скачать книгу бесплатно
Сади пошел перед султаном, держа саблю наготове, визири последовали за ним, тогда как шейх-уль-ислам и его свита еще остались в мечети. Твердыми шагами шел вперед Сади, вполне сознавая всю важность своего положения и внимательно осматриваясь по сторонам, стараясь заметить малейшую опасность и готовясь защищать своего повелителя. Абдул-Азис с удовольствием глядел на молодого отважного солдата, с таким мужественным видом шедшего впереди. Увидев, что султан так быстро оставил мечеть, вся свита бросилась вслед за ним, торопясь догнать и присоединиться к шествию.
Саркастическая едва заметная улыбка мелькнула на губах шейх-уль-ислама, когда он взглядом провожал султана и его свиту. Затем он сделал таинственный знак Магомет-бею.
Султан дошел до своих покоев, не встретив ничего, что могло бы оправдать предостережение Рашида-паши, затем Абдул-Азис сейчас же вышел во внутренний двор сераля, решив отсюда отправиться на берег Босфора, и сел в ожидавшую его лодку, чтобы ехать в свой любимый дворец Беглербег. Сади дошел до берега. По знаку султана он вошел в лодку и стал на часах у входа в павильон для султана, решив пропустить врага повелителя только через свой труп.
Когда султан благополучно доехал до чудесного сада, окружавшего его любимый дворец, Сади также оставил лодку и, держа саблю наголо, снова пошел впереди султана, над которым слуги несли балдахин. Войдя во дворец, Сади упал на колени и опустил вниз острие сабли, так как султан подошел к нему.
– Жди здесь моих дальнейших приказаний! – сказал ему Абдул-Азис и начал подниматься по покрытой ковром лестнице.
Не прошло и четверти часа, как появился чиновник и потребовал того лейб-гвардейца, который провожал султана из сераля. Сади должен был сказать свое имя, тогда чиновник вписал его в бумагу, которую принес с собою, и дал ее Сади. Когда последний развернул свиток, то увидал, что это указ, назначающий его подпоручиком капиджи-баши…
В то время как в летнем дворце султана происходила эта сцена, наполнившая радостью сердце Сади, в серале, во дворе, при наступавшей вечерней темноте происходила другая, мрачная, сцена, какие, впрочем, не редкость в Константинополе, как мы сами убедимся в этом впоследствии. После окончания праздничной процессии визири собрались на совет и по окончании его оставили сераль, чтобы сесть в ожидавшие их экипажи и ехать в свои роскошные конаки, как называются в Турции богатые частные дома.
Один из последних визирей, оставлявших дворец, был Рашид-паша, который один шел через внутренний двор, так как его сотоварищи все более и более отдалялись от него. Когда Рашид-паша дошел до главного выхода, который состоял из павильона с восемью окнами над воротами, ему послышалось, что сзади чей-то голос позвал его по имени. Он обернулся, и ему показалось, что он видит сзади себя во дворе человека в разорванном кафтане с зеленым арабским платком на голове, под которым что-то блестело, как золото. Рашид-паша не обратил внимания на это странное явление и вышел в ворота. В это же самое мгновение, прежде чем Рашид-паша успел дойти до своей кареты, на него бросились с обеих сторон двое капиджи-баши. Ни малейшего крика, стона или шума борьбы не было слышно… Рашид-паша был убит.
Когда на следующий день султану донесли о неожиданной смерти Рашида-паши, то Абдул-Азис не выразил ни малейшего сожаления о кончине любимого визиря, напротив, казалось, что султан даже доволен, что так неожиданно освободился от него.
VIII. Султанша Валиде
Мать султана Абдул-Азиса султанша Валиде занимала часть сераля и пользовалась всяким случаем, чтобы приобрести влияние на дела и на своего сына. Она заботилась о том, чтобы султан постоянно находил новые для себя развлечения и наполняла его гарем красивыми наложницами. Она щедро раздавала придворным многочисленные подарки. Султанша преследовала в своей жизни две цели: властвовать над сыном и притеснять будущих наследников престола. Этим двум целям она жертвовала всем, и никакие средства не пугали ее, если дело касалось успеха ее планов.
Невольница по происхождению, она благодаря счастью и твердости характера достигла своего влиятельного положения. Отец Абдул-Азиса сделал ее своей законной женой, и тогда-то она решилась еще более усилить свое могущество. Когда султан, ее супруг, умер и на престол вступил его сын Абдул-Меджид, она сделалась султаншей-матерью, или, иначе, султаншей Валиде. Абдул-Меджид умер рано, и престол наследовал Абдул-Азис. Она осталась по-прежнему султаншей Валиде, только власть ее еще более увеличилась, и началось ее настоящее царствование.
Величественная наружность султанши Валиде не выдавала ни ее лет, ни ее происхождения, на которое указывала только ее любовь к ярким цветам и роскошным костюмам. У нее были резкие, почти мужские черты лица, и не только наружность, но также и голос выдавали силу ее характера и суровость, граничившую с жестокостью. У себя в покоях султанша Валиде постоянно ходила с открытым лицом, но тщательно закрывала голову, чтобы скрыть, что ее волосы совершенно поседели.
Через несколько дней после убийства Рашида-паши султанша сидела в своей любимой комнате, обитой малиновым бархатом, слушая рассказы горничных-надсмотрщиц о том, как принял султан приготовленные для него в гареме сюрпризы. Улыбка удовольствия появлялась на ее лице всякий раз, когда она слышала, что султан, ее сын, смеялся или вообще был доволен. Вечер уже наступил, и невольницы начали зажигать стенные лампы, закрытые матовыми шарами. Тогда в комнату вошла прислужница и доложила султанше, что пришла гадалка Кадиджа и ожидает ее в приемной, говоря, что у нее есть для султанши Валиде важное тайное известие.
Султанша Валиде хорошо знала гадалку из Галаты, которая не раз предсказывала ей будущее и еще ранее предсказала султанше, что она достигнет высшей степени могущества. Воспоминание об этом предсказании, а также убеждение, что гадалку можно использовать для чего угодно, заставили султаншу приблизить к себе старую цыганку. Это также была одна из черт ее характера – охотно заводить сношения с людьми низшего класса.
Султанша приказала ввести цыганку. Вскоре в комнату вошла женщина, удрученная старостью или болезнью, одетая в широкое красное платье, закрытая серым покрывалом. На ногах у нее было нечто вроде сандалий, а в руках была палка, на которую цыганка опиралась. Она вошла так уверенно, что видно было: она не в первый раз в серале. Цыганка откинула назад старое покрывало и открыла лицо, на котором, несмотря на морщины, еще видны были следы редкой красоты.
Кадиджа опустилась на колени перед султаншей и склонила голову почти до самого ковра.
– Встань, Кадиджа, – приказала султанша, – и скажи, что привело тебя сюда.
– Одно важное, страшно важное известие, могущественная султанша! – вскричала Кадиджа. – Еще никогда я не приносила тебе такого важного известия! Оно так важно и требует такой тайны, что ни одно человеческое ухо, кроме твоего, не должно услышать моего известия. Вышли твоих женщин и окажи мне милость, выслушав меня наедине.
Султанша сделала знак прислужницам оставить комнату и отпустила также гаремных надсмотрщиц.
– Мы одни, Кадиджа, что ты хочешь мне сказать? – обратилась султанша Валиде к цыганке, которая продолжала стоять на коленях у входа. Цыганка поспешно встала и торопливо подошла к султанше. Подойдя к ней ближе, она снова опустилась на колени.
– Он найден! – вскричала она глухим голосом. – Я открыла, где он, могущественная султанша! Я передаю его в твои руки, и ты сможешь повелеть сделать с ним, что тебе будет угодно.
– О ком ты говоришь, Кадиджа? – спросила султанша Валиде.
– Твое желание справедливо и благоразумно, ты не хочешь, чтобы принцы твоего дома имели сыновей, – продолжала цыганка, – так было уже и прежде. Великий Осман требовал этого. Ты разыскиваешь убежище принца Саладина. Когда в последний раз ты спрашивала меня об этом, я не могла дать тебе никаких сведений! Теперь же я пришла сказать тебе, где он.
– Ты знаешь, где он скрывается?
– Эта тайна открыта с помощью моего искусства! Не сомневайся в моем могуществе, повелительница, я принесла тебе новое доказательство этого. Радуйся и благодари Аллаха и его пророка! Я принесла тебе известие, в каком месте можешь ты найти столь давно преследуемого и разыскиваемого тобой принца.
Это неожиданное известие, казалось, действительно произвело на султаншу Валиде большое впечатление, хотя она и не хотела показать этого.
– Говори, где это таинственное место, – приказала она, – до сих пор я никак не могла узнать это.
Старая цыганка сделала таинственную и значительную мину.
– Да, я знаю, – прошептала она, – тебе никак не удавалось найти маленького принца, потому что он хорошо спрятан! Никто бы не стал его искать там, где он живет! Но от старой Кадиджи ничто не скроется. Пройдя мечеть Рашида-паши, на правой стороне дороги можно увидеть уединенный дом, скрытый среди лимонных и апельсиновых деревьев, жасминов и пальм от нескромных взглядов. В этом доме живет старый слуга покойного султана и вместе с ним маленький принц. Сад так велик, что принц может ездить в нем верхом и играть, не будучи замечен с улицы.
– И ты точно знаешь, что этот ребенок – принц Саладин? – спросила султанша Валиде.
– Не сомневайся, повелительница, я отвечаю жизнью, что это принц. Я передаю его в твою власть. Пусть над ним исполнится закон твоего дома, ведь всем сыновьям принцев угрожает смерть! Покрывало сорвано с тайны, и Кадиджа снова доказала тебе свою верность и преданность.
– Как зовут этого слугу моего покойного сына?
– Его зовут Корасанди, он араб по происхождению!
– Как могла узнать ты эту тайну? – спросила султанша. Гадалка засмеялась.
– Радуйся, повелительница, что я нашла тебе маленького принца.
– Я хочу знать, как открыла ты место!
– Ты приказываешь, и Кадиджа повинуется! У меня есть дитя, дочь, по прозвищу Сирра; она умна и хитра, как шакал! Ты помнишь, что прежде маленький принц жил у старого Альманзора в Скутари, я караулила его дочь последние дни, и она отправилась вместе с Сиррой к названному мною дому, потому что они знали, где принц. Я пошла следом за ними и нашла наконец объяснение тайны, затем поспешила сюда, чтобы передать тебе то, что сама узнала.
Султанша Валиде встала и подошла к письменному столу, стоявшему в этой комнате. Открыв один из ящиков, она вынула кожаный кошелек с золотом и бросила его цыганке.
– Вот тебе плата за твое известие, – гордо сказала султанша. – Заметил ли тебя кто-нибудь при выходе из дома?
– Нет, повелительница, меня никто не видел, – отвечала Кадиджа, целуя конец платья султанши. – Благодарю тебя за великодушный подарок. У твоей рабы Кадиджи только и есть одно желание – быть достойной твоих милостей.
Султанша поспешно вышла из комнаты и приказала своей верной прислужнице, чтобы цыганку задержали еще на некоторое время и накормили и напоили. Затем приказала позвать офицера, бывшего в этот день дежурным по караулу во дворце.
Через несколько мгновений в комнату вошел Зора-бей. Он почтительно поклонился султанше, которая опустила покрывало на лицо. Молодой офицер знал могущество стоявшей перед ним величественной женщины. Он знал, что ее приказания также важны, как приказания султана.
Несколько мгновений султанша пристально глядела на молодого офицера. Зора-бей, не мигнув, выдержал этот взгляд.
– Твое имя? – спросила султанша.
– Зора-бей, ваше величество.
– Как давно ты служишь?
– Уже год.
– За что ты получил звание бея?
– За поездку курьером в Каир.
Султанша помолчала с минуту. Казалось, она думала о том, можно ли довериться этому молодому офицеру и дать ему важное поручение.
– Знаешь ли ты мечеть Рашида в предместье? – спросила она наконец.
– Не знаю, но найду ее, ваше величество!
– Позади этой мечети, по правой стороне дороги, стоит скрытый за деревьями дом Корасанди, бывшего слуги султана. Передай ему приказание прийти сюда, если застанешь его дома. Если же его нет, то войди в дом и найди там восьмилетнего мальчика. Корасанди скрывает его в своем доме. Возьми этого ребенка и без шума приведи сюда, я сама решу его дальнейшую судьбу.
Зора-бей поклонился в знак того, что исполнит приказание.
– Если же ты в течение ночи не приведешь сюда мальчика, то я буду думать, что с ним случилось несчастье, – продолжала султанша, – если же он будет жив и в твоих руках, то во что бы то ни стало приведи его сюда.
– Приказание вашего величества будет исполнено!
– Поступая таким образом, ты поможешь исполнению священного закона. Молчи и действуй!
Молодой офицер снова поклонился и оставил комнату. Затем он сейчас же пошел во дворцовый двор, а оттуда на берег, где постоянно стояли несколько султанских лодок. Зора-бей сел в одну из них и велел гребцу-матросу везти себя в предместье Рашида, которое было на противоположном берегу Золотого Рога. Около этого предместья обыкновенно стоит на якоре большая часть турецкого флота.
Было уже поздно, когда лодка отъехала от сераля и как стрела пустилась вперед по гладкой поверхности воды, в которой отражалась луна.
По прошествии получаса лодка подъехала к берегу предместья. Зора-бей вышел из нее и приказал матросу возвратиться обратно в сераль, так как не думал возвращаться через залив. Затем он остановил одного старого турка и просил его указать дорогу к мечети Рашида-паши. Улицы предместья были еще достаточно оживленны, так как в этой местности вообще много таверн, кофеен и мест, где курят опиум, в которых посетители остаются очень поздно, иногда даже до утра.
Мимо мечети шла довольно уединенная улица, окруженная садами и ведшая к греческому кварталу. Зора-бей пошел по этой улице и, увидев проезжавший наемный экипаж, позвал кучера.
– Знаешь ты это предместье? – спросил Зора-бей.
– Да, я здесь живу.
– Нет ли здесь поблизости дома, принадлежащего бывшему слуге султана Корасанди?
– Да, господин, ты стоишь как раз у самого дома Корасанди, только он окружен садом, но если ты пришел, чтобы видеть старого Корасанди, то ты напрасно прошелся! Я видел, как он ушел из дому.
– Хорошо, благодарю тебя! – сказал Зора-бей.
Кучер поехал дальше, а молодой офицер подошел к воротам сада. Они были не заперты на ключ. Зора-бей вошел в темный сад и снова затворил за собой ворота. Пройдя несколько шагов, Зора-бей заметил перед собой свет; он стал осторожно подвигаться по направлению к нему, держась в тени деревьев, и подошел к небольшому дому. В одном из окон дома мелькал тот свет, на который шел Зора-бей. Он подошел к этому окну, закрытому ставней, и в щель заглянул в комнату. Это была спальня старого Корасанди. Его постель была пуста, но на другой, закрытой пологом, лежал восьмилетний принц Саладин. Невинный ребенок, еще не понимавший всей опасности своего положения, спокойно и сладко спал.
Тогда Зора-бей обошел дом с другой стороны, где была входная дверь. Он еще не знал, есть ли в доме кто-нибудь, кроме ребенка, или нет. Постучавшись тихонько и не получив никакого ответа, он попробовал отворить дверь и увидел, что она, так же как и ворота, была только притворена, но не заперта на ключ. Он вошел в дом и дошел до самых дверей спальни. Эта дверь точно так же отворилась, и Зора-бей очутился в комнате, в которой спал маленький принц.
Подойдя ближе к спящему ребенку, молодой офицер пристально взглянул на него. Затем он быстро схватил спящего Саладина на руки и спрятал под своим плащом.
Раздался испуганный крик неожиданно разбуженного ребенка.
– Молчи, – прошептал Зора-бей, – ни слова более, если тебе дорога жизнь.
– Пощади меня, куда ты меня несешь? Кто ты? – испуганным голосом спрашивал мальчик.
– Не спрашивай, ты все узнаешь сам. Не зови на помощь, а то умрешь!
Маленький принц, сердце которого сильно билось, начал тихонько плакать. Зора-бей вышел с ним из спальни. Он нес ребенка на руках под плащом, крепко прижимая к своей груди. В саду, казалось, никого не было, по крайней мере молодому человеку никто не встретился. Он вышел беспрепятственно на улицу со своей ношей, едва заметной под плащом, и скоро исчез из виду.
IX. Таинственный защитник
В эту же самую ночь, несколькими часами позже, к Скутари подъезжала лодка, управляемая молодым лейб-гвардейцем. Внизу, на дне лодки, лежало что-то, покрытое плащом молодого офицера. Подъехав к фольверку, молодой человек оглянулся кругом, и тогда можно было узнать его лицо. Это был Сади. Оглянувшись вокруг и убедившись, что как на море, так и на берегу все спокойно и пусто, он привязал свой каик. Затем поднял плащ и накинул его себе на плечи. На полу, в люке, лежал без движения маленький принц. Он крепко спал; покачиванье лодки, свежий воздух и усталость победили наконец испуг и страх, но слезы еще блестели на его щеках и ресницах.
Сади наклонился к принцу и, казалось, ему было жаль будить ребенка, но это было необходимо. Когда Сади слегка дотронулся до его руки, мальчик сейчас же проснулся и с испугом стал глядеть вокруг своими большими глазами.
– Где Корасанди? – спросил он испуганным голосом. – Я хочу к нему! Кто ты? Я тебя не знаю! – И целый поток слез сопровождал эти слова.
– Будь покоен, мой милый, – прошептал Сади, беря ребенка на руки и пряча его под плащ, – тебе не сделают ничего дурного.
– Где я? Куда ты меня несешь?
– В место, где ты будешь в безопасности, Саладин!
– Я хочу назад к Корасанди! – плакал ребенок, еще не совсем придя в себя после сна, и плач его делался все громче.
– Не плачь, Саладин, чтобы тебя кто-нибудь не услыхал, – старался Сади успокоить ребенка. – Ты не можешь вернуться к Корасанди! Но не бойся меня, милый мой, я с тобой для того, чтобы защитить тебя.
Несколько мгновений Сади стоял в нерешительности, не зная, что делать с ребенком, которого час тому назад ему передал Зора-бей, а сам снова отправился в сераль. Вдруг Сади осенила счастливая мысль. Веселая улыбка мелькнула у него на лице.
– Будь покоен, мой милый, я сведу тебя в такое место, где я и сам с удовольствием бы остался, за тобою будут ухаживать прелестные ручки, – прошептал Сади маленькому принцу, затем крепко прижал его к себе и выскочил из лодки.
Широкий плащ Сади совершенно скрывал его живую ношу. Маленький принц продолжал плакать, потому что его ничуть не успокоили слова Сади.
Было уже далеко за полночь, когда молодой капиджи-баши вошел в лабиринт узких улиц Скутари. В кофейнях еще мерцал огонь, и перед дверьми еще сидели турки и курили, но Сади, никем не замеченный, дошел до улицы, на которой стоял дом Альманзора, который Реция избрала себе убежищем. Сади знал это, потому что искал и нашел красавицу турчанку, но ему не удавалось еще переговорить с девушкой.
Дойдя до мрачного старого дома, Сади постучал в ворота и с беспокойством поглядел кругом, так как боялся любопытства соседей, но соседи крепко спали – никто нигде не показался. Сади постучал немного громче. Вслед за этим стуком во дворе послышались легкие шаги. Сердце Сади забилось сильнее – это были шаги Реции, он сейчас же узнал ее походку. Реция услышала стук и спешила к двери, думая, что, может быть, это возвратился отец, так как она ни за что не хотела поверить в его смерть. Она наскоро оделась и закуталась в покрывало.
– Кто стучит? – спросила она. – О, не ты ли это, отец? Говори!
– Ты ошибаешься, дорогая Реция, я не отец твой, – отвечал Сади.
– Я узнаю твой голос, – сказала после недолгого молчания девушка. – Ты – Сади.
– Открой, прошу тебя!
– Зачем пришел ты сюда в такое время?
– Я принес сокровище, которое хочу вверить твоему попечению, впусти меня, не бойся, я люблю тебя от всей души, ты царица моего сердца!
– Ты принес сокровище?
– Открой, тогда ты все узнаешь. Впусти к себе Сади и выслушай его. Никому, кроме тебя, не могу доверить я моего сокровища.
Реция больше не колебалась. Дрожащей рукой отодвинула она задвижку. Разве перед нею стоял не тот самый человек, который спас ее от ужасного Лаццаро? Разве сама она не желала видеть его? Теперь он был перед нею, ее горячее желание исполнилось!
Сади вошел во двор и снова запер за собой дверь, затем протянул руку Реции. Девушка принесла с собою маленькую лампу, и свет ее осветил украшенный шнурами мундир гвардейской стражи сераля. В ее глазах невольно выразилось изумление при виде того, что Сади так быстро достиг такого почетного положения. Но ее мысли были прерваны всхлипываниями маленького принца. Реция вопросительно взглянула на Сади.
– Ты должна все знать, – сказал Сади, – но отойдем подальше от ворот, чтобы нас не могли подслушать.
