скачать книгу бесплатно
– А Ольге – нет?
Теперь Финист умолк и молчал очень долго. А мне было так важно услышать, что же он скажет.
– Конунг Бьерн, вожак норманнский, давеча с пеной у рта мне доказывал, будто изборская княжна с ним в долю вошла, – наконец нехотя заметил правитель Арконы. – А жизнь мне спасла, чтоб доверие заслужить…
– Чушь несусветная! – оборвал своего князя греческий лекарь, теперь я его вспомнила. – Умнее твой норманн ничего измыслить не мог?
– Чушь? – с легкой угрозой поинтересовался Финист. – А что же правда тогда? Вымолвишь? Молчишь… Все вы молчите! Выходит, и верно, стоит мне у Ольги спросить, что ж такого в княжестве ладожском со мной приключилось, что вы все воды в рот набрали! Глядишь, и удивит она меня чем!
– Княже…
– Али мне пленным норманнам поверить все же?
– Дурень ты, княже, – обреченно вздохнул Парацельс. – Дальше носа своего не видишь…
– Не часто ли все вокруг дураком меня величать начали?! – разозлился великий князь. – Дядька, Радимира, Бьерн конунг, ты вот теперь.
– Говорю, как уж есть, – буркнул грек. – С каких это пор ты разбойникам норманнским верить стал вперед ободритов? Ты спросил, княже, я ответил: девица – та, кем назвалась. Тебе она лишь добра желает, хоть и дурости в ее головке умной шибко уж много. А чтоб с Бьерном водиться, так Ольга ни за что бы на то не пошла. Хочешь, голову за то под топор подставлю?
– Не много ли берешь на себя, лекарь? Коли разумеешь, кто мне добра желает, молви, откуда Бьерн ее имя проведал, ежели они до того не встречались?
– Откуда ж мне знать, княже? Ты лепше сердце свое слушай, а не то, что всякий сброд тебе наболтает. Сердце тебе не солжет.
Финист промолчал. На его месте я бы тоже задумалась, откуда норманнский вожак узнал мое имя. Ведь в лицо мы знакомы не были, а на острове меня кликали только девкой. И если князь все же поверит Бьерну, что будет со мной?
– Где сестрица моя? – раздалось чуть погодя.
– Так, она, княже, знахарю дружинному помочь собиралась…
Бахнула тяжелая дубовая дверь. Кажется, Радимире и Лешему вместе остаться будет непросто. Эх, вот открыть бы глаза да сказать ему. Но как тут скажешь, если я умираю… Вокруг снова зашумел невидимый ветер. Черная воронка продолжала медленно вращаться перед глазами, уши словно забило невидимой ватой. Как же мне плохо… И что это за гадость льется в рот…
– Вкуснее ничего не нашлось? – прямо из воронки возмутилась я, не выдержав сводящего зубы вкуса и даже позабыв, что почти умерла.
– Пей, что дают, а не то мухоморов тебе отварю, не обрадуешься, – по-знахарски деловито посоветовал Леший.
Я резко очнулась, будто толкнули, хотела сесть, но меня остановила железная рука дружинного.
– Лежи, попрыгунья. Сумела на пороге у Финиста отравленную стрелу отыскать, не плачься теперь.
– Стреляли в князя? – деловито уточнил стоящий рядом Парацельс.
Леший коротко кивнул. Грек помрачнел:
– Эти твари давно на него охотятся, разбоем в море выманивают. Черномор даже бурю поднял в последний-то раз, чтоб Финиста не пустить, а все одно не сдержал, только зазря корабли чужие потопил во множестве. Но чтоб стрелой отравленной в князя целиться, первый раз о том слышу.
– А почто тебе о подобном слыхать, лекарь? Сам же признался, ничего ты в северных ядах не смыслишь. Ранили бы Финиста, он через сутки замертво бы слег, и ты ничего поделать бы не сумел. Ежели б ты о том яде загодя прознал, то за книги ученые б сел. Вдруг да нашел бы ответ. Меня иное гнетет, почто норманнам Финиста ядом потчевать? Коли уж убивать, так чтоб наверняка. А не хитромудрой отравой действовать.
– Так пытались они, раз пять уж на моей памяти с тех пор, как на Буян Финист вернулся. А цел и невредим великий князь. Вот и помыслили…
– Как же, – невесело хмыкнул Леший, – помыслили! Столь хитро мыслить-то они не умеют… Да и яд у норманнов непростой. Через день с ног валит, после человек в сон впадает, тяжелый да страшный, на смерть похожий. Со стороны и не отличишь, жив али мертв уже. Ежели ядом травленного успеть снадобьем напоить, он быстро на ноги встанет. Коли же в сон успеет уйти, долгой дорога к жизни окажется. Финиста б похоронили в усыпальнице княжеской, и никто б после не хватился тела его. А тут…
– Хула! – четко определила я. – Я его видела, пока вы дрались. И кстати, не он ли Бьерну под шумок про меня нашептал?
А ведь и правда, ему ничего не мешало. Там в толчее к пленным норманнам подобраться способен был любой. А устроить ради возможности перемолвиться драку на площади Хуле было бы лишь в удовольствие. Но затевать все только ради моего имени? Да и откуда ему было знать, что я появилась в Арконе?
Последовала тишина.
– А вовремя мы приплыли, – с непередаваемой интонацией заметил Леший, ласково так. На месте тех, кто покушается на Финиста, я бы немедленно бросилась прочь, теряя тапки.
– Да, только вас тут и не хватало! – не очень-то радушно бросил Парацельс, невысокий греческий лекарь явно пребывал не в духе.
Леший резко развернулся к нему, нахмурился:
– А ну-ка, выкладывай все без утайки, – велел он.
Парацельс ответить не успел. За дверью раздался шум, торопливая женская речь.
– Замолчи! – услышали мы громкое и отчетливое. Финист, на моей памяти, не говорил так почти никогда, выходит, сейчас был разгневан не на шутку. – Твои слова я услышал, чего еще от меня желаешь?
– Я люблю его, брат! – явственно раздалось в ответ. О, кажется, я знаю, кто за дверью яростно спорит с великим князем и отчего. Кажется, сейчас нас погонят взашей…
Резная узорчатыми листьями дверь широко распахнулась, и внутрь буквально влетела красавица с толстыми русыми косами, в тяжелом парчовом наряде. Радимира. Добрейшей души молодая женщина, вспыльчивая, порой заносчивая, сейчас она выглядела истинной княжной богатейшего города: в расшитом платье и кафтане с собольей опушкой, в тяжелом золотом венце с самоцветами, в красных расшитых сапожках.
Леший и Парацельс сразу же встали, поклонились сестре великого князя Арконы как подобало. Радимира замерла на пороге, залилась румянцем, в сильном волнении стиснула руки.
– Так и помыслил, что пустишь вас на порог – добром не кончится, – хмуро заметил Финист, входя следом. – Молвит моя сестрица, будто люб ты ей, знахарь, и ни за кого иного она не пойдет.
– Я свое место лепо ведаю, княже, – без заминки откликнулся Леший, учтиво склонив голову.
Финист оценивающе приподнял бровь, скрестил руки на груди, но промолчал.
– Брат, прошу тебя, – взмолилась Радимира.
– Жизнь в словенской земле не заменит Радимире отчего дома, – поднял взгляд на князя Леший. – Она привыкла к жизни в Арконе, в богатом городе на берегу моря. Здесь нет лютых зим, нет безжалостных соседей, от которых можно не суметь отбиться. Наших сил может не достать, чтобы защитить ее. Я не хочу ей такой судьбы.
Мне на миг показалось, что взгляд великого князя Арконы потеплел. Но Финист давно уже не был тем, кого мы все знали, что сразу же и доказал.
Радимира стиснула было кулачки:
– Опять за меня решаешь, дружинный?!!
– Решать за тебя, сестра, буду я, и никто иной, – холодно оборвал ее Финист. – Знахарь ободритов ясно молвил – тебя он защитить не способен.
– Но брат…
– Войска ободритам для твоей защиты не дам, и покончим споры на этом, – великий князь развернулся, чтобы уйти, оглянулся через плечо. – Ольга пусть отдыхает, сколь ей надобно. После подыщу вам справный корабль до дому добраться. А тебя, дружинный, чтоб я в тереме своем в ночи не видал. Найдешь, где устроиться.
– Где твое хваленое гостеприимство? – вспыхнула Радимира.
– По пути в горницу растерял! – едва ли не рявкнул Финист. – Коли у вас со знахарем дружинным столь лепо все слажено, я с тебя, сестрица, глаз не спущу.
– Ну смотри, брат, – в ярости прошипела Радимира. – Убегу с ними, не удержишь!
Финист, уже собирающийся уходить, медленно обернулся, в серых глазах заклубились грозовые тучи. Радимира смутилась, отступила назад.
– Только посмей. Головы все лишатся, кто тебе поможет. И не погляжу, кто зачинщиком станет. А тебя, сестра, запру до замужества. Тебе ведомо, что я правду реку. Слово князя!
Хлопнула дверь.
– А ты внове его злишь, княжна, – беззлобно заметил Леший, закинув руки за голову и потянувшись до хруста в пальцах. – Ничему-то тебя жизнь не научила. Неужто обидел он тебя чем опять?
– За любого идти не дает, чем не обида?! Мыслит, я дурочка какая, сама свое счастье построить не сумею!
– Ежели за ум не возьмешься, княжна, дурочкой и останешься. Твой брат не позволит мне взять тебя в жены. Найди себе уже мужа надежного да родовитого наконец.
Радимира гневно прищурилась:
– Погоди еще, – пригрозила она вполне серьезно, – вот велю тебе голову отрубить за непочтение, что тогда делать станешь?
– Издевки закончились, так грозить начала? И чем? Княжеской плахой? – не сдержал снисходительной улыбки знахарь. – Придумай кой-чего посложнее, ежели истинно напугать порешила.
Радимира обиженно отвернулась, проговорила негромко:
– Ко мне верховный жрец уже дважды сватался. Черномор повелел мне идти с ним под венец. Все, что не дает свадьбе свершиться, это нежелание брата неволить меня. Но как содею что не по нему, так сразу про жреца поминает. Финист зол на меня, и поделом. Ведает он, что я, как и он, все годы прожила в новоградском княжестве, велит правду молвить, а я… не могу.
– Но почему?! – поразилась я. – Почему вы с Парацельсом молчите?! Нам Финист не поверит, это я поняла, но вам?! Ему и нужно-то всего сказать несколько слов.
– И Финист простится с жизнью на этом, – с готовностью подсказала Радимира, поглядела на мои взлетевшие вверх брови и перевела удивленный взгляд на скромно замершего в сторонке Парацельса. – Ты что же, до сих пор не удосужился ей поведать обо всем? Вот учудил.
– Так я ж…
– Ольге не до того было. Она, видишь, в Ирий сбежать торопилась, – мрачно перебил Леший смутившегося грека. – Нынче лишь передумала. Коли заглянула, княжна, сама уж поведай.
– Подумаешь, температурой прибило, чего обзываться-то сразу, – буркнула я, устроилась поудобнее, Парацельс взбил мне за спиной подушку. – Рассказывайте с начала. А то я дурой себя чувствую.
– Сперва ответь мне, княжна, – Радимира уперла руки в бока, – верно ли люб тебе брат мой? Где ты прежде была, его одного оставив и венец Желанне отдав? Отчего, прознав, что княжна ты, не потребовала у брата своего клятву Финиста исполненной признать? Ведь и до того он жизнь тебе спасал не раз. А ты ему чем отплатила?! Из-за тебя у Желанны зелья в руках очутились! А молвишь, будто любишь его!
Я опустила голову. Мда, возразить мне было нечего. Радимира еще по осени не пожелала со мной говорить, когда я стала княжной, и была совершенно права…
– Мила, довольно уже на Ольгу наскакивать, – осуждающе покачал головой Леший, по привычке назвав княжну прежним, новоградским именем. – Али ты нынче не в духе? Кто из нас ошибок никогда не свершал? Видишь же, мы не за отрезами шелка приплыли.
– Не вижу я главного, – подбоченилась Радимира, – правда ли княжна лепше моему брату подходит, нежели дочка купеческая!
И тут я обиделась. Радимира никогда не считала меня достойной парой своему брату, и я с этим смирилась, но сравнить меня с этой жадной стервой, из-за которой он едва не погиб?!
Она говорила правду, я отдала Желанне венец Арконы, самый драгоценный дар, поднесенный мне Соколом, но не сделай я этого, мы бы никогда не спаслись от барона, и Финиста ждала бы мучительная смерть в Царь-граде. Теперь истину знали только я, Финист и Желанна, а значит, не знал никто. И любая попытка оправдаться выглядела бы просто смешно.
Я смахнула злые слезы с глаз – поделом мне за подлость, за те приготовленные в Новограде зелья. Неужели теперь никто никогда меня не простит?
Кто-то легонько тронул меня за плечо – Радимира неслышно приблизилась и встала рядом со мной.
– Прости, – искренне повинилась она. – Я перегнула. Страшно мне за Финиста, веры уже никому нет.
– Я не могу жить без твоего брата, – я умоляюще глянула на княжну снизу вверх. – Без него мне просто нечем дышать.
Радимира вздохнула, присела рядом.
– А ежели твоя любовь приведет его к гибели? – тихо спросила она. – Ежели случится так, что, оставшись, ты убьешь вас обоих?
Я крепко зажмурилась, сжала в руках расшитое одеяло. Если Финист выстрелит в меня и я погибну, что спасет его и великую Аркону? Может ли случиться так, что судьба не свершится? Как бросить любимого один на один с не знающими жалости врагами?
– Кто тебе это сказал? – не открывая глаза, тихо спросила я.
– Жрец верховный, – так же негромко откликнулась Радимира. – Боги ему грядущее открыли. Оно для тебя не тайна, верно?
Как же больно там, где бьется сердце…
– Там, где я жила, в будущем, пели баллады о ваших временах. О том, что великий князь Арконы убил ладожскую княгиню и после погиб сам. Следом под натиском врагов пала и Аркона. Я видела развалины. Просто кусок основания крепостной стены. И ничего больше. Даже памяти о могущественном городе… Сотни людских жизней…
– И все же ты здесь.
Я вздрогнула, покраснела, открыто посмотрела в глаза Радимире. Странно, но рассердившись, я сразу поняла, что хотела ответить ей, жрецу, да и самим богам:
– Я здесь, потому что верю, что судьбу можно изменить. Потому что не могу бросить Сокола одного. Потому что, если я не попытаюсь, я предам свою любовь к нему. Я никогда не причиню ему зла. Если я могу стать причиной его смерти, я уеду домой и больше его не потревожу. И если с другой он найдет свое счастье, я отойду в сторону. Но только если буду знать, что с ним все хорошо. Желанне же нужна только Аркона, и плевать ей, с Финистом или нет.
Я заглянула в свое сердце – да, я сказала истинную правду. Как только я увижу, что представляю опасность для жизни великого князя, сразу же уеду домой. А там уж я и без чужой помощи яд или обрыв найти сумею.
Стало тихо, лишь Леший, позвякивая оружием, отошел к окну и стал задумчиво разглядывать вечереющее небо.
– Мой брат любит тебя более жизни своей, – после долгого молчания призналась Радимира. Я нервно глянула ей в глаза и поняла, что прощена.
– Любил, – грустно поправила я.
– Нет, любит. Ты снишься ему каждую ночь, хоть ему и не разглядеть твоего лица. Но мне-то ведомо, что пред ним стоишь ты. Брата снедает тревога, будто он слово дал да не исполнил. Финист места себе не находит. Тревожусь я, как бы не заболел он часом от своей тоски по тебе и тому, что из памяти стерлось.
– Сказывай с начала, – напомнил Леший. – А ежели что упустишь, так Парацельс добавит.
Радимира помолчала, припоминая.
– Ведомо вам, Финист уплыл с Черномором не по своей воле, – послушно начала она. – Но, пусть боги мне будут порукою, ни о чем ином, кроме данного Ольге слова, брат мой не мыслил. Он твердо порешил вернуться за ней, едва позволят ему раны да данное дядьке слово. Он сам мне о том обмолвился как-то.
– Вернулся, аж три раза подряд…
– Брат не виновен! Едва минул положенный срок, и дядька ему волей-неволей Буян во владение отдал, Финист встал перед ним и молвил, что за тобой, княжна, вернуться намерен. Брат был готов к ярости Черномора, но не ведал он главного – что у дядьки нашего намедни Желанна побывала…
Я знала, что все равно эта стерва вылезет непременно, и не сомневалась, кто подлил Финисту зелье, но к прямому рассказу оказалась не готова и стремительно закипала от переполнявшего меня ослепляющего гнева. Леший покосился на меня краем глаза и хмыкнул:
– Ты б, княжна, поменьше как-то дочку купеческую поминала бы, а то Ольга ей прямо сейчас шейку ломать отправится, не дослушав. Вдруг чего важного упустит. Да и мне за ней в темницу ломиться охоты особой нет.
