скачать книгу бесплатно
Аля снова кивнула, хотя никакого устава в глаза не видела. Какой ещё устав у детской развивашки?
– Тогда не будем тратить время. Если вы видели устав и отправили нам резюме, я предполагаю, вы разделяете наши ценности и подходы к классическому обучению.
Аля опять кивнула. Уже не так уверенно, классического обучения ей хватило в школе. Но не кивать было нельзя – очень хотелось устроиться на работу. Устав – не устав, дети остаются детьми, а с ними Аля контакт установит и подход найдёт, в этом она не сомневалась. Тем более тут не будет завуча начальной школы, ФГОСов, поурочного плана и прочей тягомотины, от которой Аля сбежала год назад. Так что она кивнула для надёжности ещё раз и, по команде Ирины Петровны, начала рассказывать о себе: где училась, где работала, что умеет, что планирует. Это она хорошо умела, тем более вопросы задавались чёткие, по существу. Когда речь зашла про методики работы, Аля сделала акцент на дисциплине, выработке ответственности у учеников, порядке на рабочих местах. Креативность, инициативность и прочие «ности» придержала.
Протягивая руку при прощании, директор как-то устало улыбнулась и сказала:
– Если с вашими документами всё в порядке, мы пригласим вас для оформления до конца этой недели. Пожалуйста, будьте на связи.
11
Теперь Аля сидела, уткнувшись головой в деревянную парту и не понимала, зачем она набросилась на Ирину Петровну. Ведь её никто не обманывал, никто не обещал, что она будет петь песенки, сидеть в кругу на полу и учить детей отстаивать личные границы. Ей сказали: читай устав, делай по уставу. Здесь такие правила игры. Она сама согласилась. Чего теперь возмущаться? Не нравится – иди в другое место. Только на носу опять лето. Другого места не будет.
Разве плохо проходили уроки? Разве не научился Дима с её помощью умножать и делить? Разве у неё не получилось найти баланс между уставом и детскими потребностями? Разве ей не нравились зарплата и график работы? Разве так уж сложно обойтись без плюшевых помощников?
Снова слышались мамины слова: «Ты думаешь, будет легко? Идеальной работы не существует! Даже на самой любимой работе найдётся что-то, что тебе не понравится. Пока будешь перебирать, жизнь пройдёт. Не соглашайся на плохое, но не гонись за идеалом».
От осознания маминой правоты стало ещё тоскливей. Сколько раз она слышала: «Вырастешь – поймёшь. Вспомнишь, что мать говорила. Дойдёт, что мама права! Вот я посмеюсь!» Что ж, мама, можешь смеяться: ты была права. Жаль, ты об этом не узнаешь.
Надо было собирать вещи и уходить, поджав хвост. А какое было хорошее настроение перед уроками! Так сияли волосы, так радовались дети!
Стоп. Волосы. Монетка! Аля даже подпрыгнула! Что же она сидит тут, себя жалеет и рассуждает, что надо было сделать иначе, если можно сделать иначе! Наконец-то можно испытать монетку на чём-то посерьёзнее в масштабах жизни. Она схватила куртку, нашла монетку, надёжно спрятанную во внутреннем кармане под молнией, зажала её в ладони, зажмурилась и задумалась. А что надо загадывать? Чтоб разговора не было? Чтоб не увольняли? Чтоб держать своё мнение при себе? Может быть, не ходить совсем сегодня на работу? Прикинуться заболевшей? Отменить Димино индивидуальное занятие, уйти пораньше? Но именно сегодня мальчик убедился в своих силах перед предстоящей контрольной и сказал, что не боится и не нервничает, а если занятия не будет, он не повторит основные правила, не порешает примеры, не проверит свои знания, не будет спать всю ночь и обязательно провалится. Нет, это тоже не подходит. Аля никогда не ставила свои интересы выше интересов других людей, потому что «о себе думают только эгоисты».
Ладонь почти онемела от ледяной монетки, а она никак не могла решить, что конкретно загадывать. Попробовать избежать разговора с Ириной Петровной? До завтра она отвлечётся, а Аля уж постарается оставшиеся до лета недели быть сдержанной.
– Хочу уйти с работы, не встретив Ирину Петровну!
Толчок в спину, и Аля уже перед дверью, хотя только что стояла около стола. Время на часах передвинулось на сорок минут назад. В очередной раз Аля удивилась необъяснимому переносу и поскорей отошла вглубь класса, чтобы не столкнуться с Ириной Петровой, которая вот-вот пройдёт по коридору. Быстро повесив обратно в шкаф куртку, Аля села за стол и уткнулась в ноутбук, всем своим видом изображая активную деятельность. Время от времени она поглядывала в коридор через стеклянную дверь и успела заметить Ирину Петровну, прошагавшую в кабинет.
Вот так просто? Просто прошла мимо и ничего не сказала? Не заглянула, не пригрозила, не вызвала к себе? Выходит, Аля просто попала под горячую руку?
Подождав для верности ещё полчаса, Аля отважилась выйти на разведку. Приоткрыв дверь, она высунулась в коридор. Темно и тихо. Никем не замеченная, она вышла на улицу, добежала до остановки, даже не считая шаги, и буквально впечаталась в Ирину Петровну.
– Александра, почему так поздно? – спросила директриса и оценивающе осмотрела Алю с ног до головы.
– Я… э… – Аля не могла найти правдоподобную причину.
– Так поздно не стоит ходить девушке одной. Сын вас подвезёт в целях вашей безопасности, – тон Ирины Петровны не предполагал возражений.
– Сын? А у него уже есть права? – удивилась Аля. Она думала, что Ирине Петровне не больше тридцати пяти.
Подъехала сильно тонированная иномарка. Аля открыла было рот, чтобы попробовать отказаться, но передумала. Она очень устала и хотела быстрее упасть в кровать.
– Аля, Алик, – Ирина Петровна пристёгивалась, и Аля не сразу поняла, что ей представили водителя, пока директриса не повернулась к ней и не добавила: – Александра. Альберт.
Альберт, хотя на Алика отражение в зеркале заднего вида походило больше, приветливо улыбнулся. Аля кивнула и опустила глаза.
– Можно не пристёгиваться, – великодушно разрешил парень и тут же так резко тронулся, что Алю вжало в кресло.
– Да я, пожалуй, пристегнусь, – пробормотала она себе под нос.
– Альберт, пожалуйста, веди спокойнее. Это не гоночный автомобиль, – привычным тоном произнесла директриса.
Парень не обратил внимания на её слова. Он вовсю газовал, проезжал перекрёстки на жёлтый свет, не пропускал пешеходов. Аля успела подумать, не вернуться ли в целях безопасности с помощью монетки на остановку. Но машина уже промчалась мимо поворота в её двор, она едва успела крикнуть:
– Мне сюда! Остановите, пожалуйста.
– Давай подвезу тебя до парадной. Не нужно ходить одной в такое время.
«Ты» неприятно резануло ухо. Аля не любила, когда к ней так обращались незнакомые люди, особенно парни. Что за панибратство?
– Спасибо, я выйду здесь.
– Александра, давайте не будем спорить, – вмешалась Ирина Петровна.
Аля решила не перечить и послушно показала дорогу. Переигрывать вечер заново, если Ирине Петровне что-то не понравится в её словах, сил не было. Остановившись с визгом у парадной, Алик довольно развязно сказал:
– Доставка по адресу осуществлена в лучшем виде.
– Спасибо, – ответила Аля и поскорей выбралась из машины. – До свидания, Ирина Петровна, до завтра.
Она видела сквозь стекло широкую улыбку сына директрисы и чувствовала его взгляд, пока шла к парадной. Неприятный тип. Даже не верилось, что у строгой вышколенной начальницы мог вырасти такой ребёнок.
Дома Аля сделала огромный бутерброд, положив на него всё, что доживало свой век в холодильнике, переоделась в пижаму, залезла под любимое одеяло и набрала Колин номер. Привычке звонить ему каждый вечер было уже лет десять. Но пока в трубке шли гудки, Аля почувствовала непривычную неловкость, вспомнив вчерашний поцелуй. Как теперь вести себя с Колей? Она слишком живо помнила, как нежно и крепко он прижал её к себе, и не могла про это не думать. Так и не дождавшись ответа, нажала отбой, выключила звук и засунула телефон под подушку.
12
– Фу, что это?
Волосы были в масле и крошках. На щеке размазано что-то жирное, на руках – что-то липкое, а на простыне – что-то масляно-розовое. При ближайшем рассмотрении причина оказалась банальной: не стоило засыпать с майонезным бутербродом в руке. Откинув локтем подушку, чтобы минимизировать ущерб, наносимый грязными руками, Аля увидела телефон, на экране которого мигали оповещения о куче пропущенных звонков и сообщений.
В эту же секунду телефон ожил. Из трубки кричал Коля:
– Ну наконец-то! Где ты? Всё в порядке? Я всю ночь с ума схожу!
– Зачем?
– Что зачем? Позвонила, сбросила и двенадцать часов не отвечала!
Аля посмотрела на часы. 10 утра. Проспала двенадцать часов. Давно с ней такого не случалось.
– Я уже начал больницы обзванивать! Приготовился в Лизу-Алерт писать заявку! Где ты?
– Дома я, – робко сказала Аля. Чувство вины накрывало. Она тут дрыхла без задних ног, а друг всю ночь её искал и чёрти-что за это время передумал.
– Дома она! Вы посмотрите! – Колиному возмущению не было предела. – Открывай давай! Буду тебя убивать!
Аля посмотрела на себя, на перемазанную пижаму и испачканный майонезом пододеяльник и услышала в голове мамины причитания о неряшливости.
– Открывай давай! Я знаю, что у тебя на домофоне выключен звук, так что просто нажми кнопку. Я звоню.
– Всё-то ты знаешь! – Аля обрадовалась, что Коля не прямо за дверью, а хотя бы на улице. Значит, есть несколько минут, пока он будет подниматься, чтобы застелить кровать, переодеться и умыться.
Она нажала кнопку на трубке домофона и с невероятной скоростью принялась наводить подобие порядка. Сколько сил потратила мама, объясняя, что аккуратность – главное качество приличной девочки. Сколько скандалов из-за незастеленной кровати и неубранных игрушек, сколько вынесенных на помойку раскрасок и блокнотов, не сложенных вовремя в аккуратную стопку. И всё ради чего? Чтобы теперь стул использовался вместо шкафа, посуда мылась раз в три дня, носки и лифчики валялись на полу. К приходу гостей Аля пыталась соответствовать привитым идеалам. Коле придётся подождать за дверью, пока она мечется между комнатой и кухней. Как ей удалось столько всего накидать в каждом углу? Когда она целовала Колю на кухне, она не видела беспорядка вокруг. Или она была под впечатлением от монеткиных толчков и не обратила внимания, а тут так и было? Аля хватала то чашку, то вывернутую наизнанку футболку. Вдруг её взгляд наткнулся на куртку, которая валялась в коридоре под вешалкой. «Даже куртку не можешь повесить, чтоб она не упала», – сказал в голове мамин голос. В кармане монетка. Монетка, которая может помочь не встречать друга с майонезом на лице. Можно попробовать переиграть: не ложиться спать с бутербродом, не выключать звук на телефоне. И не только не опозориться, но сберечь нервы Коле, который неизвестно сколько часов её ищет. Точно! Ради Коли нужно отменить бутерброд, не ради себя! Аля почти поверила, что воспользуется монеткой исключительно ради друга. Интересно, придётся ли заново спать?
Пока Аля думала, за что хвататься: за покрывало, чистую пижаму или монетку, раздался звонок в дверь. Настойчивый и длинный. Она метнулась к кровати, к зеркалу. Не успеть. Вот стыд! Коля никогда не сможет «развидеть» размазанный по простыне бутерброд! Аля подняла куртку, нащупала под молнией монетку и загадала:
– Хочу не выключать звук на телефоне и не спать с бутербродом!
Она снова лежала в кровати с бутербродом и телефоном. В комнате было темно, в дверь никто не звонил, светящиеся часы показывали 22:03. Спать не хотелось. Она только что спала двенадцать часов подряд. Чувствуя прилив сил и одновременно ужас почти состоявшегося разоблачения её неряшливой сущности, Аля собралась заняться уборкой. Как только поест, конечно. Откусив кусок, Аля набрала сообщение Коле: «Я дома. Устала. Не волнуйся»
Тут же пришёл ответ: «Очень мило, что сообщила. Почему я должен волноваться?»
И точно: почему он должен волноваться? Он же ещё не начинал её искать и беспокоиться. Это у неё в ушах звенел его возмущённый голос.
Аля жевала бутерброд и думала о Коле. Романтики между ними не существовало. Во всяком случае с её стороны. Коля – верный товарищ, поддержка, жилетка поплакать. Даже одноклассники никогда не пытались объединять их в парочку, не кричали вслед «тили-тили-тесто, жених и невеста». Заручившись Колиной поддержкой в первый школьный день, Аля ни с кем толком не сошлась. На всех уроках сидела с Колей, домашку узнавала у Коли. Мама была этим недовольна.
«Что это за дружба с мальчиком в твоём возрасте? Смотри у меня, чтоб никаких глупостей!»
«Почему ты с девочками никуда не ходишь? Не зовут? Много о себе думаешь, наверное, вот с тобой и не хотят общаться!»
«Опять Коля? Не надо себя компрометировать и проводить столько времени с этим мальчиком.»
«У тебя нет подруг. Почему? Ты испытываешь нездоровый интерес к девочкам и поэтому их сторонишься?»
«Только и слышу – Коля, Коля, Коля! Огради меня от этого, сделай одолжение.»
Какие-то мамины предположения расстраивали, какие-то шокировали, какие-то обижали. Алины попытки объясниться пресекались строгим «Я лучше знаю!» Проще было опустить глаза и молчать.
Мама верила, что воспитывает в дочери человека. Когда Аля была маленькой, она боялась, что, если будет недостаточно слушаться, не сможет стать человеком и превратится в свинью. Почему-то ей представлялась именно свинья. Такая, из грязного корыта, с жёсткой щетиной и противным визгом. Становилось ужасно жалко себя, хорошую девочку, которая вот-вот начнёт покрываться грубой кожей и обрастать жиром со всех сторон. Аля принималась усерднее выполнять бесконечные мамины требования. Когда стало ясно, что в свинью можно превратиться разве что метафорически, Аля обрадовалась и придумала что-нибудь считать: так лицо выглядело сосредоточенным и со стороны казалось, будто она слушает. Время от времени она кивала, чтобы мама не догадалась об обмане.
Мамин голос снова и снова звучал в Алиной голове, комментировал каждое действие и принятое решение. Мысли переключались на маму, даже когда Аля думала совсем о другом, например, о Коле, как сейчас. Мама занимала слишком много места в её голове несмотря на то, что уже шесть лет мамы рядом с Алей не было.
Бутерброд был доеден, переписка с Колей окончена, часы показывали половину одиннадцатого. Полная сил Аля настроилась на уборку. Она не сомневалась, что утро начнётся с Колиного прихода. Мозг упорно не хотел брать в расчёт, что Коля, получив сообщение, будет спокойно спать всю ночь, не имея причин для утреннего беспокойства. Снова и снова Аля убеждалась, как зависит от чужого мнения. Даже убрать джинсы в шкаф она готова ради того, чтоб не прослыть неряхой. Что же будет её мотивировать, если она научится абстрагироваться от чужого мнения?
К трём часам ночи Аля снова устала. Устала от перекладывания вещей, от заталкивания белья в стиральную машинку, от таскания мокрых вещей на балкон для развешивания на сложно устроенной поднимающейся конструкции. Одновременное мытьё пола, посуды и унитаза тоже отняло прилично сил, так что, вымотанная домашними хлопотами, она легко уснула во второй раз.
13
Апрельское солнце ощутимо грело, когда Аля вышла из дома. Но прямо перед парадной её ждал сюрприз: навстречу из машины вылез парень в спортивном костюме с характерными тремя полосками по периметру, в ярко-красной кепке с неразборчивой надписью и в розовых кроссовках.
– Привет, Александра! – довольно развязно проговорил он. – Повезло тебе, я уже почти ушёл. Жду тебя уже избитый час.
– Битый, – машинально поправила Аля.
– Кто битый?
– Час битый. А не избитый.
– Молодец, заметила. Внимательная, значит. Мне нравится.
Он широко улыбнулся и, к Алиному удивлению, улыбка в буквальном смысле озарила его лицо. Аля часто встречала это словосочетание в книгах и никогда не могла понять, что за озарение такое может наступить на лице. Приготовившаяся не тратить время на не сильно интеллектуальную беседу с незнакомцем, Аля замедлилась и пригляделась внимательнее.
– Алик? – неуверенно уточнила она, когда образ из зеркальца заднего вида всплыл в её памяти.
– Он самый. Но для Александры лучше подойдёт Альберт, – ещё шире улыбнулся он.
«Для Александры, может, и подойдёт, а для такого прикида Алик – самое то», – подумала Аля, но вслух ничего не сказала, ожидая, как развернутся события дальше.
Сын директрисы приподнял кепку, почесал голову, надел кепку обратно, проверив, ровно ли она сидит относительно крупного носа, и сказал:
– Давай подвезу тебя.
– Ты меня ждёшь столько времени, чтобы подвезти? – уточнила Аля.
– Мама не дала твой телефон. А ты мне понравилась. Вот и жду.
Аля растерялась. Она не пользовалась большой популярностью у мужчин. Ей не оборачивались вслед и не падали штабелями под ноги. Её фотографии не лайкали сотни незнакомцев и не заваливали непристойными предложениями. Но парень, хоть и улыбался, как будто говорил серьёзно.
– Да я пешком хотела пройти. Погода хорошая. Обувь вот удобную надела, – Аля выразительно посмотрела на белоснежные кроссовки, которые купила себе в подарок на Новый год и наконец-то дождалась возможности выгулять на улице, а не в коридоре.
– Пешком? Ну можно и пешком. У тебя не криминальный двор? Тачку можно оставить?
– Двор как двор, я не веду статистику угонов.
– Ладно, пошли, – неохотно согласился Алик, как будто Аля его уговаривала составить ей компанию.
Он закрыл машину, подёргал ручки по периметру машины, застегнул до верха молнию на спортивной кофте и галантно предложил Але взять его под руку. Это выглядело так комично, что Аля не сдержалась и расхохоталась. Парня задел её хохот, он убрал руку и покраснел. Мило, но недостаточно для того, чтобы она пошла с ним под руку. Кто вообще сейчас ходит под руку? Раньше девочки на переменах по рекреациям ходили, а теперь они в телефоны утыкаются, не до ходьбы. Это Аля прекрасно видела, когда работала в школе.
– Ну рассказывай, – сказал Алик, когда они прошли метров триста в полном молчании.
Какой ответ ожидает человек, когда так формулирует вопрос? Что собеседник должен рассказывать? Сказку? Стихотворение? Параграф по географии? Пока Аля думала над ответом, Алик заговорил сам:
– Ладно, я сам расскажу. Значит, ты мне понравилась ещё у мамы на фотках. Я давно хотел познакомиться, но повода не было. А вчера такая удача. Ну я упускать случай не стал, утром сразу сюда приехал. Волновался, что ты уже свинтила куда-то. Как проверить? Никак. Мама ни в какую не давала твой телефон. «Это, говорит, нарушит её личные границы!» Как мои границы нарушать – так пожалуйста. А как чужие – ни за что
В голосе Алика звучала обида. И несмотря на то, что в ситуации с телефоном Аля была согласна с Ириной Петровной, она понимающе кивнула: кому, как не ей, знать, что такое мама с единственно верным мнением – своим.
– То есть ты здесь стоишь с самого утра?
– Часов с десяти стою. Уже решил, что всё, нет тебя. Думаю: жду последние пять минут и уезжаю. И вот ты выходишь, вся такая… воздушная.
Если он стоял с десяти утра, то он стоял тут вместе с Колей, который пытался пробиться через домофон. Возможно, они даже разговорились. То есть Коля же здесь не стоял. Аля запуталась. Или в той версии, в которой Коля всё-таки стоял, Алик тоже стоял? Даже жаль, что эта ветка обрублена волшебством монетки. Могло бы быть интересно.
– Повезло мне, получается, – сказала Аля, чтобы что-то сказать.
– Ну или мне. Прикинь, я б уехал! Но я решил, что тогда тебя вечером ждал бы. После уроков. Ха, как со школьницей встречаться – после уроков, – Алик громко засмеялся, как будто очень удачно пошутил. – Ты что делаешь вообще по жизни?
– Работаю.
