Мой личный сталкер

– Я только хотел, чтобы ты меня выслушал, хотел спросить твоего совета, но ты как всегда был недоступен. Ты мне просто не ответил! Как так? Ты как всегда посчитал, что я недостоин твоего внимания. Что мне оставалось делать? Что?! – Родион от страха вцепился одной рукой в горячую чашку, будто это могло ему помочь, – Тогда я просто пошел к нему домой, хотел поговорить, хотел, чтобы он оставил ее в покое и… Так вышло, понимаешь? Я не собирался с ним ничего делать. А теперь из-за какого-то задохлого неудачника ты приходишь и считаешь меня убийцей, рушишь мою семью. Где ты был раньше, а? Когда я так нуждался в тебе?! – последнюю фразу Андрей со злобой прошипел ему уже в лицо.

– Не надо винить меня в изменах своей жены. Если ты до недавних пор не знал о ее вранье, я в этом не виноват. Да, я не ответил на твои звонки, но если бы вы с матерью на пару не третировали меня постоянно, я бы с большим рвением общался с вами.

Возле раковины всхлипывала Ксюша. Так что всю ядовитую обиду и ненависть он сосредоточил на своем брате.

– Святого из себя строишь, Родик? Если быть честным до конца, ты ведь тоже не такой невинный, как хочешь показать, так ведь? Помнишь ту милую няню, которая когда-то работала в доме твоего замечательного дружка? Я как-то пошел за вами. Долго сидел в кустах на улице и через небольшое окно наблюдал за вами. То, что вы сделали с ней и, думаю, делали еще до этого…

К горлу Родиона тут же подкатил комок, и начало тошнить. Все, что он сейчас сказал, было слишком, но Андрей знал.

И никогда не говорил мне, что он видел.

Он всегда продолжал быть мне старшим братом, которого не переставали ставить в пример, из-за чего Родион раз за разом от него отмахивался. Теперь ему кажется, что он действительно виноват в том, что Андрей стал таким. Родион опустил голову, и глаза неприятно защипало.

Это я. Я ведь действительно мог ответить на его звонок в тот день.

Но изменило бы это что-нибудь?

– Я не собирался рушить твою семью, я просто пытаюсь решить проблему, понять, что теперь делать.

– Мне плевать, что ты думаешь, ты просто сейчас уйдешь из нашего дома и никогда никому ничего не скажешь. Будешь до конца своей гребаной жизни молчать, как это делал я. Отплатишь мне тем же. И вот тогда проблем точно больше не будет, – Андрей сильно прогнулся к нему через стол и сжал в руке небольшой ножик, которым Родион мазал Алисе масло на хлеб, и до этого спокойно лежавший на столе безобидным предметом быта, который Родион по собственной беспечности оставил здесь. О раковину что-то звонко ударилось.

– Хватит! Ты чертов больной ублюдок. Ты убил его, а теперь угрожаешь. О какой семье ты вообще говоришь? Ее никогда не было, – она начала истерить и дергаться. В ее глазах Родион увидел отчаяние и злость вперемешку с чем-то еще, – Да, я тебе изменяла и не раз. Потому что я тебя не люблю, и никогда не любила. Но я правда пыталась!

За окном сгустились тучи, и начал накрапывать дождь. В кухне вмиг стало темно.

– Когда ты начал что-то подозревать, я придумала эту историю со старым школьным поклонником, и когда ты спросил, кто он, единственный кого вспомнила, был этот неудачник, которого я когда-то знала. А ты идиот повелся. Ты убил невиновного человека и теперь заливаешь про семью.

Родион удивился, когда понял, что еще за чувство у нее было. Сожаление, раскаяние? Она чувствовала вину за то, что по ее вине погиб человек.

– Ненавижу тебя, и если хочешь знать, то Алиска не твоя дочь! – Родион сильно вздрогнул от вида своего брата. Не передать словами как он на нее посмотрел. Он не верил. Кружка, которую Родион так сильно сжимал, упала на пол и залила ему ноги, но они даже не обратили на это никакого внимания. И вновь как в детстве кухня будто уменьшилась и стала для него тесной и неуютной.

– Что? Алиса не моя дочь? Как… – он не мог найти слов. Выражение лица менялось так быстро, что Родион не выдержал и опустил голову вниз, упершись взглядом в свои залитые чаем носки.

Тем временем Андрея начало трясти от ярости, челюсть сжималась. Он еще сильнее вцепился в рукоять кухонного ножа. Ксюша это видела, но ее это не остановило.

– Да. Я тогда встречалась с одним парнем и забеременела от него, но он бросил меня и сказал, что ему не нужен этот ребенок. Я тогда была так разбита, а тут ты подвернулся со своими признаниями, что хочешь создать со мной семью. Это было так кстати.

Родион вновь поднял взгляд на них.

– Вы меня тогда все так достали! Все эти ухаживания, признания, а стоило дойти до чего-то серьезного, так сразу не при делах. Я так старалась изобразить счастье, чтобы ты мне поверил, ну, а дальше все было еще проще. Я просто не хотела оставаться одна, но я никогда тебя не любила и не хотела с тобой жить… Теперь понимаю, что совершила ошибку. Нужно было тогда избавиться от ребенка, чтобы не приходилось каждый день терпеть твою отвратительную рожу и постоянное насилие. А теперь ты еще и убийца! Да я просто пойду и заявлю в полицию, что ты…

Родион увидел, как Андрей подлетел к Ксюше и хотел вмешаться. Но оказавшись рядом, брат задел его ладонь ножом, сильно порезав, и Родион отлетел назад от боли, упав на стул. Схватившись за руку, он начал дрожать.

– Блять, – ноги его ослабели. Хотелось кричать, чтобы все это прекратилось, но изо рта не доносилось ни звука.

Он мог только безмолвно наблюдать, как Андрей хватает ее одной рукой за плечо и трясет, называет последней шлюхой, как отвешивает ей звонкую пощечину, и она падает. Но его это не останавливает. Он хочет закончить начатое.

Андрей падает на колени, нависая над ней. Ксюша пытается руками достать до его лица, но ничего не выходит, он вонзает в ее грудь нож до упора, и ее глаза расширяются. Лицо Ксюши искажается в приступе боли, жалобный всхлип, и она быстро затихает, но еще дышит.

Ей этого было достаточно, но не ему. Он тягуче-медленно достает из нее нож и с размаху вонзает его снова, и так раз за разом. Кажется, он просто пытается распробовать эти ощущения. Что с ним будет, когда он придет в себя и поймет, что сделал?

Родион только парализовано смотрел на это действие, насильно получив билет в первом ряду. Было тошно, но он не отворачивался.

– Андрей, Андрей … – шептал Родион имя брата с широко раскрытыми глазами. У него был шок.

Весь пол заливает ее кровью, кровью женщины, чья дочь сейчас находится на пару этажей ниже и ничего не подозревает. Алиса еще не поняла, почему ее увели, и хочет вернуться обратно. Но возвращаться уже некуда. Это отрезвило Родиона, и он почувствовал, как носки пропитываются этой кровью, которая добралась до него и смешалась с разлитым недавно чаем.

А если он и меня убьет?

Никогда он еще так не боялся собственного брата и не думал, что придется.

Аккуратно опустившись на пол задев коленями осколки чашки, он двинулся в сторону Андрея. Тот уже ничего не делает, нож торчит из ее тела, а он сидит рядом и тяжело дышит. Подползая ближе к нему, рука Родиона зависает над его плечом, так и не коснувшись его. Андрей заметил его, взгляд был растерянный. Они не знают, что сказать друг другу, но этого и не требуется. На лице старшего мелькает множество мыслей, которые с этого момента еще долго не оставят его в покое. Проходит несколько бесконечных секунд в тишине, когда он переводит взгляд на ее тело. К нему приходит осознание произошедшего, и до Родиона доносится исходящий от него непонятный задушенный и скрипящий вой. Из глаз потекли слезы. Их было много. У Родиона тоже потекла слеза. Он чувствовал, как она разъедает кожу на щеке.

– Что я сделал? – голос Андрея в образовавшейся тишине кухни был оглушающим.

Из глубин квартиры послышалась мелодия телефона.

Это мой шанс.

Родион поворачивается в сторону выхода и пытается по-тихому уползти.

Я больше не хочу оставаться с ним наедине.

Андрей замечает его движения и резко хватает за лодыжку, тянет на себя так, что Родион сильно вздрагивает, когда чувствует, что оказался в луже нескончаемой крови, которой, кажется, стало еще больше.

Он переворачивает его к себе лицом и пытается усадить. Тело Здравого младшего уже давно не слушается, сил нет, чтобы сопротивляться. Брат хватает его за плечи и начинает трясти так же, как и свою жену минутами ранее. Родион начинает кричать.

– Заткнись, заткнись! Ничего не случилось, слышишь?

Я уже ничего не понимаю. Знаю только, что мне нужно добраться до телефона.

– Ты же все видел. Ты ведь понимаешь, что я не виноват, ни в чем не виноват. Она сама! ТЫ ЖЕ ВИДЕЛ! Это все случайность. Помоги мне, помоги, – руки старшего брата переместились на лицо Родиона, и в нос ударил резкий запах крови. Его начало лихорадить. Младший схватил его за рубашку и попытался отодвинуть от себя, но тот застыл на месте.

Андрей бредил. Взгляд его был пустой, он уже смотрел сквозь него. Резко отодвинулся и вновь уставился на обезображенный труп своей жены.

Родион поднял руку к своему лицу, дотронулся, а потом взглянул на нее. На ней осталась кровь, а также на его лице, ногах и одежде. Он был пропитан ей насквозь. Со стороны он услышал смех и испугался. Потом понял, что это он сам смеется.

На мне кровь, чужая кровь!

Дыши, дыши!

Успокоить себя не получалось, на глазах вновь выступили слезы. Он все пытался лихорадочно оттереть свою руку об одежду.

Это не может быть мой брат, не может. Он не мог никого убить, нет! Со мной все в порядке, с моей семьей все в порядке.

– Это не со мной происходит. Нет!

Родион начал заваливаться на бок, когда его кто-то схватил. Перед собой он едва различал черты лица своего лучшего друга. Он начал смеяться еще громче над его обеспокоенным лицом. Максим что-то говорил, но из-за шума в ушах Родион ничего не разобрал. Перед падением в темноту последнее, что он почувствовал, как крепко он что-то сжимает в руке.

ГЛАВА 5

В ЛОГОВЕ

Он напился, потому что осознал безысходность своего положения. В этой жизни больше не осталось радости. Не осталось надежды. У него больше нет выбора, если он вообще когда-то был. Не нужно было изначально давать помыкать собой. Это расплата за его вранье, за то, что не умеет жить честно, за то, что решил ухватиться за небольшую возможность быть счастливым, ничего не делая.

Он-то думал, что все это закончилось еще тогда, но этот кошмар и не думал его оставлять. Что еще должно произойти? Родион лежал на сыром асфальте в подворотне возле бара и смотрел на ночное небо. Валяться на земле очень холодно, особенно в такое позднее время. Та одежда, что была на нем, не очень-то грела.

О чем я думал, одеваясь так? Наверное, хотел и в этот раз выглядеть по-другому, а теперь приходит сожаление. Надо же, какой я дурак.

– Дууурааак, – протягивает Здравый, уже неуверенный в смысле своей фамилии, и тут же задыхается в смехе.

Так тяжело дышать. Каждый вдох идет со скрипом. Легкие что-то сдавило и не дает сделать глубокий вдох, как бы он ни пытался поймать ртом побольше морозного воздуха. Его взгляд скользит вдоль черной обшарпанной стены, неподалеку лежит мусор. Кажется, от них исходит это зловонье, а не из души Родиона, как он думал. Хотя он и так уже весь пропитался этим запахом. И как он здесь оказался? Последние события выбили его из шаткого нервного состояния, сделав еще хуже.

Несколько дней назад ему пришлось выметаться из съемной квартиры, а так как идти было некуда, он переехал к своему другу. На время. Скоро и отсюда придется уйти, у Максима своя жизнь, и он не хочет приносить в жертву очередного человека, оттягивая неизбежное. Родиону нужно время. И он знает, что однажды Кириллу это надоест, и он придет за ним.

Ксюшу похоронили они с матерью, пока ведется следствие по делу Андрея. Оно немного затянулось. Поначалу он ничего не отрицал, да и показания Родиона говорили сами за себя, но потом, узнав о показаниях брата против него, Андрей начал отрицать свою причастность к убийству. Он не понимал, что и Родиону это давалось тяжело, он не хотел свидетельствовать против родного брата, но понимал, что так нужно.

А когда дошла очередь решать судьбу Алисы, то вот тогда-то все и рухнуло.

– Я не приму этого ребенка. То, что Андрей сказал, было правдой. Она не его дочь, а эта потаскуха обманывала нас все это время. Испортила жизнь моему мальчику. А ты… Как ты мог так поступить? Со своим братом.

– А как я мог соврать? Даже если бы я промолчал, думаешь, они бы не нашли доказательства, которые были по всей кухне? Серьезно?! Да меня бы могли обвинить во лжесвидетельствовании. Или за меня ты бы не переживала, а? А что теперь делать с Алисой?

– Я тебе уже сказала, я не собираюсь оформлять опеку над ней. Мало ли от кого она нагулянная. Этого еще мне не хватало. Она не нашей крови.

– Да что ты несешь, – Родион скривился в презрении на мать, – тогда я сам ее заберу.

– Не говори ерунды. У тебя даже своего жилья нет, тебе ее не отдадут. Так что хватит заниматься ерундой и начни нормальную достойную жизнь. И так уже дел натворил. Какой позор, какой позор! Что теперь обо мне скажут люди, если узнают, а они узнают. Поверить не могу, что вырастила вас, и чем вы отплатили?

– Вот такая ты на самом деле? Да?! – он собрался к выходу, больше не мог здесь оставаться, как встретил у порога ее подругу.

– Здравствуйте, молодой человек, – она окинула его взглядом и удивилась, – Родион?

– Да, здрасьте, – он нахмурился, – да, я выгляжу, как выгляжу. Я безработный неудачник, с братом убийцей и матерью эгоисткой. Вы все правильно поняли.

– Родион! – крикнула на него мать, выходя из комнаты в коридор. Глаза у подруги стали такими большими, что готовы были вот-вот выпасть на любимый мамин коврик.

– Всего доброго, дамы, – сказал он зло и вылетел из квартиры.

***

После этого он и пошел в бар. Что это был за бар?

Даже названия не помню.

Атмосфера совсем не была похожа на те заведения, куда он ходил раньше. Это и было нужно Родиону. Он хотел спрятаться ото всех и главное от самого себя. Было шумно и хорошо. Алкоголь обжигал горло и пустой желудок. Вскоре из-за этого ему стало совсем плохо, и когда шел в туалет, задел кого-то в толпе и начал им предъявлять, что они ходить не умеют. А этот парень и его более трезвая компания не стали распускать руки в заведении, вывели Родиона на улицу в подворотню и там избили. Было больно и обидно. Мысли обо всей этой ситуации не уходили из головы, как не прошло желание сходить в туалет, куда и собирался.

Он перекатился на бок и сильно прижал ноги к груди.

Не верю.

Ксюша ведь стала тем человеком, из-за которого однажды дали трещину отношения с мамой и с самим собой. Из-за кого он не мог нормально спать несколько ночей подряд. Из-за кого жизнь Ильи превратилась в ад на долгие годы… до самого конца. Родиону так долго мерещилось ее лицо, все в крови, безжизненное, что он не мог нормально спать неделю, постоянно вздрагивал, просыпался и подолгу рассматривал свои руки. Как такое могло произойти? Каждый раз закрывая глаза, Здравый отчетливо видит ее образ. Она стоит перед ним и улыбается своей фальшивой соблазнительной улыбкой. Той самой улыбкой, которой разрушила немало жизней.

Какая мерзость.

Он вздергивает руку, в которой оказывается нож, и бьет со всей силы. Нож вошел плотно до конца. Родион с наслаждением опускает рукоять и отходит. Не слышно криков боли, только ее бледное лицо с торчащей рукояткой и кровью. Ксюша лежит под его ногами, глаза ее открыты.

Она смотрит, смотрит на меня.

Подавив в себе приступ тошноты, он медленно опускается на колени. Чувствует улыбку на своих губах. Теперь ему нравится то, что он видит. Вытаскивает нож и отбрасывает его в сторону. Кровь хлынула еще сильнее. Родион с упоением втягивает в легкие этот запах. Дрожащей рукой он дотрагивается до ее щеки и размазывает сочащуюся кровь по ее лицу.

Ненавидеть что-то определенно легче, чем искать серое в черном или белом.

Ксюша всем отравила жизнь и поплатилась за это. Она это заслужила.

– Заслужила, слышишь?

Он возвращается в реальность, где все еще валяется на земле. Такие видения помогают ему справиться со всем, что на него взвалилось. Легче понять, почему Андрей не сдержался, легче встать на его сторону.

Мне поэтому хорошо или потому что я действительно хотел бы это сделать собственноручно? Увидеть, как из нее медленно уходит жизнь.

Не знаю. В любом случае ее больше нет.

Здравый задумывается о том, что он мог бы помочь своему брату, но уже поздно. Он ведь не один нуждался в помощи и поддержке. Нужно было раньше это понять. Нужно было только ответить на тот звонок. Нужно было изначально не отталкивать его из-за матери.

С того дня он ни разу не навестил Андрея в тюрьме. Родиону жаль его и его дочь, которая теперь никогда больше не увидит свою мать, и вряд ли когда-нибудь сможет понять своего отца, какими бы они оба ни были. Алису он тоже больше не видел. После всего Здравый просто не мог посмотреть ей в глаза.

Я хочу убежать от этой ответственности.

Хочу, чтобы кто-то другой ей объяснил, что тогда произошло, потому что знаю, что не смогу стать для нее достойным дядей.

Родион вздрагивает, когда слышит, что мимо кто-то проходит и громко переговаривается. Подползает ближе к стене в тень подальше от фонаря. Отлично! Теперь он лежит рядом с переполненным мусорным баком. Здесь запах чувствуется еще сильнее. Он пытается сконцентрировать на чем-то свой взгляд, чтобы тошнило не так сильно, и замечает большую трещину в стене напротив. Начинает ее гипнотизировать. Она становится все длиннее и извилистее. Родиона начинает засасывать внутрь этой черноты, и он почти перестает ощущать свое тело. Но стоит ему оторвать свой взгляд от нее, все исчезает.

Не много ли я выпил?

Да. Даже мои мысли мне теперь омерзительны.

Раньше все было так серо и однообразно, что Родион даже не понимал, чем один день отличается от другого, но он был вроде как доволен. Была стабильность. А что теперь? Все перевернулось. Дни стали насыщены событиями, но каждый из них похож на ад. И это все никак не кончается. Он помнит все, и никто не даст ему это забыть. Никогда.

Я сам себе не дам.

Кто еще может быть во всем этом виноват? Почему вовремя не заметил, как все начало меняться? Когда его жизнь катилась вниз, он ничего не предпринял, значит, все устраивало? Интересно, что Илья сделал, когда его жизнь начала меняться не в лучшую сторону? А делал ли он что-то вообще? Когда-то он тоже так лежал избитым в окружении ее фанатов. Он провинился перед ними и платил за это своим физическим и моральным здоровьем.

Не могу вспомнить, что я тогда делал. Может, прошел мимо? Может. Какие эмоции испытывал? Какие эмоции испытывал Илья?

Что сейчас чувствует сам Родион, избитый, лежа на холодном бетоне в окружении кучи мусора и вони? Несправедливость жизни или так ему и надо? Безысходность своего положения? Отчаяние? Понимание, что он гораздо слабее, чем его хотят видеть? Улыбается, чтобы удержать горячие слезы, и морщится от боли в пробитой губе. Все тело болит. Хоть его и ударили всего несколько раз, Здравый быстро упал и они, наверное, подумали, что с него и так хватит. Наверное, и правда хватит.

Осторожно встает и сплевывает горечь, на асфальте остается кровавый след. Он прислонился плечом к грязной стене и зашарил по карманам. Телефон и деньги на месте. Вызывает такси. На костяшках пальцев ссадины.

Кажется, я все же пытался отбиваться.

Его это радует, и он улыбается. Это решение пришло неожиданно, и жаль, что так запоздало. Нужно было раньше.

Я начну заново. Я ХОЧУ начать заново. В другом месте с новыми людьми и новой работой.

Но сначала он должен отомстить.

***

Родион предлагает Максу пробраться на рыночек стройматериалов его отца и устроить тихие посиделки у костра, как раньше. Ему нужно там кое-что сделать. Он хочет начать новую жизнь.

У Здравого в руках только тот злосчастный альбом, который он хранил большую часть своей жизни.

Тогда в кухне, когда весь ужас закончился, и он увидел лицо своего друга, в руке у него оказалась пуговица Андрея с его рубашки, и когда Родион это понял, его охватило странное чувство. Он тогда подумал, что это нужно закончить. Чтобы все прекратилось.

Пока они доехали до места уже стемнело. Они пробрались через забор и, пройдя до самого конца рынка, оказались у той старой лестницы, возле которой они обычно собирались. Там стояла большая железная бочка, обожженная со всех сторон. Из нее обычно и получался неплохой очаг. Они разожгли огонь и сели по старым проржавевшим креслам, которые никто никогда не убирал с этого места. Максим не стал спрашивать, что это он несет в руках, и Родион был ему благодарен.

Сейчас им не требовались слова, чтобы поговорить друг с другом. Они оба это понимали. Было непривычно спокойно. Каждый думал о своем, но Родиону казалось, что об одном и том же. Мысли старых друзей часто сходились. Какое-то время Здравый неотрывно смотрел на мерцающий огонь, ни на секунду не забывая, что так сильно сжимает в своих руках. Смотрит на друга и видит, как на его лице пляшут причудливые тени от горящего костра. Его лицо выглядит немного уставшим и осунувшимся.

Наверное, я тоже выгляжу не лучше. Мы оба много пережили за последнее время.

Помимо воли, перед глазами проносятся те дни, когда они еще были беззаботными детьми. Им тогда уже было лет по двенадцать, они оба сидели у Максима дома в гостиной. Он воодушевленно говорил, как еще можно досадить его няне. Максим все еще злился на отца, говорил, что уже не маленький и может спокойно обходится без ее присмотра. А Родион все никак не мог выкинуть из головы эту сцену. Стоя возле приоткрытой двери в ванную он видел, как там стояла потрепанная и нервная женщина. Она плакала и пыталась пригладить растрепавшиеся волосы, потом достала из кармана какие-то таблетки и начала быстро выдавливать их одну за другой в руку из блестящего блистера. Она проглотила целую горсть. Родион уже тогда знал, что это значит.

Ее сын Илья сидел в соседней комнате, спокойно смотрел мультфильмы и не подозревал, что здесь происходит. Здравый был расстроен, что они ее так быстро довели, и она сама решила со всем этим покончить. А теперь он сидел и ждал. Ждал, когда кто-нибудь ее найдет и скажет, что она тут больше не работает. Но все пошло не по плану. Ее сын оказался не столь беззаботным. Родион прекрасно видел, как маленький Илья идет вслед за матерью, и когда она оказалась на самом краю, толкнул ее. Она с грохотом покатилась вниз, Максим, до этого не подозревавший чего ждет его друг, резко подорвался с места и замер возле нее. Родион встал рядом и посмотрел наверх. Илья стоял там и дрожал. Возможно, он пожалеет об этом. Здравый хотел нарушить это молчание и сказать ему, что она сама хотела этого. Но не смог.

Они втроем все одновременно вздрогнули от неразборчивого мычания. Она была еще жива. Из ее рта сочилась пена, и она в ужасе смотрела на нас.

Это был мой шанс. Я хотел всем помочь.

Родион боялся, что она выживет, что таблетки не подействуют, что она что-то расскажет. Сил хватило только бесшумно опуститься рядом с ней на колени и зажать ладонью ее испачканный в слюне рот и нос. Он закрыл свои глаза, чтобы не видеть, как она смотрит на него. Единственное, чего тогда хотел Родион, больше не видеть расстроенным своего друга. Он им очень дорожил. Кажется, это длилось вечность, пока он не почувствовал на своей руке тепло. Максим. Они оба удерживали ее нос и рот. Ее ноги и руки дрожали. Когда она перестала дергаться, они оба поняли, что это конец. Смотря друг другу в глаза, они понимали, что сделали. Никто из них троих тогда никому не сказал, как все было на самом деле. Она просто приняла таблетки, ей стало плохо и, потеряв равновесие на лестнице, упала.

Теперь, когда Родион это вспоминает, то не может отделаться от чувства, что вся его семья и окружение виновны в смерти этой женщины и ее несчастного ребенка.

Моя мать, брат, его жена, мой друг, я.

Все приложили к этому свою руку, и каждый мог что-то изменить, чтобы этого не случилось. Но никто не собирался что-либо делать.

Огонь действительно завораживает. Пора. Слегка привстав со своего места, Родион протягивает руку ближе к огню и бросает туда свой альбом. Максим и в этот раз ничего не говорит, только смотрит на него с удивлением. Именно сейчас Родион чувствую облегчение, будто сбросил с себя всю тяжесть этого мира. Языки пламени практически полностью поглотили предмет его беспокойства. Огонь безжалостно пожирал альбом, как нечто ненавистное для его обладателя. И в этом огне Здравый видел лицо маленького мальчика, единственного, кто не заслужил всего этого, кто, как и любой другой человек в мире, мечтал о счастливой жизни. Все издевательства, что обрушивались на него в течение всего его пути, были ужасны, а он до последнего хватался за жизнь. Никто не спешил ему помочь, а теперь уже и незачем. Уже поздно. До боли стиснув подлокотник, Родион почувствовал жжение в носу. Его губ касаются соленые капли. Их много.