Адвокат черной королевы

скачать книгу бесплатно

– Нет. Зачем мне прятаться от Плешака? Он мне должен, а не я ему! Ради него я не стал бы затевать весь этот спектакль. Есть серьезные люди, и есть серьезные дела. Не могу только взять в толк, как удалось этому прохиндею что-то узнать. Он никогда не видел дальше своего носа.

– Вы должны были это предположить! Зачем же, если вы так хотели быть для всех мертвым, нужно было затевать это треклятое дело в арбитражном суде? Сидели бы себе тихо, а не искали приключений себе и мне на голову…

– Мне нужны деньги, – просто объяснил Данилкин. – Быть мертвецом, знаете, стоит некоторых средств. Я… кхе-кхе… оторван от бизнеса, должен же я на что-то существовать!

– Но вы подставили меня! – возмутилась Лиза.

– Клянусь, я не хотел этого.

– Но мне от этого не легче! Меня обвиняют в мошенничестве.

– Как я вам могу помочь?

– Приходите в суд! Там вы все объясните, и с меня снимут подозрения.

– Это исключено… Я не для того организовывал свою смерть, чтобы так просто от всего отказаться.

– Но мне-то что вы прикажете делать?

– Знаете, милая Елизавета Германовна… Кхе-кхе, ради вас я готов пойти на жертвы. Отказывайтесь от иска! Черт с ними, с деньгами…

– Поздно, – чуть не плакала Лиза. – Афонин просто жаждет моей крови! Даже если я откажусь от иска, он захочет подвести меня под уголовную статью. Это он мне дал ясно понять. Он не уймется. Вот если бы вы встретились с Иваном Васильевичем…

– Лады! – принял решение Данилкин. – Назначьте встречу Плешаку. Кхе-кхе… Все объяснения я беру на себя. От вас потребуется немногое: организовать наше рандеву там, где я вам скажу. Возьмите бумагу, я буду диктовать…

Лиза, всхлипывая, схватилась за записную книжку. Она торопливо записывала детальную инструкцию Данилкина. У нее была уйма вопросов, но она не решалась задать их своему клиенту. Не ровен час, он бросит трубку или их разъединят. Что тогда она будет делать?

– Кхе-кхе… Это все мои условия. Только так я согласен на встречу. Да! И последнее…

– Слушаю, – затаила дыхание Дубровская.

– Я требую полной конспирации. Если у меня возникнут подозрения, что против меня ведут нечестную игру, не обессудьте. Я на встрече не появлюсь!

Хорошенькое дело! Лизе ставят условия, будто это она заварила всю эту кашу! Но ей не оставалось ничего иного, как соглашаться. Только так все проблемы будут решены, и она наконец будет спать спокойно…

…Узнав о встрече, Афонин без обиняков заявил:

– Не знаю, милашка, что ты затеяла, но мне твое предложение не нравится. Очень мутная история, ты не находишь? Встретиться глубокой ночью где-то у черта на рогах! Но я умываю руки. Если мой шеф не возражает, я тоже не против. Замечу, однако, что моя идея с уик-эндом на двоих – все еще в силе. Ну как, может, не будем искушать судьбу?

Лизу передернуло, но она взяла себя в руки. Дело прежде всего!

– Я надеюсь, вы все верно запомнили. Два часа ночи, озеро Провальное, туристическая база «Кедры». Не опаздывайте!

– Да-да, дорогуша… Крайняя дача у озера. Машину оставить на дороге. В дом зайти одному Плешаку. Все верно?

– Да.

– Знаешь, детка, мне почему-то кажется, что тебя ждут крупные неприятности. Ты плохо закончишь…

Лиза повесила трубку. Ей на самом деле было не по себе. Глухо ныло сердце, предчувствуя беду…

Ночь была кошмарной. Ветер пронзительно завывал в коронах деревьев. В этом звуке слышались будто человеческие стенания, и Елизавету попеременно бросало то в жар, то в холод. Непогода превратила озеро в булькающий котел. Белые барашки волн, с шумом накатывающие на берег, создавали иллюзию того, что девушка находится не на озере, а на море. В довершение всех бед, туристическая база была почти что безлюдна. Хотя в этом как раз не было ничего удивительного. В этот сезон, да при такой-то погоде, польститься на отдых здесь мог разве безумный любитель природы или блудливая парочка, которой без разницы где уединяться.

Сонный сторож открыл Лизе ворота, и она, с трудом различая дорогу, в неверном свете фонарей, поехала по направлению к озеру. В домике уже горел свет, и это красноречиво свидетельствовало о том, что девушка в очередной раз опоздала. В нескольких метрах от дачи стоял серебристый джип. Лиза заглушила двигатель и вышла в ночь.

Крепкий порыв ветра подхватил ее легкую фигурку и толкнул вперед. Казалось, неведомая сила торопит ее к месту назначенной встречи. С неба моросил мелкий дождь. Было отвратительно холодно. Спотыкаясь, девушка направилась к даче.

– Мое почтение, авантюристка, – перекрывая непогоду, раздался знакомый голос.

Боковое стекло джипа поползло вниз, открывая взору хмурую физиономию Афонина. Он что-то говорил, но Лиза с трудом различала его слова, да и его самого, поскольку ветер в неистовстве разметал ее волосы, закрыв прядями глаза.

– А? – переспросила она, почти на ощупь определяя дорогу.

– Говорю, шевелись быстрей, – проорал Афонин. – Шеф, почитай, уже полчаса как там. Вытаскиваешь людей из постели среди ночи, а сама еле ноги передвигаешь.

– Данилкин явился? – спросила Лиза.

– А мне откуда знать? – не слишком любезно ответил юрист. – Я, как велено, сижу здесь и дожидаюсь, чем закончится вся эта затея.

Дубровская не стала терзать вопросами Афонина, тем более что он по какой-то причине был зол как сто чертей.

«Ничего,– успокаивала она себя. – Еще каких-нибудь два часа, и все закончится. Я буду смеяться, вспоминая эту ночь…»

Закрыв за собой массивную дверь, Дубровская оказалась в небольшой прихожей, скупо освещенной лампой-фонарем.

«Это наша гордость – домик-„люкс“ для самых взыскательных клиентов, – не скупился на рекламу начальник туристической базы. – Здесь проходят корпоративные вечеринки, ведутся переговоры, встречи в неформальной обстановке. К вашим услугам – просторная кухня с бытовой техникой, душевая, гостиная. Есть балкон с прекрасным видом на озеро. Тут чудесно дышится и думается. Если, предположим, вы занимаетесь научным трудом, придумываете модели одежды или же сочиняете статью для газеты, то всего за неделю в вашей голове воцарятся мир и порядок, вдохновение само запросится к вам в гости и поселится вот на этом симпатичном диванчике в гостиной». Лиза, помнится, прервала соловьиные трели начальника, заявив, что ей подобное чудо необходимо всего на один день, вернее, ночь. «Деловые переговоры», – коротко объяснила она. Но мужчина-поэт, видимо, все понял. Подмигнув Лизе, он доверительно прошептал ей на ушко: «Помимо всех перечисленных достоинств, здесь имеется очень широкая и удобная кровать. Ваши переговоры пройдут с успехом». Дубровская не стала продолжать беседу, просто заплатила по счету и уехала, и вот теперь обитель муз была в полном распоряжении ее клиента-невидимки и Плешака…

Из гостиной слышались голоса. Значит, все были в сборе. Монотонно повторяющиеся звуки, не то стук, не то хлопанье, заглушали разговор. Что-либо разобрать было невозможно.

Лиза на минуту замешкалась. Достав из сумочки расческу, она спешно привела себя в порядок. Ей не хотелось появляться перед Данилкиным в растрепанном виде. Первое впечатление бывает самым сильным и правильным – это было ей известно.

Уняв дрожь в коленях и приказав себе не беспокоиться понапрасну, Дубровская вошла в гостиную…

К ее удивлению, комната оказалась пуста. Диванчик, на котором должно было валяться «вдохновение», сиротливо ежился в углу. Распахнутая балконная дверь, издающая те самые непонятные звуки, при появлении Елизаветы оглушительно хлопнула. Занавеска надулась, словно парус, и вновь опала.

Грузную фигуру Плешака девушка заприметила почти сразу же. Он по-хозяйски развалился на кресле в кухне. Телевизор орал что было мочи. Неудивительно, что Иван Васильевич не заметил появления Дубровской. Хотя, вполне вероятно, он сделал это нарочно, демонстрируя свое пренебрежение непунктуальной особе. Никакого Данилкина в кухне и в помине не было. А то, что из-за двери казалось разговором, было лишь словесной дуэлью двух ощетинившихся тележурналистов.

Атмосфера явно была предгрозовой. Грубиян Плешак, обнаружив бессовестное надувательство со стороны Лизы, без всяких сомнений, был готов затеять самую гнусную сцену с площадной бранью и угрозами. Дубровской все это мало хотелось видеть и слышать, поэтому она лихорадочно обдумывала пути к отступлению. Можно было тихонько выйти и уехать. Не беда, что снаружи Плешака дожидается Афонин. Авось они как-нибудь между собой разберутся. Хуже было то, что Данилкин так и не появился…

Лиза сделала шаг назад и едва не оступилась. Какой-то тяжелый предмет выкатился у нее из-под ног и предательски громко стукнулся об дверь кухни. Девушка вздохнула. Похоже, она выдала себя. Отступать было некуда.

Она наклонилась и подняла шар. Это оказались часы с золоченым циферблатом, выполненные из природного камня. Кажется, она видела их на столике в кухне в тот самый раз, когда хвастливый начальник «Кедров» показывал ей внутреннее убранство бунгало. Нелепая вещь, претензия на роскошь, не более того…

– Иван Васильевич, – позвала она. – Вы, конечно, думаете, что я нарочно вытащила вас ночью.

Плешак не взял на себя труд хоть как-нибудь отреагировать. Лиза топталась на пороге, держа в руках треклятые часы. К тому же они оказались испачканы чем-то липким, и девушка, брезгливо сморщив нос, поспешила поставить их на холодильник.

– …вы можете мне не верить, но я – такая же жертва обстоятельств, как и вы сами. Я получила от своего клиента клятвенные заверения в том, что он придет сюда и обсудит с вами все вопросы. Разве я могла подумать…

Лиза осеклась. Что-то неправильное, не то слишком театральное, не то чересчур вызывающее, почудилось ей в самой позе Плешака. Повинуясь внезапному порыву, она подошла к нему и дотронулась до плеча. Мужчина не оглянулся. Вместо этого он, как тяжелый куль с мукой, сполз с кресла и оказался на полу, прямо под ногами испуганной девушки.

Дубровская отшатнулась. Она толком ничего не успела понять. Наверно, Иван Васильевич был, по своему обыкновению, беспробудно пьян – его глаза бессмысленно смотрели в одну точку, а рот приоткрылся в какой-то глупой ухмылке.

Лиза принесла в кружке воды и попробовала приподнять голову Плешака. Тщетно! Он не собирался реагировать на внешние раздражители. А вот ладонь девушки, поддерживающая затылок мужчины, почувствовала что-то теплое и влажное. Она рассеянно перевела взгляд. Ее рука оказалась испачкана в крови!

Дальнейшее она осознавала с трудом. Кажется, она закричала. Затем, словно испуганная птица, заметалась по кухне. Телевизор захлебывался рекламой. Она выключила его. Вытащив из кармана носовой платок, она начала с остервенением вытирать руки, как безумная, кинулась к двери. Ей хотелось как можно скорей оказаться в своей безопасной и родной машине!

Но, видно, ее испытаниям еще не пришел конец. Толкнув дверь бунгало наружу, Дубровская натолкнулась на какое-то препятствие. Им оказался человек. Издав звериный вопль, тот схватился за голову и завертелся на месте волчком. У Лизы не было охоты узнавать у него, в чем дело. Остатки здравого смысла покинули ее, и она, перепрыгнув через ступеньки крыльца, понеслась к машине.

С трудом развернувшись на узкой дорожке, она, должно быть, зацепила джип. Но останавливаться и разбираться ей было некогда. Она уже мчалась к выезду из турбазы. Ворота были закрыты, и она беспрестанно жала на гудок, пока не появился злой заспанный сторож. Он собирался было отчитать хулигана-водителя, но, увидев за стеклом перекошенное гримасой женское лицо, махнул рукой. Связываться с истеричкой было себе дороже…

«Я еду домой! Еду домой…» – как заведенная повторяла Дубровская. Она гнала машину по темной дороге, не обращая внимания на указатели. Ночь за стеклом и пережитый ею ужас слились воедино. Она сидела, вцепившись руками в руль и пытаясь в кромешной мгле различить огни города. Ей казалось, что кошмар не выдержит яркого света оживленных улиц; он рассеется под натиском рекламных щитов, неоновых вывесок и нарядных витрин. Все встанет на свои привычные места, а к тому моменту, когда она проснется в своей теплой и уютной постели, ночные видения покинут ее не в меру расшалившееся воображение…

Город мчался ей навстречу, и Лиза понемногу начала приходить в себя. Зубы ее уже не отбивали чечетку, а ледяные пальцы ослабили железную хватку и почти спокойно удерживали руль. Она миновала окраины и влилась в размеренное русло ночного движения. Машин на улицах было немного, а темные окна пролетающих мимо домов хранили покой спящих граждан. Был тот самый час, когда любители тусовок, покинув ночные клубы и дискотеки, уже преклонили головы на подушки, а ранние пташки досматривали свои последние сны.

Мечтая о горячей ванне и чае с мятой, девушка, ловко маневрируя в лабиринте дворов, уже приглядывала себе удобное место для парковки. Но что это? Рядом с ее подъездом стояла машина с мигалкой. Похоже, это была милиция. Удивляясь, кому в такой час потребовалась экстренная помощь блюстителей порядка, Лиза заглушила двигатель. Она собиралась уже покинуть свое авто и открыла дверцу, как неожиданное зрелище заставило ее похолодеть от ужаса. В салоне зажегся свет, и на ее руках стали отчетливо видны темно-коричневые бороздки. Кровь бедняги Плешака уже успела подсохнуть, но, как и следовало ожидать, она никуда не испарилась. Дубровская поискала в карманах платок, но его там не было. Ее платок со следами его крови остался на месте происшествия! А еще там был юрист Афонин, который видел, как она вошла в дом и в каком состоянии она его покинула.

Кошмар вернулся. Ей вдруг стало понятно, что делает здесь милицейская машина в предутренний час. В любом другом случае Лиза бы только порадовалась оперативности служителей закона, но сегодня… Они ждали ее!

Рассуждения Дубровской были недолгими. Идти в руки милиции тогда, когда на руках едва обсохла кровь, и надеяться на поддержку и понимание было непростительно глупо. Во всяком случае, Лиза в этом была убеждена.

Оставалось немногое: уносить отсюда ноги и молиться. Но что делать потом?

Включая зажигание, Лиза не искала ответ на этот вопрос. Она подумает об этом потом, позже. Когда будет в безопасности…

Она проснулась от жуткого холода. Тело ее свело судорогой, а голова гудела, как колокол. Салон ее машины превратился в ледник, а сама она в свежезамороженную рыбу.

Лиза провела ночь в автомобиле с выключенным двигателем. Вернее, она проспала там всего несколько часов, но этого оказалось достаточно, чтобы насквозь продрогнуть. У нее не было другого выхода: горючее следовало экономить. Конечно, деньги у нее были, но далеко не в том количестве, которое позволило бы снять номер в гостинице или же махнуть в другой город, подальше от неприятностей.

Воспоминания о жуткой ночи добавили мигрени в ее бедную голову. Необходимо было что-то предпринимать, но она не имела ни малейшего понятия, с чего следует начать…

Дубровская глянула на себя в зеркало. Зрелище оказалось не самым приятным. Лицо приобрело бледно-голубой оттенок, а губы на этом фоне казались просто черными. Она взяла помаду и пудреницу и попыталась привести себя в божеский вид. Стало еще хуже. Теперь она напоминала клоуна. Так нелепо смотрелась косметика на ее изможденном лице с лихорадочно горящими глазами.

Дубровская тяжело вздохнула. Внезапно зазвонил телефон. Этот звук показался ей сигналом с другой планеты, так неуместно звучал мотив легкомысленной песенки в тот момент, когда она находилась во власти ночного кошмара…

– Алло?

– Елизавета Германовна, это я. Не узнаете? Афонин.

Дубровская чуть не нажала отбой. Юрист, видимо, почувствовал ее испуг и, прежде чем она успела нажать на спасительную кнопку, поспешил продолжить:

– Не кладите трубку, прошу вас. С вами говорит друг.

Голос его звучал нормально, даже дружелюбно. Это озадачило Елизавету, и она как завороженная ждала продолжения.

– Вы не считаете, что нам следует встретиться? – спросил он.

В этом вопросе не было даже намека на ту похабщину, которой он изводил ее в последнее время. Или это ей только казалось?

– Зачем?

– Я думаю, вам захочется с кем-нибудь поговорить о событиях прошедшей ночи…

Это было правдой. Больше всего на свете Лизе хотелось кому-нибудь расказать о том ужасе, который она успела пережить за прошедшие сутки. По иронии судьбы, первым ее слушателем должен был стать человек, которого она ненавидела и опасалась. Но поскольку он сам оказался вовлечен в водоворот печальных событий, игнорировать его предложение о помощи было бы по меньшей мере неразумно. Лиза решилась.

– Понимаете, – начала она. – Я до сих пор не могу прийти в себя…

– Я все прекрасно понимаю.

– Да нет! Вы наверняка думаете обо мне черт знает что! Но для меня стало полнейшей неожиданностью то, что мне довелось увидеть. Плешак мертв, а я даже не могу предположить, кто его мог убить!

– Мне ясно лишь одно: это не мы с вами.

– Вы правда так считаете? – обрадовалась Лиза. – Я боялась, что вы можете подумать…

– Что вы убили беднягу Плешака? Боже мой, Елизавета Германовна, как вы могли такое предположить?

Дубровская почувствовала, как тяжелый комок ее издерганных нервов разом разжался. На душе стало светло, а из-за туч, впервые за несколько последних дней, выглянуло солнце.

Лиза тараторила, как заведенная, пытаясь словесным потоком выплеснуть на собеседника весь пережитый ею кошмар.

– …я глазам своим не поверила. Он сидел в кресле и смотрел телевизор. Я разговаривала с ним, даже взяла его за плечо. А он упал! Я пыталась привести его в чувство. Если бы не кровь, я решила бы, что он пьян. Боже, как я испугалась! Я кричала и носилась как сумасшедшая…

Словно прорвало шлюз. Слова набегали одно на другое.

«Да, да…», «Как я вас понимаю», «Это было ужасно», «Кто бы мог подумать!». Афонин не скупился на сочувствие, а Лиза болтала без умолку.

Раздался звуковой сигнал.

– Какая жалость! – воскликнула Лиза. – Батарея вот-вот сядет, а зарядного устройства с собой нет.