 1973 году Анастасией Львовной Лоу и построен за счет её собственных средств и под её личным руководством».

«Эта та Лоу, о которой говорила Эльвира Анатольевна, – вспомнила Эмма. – Точно, она ещё говорила, что её лагерь единственный в районе. А значит здесь и спрятан её клад… Довольно милая, – подумала Эмма, посмотрев на статую»

Вдруг Эмма заметила, что тот же пристальный взгляд сторожа, который до сих пор смотрит на неё с тем же недовольством, как будто хочет сказать, что возле скульптуры стоять нельзя. Эмме стало не по себе, и она отошла от статуи.

Девочка пошла по дорожке и на этот раз старалась шагать несколько быстрее. Она даже обернулась, чтобы проверить, до сих пор ли на неё смотрит этот человек. Продолжая идти, глядя назад, Эмма внезапно почувствовала, что врезалась во что-то твёрдое и повалилась с ног. Это что-то твёрдое тоже повалилось с ног. Эмма приподнялась. Перед ней на коленях ползала Мэрилин Монро!? … а, нет, это не Мэрилин Монро. Это всего лишь какая-то фифочка, «косящая» под Мэрилин Монро. Она ёрзала по земле и собирала мелкие вещицы, выпавшие из её сумочки.

«Ну и кукла!» – удивилась Эмма.

Эта дамочка была одета довольно экстравагантно. Волосы были ненатурально белые, завитые в кудри. Солнечные очки загораживали пол-лица, а оставшаяся часть была намазана, накрашена и напудрена в десять слоёв. В своей внешности она явно ссылалась на Мэрилин Монро. Помимо огромных красных губищ, у неё была даже нарисована родинка возле носа. От неудобства своего наряда, главными атрибутами которого были джинсовый пиджак и мини юбка, «Мэрилин Монро» села на голую землю. Туфли на высоченной шпильке и с явно нарисованной красной подошвой слетели с неё в самом начале.

«И откуда здесь взялась эта манекенщица?» – подумала Эмма, когда поднялась с земли.

А манекенщица оказалась с характером:

– Смотри, кута прёшь! – завопила она на ломаном русском, как только встала, – я из-за тепя телефон распила! – она говорила с непонятным акцентом. Он напоминал английскую, французскую и немецкую речь вперемешку.

Эмма была потрясена таким приёмом, но всё же не позволила обидеть себя:

– Что ты там кудахчешь? Я не понимаю, – ответила она.

– О! Это фсего лишь профинциальная хапалка, – с отвращением высказала кукла.

– Это я хабалка!? – воскликнула Эмма, – слышь…

– Эмма Майорова? – окликнул Эмму сзади чей-то голос.

– Ну что опять!? – взвыла девчонка, поворачиваясь.

Когда девчонка повернулась, то увидела, что к ней откуда-то из дебрей между деревьями чуть не бегом подходила девушка лет девятнадцати – одна из вожатых.

– Эмма Майорова, правильно? – спросила она.

– Да, я Эмма Майорова.

– Мы тебя ждали. Тебя зарегистрировал твой папа – Роман Владимирович Майоров, я так понимаю? Можно твой паспорт?

Эмма порылась в рюкзаке и достала паспорт.

– Вот, пожалуйста.

– Да, действительно, Эмма Майорова. Я тебя отмечу. Все твои оставшиеся документы уже подал твой отец, – заверила вожатая Эмму. – Приветствуем тебя в лагере «Маленький сокол». Меня зовут Кира. Я – волонтёр, одна из вожатых лагеря.

– И как же тебя занесло в эту глушь? Да ещё и без зарплаты, – спросила Эмма.

– Ну, вообще-то это лагерь моей семьи. Мы не стали тут ничего менять со времён покупки, чтобы лагерь сохранил ту атмосферу, которая была в те годы.

– Оно и видно, я как будто в восьмидесятые попала, – заметила Эмма, но увидев, с каким сожалением об этом сказала Кира, поняла, что дело тут не только в атмосфере, но и в средствах.

– Мой дед купил этот лагерь в середине 90-х, а основан он был Анастасией Лоу, – продолжила вожатая. – Ты ведь знаешь, кто это такая?

– Да, неплохо знаю.

– Правда, хорошая идея была поставить её памятник с табличкой у входа?

Эмма неопределённо закивала головой.

– Моя идея, – договорила Кира. – Замечательно, когда люди заходят и сразу узнают, кто основатель. Сейчас владельцем лагеря до сих пор остаётся мой дедушка. Кстати, у нас есть музей об Анастасии Лоу. Мой брат следит за ним. Мы с ним вожатые первого отряда. Куда, к слову, записана и ты, – протараторила вожатая как по бумажке. Видимо, за день ей пришлось повторить эти слова не один десяток раз. – Я вижу, ты уже познакомилась с гостьей нашего лагеря, – вожатая улыбнулась в сторону фифочки, которая всё это время дотошно отряхивала одежду от земли.

– Гостьей? – переспросила Эмма.

– Именно, – подтвердила Кира, – это Кэти Келли – девочка из заграницы.

– Выскочка из заграницы, – в сторону пробухтела Эмма.

Иностранка, как только услышала своё имя, сразу перестала отряхиваться и подошла к разговаривающим. С этой Кэти Келли у Эммы сразу не заладилось.

– И откуда приехала наша гостья? – с подозрением спросила Эмма, глядя на Келли.

– Я…я, я… – Кэти запнулась, как будто забыла, откуда приехала, но Кира незамедлительно подоспела на помощь:

– Из Англии.

– Англия! – Родина Шерлока Холмса и овсянки на завтрак. Как занимательно! – сказала Эмма с тем же подозрением. – А что столь образованная особа забыла в маленьком городке, далёком от центра?

На этот раз иностранка не растерялась:

– Я песконечно устала. Я каждый тень профожу в песпокойном Лондоне и чуфстфую, как горотская среда меня гупит. Именно поэтому я приехала сюта, чтопы оттохнуть и проникнуться ф атмосферу русской глупинки.

– Русской глупинки! – ехидно повторила Эмма.

А Кира слушала с умилением, но в последний момент спохватилась:

– О, чёрт! Сколько я времени потратила! А у меня же бесконечно много дел. Я пойду, девочки.

– Я тоже, – подхватила Эмма. Не хотелось опять оставаться наедине с иностранной зазнайкой.

– Эмма, твоя комната – номер один. Первый корпус, – протараторила Кира и скрылась между деревьями.

Кира была одна из тех педантичных и властных людей, которые всё любят держать под контролем. Малейшие отступления от правильного выводят её из себя, а когда она сталкивается с настоящими проблемами, у неё опускаются руки и она впадает в депрессию.

Кэти Келли направилась своей дорогой, а Эмма прошла по мощёной дорожке и вышла в своеобразное сердце лагеря. Это была небольшая площадь для сбора и утренних построений. Она была вымощена булыжником, к тому же в центре находился допотопный каменный фонтан, который включали только по вечерам. Об этом Эмма узнала позже. На вершине фонтана тоже красовалась фигурка сокола, но она была уже металлической. Эта птица – здесь повсюду: на футболках вожатых, на воротах, на памятнике, на фонтане и даже на крыше корпуса вожатых. И там сокол тоже был на руке статуи человека, но на этот раз на руке каменной скульптуры мальчика.